Ромео и Джульетта. Легенда о любви

      После уроков Миражанна собрала главных действующих лиц пьесы в актовом зале. Люси, усевшись на красное мягкое кресло зрителя, с неприязнью смотрела на человека, которого ей предстояло любить на сцене. Обида за унижение Шекспира и себя самой была слишком сильной, чтобы расслабиться... - Ну, что, мои дорогие "влюбленные", - улыбнулась Мира, - у нас есть все необходимые действующие лица, кроме кормилицы Джульетты. Едва ли в нашей академии найдется человек, подходящий под ее описание. - А как же уборщица Аюми-сан? - предложила Люси. - Она как раз пухленькая и приятная женщина... - Ты хочешь предложить уборщице играть в школьной постановке? - прыснул Нацу, заставив девушку резко замолчать. - И каким образом ты собираешься ее уговаривать? Спятила совсем?       Скрежет зубов блондинки слышала, наверное, вся Магнолия. Она знает его меньше суток, а уже умудрилась влюбиться, и следом возненавидеть. Что не так с этим человеком, а? - Нацу, милый, прошу тебя, - вмешалась Мира, как только Хартфилия открыла рот, стараясь предотвратить бурю. - Сейчас не время для ссор, и идея Люси довольно интересная, возможно, Аюми согласится помочь школе. Для нас этот спектакль имеет огромное значение, ведь, на премьере будут важные люди, они ждут с прошлого года...       Нацу фыркнул, окинув старшую-Штраус каким-то обозленным взглядом, и отвернулся, внимательно изучая панельные стены зала, и явно мечтая свалить отсюда. - Репетировать будем по сценам со следующего понедельника от начала и до конца. Вам двоим предстоит самое сложное: хорошо сыграть любовь, что выше смерти, и тщательно разучить роли к декабрю. Я хочу... - пепельноволосая резко замолчала, с грустью изучая Драгнила, что даже не думал прислушаться к ней. - Нацу, милый, я бы хотела, чтобы ты меня услышал... Парень оторвал от стен скучающий взгляд. Разумеется! Он должен ее слышать, а еще выполнять роль дрессированного пуделя на радость ей и директору! Почему в его жизни столько людей, желающих на нем ездить? - Если бы ты услышала меня, - выплюнул розоволосый, прикрыв глаза от еле сдерживаемой злости на Миру, на эту школу, на директора, на отца, на Шекспира и даже на эту блондиночку, не вовремя получившую роль, - мы бы здесь не сидели, и не маялись херней! - Как она тебя только терпит? - удивленно спросила Люси, всматриваясь в раздраженное лицо. - Сомневаюсь, что ты блещешь талантом. Скажи честно, ты спишь с ней? - девушка кивнула на замершую в шоковом состоянии барменшу. - Люси... - еле выдохнула Мира, раскрасневшись, как помидор.       В планах Хартфилии было задеть его побольнее, чтобы он взорвался, и достал Штраус настолько, что она поперла бы его с радостью, однако... парень вдруг залился смехом, откинувшись на спинку своего зрительского кресла. Прекрасно, просто прекрасно! - Долго думала? - смахивая несуществующие слезы, спросил он. - Что еще пришло в твою пустую светлую головку? - А что еще остается думать? - ледяным тоном поинтересовалась Люси. - Шекспира ты считаешь идиотом, Миру оскорбляешь, ни во что не ставишь чужие мнения, хамишь и провоцируешь на скандал, - загибала пальцы девушка. - Вывод здесь только один: ты спишь с режиссером...       Понимая, что пока эти двое не придут к общему знаменателю, ничего хорошего из спектакля не выйдет, Мира предпочла выскользнуть за дверь, оставив ребят собачиться в свое удовольствие. - Можно лоб сломать об твою железную логику, - хмыкнул Нацу, с интересом изучая надутые губы новой одноклассницы.       Блондинка злилась все больше. Наверное, не на него даже, а на себя в большей степени. Излишний писательский романтизм позволил глазам обмануться, предоставив сердцу право нелепого выбора. Хорошо хоть сознание опомнилось вовремя, и неприязнь к парню в девушке только росла. - Так просвети меня, какого черта ты делаешь в школьном театре, если тебя тошнит от Шекспира? - решила докопаться до сути Хартфилия. - Кто тебе сказал, что меня от него тошнит? - вскинул розовые брови Драгнил. - Я здесь по личным причинам, которые тебя не касаются. Шекспир не при делах...       Честно говоря, ему начинал надоедать этот разговор, да и выяснять отношения с блондинкой надоело. Почему бы ей просто прямо не сказать, что она не собирается играть с ним любовь? Если бы Люси просто отказалась от роли, им обоим было бы намного проще. И он бы не сидел сейчас в душном актовом зале, влюбленным в нее, и ненавистным ей же. Хотя... какая разница? У них бы никогда ничего не вышло, к сожалению... - Ты правда хочешь играть в этой пьесе на глазах у всей... - в этот самый момент откуда-то сбоку, где покоился рюкзак Нацу, раздалось отчетливое "мяу".       Парня бросило в пот, а Люси заметно напряглась. Только не это! Как пить дать в отместку за его же хамство блондиночка спалит все директору. - Что это? - сузив красивые глаза, спросила светловолосая. - Где? - попытался включить "дурачка" Драгнил.       Она нахмурилась, всем видом показывая, что номер не прошел, и вдруг сделала резкий выпад, притянув рюкзак одноклассника к собственным коленям. Одним движением расстегнув молнию, девушка в шоке уставилась в желтые глаза породистого кота с голубой шерстью, высунувшего пушистую голову из душной сумки. Оба только сейчас поняли, что Мира на их счастье, их покинула. - И что это? - ошалело спросила Люси, вперив в серо-зеленые глаза взгляд полный недоумения. - Ты притащил в школу кота?       Маленький пушистый котенок жалобно мяукнул, уткнувшись в ладонь блондинки. Бедняга! Голоден, наверное. О чем только думал Нацу, когда тащил его в рюкзаке на уроки? А если бы он в классе мяукнул? Вот Полюшка бы оторвалась по полной! – Я не мог оставить его в одиночестве, – пожал плечами Драгнил. – Ему тяжело пришлось. Мы с отцом нашли его на улице, когда над ним издевались подростки. Он с тех пор боится оставаться один…       Люси внимательно посмотрела на парня. Сложно было поверить, что уже знакомый ей хам с большой буквы радеет за котенка, которому досталось в столь раннем возрасте. Почему люди такие жестокие? Неужели, к бедному животному у них не было и капли сострадания? Коту повезло, что рядом оказались Нацу и его отец. – Как зовут? – спросила девушка, поглаживая плюшевое голубое ушко. – Хэппи, – буркнул Нацу, расстроившись, что их с маленьким другом секретик, раскрыла новая одноклассница. Он не любил и не хотел выступать с мягкотелой стороны. Уже три года держал марку, и тут появилась она, заставив баррикады рушиться. Какого черта? – Пожалуй, пора завязывать базар, не находишь?       Девушка кивнула, задумавшись на минуту, что придется возвращаться в дом, где ее никто не ждет, а вот Нацу ждет этот пушистый малыш с красивым и странным именем "Счастье"… – Засиделись, – кивнула она, и вернула рюкзак с питомцем хозяину, поднимаясь с кресла, и закидывая сумку на плечо. Хочешь – не хочешь, а все равно придется тащиться в холодное жилище, лишенное любви и понимания. Красивое, обставленное по последнему слову архитектурной моды, но сырое и убогое потому, что в нем нет человеческого тепла. Совсем…       Первая репетиция прошла не совсем так, как планировала Мира, но начало работы над пьесой так, или иначе было положено…

