Coup de Grace

Примечание автора: Эрвин… ведёт себя не очень хорошо в первой главе. Но, пожалуйста, не позволяйте этому обстоятельству оттолкнуть вас. Эрвин нетипичен и не знает, что делает. Но он будет учиться на своих ошибках. Теперь, когда заключительный Парад Победы закончился, а впереди ожидал банкет в Королевском дворце, Эрвин понял, что настало время наконец отпустить Леви. Последние несколько дней Эрвин думал об эпизоде, который произошёл в один из самых тёмных моментов их продолжительной кампании, ещё до того, как они узнали правду о титанах. Молодой рекрут по имени Дитер попросил разрешения вместе со своим другом Юргеном вернуться за телом их товарища Ивана, убитого титаном неподалёку от леса гигантских деревьев. Несмотря на то что и Эрвин, и Леви выступили категорически против столь опасного мероприятия, мальчики ослушались приказа. Их действия привели к тому, что несколько титанов отправились в погоню за экспедиционными войсками Разведкорпуса. Тело Ивана было потеряно, Юрген убит, а Дитер морально опустошён, хотя урок, который он получил в тот день, помог ему стать одним из лучших солдат разведки. Тем не менее, Эрвина волновал не только результат неповиновения новобранцев, но и память о тех обвинениях, которые Дитер бросил в них с Леви в ответ на запрет вернуться за телом Ивана: «У вас обоих остались хоть какие-то чувства?» «У меня — нет», — пробормотал Эрвин вслух, разглядывая свой парадный костюм в длинном зеркале, стоя в меблированной комнате в восточном крыле дворца, куда он был определён на время официальных церемоний. «Нет», — Эрвин знал, что в его случае обвинение Дитера попало прямо в точку. Так много друзей и товарищей погибли в финальной битве, и всё же Эрвин не чувствовал ничего, кроме неясного сожаления. Ничто не имело значения, только победа человечества — это было понятно с самого начала. Эрвин научился так умело отрекаться от чувств в безжалостном преследовании этой цели, что, должно быть, в какой-то момент они умерли из-за его халатности. Он смирился с потерей способности испытывать чувства, как будто это была просто рана, похожая на потерю правой руки — что-то, чему уже нельзя помочь, но к чему можно приспособиться. Но Леви был другим. Несмотря на внешнее безразличие, Леви всё ещё был глубоко чувствующим человеком, возможно, даже более, чем Эрвин мог быть когда-то. Всегда одинокий ребёнок, Эрвин стал наблюдательным ещё в раннем возрасте, находя утешение в книгах и умственном труде. За спокойной внешностью Леви скрывалась страсть. Леви любил свой отряд с яростной преданностью. Когда его первая команда была уничтожена Энни в её форме титана, пока никто не имел ни малейшего понимания, почему, Эрвин вспомнил, как крепко держал Леви. Потому что он всегда делал всё, что необходимо, чтобы сохранить своё самое ценное оружие боеспособным, и чувствовал маленького человека, трясущегося у его груди со всей силой ярости и горя. Впервые Эрвин увидел эту страсть в ненавидящем взгляде, которым Леви одарил его в их первую встречу, после того как Эрвин и его люди успешно поймали Леви и ещё двух членов его преступной банды в подземном городе. С самого начала Эрвин признал неординарную силу в Леви и понял, как можно использовать её в своих дальнейших целях или, лучше сказать, в целях всего человечества. Эрвин направился в длинный застеленный коврами коридор. В то же время из комнаты напротив вышел Леви, также одетый в безупречную парадную форму: золотая парча поблёскивала в свете гравированных алмазами витражных окон в конце коридора. — Эрвин, — сказал Леви, улыбаясь с новой открытостью, которая могла тронуть сердце любого, кто ещё обладал таковым. — Готов? — Как и всегда. — Тогда вперёд! На балконе Леви и Эрвин стояли вместе, в то время как король произнёс необходимую речь и толпа разразилась аплодисментами. Когда они услышали залп орудий, стрелявших друг за другом в знак приветствия, Леви подтолкнул Эрвина. — Ты только взгляни на Нила. Просто готов обмочиться от волнения! Эрвин проследил за направлением взгляда Леви и улыбнулся, когда увидел Нила Доука, гордо вытянувшегося, стоя во главе ничтожно малого отряда Военной Полиции, когда Лорд-канцлер прошёл мимо. Перед Эрвином не стоял вопрос о том, что сказать Леви, так как он думал, что слова были не самым эффективным методом. В этом случае он рассудил, что самый глубокий разрез, вероятно, был и самым гуманным. Лучше избавиться от сомнений. Завершить дело, даже если это означало бы вероятную потерю самого близкого, что ещё было у Эрвина, — друга. Но проблема была в том, что он никогда не ожидал, что их отношения станут настолько сложными. Под звон колоколов и лесть толпы, всё ещё отзывавшихся эхом в их ушах, Эрвин и Леви вернулись в свои комнаты, чтобы переодеться перед банкетом. — Остался лишь этот прескучный ужин, и мы свободны! — Леви воскликнул. — Куда мы отправимся для начала? Услышав рассказы Армина, я думаю, что хотел бы увидеть море.  — Мы поговорим об этом после ужина, — ответил Эрвин. Леви взял Эрвина за руку и взглянул на него, его серые глаза снова яркие, старые тени под ними заметно уменьшились. Эрвин едва ли мог отказать ему в поцелуе, который он, казалось, так ждал. Для начала лучше покончить с банкетом. В конце концов, это поставит жирную точку в войне между людьми и титанами. К счастью, «Надежда человечества» и «Сильнейший воин человечества» были рассажены по обе стороны от короля и королевы на банкете, что освободило Эрвина от необходимости дальнейшего обсуждения планов Леви относительно будущего. Эрвин знал, что собирается обрезать тросы, как инструкторы делали раньше во время последнего этапа обучения использованию УПМ. Леви пережил бы это. Это кажется жестоким, но это единственное логическое решение. Он никогда не просил Леви влюбляться в него. Разумеется, он воспользовался этим, когда всё случилось, — что ещё ему оставалось делать тогда? Но это, по крайней мере, не было частью его первоначального плана.

X

Леви сел на край кровати Эрвина и снял свой пиджак, свернув аккуратно, прежде чем отложить в сторону. — Я думал, речь короля будет длиться всю ночь! Дерьмо, этот мужик умеет толкать речи! Слава, блять, провидению, что это закончилось. Двигай сюда свою задницу, «Надежда человечества», или как они тебя сейчас называют. Я соскучился по твоему члену во мне. Эрвин не был уверен, почему у него внезапно пересохло в горле. Это был лучший путь — правильное решение для каждого. Он поместил руку на дверной раме и вздохнул, приучая своё лицо к гримасе слабого удивления с оттенком презрения, прежде чем повернуться к Леви лицом. — Не будь идиотом. Разумеется, всё закончилось. Леви, казалось, едва ли правильно расценил его слова. — Что? Ты имеешь в виду церемонии? — Нет. Я имею в виду это, — широким жестом Эрвин указал на кровать и на Леви, который уставился на него, озадаченный, но до конца не понимающий происходящего. Что-то в Эрвине слабо запротестовало, но он проигнорировал это, взяв курс на мысль о необходимости продолжать. — Я действительно не знаю, чего ты ожидал, Леви, но весь этот разговор о поездке к морю ранее дал мне понять, что ты страдаешь от какого-то ошибочного впечатления о моих намерениях. Наши «отношения», если ты хочешь называть их так, были сугубо профессиональными. — Да, конечно, они были, — ответил Леви, немало удивив Эрвина. — Тогда подойди сюда и трахни меня как профессионал. С раздражённым внутренним вздохом Эрвин осознал, что Леви был довольно пьян и вообще не воспринимал его всерьёз. Туповатость налицо. — Твой грязный рот — единственная вещь, по которой я точно не буду скучать, — сказал Эрвин. Леви встал на ноги, его лицо приобрело обеспокоенное выражение.  — Эрвин, что не так? Я ведь только… Эрвин поднял руку. — Меня не заботит, что ты там делал. Одно из самых больших облегчений в этой победе состоит в том, что мне больше не нужно интересоваться твоими капризами. — Моими что? — Твоими настроениями, твоими… — Я знаю, что это, блять, значит! Но когда бы я… — Это не имеет значения. Дело в том, что старая жизнь закончена. Я получил должность Королевского инспектора, отвечающего за картографирование земель за стенами и организацию переселения. Леви покачал головой. — Хорошо… Но я думал. — Что? Что мы поженимся и будем жить счастливо до конца наших дней? — Не глупи. Я думал, что нам нужно немного отдохнуть — посмотреть на земли за пределами стен. Ты и я, я имею ввиду, не как часть какого-то официального исследования. Теперь мы вольны делать всё, что нам нравится. Мы свободны. — Да. И от титанов, и друг от друга. Я думал, это то, чего ты хотел. Не ты ли присоединился к Корпусу Разведки, чтобы убить меня, Леви? — Ты