Там, где тебя ждут

Усталость накатывала широкими волнами, отдаваясь сильной болью по всей голове. Измученно вздохнув, Отабек с трудом поднялся с дивана и медленно пошел в сторону кухни. Там он достал из холодильника обезболивающее и, налив в стакан воды, одним залпом осушил его. За окном занимался алый рассвет, и первые лучи ярко-рыжего солнца уже успели проскользнуть в помещение. А альфа все не мог найти себе места после того страшного дня. Его отпустили с работы раньше, поскольку на катке внезапно треснул лед, он пришел домой, а там… Отабек не мог сказать, что он испытал в тот момент, когда увидел своего омегу, который нагнулся перед другим альфой, да еще и без нижнего белья. Сначала он конкретно охренел, даже завис на пару секунд, но после, увидев заплаканные, полные ужаса глаза Юры, понял, что все происходящее было не по его воле. И тогда Отабек разозлился. Очень сильно разозлился. От одной только мысли, что над его омегой было совершено или только могло совершиться насилие, у мужчины все внутри взрывалось и гремело, подобно клокочущему вулкану. А еще этот Азамат… он так давно раздражал его, так давно стал ненавистен… И поэтому кинуться на него с кулаками было не таким тяжелым делом. Отабек плохо помнил, что было после этого — только кровь, череда ударов, омерзительное лицо наизлейшего врага, которого так хотелось убить прямо на месте…, а еще жалобный скулеж Юры, который просил его остановиться. В тот момент в голове проскочило лишь одно: зачем остановиться? Почему омега жалеет этого подонка, который чуть не изнасиловал его на восьмом, черт возьми, месяце беременности! Каким же надо быть извращенцем, чтобы осмелиться на такое… Подобные размышления подогрели в Отабеке еще большую агрессию, и он продолжил избивать ненавистного альфу, но, когда он крайним зрением увидел, как Юра медленно осел на пол, держась рукой за живот, сразу сумел остановиться. Омега почему-то начал часто и рвано дышать, а вскоре его глаза и вовсе закрылись. Отабек в мгновение ока позабыл про Азамата, который продолжил валяться на полу и стонать, и подлетел к супругу, который, похоже, впал в беспамятство. Попытки растормошить омегу увенчались полным провалом, и потому Отабек, на ходу пнув Азамата со словами «проваливай», бросился в сторону мобильника. Позвонив доктору Остерману, он в панике начал объяснять произошедшее, и врач, выслушав мужчину, коротко пообещал, что прямо сейчас к их дому выедет скорая помощь. Отабек мог поклясться, что такого ужаса он еще никогда в жизни не испытывал. Юра лежал на полу, словно неживой, не реагировал ни на единую попытку мужа привести его в чувства, и даже не дернулся, когда тот переложил его на кровать по указанию доктора. Крови у омеги нигде не было, но все равно, одно то, что он вот так внезапно упал в обморок, наводило альфу на страшные мысли… И они подтвердились, когда приехала бригада врачей, которая сиюминутно же забрала Юрия с собой в клинику. Их ребенок… он чуть не умер… От этой мысли становилось не по себе и в нее никак не хотелось верить. Вот, вчера Юра был веселый и здоровый, что говорило о хорошем состоянии малыша, а уже сегодня омега лежит без сознания и ребенок… «чувствует себя хуже», как Отабеку сказал доктор Остерман по приезде в больницу. Первые полчаса альфа провел в коридоре, постоянно подскакивая на ноги и ожидая, что к нему выйдет доктор Остерман. Наконец, когда мужчина вышел, то лишь устало вздохнул. — Пришлось вколоть ему снотворное, потому что нужно было сделать некоторые процедуры… сейчас он спит, но когда проснется — сказать не могу. Честно вам скажу, я опечален — состояние Юрия со времени последнего приема резко ухудшилось. Пролегли синяки под глазами, он еще сильнее похудел…, а сейчас у него красные и распухшие глаза. Я так понимаю, причина всему этому кроется в сильном стрессе. И после этого доктор многозначительно поглядел на лицо Отабека, на котором четко виднелись ссадины от ударов. После этих слов Отабеку дико захотелось вернуться обратно домой и добить этого Азамата, чтобы точно упечь его если не в могилу, то хотя бы в больницу. Альфа хоть и умел драться, но не очень хорошо… он сумел справиться с Азаматом только потому что был в дикой ярости, и больше брал не техникой борьбы, а напором на противника. Даже несмотря на то, что Отабек знатно отметелил его, Азамат нашел в себе силы встать и смыться из квартиры, а это значило, что не так уж сильно он пострадал. А зря… Доктор Остерман разрешил Отабеку пойти к Юрию, и тот незамедлительно двинулся по длинному коридору, не замечая кругом ничего. Наконец, дойдя до заветной двери, альфа вдруг застыл в неуверенности, будучи не в силах отворить ее. Почему-то стало страшно увидеть омегу, который даже не услышит его, не посмотрит на него своими зелеными ехидными глазами, и даже не улыбнется… Все же, найти в себе силы пришлось, и дверь тихо скрипнула. Юра лежал в отдельной палате, на высокой кровати, застеленной белыми простынями. У него было совершенно спокойное, но никак не умиротворенное лицо — скорее, равнодушное, словно неживое… От этих мыслей Отабеку стало не по себе, и он медленно подошел к кровати, опуская свою руку на хрупкую ладонь супруга. Та была жутко холодной и бледной, и альфа машинально сжал длинные пальчики в попытке согреть. Боже, за что ему это?.. Отабек не знал, сколько он так простоял у кровати Юрия, просто смотря в его лицо, которое даже не морщилось во сне, как это бывало обычно. Одна рука омеги лежала на животе, в то время, как ко второй тянулась капельница. Сердце альфы обливалось кровью при виде этой удручающей, нагоняющей