***

      Среда выдалась дождливой и прохладной, заставившей все же влезть в любимый мятный плащ, скрывающий темно-синие прямые брюки и узкую белую блузку с короткими рукавами из эластичной ткани с жестким высоким воротом.       Пока Миражанна занята последней подготовкой к репетициям до следующей недели, Люси предстояло выяснить кое-что у Грея прежде, чем они с отцом отправятся на званый ужин в доме Фуллбастеров. Не факт, конечно, что друг в состоянии дать ответы, но попытаться стоит.       Появившись в классе, девушка нашла глазами брюнета и сделала знак ладонью, предложив уединится, что конечно же не укрылось от глаз синеглазой Джувии, которая навоображала себе невесть что и снова шипела, пуская в несчастную Хартфилию волны своей ненависти. Не мешало бы и о ней поговорить с ним, но пока есть вещи поважнее... – Что? – насторожился парень, когда друзья прошли в школьный садик на заднем дворе, где росли сливовые деревья. В воздухе пахло свежестью и дождем. – Скажи мне честно, Грей, – серьезно начала Люси, зачем-то задерживая взгляд на зеленой хлопчатой рубашке брюнета, выгодно оттеняющей цвет его волос, – ты знал, что Сильвер и мой отец встречались, пока мы с тобой мирно существовали в разных городах?       Фуллбастер уставился на подругу, удивившись не только теме разговора, но и тому факту, что его отец не поставил в известность о встречах с Джудом. Почему? У них вполне доверительные отношения, и Сильвер не скрывает важных вещей. Что еще за тайны? – Нет, откуда тебе это известно? – Я сказала, что встретила тебя в академии, и хотела намекнуть, что им было бы неплохо встретиться, а папа ответил, что именно Сильвер посоветовал устроить меня в "Хвост Феи", и что твой отец помогал ему с какими-то делами в Магнолии… – рассказала все, как есть, Хартфилия. Если и Грей не в курсе, дело и, правда, выглядит довольно странным. К чему такая таинственность? – Я сегодня же выясню, что у них за тайны, – пообещал подруге Грей, обнадеживающе улыбаясь, стараясь немного успокоить ее. – Возможно, у них были причины…       Люси кивнула. Впрочем, какие бы причины не двигали этими двоими, а по отношению к собственным детям это было нечестно. Они же знали, как они были дружны в детстве, даже на крови клялись умереть братом и сестрой… строили общие планы… верили в светлое, общее будущее, а Хартфилия даже воображала, что будет крестной матерью его детей, и, конечно, лучшей подругой его жены… Как же они могли так поступить, зная, как они были близки? – Надеюсь, что у них, действительно, достойные объяснения, – буркнула блондинка, потянув друга за ладонь к классу. Скоро звонок, и если они опоздают, Полюшка-сан спустит три шкуры, как пить дать! Пока оставалось лишь надеяться, что Сильвер не станет юлить, в отличии от ее отца и расскажет сыну, что двигало ими обоими...