***
Разбудил Эрвина мерцающий свет и странный дребезжащий звук. Только спустя какое-то время он понял, что этот звук — его собственное хриплое дыхание. Он медленно моргнул, пытаясь вспомнить… — Леви! — Я тут. Эрвин повернул голову и увидел Леви, сидящего на складном стуле у его кровати. Сила облегчения, затопившего его в этот момент, была просто поразительной. — Как себя чувствуешь? — спросил Леви. Эрвин не сразу нашёлся с ответом. Сильнее физической боли было то ошеломление, которое он испытывал. Но Леви спрашивал не об этом, и Эрвин решил соблюдать осторожность, чтобы не сказать того, что не сможет забрать назад, если его вновь обретённые эмоции снова исчезнут. — Как будто по мне титан потоптался, — он попытался улыбнуться. — Ага, почти, — Леви кивнул. — Три сломанных ребра, синяки и воспаление по всей руке… По крайней мере, Ханджи считает, что она не сломана. Тебе повезло, что лёгкое уцелело. — Точно, — от взгляда на Леви, живого и невредимого, улыбка Эрвина стала шире, несмотря на его решение быть осторожным. Леви уставился на него: — Чего лыбишься? Тебе теперь валяться в постели несколько дней, если не недель. Ты уже не так моло… — Ты только посмотри на себя! Ни единой царапинки! — перебил его Эрвин. — Как ты, чёрт возьми, это делаешь, Леви? — Просто повезло. Будь титан чуть меньше — и мне конец. Когда я понял, что уже слишком поздно выбираться наружу, оставалось только лезть внутрь. Я зацепился тросом за заднюю стенку горла и раскрутился — это помогло наполовину пробить шею титана даже тем дерьмовым тренировочным лезвием. А дальше я просто рубил себе выход остатками лезвия и ножом. Целился вниз и в сторону, чтобы не врезаться в кости. Блядские бесполезные полицейские лезвия! Нилу придётся объясниться. — Не стоит винить его, — сказал Эрвин. — Должно быть, эту некачественную сталь привезли из-за стен. Вообще-то, нужно предупредить Нила. Если титан нападёт на Хохвальд… — Армин уже отправил к нему команду с посланием, объясняющим всю ситуацию, — ответил Леви. — Ты провёл без сознания два дня. Надо было видеть лицо Армина, когда я выполз из шеи титана! Ещё секунда, и он снёс бы мне башку. Он уже был в воздухе и целился в шею. Очень быстрый манёвр. Никогда бы не подумал, что этот зелёный рекрут научится так хорошо управляться с УПМ. — Из него получился хороший капитан. — Точно. Эрвин наконец решился и потянулся к руке Леви. Тот позволил взять её. — Леви… Когда я подумал, что ты мёртв, — начал Эрвин, но Леви перебил его: — Я знаю. Ты не должен… Лучше не болтай много. У тебя лёгкие все в синяках — это Ханджи так сказала. Ладно, на самом деле она сказала «лёгочный ушиб», но это ведь одно и то же. Левой стороне досталось больше, чем правой, потому что рука повредила рёбра. Будь у тебя две руки, ты бы уже откинулся. — Какая ирония, — Эрвин улыбнулся. — Да уж, — глаза Леви беспокойно распахнулись, когда Эрвин попытался сесть. — Нет, не двигайся. Сперва тебе нужно поправиться, — он отвёл взгляд и добавил более низким голосом: — Ты обязан поправиться. Я не могу… — Леви прокашлялся и нахмурился. — Будет пиздец как глупо, если тебя убьёт какая-то тупая инфекция после того, как всё уже закончилось. Просто потому, что тебе не хватило терпения следовать простым инструкциям. Эрвин кивнул и лёг обратно на подушки. — Понял. — Хорошо, — Леви поднялся со стула. — Схожу принесу воды, а потом тебе лучше ещё поспать. Дай себе отдохнуть и восстановиться. У нас всё под контролем: лагерь разбили, Армин назначил патрульных, хотя титанов мы больше не видели. Ты можешь ненадолго расслабиться, — он выжидательно замолчал. Эрвин поднял на него взгляд, и тогда Леви сказал: — Можешь уже отпустить мою руку. Эрвин понял, что после всего случившегося уже не может быть рассудительным и осторожным. Вместо того чтобы отпустить руку Леви, он поднёс её к губам и, прикрыв глаза, пылко поцеловал с почти болезненным выражением на лице. Взгляд Леви смягчился, но он ничего не сказал. Эрвин отпустил его руку и открыл глаза. Долгое мгновение они просто молча смотрели друг на друга. — Я… принесу воды, — наконец произнёс Леви и развернулся, собираясь выйти из палатки. — Леви? — мягко окликнул его Эрвин, откинувшись на подушки. Леви обернулся и посмотрел на него. — Спасибо.***