ужасную тоску картины, а еще какое-то нехорошее чувство… вины? Но перед чем виноват он, Отабек? Альфа же оберегал омегу и не давал ему перетруждаться… так отчего же? Отчего же все так сложилось? Все-таки, Юра сам себя вгонял в какие-то душевные терзания, а ему ничего не говорил. А Отабек ведь просил обо всем рассказывать ему и ничего не стесняться… Ушел альфа только тогда, когда пришла девушка в медицинском халате, сказавшая о том, что клиника закрывается на ночь. …А на следующий день, сразу после тренировки, Отабек мгновенно прибежал в поликлинику, но когда он хотел уже двинуться в сторону палаты Юры, его неожиданно остановила та самая медсестра, которую он видел вчера. — Стойте. — А? — альфа непонимающе посмотрел на девушку. — Что такое? — Ваш супруг просил не пускать вас, — с некоторой неуверенностью произнесла она. — Он сказал, что… что не хочет вас видеть. Конечно, вы оплачиваете его нахождение в нашей поликлинике и имеете полное право не подчиняться подобным запретам, но он очень просил меня передать вам эти слова… — Я… я понял… Сказать что Отабек удивился — значит ничего не сказать. Нет, конечно, мужчина знал, что в их отношениях будут острые углы и недопонимание, но чтобы все дошло до такой степени… Немного подумав, Отабек набрал номер Юры, но тот, как и ожидалось, ответил альфе длинными гудками и последующим голосом оператора. Да что происходит с его омегой?

*ﻩ*ﻩ*ﻩ*ﻩ*

…За больничным окном продолжала распускаться молодая листва, колыхаемая непривычно теплым для сезона ветерком, а на клумбах даже распустилось несколько тюльпанов. Приближался май. Юра уставился в окно равнодушным взглядом, беспристрастно наблюдая, как люди входят в поликлинику и выходят из нее, чаще всего со свертками на руках. Он уже неделю лежал в больнице, находясь под постоянным присмотром врачей, которые ежедневно буквально устраивали ему «турне» по процедурам — начиная с болезненных витаминных уколов и оканчивая расслабляющими массажами. Состояние омеги улучшилось, как и самочувствие малыша, но все равно, Юрию настоятельно рекомендовали провести остаток беременности в больнице, тем более, такой дорогой и престижной, где не только поддерживали здоровье, но и устраивали досуг. Юра каждый день посещал курсы для молодых пап, на которые приглашали специалистов из соответствующих центров, иногда ходил в бассейн, где было отделение с импровизированным «джакузи» — правда, за этим все равно следил какой-нибудь медбрат, чтобы омеги не засиживались, а столовая здесь и вовсе напоминала шведских стол, потому что несмотря на отсутствие соленостей и прочих ништяков тут можно было что-нибудь, да найти на свой привередливый вкус. Больница скорее напоминала лечебный санаторий, но все равно, Юра не чувствовал себя здесь окончательно расслаблено и умиротворенно. Он успел познакомиться с парой омег своего возраста, но все же заметил, что в основном в клинике лежали омеги от двадцати пяти и старше, что красноречиво говорило об одном факте — молодые редко бывают богатыми. Да и те двое, с которыми Юра познакомился, были сыновьями крупных предпринимателей. С ними можно было поболтать о всякой ерунде, и Юра даже отдыхал мыслительно в такие моменты, но скоро ему стали наскучивать однообразные разговоры про шмотки и местные сплетни про медицинский персонал. А еще… он целую неделю не видел Отабека. И был сам в этом виноват. Омега… просто не мог видеть альфу. Просто не мог. Да, Юра умел все понимать, быть добрым и всепрощающим, но то, как поступил его муж, просто вводило Юрия в оцепенение. Он не прислушался к нему, когда тот просил перестать избивать Азамата, и вместо того, чтобы успокоить омегу, продолжил это отвратительное действо прямо у него на глазах. Отабеку… было наплевать на Юру в тот момент. Он хотел лишь потешить свое эго и альфское нутро, не более того. Нет, Юра мог понять, нельзя все время думать о других, но… они ведь семья. И Отабек был так нужен ему в тот момент, но альфа его не услышал… хренов эгоист. Обида, жгучая и ядовитая, никак не хотела отпускать парня, а разум не хотел ничего понимать. Отабек ВИНОВАТ. ВСЕ. И хоть тут ищи-свищи тысячу оправданий, они не перекроют того, что он сделал. Юра надеялся, что альфа осознает свою вину, попросит прощения…, но при этом просил медперсонал не пускать мужчину к нему. Мозг пытался пробить мысль о том, что это вроде как нелогично и даже глупо, но Юра и слышать ничего не хотел. Слишком сильна была его обида. Омега мог простить, если бы Отабек навредил ему, но ведь из-за его эгоизма пострадал их сын…, а этого Юрий не мог простить при любом желании, по крайней мере, так ему казалось на данный момент. …Дни тянулись скучно, однообразно и монотонно. Походы на первые процедуры, потом завтрак, потом еще процедуры, затем лежание на постели за чтением или ноутбуком… обед, курсы, ужин, болтовня с соседями в перерывах, отбой… Да, Юра очень злился на мужа и хотел хорошо проучить его, будучи охваченным холодной яростью, но грустно все-таки тоже было, особенно когда он видел, как к другим омегам приходят мужья, как им дарят цветы, как они втихаря проносят в палаты домашнюю еду, сдавленно хихикая… это определенно навеивало тоску и острое осознание одиночества. Пару раз к Юре успел забежать Поли, который развлекал его более умными разговорами и как бы невзначай рассказывал о том, как там страдает и мучается Отабек, который разрывается между супругом и уже такими скорыми соревнованиями. А Юра думал лишь одно: «И пусть. Поделом ему.». Но все равно, где-то в сердце шевелился червячок, который не давал покоя. …В один из дней, через полчаса