Андертейл, ты ли это?

Уже неизвестное количество времени мы с Напстаблуком продолжали зависать и любоваться космосом. Я готова была провести здесь ещё множество часов, с головой погружаясь в это приятное ощущение расслабленной невесомости. Только вот Флауи упорно не давал мне окончательно окунуться в него, то и дело окликая и торопя, а затем и вовсе обнаглел и начал меня толкать, пытаясь поднять. Я была бы и сама не прочь встать, как минимум чтоб не смотреть на него снизу вверх, только вот мышцы расслабились настолько, что совершенно отказывались нормально работать, а по всему телу разлилась такая приятная лень и нега, которую совсем не хотелось побеждать. Поэтому после пары неудачных попыток я продолжила лежать, заплетающимся языком что-то пытаясь разъяснить Флауи. А во вселенной тем временем уже где-то поскакали по небу гигантские Фроггиты, запряжённые в карету. На расписанной радугой повозке выехал манекен, начав громко плакать и ручьями от слез прокладывать себе дальше дорогу — этакие летающие водяные рельсы. Затем манекен превратился в мою учительницу по алгебре, которая, угрожающе помахивая на Фроггитов черной волшебной палочкой с пентаграммами, кричала, что я снова завалила контрольную. Под конец она подъехала совсем близко и превратилась в Папируса, который усиленно пытался надеть на меня свою куртку, отчего-то ядовито-розовую, в куче блестящих кристалликов, в добавок от неё жутко несло какими-то приторно-сладкими женскими духами. Я в начале отнекивалась, а потом уже начала отбиваться, но он упорно пытался напялить на меня этот страх. Со стороны Флауи же это выглядело очень странно: посреди маленького домика на старом ковре на полу валялись черный, вроде бы даже жуткой наружности призрак, но со странной улыбкой и прикрытыми глазами, а рядом с ним девушка с расширенными зрачками и не менее необычным кайфующим лицом. В начале они заворожено и с восторгами осматривались по сторонам, что-то крича про вселенную и то и дело показывая пальцем на голый потолок и черные стены. Затем призрак, кажется, полностью провалился и отключился, блаженно засопев, а вот девушка, перестав восторженно мямлить что-то нечленораздельное, принялась в удивлении глазеть на пустое место перед собой. Когда же она неожиданно начала отбиваться от воздуха и лупасить в пустоту, что-то крича о том, что не хочет это надевать, Флауи понял, что всё совсем плохо. — Рейчел, все, нам пора уходить, у тебя уже явно начались галлюцинации от этого проклятого наркотического призрачного бутерброда, — Флауи схватил своими корнями мою руку и что есть силы потянул, пытаясь поднять. — Ну Флауи-и-и, — разочарованного провыла я. Своими толчками и словами он размывал космос, а тем временем Папирус уже отстал от меня со своей курткой и начал заверять, что хочет показать мне что-то очень интересное. Где-то вдалеке замаячили чёртики с рожками, а скелет, заговорщически улыбаясь, летел в их сторону, так что мне сейчас больше всего на свете хотелось, не перемещаясь в скучную реальность, узнать, что же такое он готовит. — Ну ещё немного-о, — умоляюще протянула я, пытаясь медлительными движениями высвободить руку от его корней, упорно пытающихся вернуть меня в реальный мир. — Нет уж, мы уже тут посидели твоё «немного». Теперь вот из «космоса» тебя вытащить не могу, — ответил он тоном, не терпящим возражений, и уверенно потянул меня на себя. — Вот скажи, как теперь тебе вообще можно доверять что-то, связанное со временем? Я лишь надулась, словно маленький ребёнок, пытаясь тем самым показать всю мою оскорблённую женскую натуру, которая во мне вообще осталась. Но отчего-то это никак на него не подействовало, — цветок упорно продолжал заставлять меня подниматься и уходить разговорами и физической силой одновременно. В конце концов пришлось сдаться. Я полувыползла, полу была вытянута корнями Флауи из домика, успев что-то протянуть и вяло махнуть рукой на прощанье Блуку. Но он, кажется, и не слышал меня вовсе. — А рюкзак мой, рюкза-ак забыли! — уплывающее сознание ухватилось за единственную здравую мысль, что, на удивление, всё же пришла ко мне, когда я оказалась за порогом дома. — Ох, да сейчас принесу я твой рюкзак, главное подожди здесь и не натвори ничего, — Флауи отправился обратно, оставив меня сидеть около дома на редкой голубоватой траве. — Только никуда не уходи и ничего не делай! — цветок напоследок обернулся, строго посмотрев на меня. И, дождавшись моего вялого кивка, поспешил внутрь за забытой вещью. Только я уже собиралась вновь погрузиться в прострацию, как из кармана джинсов что-то выпало. Нахмурившись и нащупав неизвестный предмет, я подобрала его с земли и поднесла к глазам, чудом не разомкнув пальцы и не заставив его вновь упасть. В руках лежало что-то небольшое, прямоугольное, бордового цвета. Пальцы нащупали прорезь, и предмет раскрылся. Спустя пару секунд тугодумия, сознание, видя светящийся экран и кнопки, выдало, что это телефон. Я, зайдя в список контактов, увидела единственный забитый там номер Папируса. И тут в мой обкуренный мозг пришла «прекрасная» идея. Знаете, многие по-пьяне могут позвонить бывшим. Но я, кажется, решила разломать стандарты по полной. Почему бы не поступить поинтереснее и не позвонить, так сказать, «возможному будущему», нанюхавшись призрачного бутерброда? «Правда, боюсь, после моего звонка он уже никогда не станет будущим», — промелькнула более-менее здравая мысль на уголке сознания, но затуманенный мозг тут же отбросил её куда подальше и нажал на кнопку звонка. Возвращающийся с рюкзаком Флауи застал уже меня с довольной улыбкой на пол-лица и с приложенным к уху телефоном, из которого раздавались гудки. «Рейчел, стой, что ты творишь?!» — поняв, что дело может набрать катастрофический оборот, цветок кинулся отнимать у меня телефон. Но я лишь, укуренно смеясь, подняла его выше, так что друг так и не смог до него дотянуться. Помню раздавшееся из трубки басовитое «алло», а затем мой обкуренный голос: «Привет, Папи-и. Угадай кто?». А после провал. Что же было дальше, видел лишь Флауи, что был не в силах уже что-либо сделать.