Никто в открытую не обсуждал тот факт, что капитан Леви теперь делит палатку с командиром, но среди молодых рекрутов ходило достаточно слухов. — Долей-ка мне, — попросила Хейке, протягивая Отто свою оловянную кружку. — Дежурство было до жути скучным! Отто снял с треноги над костром тяжёлый железный котёл и налил кипятка в стоящий у его ног чайник. — Подожди минуту, пусть заварится, — сказал он, снимая запотевшие очки и вытирая их о рубашку. Джонас откинул назад светлые волосы и уставился вверх, на усеянное звёздами небо. — Сегодня хотя бы тепло. Я заступаю только с полуночи. Интересно, когда мы выдвигаемся? — Не знаю. Капитан Арлерт говорит, что не уверен, стоит ли нам всем дожидаться выздоровления командира, или лучше некоторым поехать вперёд, — сказала Хейке. — Когда это ты говорила с капитаном Арлертом? — Джонас смотрел в сторону, сложив руки на коленях. — Сегодня вечером. А что? — Ничего. — И правда, Джонас, — ухмыльнулся Отто. — Тебя совсем не волнует, что Хейке втюрилась в капитана. И ты, конечно же, совсем не ревнуешь. — Понятия не имею, о чём ты, — пробормотал Джонас, заливаясь краской. — Капитан Арлерт говорит, если бы мы точно знали, что в округе больше нет титанов, то разделились бы на две группы, — продолжила Хейке так, будто не слышала, о чём только что болтали парни. — Но в текущих условиях придётся ждать, пока командир поправится и снова сможет ездить верхом. — Мы бы справились, если бы с нами поехал капитан Леви, — заметил Джонас. — Как он того титана! Вы видели? — Я видела, — поддакнула Хейке. — Это было круто! Все решили, что он мёртв — капитан Леви, в смысле, — а потом Армин… то есть, капитан Арлерт уже собирался рассечь шею титана, и тут вдруг этот фонтан крови… и капитан Леви буквально появился из плоти титана! — Ого! — воскликнул Отто. — Хотел бы я быть там. Но уехал слишком далеко вперёд, а когда вернулся, то всё уже закончилось. — Да-а, — протянул Джонас. — Но ведь капитан Леви не поедет с нами, правда? Он останется с командиром. Слышали… что о них говорят? — Думаешь, это правда? — спросил Отто. — Ну, учитывая, что капитан практически поселился в палатке командира… — Это потому, что титан повредил командиру Эрвину руку, — возразил Отто. — Кому-то нужно ухаживать за ним, пока она не заживёт. — Да-а… но это мог бы делать кто угодно! Например, кто-нибудь из медиков. Только я слышал, что Леви никого к нему не подпускает. — Так, а вот это уж точно враки, — вмешалась Хейке. — Я видела, как вчера из палатки командира выходила капитан Ханджи. — Ох, конечно, люди могут навещать его. Но Леви никому не разрешает ухаживать за ним — сам переодевает его, кормит, вот это всё, — сказал Джонас. — И моет тоже? — спросил Отто, распахнув глаза. — И подтирает ему… — Фу, Отто, ты мерзкий! — воскликнула Хейке с притворным ужасом. — Рука командира даже не сломана. Уверена, с этим он в состоянии справиться сам! — Эй, Хейке, представь себя на его месте, — настаивал Отто, хитро поглядывая на Джонаса. — Кому-то пришлось бы так же ухаживать за тобой. Допустим, вы с капитаном Арлертом вместе были на задании, ты получила травму, и он теперь должен кормить тебя, мыть и… На этот раз вспыхнула Хейке. — Да заткнись уже, Отто! — прорычал Джонас. — И правда, — Отто засмеялся, уткнувшись в свою чашку. — Ты совсем не ревнуешь! — В любом случае, — Хейке очень хотелось сменить уже наконец тему, — мне всё равно, что говорят про капитана и командира. Это их дело. — Но разве тебе не кажется, что это немного… — начал Отто. — Это их дело, — твёрдо повторила Хейке, не дав ему договорить. — Если это то, чего они хотят, разве они не заслужили этого? После всего, что сделали? Джонас только задумчиво кивнул. Отто пожал плечами: — Наверное… — Вот и отлично, — отрезала Хейке. — Хватит уже это мусолить. Наливай чай.***