после обеда, когда всех омег разгоняли по палатам на дневной отдых, Юра уже по привычке улегся на постель и выдохнул, закрывая глаза. Сегодня на улице опять стояла на удивление теплая погода, и в его палате даже было приоткрыто окно, в которое проникал легкий приятный ветерок, пахнущий цветами и прибольничной парковой зеленью. Омега уже задремал, когда в его палату тихонько зашла медсестра. Юра незаметно приоткрыл глаз и стал наблюдать за тем, как она берет в руки поднос с графином, в котором была налитая вода, а после тихо направляется обратно. Но неожиданно в палату заглянул молодой медбрат-омега — тот, который ставил Юрию ненавистные витаминные инъекции. — К Алтыну пришли… — прошептал парень. — Пустить? — Ты головой своей думаешь? — тихо шикнула в ответ медсестра, и Юра только подивился на то, куда делось ее прежнее дружелюбие. — Он спит, в его шатком состоянии ему нужно больше отдыхать, сам знаешь. А если это опять его муж, то тем более не пускать — не хватало нам тут семейных разборок, скандалов и истерик. — Нет, там какой-то омега пришел… черноволосый и тоже, кстати, беременный. Сказал, что его друг. Беременный черноволосый омега… Юри?.. Картинно зевнув, Юрий сделал вид, что ничего не замечал все это время, и сел, уставившись на вздернувшихся сотрудников сонным взглядом. — А?.. Ко мне кто-то пришел?.. — Эм… да… омега, — тут же отозвался медбрат. — Я пришел спросить вашего разрешения чтобы пропустить его, вы же сами просили никого не пускать без вашего ведома… — Да… пусть зайдет. — Но только недолго! — строго отозвалась девушка, кинув косой взгляд в спину омеги, который уже вышел из палаты. — Доктор Остерман прописал вам частый и длительный отдых, так что прошу вас, следите за этими указаниями. — Да, я все понимаю, — убедительно кивнул Юра. Медсестра еще раз пристально глянула на парня, который принял самый умиротворенный вид, на который только был способен, а после тоже вышла. Не прошло и пяти минут, как в палату тихо постучались. — Можно?.. — Ага. Как Юра и ожидал, на пороге стоял молодой Никифоров. Юри зашел в палату и, тихо притворив за собой дверь, подошел к кровати Юрия. — Боже мой, что с тобой случилось? — И тебе привет, — кисло отозвался Юра, принимая из рук мужчины пакет. Оказалось, там лежали любимые фруктовые йогурты омеги, которые он очень любил и которых, к сожалению, не было в меню больницы. Конечно, лежащих в клинике омег снабжали недостающими лакомствами родственники, но к Юре никто не ходил и потому он обходился исключительно тем, что давали в больнице. — Ты выглядишь таким… замученным… Опечаленный, какой-то удивленный и одновременно сочувствующий взгляд Юри заставлял парня чувствовать себя крайне неловко, «не в своей тарелке», и потому он молча встал с постели, убирая пакет в маленький светло-голубой холодильник. — Юри, зачем ты пришел? — развернувшись, Юра посмотрел на старшего омегу испытывающим взглядом. — Если ты пришел оправдывать Отабека и рассказывать мне о том, как он там убивается и мучается угрызениями совести, то мне насрать. Спасибо за йогурты, не знаю, угадал ли ты с ними или подсказал один гадкий альфа, но в любом случае, если ты пришел вести со мной разговоры о моей личной жизни, то вали. — Перестань грубить мне, я тоже в положении, между прочим, — вдруг резко отозвался Юри. — Хватит огрызаться словно пятилетний ребенок, твоя защитная и одновременно пустая реакция не имеет силы, но очень обижает. И да, я пришел не просто так. Суровые слова Юри неожиданно отрезвили омегу, и Юра молча прошел обратно в сторону кровати, залезая на нее. Никифоров тоже присел на краешек, посмотрев на парня серьезным взглядом черных глаз. — Ну и что за показательные выступления ты устроил? — Слышь, я тебе по-хорошему сказал, что не стану базарить про свои отношения с Отабеком. — Глаза Юры гневно сузились. — Если так интересно, поинтересуйся у него самого. — Мне было достаточно посмотреть на него, чтобы понять, что у вас случилось что-то ужасное. Эти слова были сказаны тихо, сурово и четко, но отчего-то больно ударили где-то внутри Юры, заставив взгляд омеги потерять былую грозность. — Мы с Виктором пришли на каток, чтобы посмотреть на финальные тренировки Отабека и похвалить его, но когда увидели его… — Мне неинтересно, — равнодушно перебил Юра и отвернулся, схватив в руки книжку. Завалившись на подушку, омега раскрыл ее и начал листать. — А ты все же послушай, — сдержав рассерженный вздох, произнес Юри. — Мы пришли туда, и вместо будущего чемпиона увидели непонятно что, исхудавшее и побледневшее. Боги, прошло так мало времени, а Отабек потерял килограмма три-четыре, не меньше! Это вообще чревато болезнями. А синяки под глазами. Они… они такие огромные, что мне даже смотреть на него жутко было, когда он подъехал к бортику. Как этот… зомби, честное слово. — И че? — Не смей делать вид, что тебе все равно! — вдруг пронзительно вскрикнул Юри, заставив Юрия вздрогнуть и обалдело вытаращиться на старшего омегу. Обычно тихий, кроткий Юри смотрел на него осуждающим и насквозь прожигающим взглядом. — Как ты вообще можешь так спокойно реагировать на подобное?! Он же твой муж, альфа, истинная пара, отец ребенка, в конце концов! Как ты можешь просто взять и наплевать на него?! Неужели ты действительно такой эгоист, что не способен щадить других?! — ЧТО?! — Юра мгновенно взвился, разъяренно уставившись на омегу. — А вы там не охренели, нет? Небось послушали рассказы этого… этого Отабека, и теперь все думаете, что во всем виноват я?! Ну конечно, ведь все альфы святые, а омеги обязаны подстраиваться! Так вот что я скажу: идите в