***

Очнулась я, лёжа где-то в траве на потёртой ткани, заботливо укрытая старым пледом. Под головой вместо подушки лежала какая-то старая плюшевая игрушка, потерявшая уже большую часть всей своей набивки. Видимо, это постарался Флауи. А мой друг тем временем мирно посапывал рядышком. Я улыбнулась и, стараясь не шуметь, стала приподниматься. И тут же пришлось приглушённо зашипеть. Башка раскалывалась невероятно, будто бы после пяти бутылок водки я проснулась с бодуна. А вместе с головной болью вернулись и смутные воспоминания о вчерашних посиделках у Напстаблука. Ох, Дьявол, что же я вчера творила? Последним воспоминанием было начало звонка Папсу. Но хватило и его, чтобы почувствовать жгучий стыд и пожелать провалиться под землю глубже самого подземелья. А главное, единственным, кто может мне поведать, что же было дальше, был Флауи, который сейчас сладко спал. Немного подумав, я решила не тревожить его – пускай отсыпается, он и так вчера успел со мной намучиться. Удивительно, как он только дотащил меня сюда, как минимум за несколько метров от дома Блука. Решив дать цветку отдохнуть, я тихонько поднялась и, аккуратно укрыв его пледом, направилась на разведку и поиски воды, дабы освежить больную голову. Далее находилась ферма с улитками, то и дело спорившими между собой, кто же лучший гонщик и победитель следующей игры. Чуть ниже я нашла выступ к реке. Та уже была, благо, без отходов и вполне чистая на вид. Там я и умылась и сделала пару глотков. Прохладная вода уменьшила головную боль и привела мысли в порядок. Более-менее ясно мыслящая, я вернулась к Флауи. Тот, видимо, недавно проснулся и сейчас обеспокоенно озирался в поисках меня. Завидев свою горе-подругу, цветок расслабленно улыбнулся и затем заботливо спросил о моем самочувствии, очевидно, догадываясь, что после того весёлого вечера оно будет не самое лучшее. Я искренне ответила, что вполне неплохое. Голова действительно болела уже намного меньше, а, кроме неё, я, собственно, больше ни на что и не жаловалась. Я вдоволь наизвинялась перед цветком за свои вчерашние выходки, но Флауи, как и всегда, всё мне простил, снисходительно улыбаясь и на всё отвечая «ничего страшного». Да, как же мне повезло с таким другом. Сомневаюсь, что мои друзья из прошлой жизни так нянчились бы со мной в таком состоянии, да ещё и на следующий день не сказав ни слова в обвинение или о том, как им вчера пришлось со мной трудно. Скорее всего, те хорошенько проехались бы по моим мозгам и оставили валяться, где валялась, по телефону сбагрив родителям. А если уж совсем по чесноку, то попросту присоединились бы ко мне, и один чёрт знает, каких глупостей мы бы с ними наделали за этот вечер. — Так что же я вчера наговорила Папсу? — все-таки задала я цветку больше всего волнующий сейчас меня вопрос, когда со всеми прелюдиями было покончено. — Скажи, пожалуйста, а то сама я ни черта не помню, — я выжидающе посмотрела на цветок. Тот издал глубокий вздох, и я поняла, что новости будут не самые желанные. — Ну, вообще, я не всё разобрал… У тебя язык жутко заплетался, да и ты постоянно от меня убегала, дабы я не забрал у тебя телефон, — Флауи неловко опустил глаза вниз. — Но, в общем, сначала ты несла какую-то околесицу – описала красоту его голоса и всё такое, - я пунцово покраснела, однако это был ещё не конец. – А потом вдруг резко как-то погрустнела и… дальше я сам не особо понял, о чём ты, но ты вдруг начала говорить о том, как боишься его потерять, описывать, как он стал тебе дорог, а потом ты начала умолять его простить тебя за какие-то грехи и говорить, что ты не хотела этого. Я не уверен, но, кажется, ты плакала, - Флауи скорбно затих, кидая на меня робки взгляды. Я шумно сглотнула, чувствуя мелкую дрожь в конечностях. – Рейчел, ты… ничего не хочешь мне рассказать? Я неуверенно улыбнулась, ощущая, какой кривой и неестественной вышла эта улыбка. - Да я ведь и сама ничего не помню, эта штука здорово ударила в голову, так что тоже без понятия, что я имела в виду. Наверное, просто глюки какие-то настигли. Флауи на миг скептично поднял брови, так что я поняла – не поверил. Но, видно, на моём лице было такое несчастное выражение, что он решил меня не трогать, оставив расспросы на потом. Надеюсь, это самое потом никогда не настанет. - Дьявол, бедный Папирус, - я с ужасом схватилась за голову, вспоминая об адресате этого звонка. – Наверное, он также ничего не понял и был жутко зол, что я отвлекаю его, да и ещё с такими глупостями. Какой же стыд. Я уже лихорадочно думала, как пройти подземелье так, чтобы больше никогда с ним не встречаться. В принципе, это было не так сложно, учитывая, что Папирус жил в Снежнеграде, который мы уже прошли. Надо было только как-нибудь улизнуть в конце, и… — А может, все-таки стоит попробовать позвонить, всё объяснить и извиниться? — осторожно предложил он. Я тут же сделала огромные глаза и рьяно замотала головой. Ну уж нет, я ему звонить больше в жизни не буду! — Да ладно, Рейчел, не глупи. Побег от проблемы ничего тебе не даст. В конце концов, ты же не сказала ему ничего такого плохого или ужасного. — Ничего ужасного? Флауи, да это же кошмар! Позор! Он же мог всё совершенно не так понять. Нет, я определенно не стану ему звонить после такого, — я упрямо скрестила руки на груди, а цветок издал тяжёлый вздох и обречённо покачал головой.