— Ещё неделя, — сказал Леви. — А потом мы вернёмся к этому разговору. — Но Леви… Солдаты явно беспокоятся, застряв тут без дела. Если я поеду в одной из повозок… — С ума сошёл? Ты только-только начал нормально дышать. И если будешь болтаться в повозке, похеришь весь прогресс, которого достиг. — Он прав, — вмешалась Ханджи, выглядывая из-за плеча Леви. — Ты никуда не едешь ещё как минимум неделю. Или даже две — на всякий случай. Что за спешка? Мир ждёт, но разве у нас есть расписание? А ещё мы с Моблитом начали подробное исследование сосновых деревьев в этой местности, и у меня есть парочка потрясающих гипотез о том, как растения приспосабливаются к большим высотам. Я бы могла рассказать тебе, если хочешь. Моблит уже сделал сотни зарисовок. Сходить за ними? Эрвин заметил, как Леви мрачнеет с каждым её словом, и едва сдержал смешок. — Спасибо, Зоэ, не сейчас. Но я с удовольствием послушаю, когда у меня будет… чуть больше сил. Приходили отчёты от других отрядов? — Да, — ответил Леви. — Южный отряд обнаружил город размером с Трост, там будет следующее поселение. Западный отряд нашёл ту деревню, через которую я проезжал. Дальше места в основном болотистые, а на севере их задержал снег. Возможно, им придётся перезимовать где-то и продолжить уже весной. Но, как и сказала Зоэ, мы же никуда не спешим. — Думаю, нет, — согласился Эрвин. — Странно. Раньше всё было таким срочным… — Сейчас тоже всё срочно! — Ханджи сверкнула сквозь очки здоровым глазом. — Просто по-другому срочно. Нам столько всего предстоит открыть! Иногда я просто… стою на новом участке земли — там, где никого не было больше ста лет, — смотрю вокруг и понимаю, что на этом крошечном кусочке мира, скорее всего, столько растений и живности, что нам с Моблитом хватило бы времени на исследования до конца жизни. Но ещё я понимаю, что Армин хочет увидеть все те вещи, о которых читал, когда был ребёнком. Ты знал, что в детстве он читал запрещённые книги, принадлежавшие его отцу? Как-то раз он рассказал мне об этом — о море, об огненных реках, о холмах из песка и полях, покрытых льдом… — Ты правда думаешь, что всё это существует? — спросил Эрвин. — Кто знает? Но как раз это и волнует больше всего! Разве вы не чувствуете? — Ханджи перевела с Эрвина на Леви полный эмоций взгляд. — Ох… это слишком! Иногда мне кажется, что я просто взорвусь! — Постарайся не делать этого, — вежливо попросил Леви. — Кому-то придётся за тобой убирать. — Скорее всего, Моблиту, — с улыбкой добавил Эрвин. — Вы двое просто невыносимы! Да что с вами не так?! — Мне кажется, я до конца своих дней наволновался, — сказал Эрвин, глядя на Леви. — Но я понимаю, о чём ты, Зоэ. Я бы хотел увидеть море. — Увидишь, — убеждённо произнёс Леви. — Когда поправишься. Но мы можем начать работать над этим сегодня, — он посмотрел на Ханджи, и та кивнула. — Да, командир. Мы решили, что хватит тебе разлёживаться. От этого тебе только хуже, и, не считая пары синяков, с твоими ногами всё в порядке. — Я твержу вам об этом с того момента, как очнулся, — запротестовал Эрвин. — Да, но раньше твои лёгкие работали недостаточно хорошо. А теперь достаточно. Как рука? Эрвин осмотрел узор из фиолетовых и жёлтых синяков, покрывающих его руку от плеча до запястья: — Неплохо. Думаю, отёк спал. — Тц, — Леви почти улыбнулся. — Сложно сказать, когда не с чем сравнить. Но выглядит лучше, чем раньше. Готов? Эрвин кивнул. — Хорошо, — Ханджи подошла