задницу! Не буду я больше никого понимать, прощать и любить! ВСЕ! Надоели вы мне, сил больше нет с вашими этими нравоучениями! — А ну прекрати истерить! — Юра даже испуганно дернулся назад, когда Юри резко взмахнул рукой и громко хлопнул ладонью по прикроватной тумбочке. Омега смотрел на него как никогда серьезно. — Ты первый начал, — младший омега коротко всхлипнул, будучи не в силах выдержать такого эмоционального порыва. Да уж, вот тебе и «без переживаний»… — Я повысил тон чтобы наконец разбудить тебя, — Юри поправил очки и вздохнул, когда Юра удивленно на него посмотрел. — Чтобы наконец че? — Я хочу, очень хочу, чтобы ты вернулся и стал прежним, Юра, — уже совсем спокойно произнес Никифоров. — Но вот что я тебе скажу: то, как ты ведешь себя — НЕ НЕПРАВИЛЬНО. Я уже успел понять, что у вас тут произошло, потому что Виктор смог разговорить Отабека и вкратце изложил мне. И не смей осуждать своего мужа! Ты не представляешь, как ему сейчас тяжело. Так вот. Я понял, что Отабек натворил бед и что отчасти он виноват в твоем нынешнем пребывании в клинике, но все, что я хочу спросить у тебя — почему ты так долго не прощаешь его? Юра закусил губу и глубоко вдохнул, стараясь сдержать ту обиду, что снова начала заполонять его душу до самого дна. — Раз ты все знаешь, то должен понять меня, как омега омегу. — Виктор рассказал мне немногое… Он говорил о том, что тебя пытались… — Юри невольно покраснел, отведя взгляд. — Пытались изнасиловать, а Отабек побил напавшего. Сначала я даже удивился на что ты так разозлился, но потом додумался, что плохо тебе наверняка стало от этого жуткого зрелища, ведь ты все видел. Ты осуждаешь Отабека за то, что он на твоих глазах избил твоего, слава богам, несостоявшегося насильника?... — Нет же… — Юра шумно вздохнул, откладывая книгу в сторону. Взяв в руки резинку, омега заправил волосы назад и начал забирать их в хвост. — Отабек не просто бил этого гада, он делал это ради своей прихоти… Знаешь, я на самом деле очень, просто ужасно испугался — там на полу была лужа крови, этот парень, которого бил Отабек, хрипел, потом еще эти окровавленные руки Отабека… И я… я просил его перестать, потому что он уже довел того альфу до полуобморочного состояния, но Отабек не слышал меня — все бил, бил, бил… и мне стало не просто страшно, я даже не знаю, как описать… ноги подкосились, в глазах все поплыло, внутри все ужасом каким-то ледяным заполонило… кошмарное чувство… даже когда я осел на пол, Отабек какое-то время продолжал бить того парня, и лишь когда я же отключался, он подбежал ко мне… Почему он был так равнодушен к моей просьбе прекратить, ведь мне так была нужна его поддержка, а он даже не смотрел на меня… Юра отвернулся к окну, и его лицо обдало легким свежим ветерком, немного остудившим пыл. — Да, ты прав — здесь Отабек серьезно напортачил. — Совершенно согласно кивнул Юри. — Скажу честно то, что мне сказал Виктор — изначально он даже не понимал, что виноват. Ему казалось, что ты просто себя накручиваешь, вечно нервничаешь и все такое… — Че бл… — Тише, я не договорил. Виктор поговорил с ним и, можно сказать, «добил морально» — потому что он мне сказал, что после их разговора Отабек едва не рвал волосы на голове, потому что понял, что и его вина в случившемся тоже есть. Он… он не видел того, что происходило на самом деле. Он ошибся. И теперь только от тебя зависит — будет ли у него шанс исправить это или нет. Юра медленно повернулся в сторону омеги, пораженно посмотрев на него. — Отабек… понял, что виноват не я один? — Именно, — кивнул Юри. — Но знаешь, мне кажется, что ему только хуже стало… Он теперь не просто живет, зная, что ты на него обижен, но и держит на сердце груз вины. Ему плохо, Юра. Очень плохо. Мы с Виктором всецело рассчитываем на твое благоразумие, потому что если ты хотя бы просто не поговоришь с Отабеком, то я боюсь не только за его физическое, но и душевное состояние. Он очень любит тебя, и я не знаю, как он сможет жить дальше, зная, что чуть не угробил истинного омегу и первенца. Почему-то после этих слов у Юры словно пелена с глаз спала. Отабек там… боже, неужели он не винит омегу, а переживает и чувствует себя виноватым? Почему-то в этот самый момент что-то щелкнуло и в голове, и в сердце, и омега прикрыл глаза, улыбаясь. — А ты не знаешь, собирался ли Отабек приходить сегодня ко мне? — Он же твою палату каждый день штурмует, Виктору по секрету сказал, что даже под твоими окнами ходил… но я тебе этого не говорил. — Юри облегченно выдохнул, тоже расслабившись. — Так ты что-то решил? — Решил, — не глядя на омегу, задумчиво произнес Юрий. — Хрен с ним. Я косячил, и Отабеку можно один раз. Но хер ему во второй раз все так легко сойдет с рук. И еще надо посмотреть, как он себя сейчас ведет, потому что если я увижу, что он ни черта не понял, то… — Он понял, — убедительно перебил Юру старший омега. — Даю тебе честное слово. Ты сам все сегодня увидишь, когда он придет к тебе. В этот момент дверь в палату открылась и на пороге показалась медсестра. — Юрий, я же просила вас недолго! Уже подошел конец дневного отдыха, а вы даже не спали!.. Юри незаметно подмигнул омеге и поспешно покинул палату под неодобрительное гудение девушки, которая начала бормотать что-то про нарушение режима и указаний доктора Остермана. Но Юра уже не слушал ее, всецело окунувшись в фантазию, где он уже встречался с Отабеком. Кажется, от былых наполеоновских планов насчет развода и вечной обиды не осталось и следа. И Юра начал ждать. Лежа на массажной кушетке, прогуливаясь по парку или же просто сидя на кровати, он постоянно