Синева, что всегда ускользала

      Я ждал около ее старшей школы. Ходил из стороны в сторону возле ворот, время от времени нервно вскидывал руку и вглядывался в циферблат часов. Ее занятия уже должны были закончиться, однако Савабэ все не появлялась. Казалось, она либо незаметно, скрывшись за толпой, прошла мимо, либо отсиживалась где-то, не желая сталкиваться со мной.       Я нервничал. Нет, меня колотило. И с каждой минутой волнение усиливалось. Руки тряслись так, что из них едва не падал зонтик, прихваченный на случай обещанного дождя. Цубаки никогда не заморачивалась насчет подобных вещей — как правило, девушка с визгом и диким восторгом в глазах бросалась навстречу небесной влаге. Иммунитет спортсменки с данным испытанием обычно справлялся, однако имелись и исключения.       Подумать только, еще минут двадцать назад я впервые в жизни вышел из цветочного магазина с маленьким, но благоухающим букетом. Шел по дороге, краснея от взгляда прохожих и думая, какое будет выражение лица у девушки, которой тот предназначался.       Черт. В какой-то момент я остановился и осмотрелся по сторонам. Это странно и глупо — впервые дарить цветы девушке тогда, когда сам был не уверен, чем может закончиться будущий разговор. Этот безобидный предмет — не извинение и не попытка сгладить неловкость.       Букет на подходе к школе был подарен миловидного вида старушке.       Трусиха. Жалкая, беспомощная, ужасно испуганная. Я сидела на лестнице между первым и вторым этажом и изредка боязливо подходила к окну, в котором у ворот неизменно маячила знакомая фигура. Косэй находился там больше часа и, кажется, уходить не собирался.       Вздох.       Дура, чего же я боюсь? Сама же хотела, чтобы Арима принял тот факт, что нравится мне. Вроде даже была готова к последствиям в результате подобного заявления.       Я не предполагала, что слова и действия будут отличны от друга. Даже не думала об этом. Я мысленно повторяла, что отказ не так уж страшен — люди ежедневно встречаются и расстаются. Это совершенно нормально, однако сердце по-прежнему отчаянно колотилось, сохраняло надежду и уходило в пятки при мысли, что все… конец.       Вечно скрываться невозможно. Рано или поздно мы все равно бы столкнулись. Будь то школа, магазин, дом, в котором оба проживаем, или какое-то другое место — встреча неизбежна.       Прошло больше часа с конца ее занятий. Я нервничал и начинал допускать мысль, что Цубаки реально ушла, решив избежать подобным образом разговора. Однако, зная характер этой девушки, каждый раз одергивал себя и продолжал ждать.       Все в порядке. Я понимал, что это страшно. Сам волновался так, словно мне вот-вот предстоял сложный и важный экзамен, к которому я был не готов. Будто вновь перестал слышать собственную игру на фортепьяно и отчаянно искал поддержку в зрительном взгляде. Если подумать, раньше я всегда встречался со сосредоточенным и спокойным взглядом Савабэ.       Даже забавно. Это так не подходило ее характеру. Цубаки всегда была чрезвычайно энергичной и порой вспыльчивой, однако именно в такие моменты ее взгляд становился спасительной соломинкой. Чем-то теплым, успокаивающим, отрезвляющим. Наверное, поэтому цвет ее глаз однажды стал напоминать мне ароматный и столь любимый в детстве горячий шоколад с корицей.       «Живо соберись!» — раз за разом приказывала себе, даже вскакивала и быстро спускалась по лестнице к выходу из школы, но постоянно замирала в паре метров от распахнутой двери. Дурочка.       — Боже. Это же не конец жизни, — произнесла полушепотом. От звука собственного голоса мне стало несколько легче. — Всего-то чувства. То, с чем сталкивается каждый. Так что, Цубаки Савабэ, хватит трусить.       Она вышла совершенно внезапно. Первые несколько шагов казались неуверенными, но затем ее волнение, кажется, отступило — Цубаки расправила плечи и уняла дрожь в руках. Столь же неожиданно Савабэ побежала ко мне навстречу.       — Косэ-э-э-эй! — крикнула она, неминуемо приближаясь и распахнув руки так, словно собиралась обнять. Однако в последний момент Цубаки остановилась и просто кивнула мне в качестве приветствия.       — Как ты? — спросил я, но уже понимал, что в данной ситуации глупее вопроса не найти.       — Все прекрасно, — Цубаки широко улыбнулась и хлопнула меня по плечу с такой энергией, что на миг почудилось, будто со времен средней школы наши отношения совершенно не изменились. Кажется, она уже была готова к любому ответу.       Думаю, я правильно поступила, когда выбежала ему навстречу. Чтобы уже нельзя было ничего изменить, чтобы вновь не отступить, чтобы принять реальность такой, какая она есть.       — Пошли, — не дожидаясь ответа, я пошла в сторону дома. На небе застыли унылые свинцовые тучи. Вот-вот должен был начаться дождь. Сегодня мне не хотелось веселиться и танцевать, подставляя лицо навстречу холодным каплям.       Рядом с Аримой было неуютно.       Дождь начался также неожиданно. В первые секунды это были редкие капли, лениво падавшие на землю, спустя минуту на нас обрушился настоящий ливень. Так уж вышло, что я даже не сразу вспомнил про зонт — опомнился лишь тогда, когда Савабэ ускорилась и впервые подняла школьную сумку над головой.       — Погоди, — я нагнал девушку и открыл над ней зонтик. Цубаки вздрогнула, когда моя рука легла ей на плечо и притянула под купол, защищавший от капель.       — Косэй…       — Я принял решение, — наконец, собрал мысли в кучу.       — И? — Цубаки подняла на меня свои грустные глаза, просившие ничего не говорить, молившиеся пощадить ее чувства.       — Это на самом деле сложно — оценить, кем для тебя является человек. Думаю, я привык, что ты в первую очередь хороший друг, который всегда будет рядом. Наверное, потому так долго я, глядя на тебя, отрицал, что ты, Цубаки, еще и замечательная, искренняя девушка.       — Неплохое начало, — усмехнулась Савабэ, все также не сводя с меня взгляд. Девушка отстранилась, но из-под зонтика все же не ушла.       — Ты мне нравишься, Цубаки, — перешел к главному. Язык заплетался. — Пока я не могу назвать свои чувства любовью, но ты однозначно мне интересна. Правда. Я не знаю, как давно это началось, но шаг за шагом, сам того не понимая, я начал видеть в тебе девушку.       Синева, что всегда ускользала, остановилась передо мной. В его глазах по-прежнему были воспоминания о прекрасной скрипачке, захватившей его сердце и душу, но… Теперь там было и мое отражение.