***

— Ладно-ладно, я уже набираю, — недовольно ответила я, закатывая глаза. После долгих уговоров и убеждений Флауи каким-то чудом все-таки удалось уломать меня на звонок. Я доставала из рюкзака злосчастный телефон, всё не переставая причитать. — Да он, наверное, просто сбросит трубку, ведь ему наверняка противно теперь слышать мой голос. Или, чего хуже, ответит, высказав все, что он обо мне думает! И вот эта чёртова бордовая коробка доисторических времён оказалась у меня в руках, но открывать её было до жути страшно. Я боялась увидеть там пропущенные или гневные сообщения с угрозой. А ещё больше боялась, что экран оповещений будет девственно чист, и мне все-таки придётся звонить самой и извиняться. — Давай уже, Рейчел, не тяни! — поторопил меня Флауи, и я, зажмурив глаза, стала открывать крышку. — Он точно будет совсем не рад меня ни слышать, ни видеть, — продолжила убиваться я, чувствуя, как цветок забирается по моему плечу, дабы самому взглянуть на экран, и медленно открывая глаза. На маленьком светящемся экранчике висело непрочитанное сообщение от Папируса: «Доброе утро, дорогая Рейчел. Как ты и просила, я сообщаю тебе о том, что со мной всё хорошо, хотя всё ещё не понимаю, как может быть иначе – я же Глава Королевской Стражи и самый лучший боец в это подземелье. Надеюсь, что всё так же хорошо и у вас, и с нетерпением жду нашей встречи.

С любовью,

Великий Папирус»

— Или очень даже рад… — негромко прокомментировал это Флауи, пока я ошарашенно пялилась в телефон, чувствуя, как щеки в который раз за сегодня покрываются румянцем, а на лице против моей воли расползается глупая улыбка.