прокручивал в голове предстоящую встречу. Раз Отабек все понял, то, наверное, придет с букетом цветов и будет извиняться… Но что он будет говорить? И как реагировать на его слова?.. «- И это я еще раздавал Поли советы, как правильно общаться с альфами, — саркастически хмыкнул про себя Юра.» В конечном итоге, омега не пришел ни к какому решению, надеясь, что он справится по ходу дела. На Отабека он уже не злился — ведь если альфа правда понял, что Юру надо хоть иногда СЛЫШАТЬ, то проблема исчерпана. Но какой ценой… Омега опустил руку на свой животик, ласково оглаживая его. Из-за глупости своих собственных родителей их сын так пострадал… благо, доктор Остерман сказал, что Юрий просто везунчик, ибо та угроза, что промелькнула тенью над ним и малышом, не сильно сказалась на ребенке. Юра сильно разозлился не только из-за того, что Отабек ни черта его не слышал. На первом приеме уже в стенах больницы доктор Остерман завуалировано намекнул ему, что сейчас ребенок в порядке, но потом, после рождения, он может иметь слабый иммунитет и легко схватывать болячки. Эта короткая фраза почему-то была равносильна удару камня о стекло. Что-то в Юре дало трещину, и он долго сидел в палате, всеми силами стараясь не разреветься. В тот момент легче всего было обвинить Отабека, чтобы хоть как-то успокоиться… В коридоре раздались шаги и вот, в палату к омеге зашла медсестра. — Юрий, к вам пришел ваш муж, — скучающе произнесла девушка. — Я конечно помню, что вы просили его не пускать, но я обязана спрашивать у вас об этом каждый раз… — Нет, пусть войдет, — взволнованно ответил Юра и спешно подскочил на ноги, рванув в примыкающую к его палате ванную, где висело большое овальное зеркало. Девушка кинула в спину омеги слегка удивленный взгляд, а после ушла, размышляя о том, как же все-таки непостоянны эти беременные омеги. Юра подбежал к зеркалу и скептически оглядел себя. М-да уж… За последнее время он конкретно так обленился — перестал пользоваться кремами, выравнивать брови, даже волосы, и те лежали кое-как. Наспех причесавшись, омега выскочил обратно, и вовремя, потому что дверь тихо скрипнула. — Можно?.. Юра быстренько залез на кровать и, приняв полусидящее положение, крикнул: — Да! Дверь медленно отворилась, и до обострившегося за время разлуки обоняния омеги донеся приятный, ласкающий рецепторы запах молодой хвои. Перед Юрой возник Отабек. Альфа медленно вошел и замер спустя пару шагов, почему-то отведя взгляд в сторону. Юра же наоборот, выжидающе уставился на мужчину, но все равно, тоже чувствовал какую-то непонятную неловкость. — Здравствуй, — как-то тихо проговорил альфа. — Привет, — совершенно спокойно ответил Юра, стараясь своим видом показать, что он больше не источает неприязнь к мужчине. — Я… я бы мог много сказать, но мне кажется, это будет лишним, — наконец, Отабек поднял взгляд на Юру, и у того невольно защемило сердце: альфа выглядел как никогда плохо с этим осунувшимся лицом и огромными фиолетовыми синяками под глазами. Как Юри и сказал омеге, Отабек действительно похудел, и некогда плотно облегавшие ноги джинсы висели свободнее, чем обычно. — Прости. После этих слов альфа неожиданно опустился на колени перед кроватью Юры, заставив того ошалело вытаращить глаза на мужа. Отабек взял омегу за руку и прижал ее сначала к губам, а потом к щеке. Юра не смел двинуться с места, ни на секунду не отрывая взгляда от мужчины. — Прости… Отабек уткнулся лицом в ладонь Юры, и омега, не выдержав, прикрыл рот второй рукой, чувствуя, как его эмоциональное равновесие начинает ощутимо колебаться. Омега хотел спросить о том, что Отабек делает, зачем, и вообще, что происходит, но не мог. Внезапно Юра увидел, как на щеке мужчины пролегла влажная дорожка, а его спина начала едва заметно подрагивать. Отабек… плакал? Его непоколебимый, невозмутимый и вообще малоэмоциональный альфа плакал? Черт. Юра не знал, как описать свои чувства в этот момент. Изначально он планировал поиграть в обиженного омегу и вдоволь наслушаться извинений, может, даже устроить альфе еще один скандал чтобы неповадно было, но сейчас он даже думать не смел об этом. — Эй, перестань, — как можно ласковее произнес Юра и немного сжал пальцы на ладони, начиняя водить ими по коже Отабека. — Все уже хорошо. Я больше не злюсь. После этих слов Отабек еще с минуту не поднимал головы, а после резко отвернулся от омеги, еще больше удивляя того. Но, быстро сообразив, что гордый Отабек не собирается показывать свою слабость прямо в лицо, лишь снисходительно улыбнулся. — Я понял, что крупно ошибался, — наконец произнес альфа, по-прежнему стоя к Юре спиной. — Я был идиотом, когда сваливал все на тебя, был эгоистом и вообще… не представляю даже, как ты это терпел. — Но сейчас мы уже во всем разобрались, и думаю, больше не будем совершать ошибок прошлого, — Юра поднялся на ноги и обнял мужа со спины, шумно вдыхая обожаемый аромат. — А я тут скучал по тебе. — Я тоже, — Отабек обернулся, и Юра поднял на него улыбающуюся мордашку. — Квартира стала без тебя слишком пустой, серой и холодной, просто ужасной, и как только бы я жил там без тебя… Омега лишь облегченно выдохнул и запустил руки на шею альфы, крепко обнимая его. Альфа тоже сжал супруга в объятиях и уткнулся носом в его макушку, обдавая ее теплым дыханием. Теперь-то все точно будет хорошо, потому что иначе просто быть не может. Отабек выходил на лед одним из последних, что только накаляло волнение. Трибуны вокруг катка были битком забиты фанатами, у многих из которых в руках были казахские флаги и фотографии Отабека, и все они скандировали либо какие-то