Ромео и Джульетта. Легенда о любви

      Соль для ванны отдавала слишком сладким запахом. Ваниль с клюквой. Кто бы мог подумать, что у них такое сказочное сочетание? Повалявшись в теплой ароматной водичке, Люси растерла влажную кожу махровым полотенцем, и огляделась в поисках халата. Как и всегда, забыла в шкафу. Идиотская привычка!       Обернувшись влажным полотенцем, девушка завязала узел на груди, и пошлепала босыми ногами в собственную спальню. За окном вечерело, и осень давно не баловала теплом, пропуская холодный воздух, сквозь открытые створки. Свежо, но слишком прохладно.       Дойдя до окошка, девушка вдохнула глоток свежего воздуха, и взялась было за створки, чтобы захлопнуть его, когда на нее резко свалилось чье-то тело, пригвоздив к полу. Закричать она не успела, поскольку на ее рот легла крепкая мужская ладонь, а в золотистые глаза уставился умоляющий серо-зеленый взгляд. Да, ну? — Нацу? — в состоянии глубокого шока, выдохнула Хартфилия. — Какого хрена?! — взяла она себя в руки, как только почувствовала, что губы свободны. — Тихо, не ори, — шикнул парень, в наглую развалившись на однокласснице. — Хочешь, чтобы твой папаша влетел, и увидел свою дочурку голышом в компании незнакомого парня?       Глаза Люси яростно вспыхнули, и внезапно найденные силы позволили скинуть с себя нахала. Резко поднявшись на ноги, она невольно отпрянула от незваного гостя, шумно дыша. — Ко мне парни заходят через дверь, а папа знает, что я порядочная девушка, — ядовито выплюнула она, вцепившись в узел на груди. Еще не хватало голой предстать перед этим засранцем!       Нацу подавил наползающую ухмылку, заметив смущение блондинки. Влажные прядки золотистых волос разметались по плечам, прилипнув в коже, а растерянность придавала ее облику столько очарования, что он с трудом не "потек", взирая на это чудо. Не зря зашел. — И насколько же порядочная, позволь узнать? — скучающим тоном поинтересовался он, рассматривая обитель золотоволосого ангела. На кой черт ей такая огромная кровать с балдахином? И сиреневый цвет слишком холоден для нее. Ей бы чего солнечного, как она сама… — Что ты имеешь в виду, изврат? — рявкнула девушка, окончательно выйдя из себя. Совсем нет совести! Мало того, что в окно залез посреди ночи, так еще и издеваться вздумал! — Если назвала меня так, значит, суть моего вопроса уловила, — невозмутимо отозвался Нацу, с ухмылкой наблюдая, как Люси едва не задохнулась от возмущения, но предательская краска все же залила красивое личико, наведя парня на правильные мысли. Она – прелесть! — Успокойся, тушканчик, — уже теплее фыркнул он. — Хватит препираться, у нас есть дела поважнее, не находишь?       Блондинка удивилась, отвлекшись от возмутительного вопроса. Дела? Какие же? И стоят ли они того, чтобы вот так, нагло, врываться в ее спальню во втором часу ночи? Или… осенило ее внезапно, и лицо девушки тут же просияло от догадки, которую она поспешила озвучить: — Ты о наших отцах говоришь? — дождавшись короткого кивка Нацу, она удовлетворенно кивнула, откинув разногласия в сторону. — Выяснил что-нибудь? — Только то, что они учились в нашем колледже когда-то давно, а что у тебя?       Люси отрицательно покачала головой. Не хотелось вспоминать, как отец истерил на всю гостиную, чтобы она держалась подальше от этой никчемной семейки и не смела даже вспоминать о них в его присутствии. Откуда только столько ненависти? — Так… — Нацу уселся на кровать блондинки, не дожидаясь приглашения, на ходу скидывая ботинки, но она ничего не сказала, задумавшись над их уже общей проблемой. — Ты можешь вспомнить подробнее, что происходило десять лет назад помимо… — он осекся, но все же заставил себя продолжать, аккуратно подбирая слова, — того, что твоей мамы не стало?       