ближе к кровати. — Медленно сядь на край и поставь ноги на пол, но не пытайся сразу встать. Поначалу, скорее всего, будет кружиться голова. Эрвин откинул одеяло, спустил ноги с края низкой походной кровати и сел, выпрямив спину и глядя прямо перед собой. Одетый только в свободные штаны, он выглядел таким же полным сил, как и обычно. Впечатление не портили даже пестрящие синяками рука и грудь. — Кружится? — спросила Ханджи. — Немного. — Хорошо. Не забывай дышать, даже если будет больно. Когда можешь — вдыхай глубже, как я говорила в самом начале. В прошлом, наблюдая за ранеными солдатами, я заметила, что это может удержать распространение инфекции в лёгких. Леви… — Да, — Леви придвинулся к Эрвину, но не стал к нему прикасаться. — Если соберёшься отключиться, ради всего святого, не пытайся выёбываться, — сказал он, хмуро глядя на Эрвина. — Если потеряешь сознание и упадёшь, то как пить дать сломаешь что-нибудь, и мы вернёмся в самое начало. — Слушаюсь, сэр, — отчеканил Эрвин, всё ещё улыбаясь. Впервые за эти дни он чувствовал, как его тело наполняет энергия. Он глубоко вдохнул, стараясь не обращать внимания на острую боль в рёбрах с левой стороны. — Это она здесь раздаёт приказы, — заметил Леви, посмотрев на Ханджи. — Именно, — согласилась та. — Так что, пожалуйста, выполняй их. Ладно, теперь попробуй встать. Эрвин медленно поднялся на ноги. Моргнул, на мгновение охваченный головокружением, но оно быстро прошло. — Порядок? — несмотря на нейтральное выражение лица Леви, Эрвин слышал беспокойство в его голосе. — Да. — Отлично! — воскликнула Ханджи. — Тогда можешь попробовать пройтись. Пока что только до противоположного края палатки. Эрвин пересёк палатку таким бодрым шагом, будто и не было никаких сломанных рёбер. Но когда повернулся к Леви и Ханджи, стали заметны капли пота на лбу и то, как тяжело вздымается его грудь. — Дыши глубже, — напомнила Ханджи. — Спокойно и равномерно. Ты хорошо справился, но на обратном пути давай полегче. Медленными шагами, ладно? И только когда будешь готов! Эрвин кивнул, слишком запыхавшийся, чтобы говорить. И спустя пару секунд всё же сделал шаг в сторону кровати. — Подожди, Эрвин, — голос Леви был спокойным, но моментально остановил Эрвина. Он смирно стоял и глубоко дышал, пока Леви не спросил: — Готов? — Да. — Хорошо. Эрвин осилил короткое путешествие обратно к кровати и сел, стёр тыльной стороной ладони испарину со лба. Только это порывистое движение и напряжение в руке выдавали его разочарование. — Замечательно! — Ханджи была в восторге. — Будешь готов сражаться на раз-два! — Надеюсь, нам не придётся сражаться слишком много, — сказал Леви. — Достало. Эрвин посмотрел на него, удивлённый его тоном. — Если повезёт, больше вообще не придётся, — сказал он. — Мне следовало предположить, что титан может прятаться — мы знали, что в живых остались нетипично умные аномальные особи. И я уже думал о том, как лучше исследовать территорию впереди отряда. Армин сказал, что некоторые отчёты центрального отдела Военной полиции выглядят многообещающе. Среди оборудования, которое они скрывали, есть намного более мощные телескопы, чем у нас были раньше, и ещё что-то вроде метательных гранат, которые могут вывести титана из строя и облегчить его убийство. — Я вёл себя слишком самоуверенно, — Леви нахмурился. — Хотя должен был ожидать подобной атаки после того, что мы прочитали в отчёте Южного отряда. Эрвин покачал головой. — Если бы новые лезвия не оказались тупыми, ты бы убил его без проблем. Никто не способен учесть все возможные варианты, — он улыбнулся странной, хрупкой улыбкой. — Конечно, нам было бы гораздо легче предсказывать появление титанов, будь с нами Майк… — Эрвин внезапно отвернулся. — Нужно придерживаться расписания, — сказал Леви, обращаясь к Ханджи, будто ничего не случилось. — Если ты