кричалки, либо просто имя альфы. Юра сидел в лоджии вместе с парой Никифоровых, Аполинарием и Жаном, с энтузиазмом наблюдая за ходом соревнований. — У того испанца был такой высокий суммарный балл, в прошлом году никто не достигал подобных высот… — задумчиво протянул Виктор, смотря на каток, где уходил со льда предыдущий участник, приветливо махая руками публике. — Ничего, если Отабек сейчас не прогадает с четверным прыжком во второй части программы, то обойдет его, — произнес Юри, тоже наблюдая за фигуристом. — Отабек уже два раза выигрывал этот этап, не думаю, что для него вообще возможен проигрыш, — пожал плечами Поли. — Три раза, — одновременно поправили омежку Юра и Жан, получив от того недовольный взгляд. Юрий едва отпросился у врача, чтобы его отпустили посмотреть на соревнования. Беременность подходила к концу, и потому доктор Остерман наотрез отказывался выпускать омегу из больницы. Но, остаток беременности проходил у Юры совершенно спокойно и без единого осложнения, и мужчина все же неохотно разрешил парню поехать на соревнования, с четким указанием вернуться в клинику тем же вечером. Отабек, к слову, тоже не хотел, чтобы Юра посещал соревнования, но и он не смог отговорить омегу, который считал своим долгом увидеть выступление мужа. И вот, раздался голос диктора, который громко объявил имя альфы. Трибуны одобрительно загудели, а Юра, придерживая рукой живот, медленно подошел к перилам, опершись на них. На каток выехал Отабек. Альфа незамедлительно проехал к самому центру по громкие свисты и радостные вопли, а после затормозил, подняв взгляд прямо на Юрия. Трибуны как-то сразу стихли и народ почти одновременно проследил за взглядом мужчины. В тишине и под целым шквалом взглядов Юра немного растерялся, но после, сложил руки рупором, громко закричал: — Отабек, давай!!! Фанаты тут же принялись гомонить на разные лады, а Отабек, отсалютовав, принял самую первую позу программы. Заиграла музыка и альфа сорвался с места, а Юра крепко сжал пальцы на дереве перил, неотрывно смотря на своего мужа. За последний год у них случилось столько разных событий — и таких, которые дарили им счастье, и таких, которые пытались сломать их, но они все это прошли вместе, несмотря ни на что... И вот, пришло время четверного прыжка. Зрители замерли в ожидании, а омега взволнованно следил за мужем, мысленно прикидывая, выйдет ли прыжок хорошо. Черт… черт! В какой- миг Юре вдруг показалось, что Отабек слишком резко оттолкнулся и что прямо сейчас он упадает. Омега испуганно вскрикнул, тут же захлопнув рот руками, но нет — альфа уверено приземлился на лёд и продолжил исполнение программы. Юра облегчено выдохнул, а после внезапно неподвижно замер, широко распахнув глаза. — Да ну что ты, все же хорошо, — к омеге приблизился Поли. Парень недоуменно нахмурился, когда увидел разом побелевшее лицо Юрия. — Эй, ты чего? — У Отабека все хорошо, а вот у меня по-моему нет, — Юра испуганно опустил взгляд, а после… — Он рожает. — Коротко резюмировал Юри, тут же сдав Елисея на руки Виктора. Омега мгновенно подскочил к Юре, хватая того под локоть. — Поли, я могу доверить тебе Елисея ненадолго? — Да, конечно, — сразу кивнул Поли, невольно отойдя к Жану, который тоже подскочил на ноги. — Не переживайте, у меня есть младший брат, с которым я много возился в детстве, так что я помогу ему, — произнес альфа, беря малыша из рук Виктора. — План такой, — старший Никифоров схватил свою куртку, доставая оттуда ключи от машины. — Поли и Жан ждут окончания выступления Отабека и после вручения наград все вместе едут в больницу. Я с Юри и Юрой уезжаю прямо сейчас. — Документы где? — помогая испуганному Юрию шагать в сторону выхода, спросил омега. — Все уже в клинике, ничего не нужно, — мотнул головой Юра, а после громко застонал, ощутив сильную боль внизу живота. — Быстрее, — Виктор без лишних раздумий подбежал к омегам и осторожно подхватил Юру на руки, тут же зашагав к выходу. — Черт, если Отабек увидит, он сорвет себе медаль… — Юра хотел попросить Виктора хотя бы пригнуться или повернуться боком к катку, но еще один, более сильный болевой спазм заставил его зашипеть. Альфа за считанные минуты вышел из здания и опустил Юру на заднее сидение, а сам прошел на место водителя. Омегу мелко потряхивало от жуткого волнения и страха, а еще он боялся, что импульсивный Отабек сбежит с катка прямо до награждения и заработает штраф или выговор за несоблюдение правил. Но боль все нарастала, и потому скоро мысли Юры начали путаться, а все сознание переключилось на внутренние ощущения. Ближе к вечеру в городе стояли пробки, и потому пришлось ехать через дворы. К счастью, они достаточно быстро добрались до больницы и, пока Юра и Юри медленно вылезали из машины, Виктор побежал в клинику. Пока омеги шли в сторону больницы, к ним уже обратно выскочил Виктор в сопровождении двух санитаров, в руках одного из которых была каталка. Юра плохо соображал от сильной боли и накатывающего волнами страха, и потому беспрекословно выполнял все, что ему говорили. Этот день настал. Виктор и Юри остались позади, в коридоре, а омегу перевезли в его палату, невольно удивив его. — А… — Сейчас вас осмотрит доктор Остерман, а после станет понятно, ждать ли вам еще или ребенок появится на свет в самом скором времени, — быстро отчеканил незнакомый Юрию омега. — Если уже скоро, то вас перевезут в родильное. Омеги помогли парню устроиться на постели, а после вышли. Юра снова глухо застонал и повернулся на бок, стараясь успокоиться. Его сильно трясло, что, кажется, только усугубляло боль, а боль усугубляла волнение. Замкнутый