Люси отвернулась к все еще открытому окошку, забыв, что так и стоит перед ним в одном лишь полотенце на голое тело. Взгляд ее потускнел, а к горлу подкатил ком. Нужно взять себя в руки! В конце концов, стоит помучить память, чтобы хоть за что-то уцепиться… — Папа был очень занят, — начала девушка, тяжело вздохнув. — Мы в те времена были бедны, как церковные мыши, и он все гнался за богатством… — она резко замолчала, сжав ладошками плечи. Слова давались с адским трудом, сжимая грудную клетку застарелыми приступами боли. — Когда мама заболела, — продолжила она спустя пару минут, — очень страшно кашляла, а его не было в городе. Ей требовалась помощь… лекарства… — сжавшись, она болезненно выдохнула, — были очень дорогими, но она не посмела отрывать его от каких-то там дел, и все больше… кашляла, задыхаясь с каждой минутой. Когда вернулся папа, время уже было упущено, и те деньги, что он привез, были бессмысленны. Было слишком поздно для нее, и она… угасла… — слезы хлынули из глаз блондинки, вызвав глубокий всхлип, заставивший Нацу в мгновение ока слететь с кровати, и сжать ее в объятиях, плачущую и дрожащую, как осиновый лист. — Люси… прости, — даже не думая вырываться, она старалась подавить слезы, но выходило плохо, несмотря на человеческое тепло, что он ей сейчас дарил.       Удивительно! Такой разный, как ночное светило. То грубый, то добрый. То безразличный, то теплый. То невыносимый, то необходимый, как глоток свежего воздуха. Сколько же сюрпризов может таиться в одном человеке? Зачем эти бесчисленные маски? Только настоящий, он вызывает эти странные явления в животе, что так легко перепутать с порханием бабочек… — Это было давно, — всхлипнув, выдавила она, в новой попытке успокоиться. — Со временем боль потери притупляется… так говорил папа… только вот…       Она осеклась, не смея продолжать. Раны Нацу были слишком свежими, чтобы их тревожить. Отчего же она не перестанет быть размазней? Он, ведь, так же потерял половину семьи… — Чаю хочешь? — внезапно спросила девушка, вытирая упрямые слезы ладошками. — Я принесу? — Не нужно, — отрицательно покачал головой розоволосый. — Присядем?       Люси кивнула, выбираясь из тесных мужских объятий, теряя ниточку тепла, что согревала растрепанную душу. Казалось, что можно пожертвовать многим, чтобы чувствовать его тепло каждый день, но это же… просто немыслимо, разве, нет?       Дернувшись, она неуклюже оступилась, и Нацу рефлекторно потянулся, чтобы предотвратить падение, и схватил пальцами полотенце, что тут же развязалось, рухнув под ноги ошалевшей Хартфилии мокрой тряпкой. — Спокойно… — попытался уладить досадный инцидент парень, но Люси, вдохнув порцию воздуха, взорвала помещение пронзительным криком, которому позавидовали бы все индейцы, вместе взятые.       Испугавшись скандала, Драгнил схватил абсолютно нагую одноклассницу, и зажал ладонью рот. Что за истерика? Он, что, голых девиц не видел? Тоже, нашла открытие!       Изловчившись, блондинка укусила пальцы, вынудив парня убрать руку, и вновь подала голос, видимо намереваясь побить рекорд по децибелам именно сегодня. Не найдя иного выхода из щекотливого положения, Нацу резко впился в девичьи губы, силой вжав ее в себя. Золотистые глаза округлились, пока Люси делала напрасные попытки, чтобы вырваться из стальной хватки. Сама ситуация была дико дурацкой, но страшнее всего для нее стала собственная поплывшая голова, что заставила смежить веки спустя жалких несколько мгновений, и позволив дать прижать себя ближе… голую и беззащитную. Что за, мать твою, неадекватная реакция на поцелуи этого человека? Мозги совсем атрофировались, что ли?       Встретившись с языком парня своим, Люси притихла, неуверенно располагая пальцы у него на груди. Жар окатил, словно из ушата, разморив окончательно, и если бы она знала в эту минуту, что он испытывает схожие чувства какой-то сладостной безысходности, наверное, ей бы полегчало…       Оторвавшись от губ блондинки, парень выдохнул, удивляясь, как голова до сих пор не лопнула от толчков собственной крови. Определенно, у него большие проблемы с этой девчонкой… — Люси?!       