напишешь, сколько упражнений он должен делать и по сколько раз в день… Ханджи глянула на Эрвина и порывисто кивнула: — Прямо сейчас этим и займусь. Леви посмотрел на неё с благодарностью. Когда она ушла, он сел на кровать рядом с Эрвином и стал ждать. — Он… должно быть, умер в одиночестве, — наконец произнёс Эрвин. — Остальной его отряд тоже погиб, но все они были в другом месте. — Он умер, сражаясь, — ответил Леви. — До самого конца. — Надеюсь, всё закончилось быстро. Он был одним из храбрейших солдат, которых я знал, но… остаться наедине… с ними… Эти слова не требовали ответа, не требовали ложных утешений. Леви подавил воспоминание о липком ужасе, который ощутил внутри титана, пока рвал горячую, напирающую со всех сторон плоть сломанным лезвием и коротким ножом. Тогда ему казалось, что воздух закончится раньше, чем он выберется. Что бы ни случилось с Майком, его кончина была ужасной. — Я скучаю по нему, — Эрвин стёр влагу с глаз. — Я тоже. Они долго молчали. Ни один из них не чувствовал необходимости нарушать тишину. В конце концов Эрвин судорожно вдохнул и произнёс: — Леви. Когда я подумал, что ты мёртв… — Эрвин… — Нет, дай мне сказать. Я должен был сделать это намного раньше. То, как я вёл себя с тобой… — Это не важно. Всё уже в прошлом. — Это важно. Хотя бы позволь мне объяснить, — расценив молчание Леви как согласие, Эрвин продолжил: — После ужина в честь победы, когда я сказал тебе уходить… — Ты не обязан, — перебил Леви. Воспоминания о той ночи всё ещё причиняли боль. — Я знаю, ты считал, что это было необходимо. — Но я так ошибался, Леви. Я ничего не чувствовал. И думал, что больше никогда ничего не почувствую, поэтому убедил себя, что без меня тебе будет лучше. Решил, что так ты сможешь прожить свою собственную жизнь, не будучи привязан к кому-то, кто никогда не сможет… кто не способен ответить на твои чувства. И даже когда ты исчез внутри того титана, я по-прежнему ничего не чувствовал. Точнее, если быть честным, я ощутил даже какое-то… облегчение. — Облегчение? — Леви посмотрел на него с удивлением. — Да. Думаю, я всегда знал, что однажды заплачу за все свои поступки… за всех людей, которых скормил титанам. Заплачу собственной жизнью. Но я оставался в живых, а затем, когда поверил, что ты мёртв, внезапно понял: «Ну конечно, вот какова цена». Потерять тебя — единственное, чего я боялся больше всего на свете. Но я знал, что не должен позволять себе чувствовать этот страх, потому что наша победа могла зависеть от твоей жертвы. Так что я… не знаю… наверное, попытался вообще перестать что-либо чувствовать. Но переложить на тебя мою вину… заставить тебя заплатить за мои грехи… — У меня и своих достаточно, — возразил Леви. — Ты не должен… — Знаю. Я пытаюсь объяснить, что чувствовал тогда. Когда я подумал, что ты мёртв, то решил: это моё наказание — продолжать жить без тебя. И это было то, чего я заслуживал, но не то, чего заслуживал ты. Если кто и достоин жить, так это ты, Леви. И ты не должен был стать каким-то наглядным уроком для меня! Так что все мои теории просто… рухнули. Во всём этом не было никакой логики… А потом вдруг оказалось, что ты жив… — Да. А потом ты вырубился и чуть не сдох прямо у меня на руках… Но, Эрвин, всё, что ты вбил себе в голову — кто чего заслуживает, как ты виноват и как спасёшь меня от этого, если прогонишь, — всё это полная хуйня. И ты сам это знаешь, так ведь? Я никогда не влезал туда, откуда меня нужно спасать. Да, ты привёл меня в Разведкорпус, но ты же с самого начала дал мне выбор: уйти или остаться. Я не следовал за тобой слепо — я слушал тебя и верил в твоё дело. Всё это время я принимал свои собственные решения и не жалею ни об одном из них, ни на секунду. Ты пытался прогнать меня, но, чёрт, я же вернулся? Потому что хотел быть здесь, быть с тобой. Это всё, что мне нужно. Эрвин с силой выдохнул — так, будто Леви ударил его в живот. — Ты прав. Конечно, ты прав. А я ошибался — во всём. В себе. В том, что лучше для тебя. И больше всего в том, кто из нас нуждается в спасении. Так… сможешь ли ты простить… — Да заткнёшься ты уже или нет? — Леви наклонился, обхватил лицо Эрвина ладонями, и его поцелуй был красноречивее любых слов.***