знаешь почему. И ты знаешь, что это не так уже много лет. Леви сделал шаг навстречу Эрвину, но, увидев его выражение, остановился. — Я хочу тебя. Нет больше причин держать это от других в секрете. Я хочу тебя — я хочу, чтобы мы были вместе. — Это прискорбно. Я вижу, что в нашем продолжительном союзе больше нет нужды. — Что за ёбаное дерьмо! Ты пьян? Не пытаешься ли ты сказать мне, что всё это было лишь попыткой удержать меня на своей стороне? Ты хотел меня. — Ты был сексуально опытен. Леви усмехнулся. — Ты стонал с моим членом во рту! — Я делал всё, что, по-моему, позволило бы тебе сосредоточиться на деле или на мне — это не имело значения. — Нет. Тебе нравилось. Ты любил это. Эрвин пожал плечами. — Ты хорош в том, что ты делаешь. Но ты не должен путать это с каким-либо видом эмоциональной связи. Леви, ты был моей марионеткой. Ты мне больше не нужен. Титанов больше нет. Леви вжал Эрвина в стену, схватил за воротник его пиджака и поцеловал. Эрвин всё ещё держался и позволял ему делать это; ничего больше. — Но ты любишь меня! — Леви кричал. Эрвин посмотрел на него сверху вниз. — Нет. Ты ошибаешься. Если я позволил тебе думать так, то это было во благо дела. — Я люблю тебя. Леви смотрел в глаза Эрвину, шокированный своим собственным признанием. Он никогда раньше не говорил этих слов, хотя они были правдой уже много лет. Эрвин мягко оттолкнул его и подошёл к окну, глядя вниз на освещённый факелом внутренний двор. — Да, знаю. И мне жаль, что это причиняет тебе боль. Но ты всегда знал, что я был готов отправить тебя на смерть. Почему тебя удивляет, что я использовал твои чувства ко мне в целях человечества? Это была лишь очередная своего рода жертва. — Ты никогда не спрашивал! Я доверял тебе, потому что ты никогда не лгал мне, но ты никогда не спрашивал меня об этом. Леви измерял шагами комнату, держа правую руку напротив виска и нахмурившись. Эрвин начал было говорить, но Леви перебил его. — Нет. Нет. Это ложь. Я знаю тебя. — Леви, я всегда уважал тебя. — Не надо! Даже не… — Леви подошёл к Эрвину, схватил за плечо выше недостающей руки и развернул его. — Посмотри на меня, ты, ублюдок! Скажи мне в лицо. Это правда? — Леви. Ты был хорош. Без тебя мы никогда бы не победили. Ты сполна компенсировал ущерб своих прошлых преступлений. Я всегда ценил твои навыки и мужество, и я буду воспевать твои солдатские подвиги до конца моих дней, но это всё, что я могу дать тебе, и ничего мне больше не нужно, я ничего не хочу от тебя. Я всегда буду счастлив принять тебя, если захочешь меня навестить, хотя не думаю, что ты будешь проводить много времени, просиживая со мной за чашечкой чая. Леви не сказал вообще ничего. — Ты должен отправиться в места, о которых ты рассказывал, — сказал Эрвин. — Теперь ты свободен. — Свободен, — повторил Леви почти неслышно. — Да. Свободен искать новую цель. Я надеюсь, ты будешь счастлив, Леви. — Счастлив? — Конечно. Я искренне желаю тебе добра. Ты можешь забрать свою лошадь. — Мою лошадь? — Леви, сфокусируйся. Перестань повторять всё, что я только что сказал. Хотя он мало что чувствовал, но для Эрвина было что-то вроде шока — видеть страх в глазах Леви. Раньше он видел боль, ярость, горе и любовь, разумеется. Но никогда —обычный страх. — Эрвин, это… Это какой-то тест? — Нет. Я просто проясняю ситуацию, пока это недоразумение не зашло слишком далеко. Я использовал тебя как солдата, но кроме этого я ничего к тебе не чувствую. Тебе следует найти того, кто сможет. — Сможет? — Того, кто будет, — сказал Эрвин твёрдо, проклиная себя за промах. — Я не хочу никого больше. — Да, возможно, для начала будет лучше отправиться в путешествие одному. — Я не хочу никого больше. Я хочу тебя. — Мне жаль. — Ты совершаешь ошибку. — Нет, я совершенно уверен, что нет. Леви открыл рот и опять закрыл его. Он колебался, уставившись на Эрвина, который оглянулся назад, безразличный. Леви сжал челюсти. Он сделал один резкий кивок головой и вышел из комнаты. Эрвин вздохнул, задаваясь вопросом, почему отпустить Леви было так трудно, когда он был совершенно уверен, что это был самый лучший и справедливый путь. Однако это было необходимо, и это было сделано. Сегодня вечером Эрвин просмотрит правительственные предложения по финансированию нового Королевского отдела исследования, а завтра его новая работа начнется всерьёз.