круг. Оставаться в одиночестве было еще хуже, потому что мысли омеги то и дело начинали крутиться не в том русле. Не слишком ли сильно у него болит живот? У него уже схватки или раскрывается матка? А что, если он начнет рожать до прихода доктора Остермана?!.. — Ну и день сегодня, какой-то «бум» рожающих просто, — в палату быстрым шагом зашел доктор Остерман. Мгновенно оценив обстановку, он молча наклонился над Юрой, начиная осматривать его. — Нет, еще не время, — качнул он головой. — Так, ну знаете, что вам делать, лучше бы походить конечно… что же вы так трясетесь, милый? Успокойтесь, все идет как надо. — А долго еще ждать? — робко спросил Юра. Терпеть эти усиливающиеся спазмы в течение долгого времени он явно не сможет. — Ну, тут уже «как бог пошлет», — хохотнул врач, устало протирая лоб. — Может, час, а может, и шесть… в любом случае, я буду часто к вам заходить и проверять состояние. И, не дав Юре даже слова вставить, он вышел из палаты, сразу заводя разговор с какой-то медсестрой, что поджидала его за дверью. Юра лишь зашипел и поднялся на ноги, начиная расхаживать по комнате. Признаться, он бы сейчас не отказался от компании того же Юри, который бы наверняка успокаивал его и подбадривал. Но врач же сказал, что все хорошо, значит, бояться нечего… Кажется, обещанный час растянулся на гораздо более длительный срок. Юра не считал времени, но судя по тому, что за окном уже стемнело, минуло минимум три часа. Парень уже не мог ходить, и потому лежал на кровати и кривился от боли, которую едва мог выносить молча. Постепенно он немного успокоился и теперь просто ждал, когда доктор Остерман отдаст указание везти его в родильное. Но с каждый приходом мужчина только качал головой и снова уходил, чем начинал постепенно раздражать омегу. Живот болел нещадно, заставляя ерзать по кровати и громко пыхтеть. Вот, где-то в соседней палате громко заорал какой-то омега, и сердце Юры невольно екнуло. Этот омега именно орал, до хрипоты, очень громко, чем заставил и Юрия опять волноваться. От очередного сильного спазма Юра скривился и выдал измученный стон. Неожиданно где-то в коридоре раздались громкие шаги, и дверь в его палату не просто открылась, а едва не вылетела с петель, громко ударившись о стену. — Отабек… — слабо провыл Юра. — Ты еще не родил? — с искренним удивлением спросил альфа, тяжело отдыхиваясь. Видимо, он не просто бежал, а летел в поликлинику. — А ты думаешь, это секундное дело? — зло отозвался омега, который невольно заделся словами мужа. — Это тебе не делать ребенка, тут мало чего приятного, знаешь ли… Очередная вспышка боли была еще сильнее, чем предыдущие, и Юра громко взвыл, сжимая в кулаке простынь. Очень хотелось наехать на Отабека, обозвать его как-нибудь, может, даже матюкнуться… но Юра почему-то очень хотел вести себя достойно во время рождения малыша, и не позволял себе терять самообладание. — Я могу помочь? — растерянно спросил Отабек, подойдя к постели. — Сядь рядом и разговаривай, — коротко прошипел сквозь зубы Юра, зажмурив глаза. — О чем разговаривать?.. — Ты тупой? О соревнованиях конечно, — грубо отозвался омега. — Как там все прошло? — Ну… — альфа неуверенно замялся, — не совсем так, как хотелось бы… — Только не говори мне, что ты не прошел в следующий этап, — Юрий поднял на мужа хмурый взгляд, — я не переживу этого. — Ну прямо так и не переживешь, — хмыкнул Отабек, запустив руку в сумку, которая висела у него на плече. Что-то тихо звякнуло, и мужчина вытащил оттуда медаль. — Серебряная, — с некоторым разочарованием в голосе отозвался альфа, — испанец обошел меня на два балла… — А, фигня, — махнул рукой Юра, заставив мужчину удивленно изогнуть бровь. Омега лишь хмыкнул. — Это было ожидаемо, ты пропустил столько тренировок и был готов хуже… ну теперь ничего, подготовишься к следующему этапу как следует и обязательно выиграешь… черт! Юра в очередной раз зашипел и подогнул под себя ноги, стараясь улечься поудобнее. За эти несколько часов он жутко измотался и уже просто молился, чтобы малыш родился поскорее. Вскоре омега устал вертеться и тихо лег в одном положении, иногда шумно вздыхая. Отабек сидел рядом с ним и что-то говорил — о погоде, о доме, о какой-то галке, которая на днях залетела в спортцентр и громко каркала… В общем, нес всякую ахинею, но Юре было нормально. Голос альфы успокаивал его, давал понять, что он не один. В палату в очередной раз зашел доктор Остерман. — Так, что тут у нас… — мужчина осторожно надавил куда-то внизу живота омеги и тот, не выдержав, громко вскрикнул. Какого хрена он творит?! — Ну все, пора нам перебираться в родильное. Что Юра, что Отабек, взволнованно повскидывали головы. — Еще немного, и вы встретитесь с вашим малышом, — врач махнул рукой медбрату, что стоял в дверях, и тот подошел к кровати омеги. — Я… я пойду с тобой, — взволнованно произнес Отабек. — Нет! — едва не выкрикнул в ответ Юра. — Але, ты хочешь там упасть и мешаться под ногами?! И вообще, я не хочу чтобы ты был со мной там. Вали к Виктору с Юри и жди там. — Но… — Нет времени, решайте скорей, — поторопил пару врач. — Иначе пока вы думаете, малыш родится прямо здесь. — Все, пока, — Юра дернул Отабека за полы рубашки, притягивая к себе и целуя в щеку, а после снова поддался течению событий. Отабек лишь обалдело застыл в коридоре, провожая супруга растерянным взглядом, а после, немного придя в себя, медленно пошел в сторону главного коридора, где сидела вся «группа поддержки». Боже, ну и день сегодня… Без Отабека дела пошли определенно хуже. В родильном было страшно — кругом все имело белые, какие-то пугающие