После десяти дней проливных дождей, когда солдаты почти всё время, кроме патрулей и тренировок, ютились в своих палатках, пробившиеся сквозь тучи несмелые солнечные лучи стали настоящим облегчением. Рёбра Эрвина ещё болели, когда он кашлял или вдыхал слишком резко, но Ханджи сообщила, что они заживают как положено. — Даже быстрее, чем положено, — сказала она, кладя на опрятно застеленную кровать толстую папку, набитую записями и рисунками. Моблит стоял у входа с ещё одной пухлой папкой и парой блокнотов в руках. Ханджи лучезарно улыбнулась Леви, который смотрел на все эти записи с подозрением, предчувствуя ещё одну лекцию о местной флоре и фауне. Закончив осматривать Эрвина, Ханджи подняла на него взгляд. Почти все синяки на его груди уже выцвели до зелёно-желтого цвета. — Пожалуй, такое быстрое выздоровление — заслуга как твоей собственной силы и хорошей формы, так и нашего великолепного ухода за тобой. — Или ты не такой уж и старикашка, — Леви поменялся с Ханджи местами, чтобы застегнуть пуговицы на рубашке Эрвина, и одарил его одной из своих редких полуулыбок. Эрвин рассмеялся и лишь слегка поморщился от вызванной этим колющей боли в рёбрах. — Я даже начинаю верить, что выкарабкаюсь, — сказал он и замолк, когда поймал взгляд Леви, напоминающий, что они не одни. Затем посмотрел на Ханджи: — Так… когда я снова смогу ездить верхом? — Подождём ещё дня три-четыре, — решила Ханджи. — Потом попробуешь объехать вокруг лагеря. Если всё будет хорошо, то можем выдвигаться где-то через неделю. А теперь скажи, ты сильно занят? У меня столько новой информации! Леви вздохнул, но не стал пытаться улизнуть из палатки под каким-нибудь предлогом. Как бы ему ни хотелось признавать, в эти дни лекции Зоэ порой были достаточно интересными. — Но лучше тебе не трепаться целый час о мерзких жуках, которые живут в говне, — мрачно предупредил он. Ханджи засмеялась: — О, нет, это ещё круче! Моблит обнаружил новый вид кровососущих клещей! Он поймал одного в лесу, когда собирал шишки для нашего исследования. Или будет точнее сказать, что это клещ поймал Моблита. Я не буду смущать его и рассказывать, куда именно тот присосался, но нам удалось извлечь его пинцетом, и я была настолько поражена тем, как стоически Моблит перенёс, когда я в буквальном смысле держала его за… ну, вы можете себе представить… что предложила ему жениться на мне, и он согласился! За её словами последовало ошеломлённое молчание. — Ну, а что ещё он мог сказать в таком положении? — Леви изогнул бровь. — Об этом я не подумала, — усмехнулась Ханджи. — Но позже я спросила его ещё раз, просто чтобы убедиться, и не было похоже, что он передумал. Эрвин и Леви посмотрели на Ханджи, затем на Моблита и снова на Ханджи. Те изо всех сил пытались скрыть самодовольство и потому вели себя с показательной беспечностью. — Мои поздравления! — тепло отозвался Эрвин. — Ага, — поддержал Леви. — Поздравляю, Зоэ. И тебя, Моблит, тоже, но… ты же понимаешь, что тебе теперь ни секунды покоя не светит? — Я привык, — Моблит улыбнулся. — Она же вообще никогда не убирается. — Хорошо, что я это делаю. — И она никогда не перестанет подвергать свою жизнь опасности во имя науки. Беспокойство за неё сведёт тебя в могилу раньше времени. — Я знаю, — улыбка Моблита стала только шире, когда он встретился взглядом с Ханджи. — И оно того стоит. — Хм. Похоже, вы нашли друг друга, — подытожил Леви. — И раз уж мы с этим разобрались, сядьте уже и позвольте поведать вам об интереснейшем жизненном цикле клеща Бернера! — воскликнула Ханджи, открывая свои записи.***
