Возрождение из пепла

Роберта...Моя жалкая беззащитная девочка? Как же так вышло-то? Я ведь думал, что нам будет хорошо вместе. Я думал, что нашим вечным раем остаенется твоя убогая обшарпанная съемная комнатенка. Я думал, что нам будет всегда тепло и уютно друг с другом. А тут этот ребенок...Такой нежеланный, такой нелюбимый. Я больше не люблю тебя, не могу любить. Не хочу. Прости. Сондра...Звезда моя, моя королева! Ты примагничиваешь к себе. Ты владеешь мной. Моими мыслями, чувствами. Я не в силах отказаться от тебя. Я зависим. Я люблю тебя, только тебя.

***

-Клайд...Ну как же так? Странно, что Роберта спрашивает о том же, о чем он сам так долго и мучительно думает бессонными ночами. - Роберта, дорогая, у тебя еще будут дети. Много детей. Ты не должна так убиваться, миленькая! Пустые, ничегошеньки незначащие слова. Как можно утешить женщину, ребенок которой умер. Не погиб, как при выкидыше, а просто умер. - Я сама его убила, Клайд! Я не должна была так от него избавляться. Он был живой, и он был ни в чем не виноват. И он был мой, только мой. А я пошла к этому врачу. Видел бы ты, как он смотрел на меня! Я думала, что сгорю от стыда. К горлу подступает ком - большой и тяжелый. Ведь это был и его малыш. И если бы не его, Клайда, прихоть, Роберта сейчас еще была бы беременна. Тогда почему нет следа сожаления? Почему не стыдно перед этой плачущей худенькой бледной девочкой? Почему даже сейчас, в этот трагический миг, когда ее сердце вот-вот разорвется от боли, он не думает о Роберте, а смакует новую встречу с Сондрой, мечтает о взглядах и поцелуях Сондры? - Клайд, да скажи ты хоть словечко! - умоляюще стонет Роберта, вскинув на него саои огромные, стеклянные от слез глаза. - Ты же знаешь, мы все сделали правильно! Я не смог бы содержать этого ребенка и тебя, не смог бы жениться теперь, когда только получил работу и стал жить по-настоящему! - Клайд нервно запнулся. Нехватка слов - это всегда страшно. И тщетно пытаясь заполнить молчание, он потянулся к Роберте, взял ее сцепленные холодные пальчики в свои, сжал покрепче и тут же отпустил. Нельзя проявлять слишком много жалости к Роберте, нельзя обнадеживать, если он действительно хочет (а он хочет!) безболезненно и быстро с ней расстаться. Впрочем, сейчас момент самый неподходящий. Она убита горем, а он - единственный, кто может помочь. - Ну будет тебе, Берта, утри слезы. Берта послушно приняла щедро протянутый ей белый носовой платок, утерла глаза, руки и губы. И вдруг резкая перемена произошла с нею. Черты ее полудетского личика заострились, зрачки расширились, щеки вспыхнули багровым румянцем. Она стала смотреть на платок на расстоянии вытянутой руки, потом устало назвала буквы, вышитые золотым бисером. Таким голосом, каким читают себе смертный приговор: - С. Ф. Сердце Клайда, до сих пор болтавшееся на тонехонькой ниточке, встрепенулось и оборвалось. Это платок Сондры. Она уронила его в прошлое его посещение, а когда Клайд поднял, засмеялась и сказала: - Оставте себе! Это будет Вам напоминанием обо мне, когда Вы опять уедете. И она оказалась права. Платок напоминал о ней куда лучше, чем все предыдущие подарки. Он носил в себя шероховатый аромат Сондры, а если дотронуться до него губами, соазу вспоминался вкус ее нежнейших поцелуев. И с тех пор Клайд всюду таскал его с собой, точно талисман. А теперь он по ошибке протянул его Роберте вместо своего. - Это не твои инициалы. Это...Сондра Финчли. - Все тем же загробным голосом продолжала Роберта. Она явно не ждала никаких дальнейших обьяснений, но Клайд яростно бросился на защиту самого себя. - Мисс Финчли уронила его, когда мы были в гостях у дядюшки, а я поднял. - Клайд, тебе не надо оправдываться. Я все понимаю. Думаешь, я не помню, что ты сказал сегодня: у тебя еще будут дети, помнишь? Ты хотел сказать, что не у нас, а только у меня. Ты меня не любишь. Потому и не женился, когда узнал про маленького. - Голос ее, уже ставший было хоть немного узнаваемым, опять дрогнул. - Да нет же, дело в другом... Роберте хватило только взгляда в эти неискренние бегающие глаза и она сказала: - Не говори ничего. Я все прекрасно понимаю. Я сама сломала свою жизнь. Поверила тебе, поддалась твоим уговорам и обещаниям. - Берта, прошу! - Умоляюще воскликнул Клайд. - Если ты боишься, что я что-то скажу твоим богатым родственникам или этой твоей Сондре, то нет. Я не такая. Если от этого зависит твое счастье, то нет, ни за что. Я хотела сказать им все, но потом поняла, что от этого мне будет только хуже. Опозорю себя перед этими важными богачами, а они будут смотреть на меня, как этот доктор Глен, только еще и свысока. Я уеду, Клайд. Больше я не появлюсь в твоей жизни, можешь не беспокоиться. Знаешь, а ведь я всегда знала, что это ненадолго. Роберта встала, оправила юбку на коленях, подошла к шкафу, и принялась разгребать вещи. Клайд, словно зачарованный, с ужасом смотрел на нее. Внезапно она встала, выпрямилась. Лицо ее стало какое-то восковое. И вдруг она открыла рот, жадно ловя губами воздух. Ноги ее подкосились и она медленно осела на пол. - Берта! - Клайд вскочил, скрипнули пружины старого дивана. Он подхватил Роберту с пола, принялся хлопать по щекам, дуть в лицо, тереть виски. Напрасно. Она была бездыханна.