оттенки, а еще тут было множество жутких медицинских приборов, один вид которых отбивал желание вообще когда-либо рожать. — Сейчас мы спокойно соберемся с духом, выдохнем и будем тужиться, — уверенный голос доктора Остермана вернул Юру к реальности и дал осознать ответственность происходящего момента. Омега беспрекословно выполнял все, что от него требовалось, честно изо всех сил стараясь родить сына как можно быстрее. О боже, еще немного, и он увидит его, эту маленькую частичку, в которой будет течь кровь Отабека и его, Юрия… Юра чувствовал, как по его лбу потекли капли пота, а рука, что крепко сжимала специальную подставку, уже немеет от усталости. Волосы липли к шее и щекам, дыхание становилось все громче и надрывистее, а в глазах от перенапряжения стояли слезы. Когда в помещении раздался громкий крик, Юре казалось, что он больше ничего не слышит. Сердце колотилось как бешеное, в ушах неимоверно звенело, руки и ноги дрожали, а по лицу текли тонкие струйки пота. — Где? — едва слышно пролепетал омега и попытался приподняться, но медбратья тут же одернули его обратно. — Ух, какой у вас альфочка. — Юра вяло перевел взгляд на улыбающегося медбрата, который держал на руках обтертое тельце. Парень опустил ребенка на грудь Юры и тот впервые смог увидеть это маленькое личико со смешно сощуренными черными глазками. Почему-то в тот момент, когда он держал на руках это теплое, розоватое и такое крошечное тельце и пытался осознать, что это его сын, из глаз омеги потекли слезы. Как бы банально не прозвучало, но это действительно был один из самых прекрасных и счастливых дней в его жизни. — Эй, Юра, просыпайся. Омега нехотя разлепил глаза — те словно налились свинцом. Тело неимоверно болело и казалось, что даже рукой невозможно пошевелить. Первое, что почувствовал Юра — дуновение теплого майского ветерка, а первое, что он увидел — лицо улыбающегося Отабека. — Привет. — При… а где ребенок? — Юра резко сел и тут же охнул, почувствовав резь в животе. — Он в детском отделении, не переживай, — отозвался альфа, немного надавливая на плечо супруга. — Ты спишь уже больше суток, поэтому доктор Остерман сказал мне попробовать осторожно разбудить тебя… — БОЛЬШЕ СУТОК?! Нет, так было нельзя. Юра снова принял сидячее положение и, несмотря на болевые ощущения, спустил ноги на пол. — Ну куда ты собрался? — запротестовал Отабек. — Как куда? — искренне удивился Юра. — У нас вообще-то сын родился, и он уже целый день провел в одиночестве! Боже, я обязан быть рядом с ним. — Этот день он провел на первых медицинских осмотрах, — отозвался альфа. — И я был рядом с ним, так что не переживай. Он сейчас тоже спит кстати. — Ты… ты уже видел его? — Юра обернулся к мужу. — Ага, даже на руках носил, — кивнул Отабек, лишь мысленно дивясь на то, с каким рвением омега стремился к ребенку. — Он такой маленький и так похож на тебя… — На меня? — Юра улыбнулся. — А мне казалось, что он похож на тебя. Глаза такие же глубокие, черные… — А кожа белая, словно снег. — Отабек приблизился к супругу и присел на его кровать. — Как у тебя. Ладонь альфы накрыла хрупкую ладонь Юры и легонько сжала. Они просто сидели, смотря друг на друга, и улыбались, осознавая, что уже день, как они стали родителями. — И все же, я должен пойти проверить, как у него дела, — кривясь, омега поднялся на ноги. — Если он спит, я приду обратно и еще отдохну, обещаю, но пока я не увижу его, то не успокоюсь. Отабек лишь закатил глаза, понимая, что спорить с супругом бесполезно, и решил составить ему компанию, но неожиданно дверь в палату отворилась. На пороге стояла молодая медсестра, а на руках у нее мирно спал младенец. — О, вы уже проснулись, — тихо произнесла девушка. Юра без лишних слов метнулся в ее сторону и остановился, неотрывно глядя на младенца, в котором сразу же узнал своего сына. Руки сами машинально протянулись в его сторону, желая обнять, согреть и дать понять, что папа был рядом. У этого малыша родители всегда будут рядом, Юра мог поклясться этим хоть на Библии, хоть на крови, да и вообще чем угодно. Юра принял на руки малыша и впервые в жизни осознал, насколько тот был маленьким, хрупким и легким. И вправду, маленький альфочка был очень красив, не слишком крупен в размере и совершенно мил. — Это самый прекрасный ребенок, которого мне когда-либо доводилось видеть, — трепетно прошептал Отабек, подойдя к Юре и тоже смотря на сына. От этих слов у омеги разлилось море приятного тепла в душе, и он кинул на альфу слегка смущенный взгляд искрящихся от счастья глаз. — Спасибо тебе за него. — И тебе спасибо. Медсестра давно вышла из палаты, а они вдвоем сидели на кровати и все никак не могли отвести взгляда от своего малыша, который вскоре проснулся, но не плакал, а внимательно рассматривал родителей большими и серьезными черными глазами. — Ну здравствуй, мини-копия отца, — тихо рассмеялся Юра, испытав невероятное умиление при виде такого сурового взгляда крохи — в точности, как у Отабека. Альфа протянул ребенку палец и тот тут же схватил его маленькой ручкой, глухо закряхтев. Омега же в этот момент ласково провел ладонью по лобику малыша, и тот, немного поерзав, перевел взгляд на него. — Ты уже думал, как мы его назовем? — спросил Отабек, заворожено наблюдая за тем, как альфочка сжимает в миниатюрном кулачке его палец. — Мы с тобой говорили на эту тему, но к единому решению так и не пришли. — Что думаешь насчет Рената? Или хочешь, чтобы у него было исконно казахское имя? — Ренат… — Отабек одарил сына задумчивым взглядом, который задрал крохотную головку, пытаясь разглядеть папу. — А ему идет это имя…