Этот падший мир

      — Ну что ж, пару можно считать оконченной. Можете идти домой. И да, не забудьте принести на понедельник свои работы! Всем удачи и приятно провести выходные.       Наступало лето. Скоро начнется сессия. Вот бы получить эту несчастную корочку и поехать на родину, в Протасн… Эхх…       Учебный день закончился. Наконец-то можно снять эту противную форму. Мало того, что синтетика, так еще и в жару такую… В пиджаке… Расстрелять бы их.       Я с Тёмой возвращался домой. В городе все готовились ко Дню Объединения, и тысячи рабочих убирали улицы и красили лампы и стены. Центр был закрыт с целью предотвращения террактов. Жуть. А по главным улицам пройти было невозможно, ведь на них велись работы, а ходить по уши в краске как-то не очень хочется. Поэтому нам пришлось идти улочками до метро.       Учитывая то, что идти надо минут так двадцать, я подумал, что неплохо было бы купить курос — холодный кофе с молоком. Сейчас это просто популярно.       — Два куроса, пожалуйста.       — С вас двадцать пять диннов и десять лин. Вот ваш напиток. Приятного аппетита.       — Спасибо. Ну что ж, пошли?       Меня всегда поражал этот город. Ежегодно уйма денег тратится на прихорашивание главных улиц, а про остальные попросту забывают. Вот и получается, что идёшь — всё красиво, цветы, газоны, лампы, новая брусчатка, прелестные здания, муралы… А сворачиваешь в какой-нибудь дворик — и картина до боли ужасная. Обвалившаяся штукатурка, полное отсутствие дорог, а вместо детских площадок — лишь качели на ветках и тарзанки. Ну и кучки грязи вместо песочниц.       Через пол часа мы вышли к метро, и, на мое удивление, там была уйма народу. С какими-то плакатами… Видимо опять митинги.       Так как в транспорт с напитками нельзя, мы решили постоять у здания. У входа на ящике стоял мальчик и исполнял роль вещателя.       — Последние вести с фронта! Армия Тонори разгромлена в пух и прах! Король объявил о частичной демобилизации! Наши герои возвращаются!       — Опять про войну. Сейчас на каждом углу о ней говорят. А суть никому не понятна. Ни зачем, ни почему, ни кому эта суматоха надобна…       — Пей кофе. И не лезь в политику. Не твой ранг.       — Не мой ранг? Ты серьезно? Да как ты вообще сме…       — Женя! Успокойся. Пей лучше. У нас еще работа не окончена.       — Ну пошли работать, умник.       Допив курос, мы спустились в подземку. Никогда не любил ездить в метро. С универа домой можно было просто добраться с пересадками на наземном транспорте, но в связи с перекрытием проспекта Свободы, главной артерии страны, и улицы, через которую проходит один из нужных мне трамваев, мне пришлось довольствоваться путешествием под городом. А потом еще на троллейбус…       — Божечки! Здесь так противно… Поразительно, как эта станция не разваливается. Лучше бы покрасили стены, а то на голову сыпется штукатурка.       — А этот грибок? Хоть бы дезинфекцию произвели.       — Два билета до Снотэ, пожалуйста.       — Десять дин.       Тоннель к станции оказался не лучше, чем холл. Я уже медленно начал жалеть о том, что вообще сюда пошёл. Реклама, прикрывающая голые сыплющиеся стены, старые эскалаторы, которые скрипят так, что начинаешь молиться о том, чтобы спокойно доехать, свет, который еле освещал стены, и поэтому не было видно ступенек… Сразу понятно, что власть на метро не ездит. Как и я.       Не буду описывать всего того ада поездки, но через час мучений мы всё-же добрались домой.       — Скоро Лина будет дома. Небось отпуск взяла. Блин. Замок походу заело. А нет. Всё в порядке. Я дома!       — Сынок, где же ты так долго?       — Да так, гуляли…       — Небось опять на площадь ходили?       — Клянусь, такого не было! Дорогу перекрыли, вот нам и пришлось обходными путями.       — Смотри мне. Ладно. Проходи. Ужин скоро будет готов. А где Тёма?       — Он идёт. Лифт сломался, а он же у нас не привыкший к подьемам.       С кухни доносились прелестные ароматы. Небось опять мама фасоль приготовила. С жареными сухариками… Божественно! Нет ничего лучше, чем такая замечательная еда. Да и еще знакомая мне с тех времен, когда мы жили в Протасне.       — Кстати о Лине. Сколько ты ее уже не видел?       — Уже полгода. Она же на вечернем. Ночью работает в пиццерии, а утром гуляет с подругами. А пока мы придём домой, то уже давно за девять. Небось ты её тоже давно не видел.       — То, что ты её не видишь, это не значит, что я с ней не пересекаюсь. Хотя с тех пор, как она поехала в отпуск, тоже прошло немало времени. Ладно. Пошли обедать.       На кухне как всегда шумел телевизор. Он редко когда нормально работает, да и то только если кто-то есть на кухне. Хреновы технологии. И не сдвинуть же! Припаяли так, что будь добр, сдохни, но не сдвинешь.       — Тёть Ань, вы просто прелестно готовите! Прямо хочется взять добавки!       — Так возьми, кто тебе мешает. На плите. И заодно захвати компот.       Пока Тёма шёл за добавкой, мы уминали еду, и вскоре самим мог понадобиться поход за фасолью, или как его называет моя мама, Крестовый поход за хавчиком.       — А знаешь что, принеси лучше сковородку, чтобы мы не бегали туда-сюда.       Вполне ожидаемо телевизор перестал шуметь и издавал чёткие звуки. Правда, они нам слышны не были. Телевизор ведь никогда не делали громким, дабы можно было услышать на кухне, но не слушать шум в гостиной.       Через миг с кухни выбежал Тёма с испуганным взглядом и трясущимися руками:       — Беда!