Громкий стук в дверь и испуганный окрик отца привел обоих в чувства, заставив Люси мгновенно оценить обстановку. Отец сотрет Нацу в порошок, если увидит в ее комнате, когда она сама в таком непотребном виде. Затолкав несопротивляющегося гостя в ванную комнату, она открыла шкаф, и выудила любимый красный халат с белыми розами, который должен был висеть в ванной, но по каким-то странным причинам оказался здесь, спровоцировав эту дебильную ситуацию. — Все хорошо, папа, — бормотала взволнованная девушка, распахивая двери в спальню, и натягивая дежурную улыбочку. — Ты кричала, дочка, — нахмурился Хартфилий, — да еще так громко, что я в другом крыле услышал… — Просто поскользнулась на кафельной плитке, пока принимала ванну, — на ходу сочинила блондинка, — прости, что заставила тебя волноваться.       Джуд вошел, внимательно осматривая спальню. Решив захлопнуть окно, он подарил Люси время, чтобы засунуть ногой ботинки Нацу под кровать, и последние следы преступления были убраны, к ее же облегчению. — Иди спать, — уже мягче улыбнулась она. — Мне тоже следует отдохнуть немного. — Что за идиотская привычка, мыться за полночь? — проворчал отец, успокоившись отговоркой девушки, ибо раньше никогда не уличал ее во лжи. — Будь осторожнее, ты могла и голову разбить. — Обещаю, — клятвенно подняв ладонь, кивнула Люси. — Спокойной ночи. — Спокойной, — отозвался Джуд, покидая покои дочери. Уже позже он смутился странной доброжелательностью, несвойственной им обоим, но решил, что она была напугана падением, и это вызвало такую необычную реакцию…       Закрыв спальню на ключ, Люси выдохнула с облегчением, выуживая ботинки одноклассника из-под кровати, чтобы побыстрее его выпроводить, пока отец не вернулся. — Давай закончим разговор в школе, — поспешно прошептала блондинка, как только Нацу показался на пороге ванной. — Уходи скорее. Папа не должен знать, что мы общались… — Почему? — удивленно спросил розоволосый, принимая ботинки. — А твой обрадуется моему обществу, а? — спросила она с издевкой, напомнив о последнем разговоре с Игнилом.       Она права, оба не желают друг о друге слышать, и лучше им не знать, что они решили их вывести на чистую воду, следует вершить дело со всей осторожностью. Нацу вспомнил, с чем шел сюда, и поспешил поделится идеей, пока опять какая накладка не вышла: — Мы можем глянуть архив колледжа, возможно, там найдется что-то?       Люси нашла эту идею разумной, и согласно кивнула плану парня. Конечно, если что-то и нароется, то лишь касательно учебы, но чем черт не шутит? Да и за неимением большего, чем не вариант?       Запрыгнув на подоконник, розоволосый повернулся, растянув широкую улыбку, которая немало удивила Хартфилию. Он умеет улыбаться? Вечно хмурое лицо Нацу смягчилось, а в серо-зеленых глазах появились красивые искорки, заставившие девушку на мгновение зависнуть, любуясь открывшейся восхитительной картиной. С каждым днем он удивлял все больше, открываясь с доныне неизвестных ей сторон. — Спасибо за вечер, — мягко и вкрадчиво прошептал он, приложив палец к собственным губам прежде, чем прыгнуть на ветку дерева, — и за стриптиз, конечно же… — Ах, ты… — Люси в мгновение подлетела к окну, высунувшись наружу, в напрасных попытках схватить его за развевающийся белый шарф. — Не думай, что я предстану в таком виде перед тобой еще раз! — Никогда не говори "никогда", — хмыкнул парень в ответ, послав разъяренной девушке воздушный поцелуй. — До завтра, блондиночка!       Проворно спускаясь по веткам, он уже не слушал целый ряд проклятий, что сыпался на его голову, пока смущенная девушка крыла его наглость отборным матом. Спрыгнув на землю, он поднял взгляд, найдя ее окно, и едва успел заметить, как светловолосая юркнула за штору, спрятавшись от назойливых глаз. Новая улыбка осветила хмурое лицо, так изредка радуя за два последних года. — Я люблю ее… — шепнул он в ночную тишину, физически ощущая, как грудную клетку болезненно сжало от незнакомого сладостного ощущения.       Отцы – отцами, а у него и белокурой красавицы есть кое-что еще, помимо связи между их семьями. И это "кое-что" внезапно заставило его дышать полной грудью, дав почувствовать, наконец, что он все-таки жив, несмотря ни на что…