Пеппер негромко фыркнула в предвкушении, когда Леви вывел её из лагеря на просторный луг, залитый ярким светом полуденного солнца. На пологом открытом пространстве не было возможности спрятаться титанам: ни аномальным, ни ещё каким-то. Эрвин ехал рядом, после нескольких недель бездействия его лошадь стала беспокойной. — Хорошо наконец-то выбраться из лагеря. — Да уж. Но ты давай полегче. Если упадёшь с… — Леви, я хотя бы раз падал с лошади? Я чувствую себя намного лучше — почти как до нападения титана. И это было даже преуменьшением. Несмотря на недели выздоровления и бледность от долгого пребывания в палатке, Эрвин выглядел лучше, чем в течение многих лет. Он по-прежнему был дисциплинированным и серьёзным, но время от времени что-то такое вдруг вспыхивало в его взгляде, отчего он казался моложе. Теперь в нём бурлила неудержимая энергия, которая, по ощущениям Леви, растекалась и по его собственным жилам. Они посмотрели друг на друга. — Ханджи меня убьёт, — тихо сказал Эрвин. — Сначала ей придётся тебя поймать, — ответил Леви, чувствуя, как что-то разгорается внутри него. Не говоря больше ни слова, они помчались вперёд по равнине, а конские копыта подбрасывали в воздух комья земли. Ощущения сродни полёту дарила только быстрая верховая езда. Леви не мог вспомнить, когда в последний раз вот так нёсся во весь опор — будто за ним гналось полчище титанов. В прошлом это всегда была отчаянная гонка на выживание, но теперь их лихорадочный галоп был не чем иным, как восторгом от ощущения скорости и захватывающим дух волнением от того, что они живы и весь мир ждёт их впереди. Эрвин всем телом ощущал вибрации от ударов копыт о землю. Ему не нужно было смотреть на Леви, чтобы чувствовать его присутствие и наслаждаться правильностью этого чувства. Небо над ними было поразительным — дымчатую синь пронизывали белые нити облаков, перистые, будто птичьи крылья. Он глубоко вдохнул, почти не ощущая боли в рёбрах. Вдалеке, на востоке, виднелись голубоватые пики гор. К северу до самого горизонта тянулась травянистая равнина. Они заложили внушительный круг и вернулись в лагерь, когда солнце уже начало садиться. Капитан Арлерт во главе небольшого патрульного отряда выехал к ним навстречу, когда они приблизились. Беспокойство в его взгляде тут же исчезло, стоило ему увидеть далеко не истощённого такой тренировкой, а скорее даже взбодрившегося Эрвина. — Командир Эрвин, капитан Леви, — поприветствовал он. — Кажется, Ханджи вас искала. — Что-то случилось? — спросил Эрвин. — Нет. Она просто спрашивала, зачем вы ускакали так далеко в вашу первую поездку после ранения. Но, похоже, это не причинило вам вреда. — Ни капли, — согласился Эрвин. — Вообще-то, могу с уверенностью сказать, что мы выдвигаемся послезавтра. Я соберу совещание в своей палатке завтра утром — обсудим детали. Когда они проезжали мимо импровизированных конюшен, покрытых хвойными ветками, Эрвин заметил Хейке Меркель и двух её друзей, сидящих у костра и наблюдающих за ними. Взглядом Хейке гипнотизировала ничего не подозревающего Армина, пока её светловолосый компаньон с таким же усердием рассматривал саму Хейке. Парень в очках позади них явно находил всю эту ситуацию комичной. Вспомнив, как однажды думал о том, что Леви и Хейке могут пожениться на манер Нила и Мари, Эрвин мгновенно ощутил стыд за те свои абсурдные мысли. Как он мог даже предположить, что Леви будет где-то не рядом с ним? Заперев и накормив лошадей, Эрвин, Леви и Армин со своим отрядом отправились к костру ужинать с остальными солдатами. Ханджи вцепилась Леви в плечо и принялась ругать его за то, что позволил Эрвину уехать так далеко, но потом заметила, насколько здоровым тот выглядит, и сдалась, тряхнув волосами: — Ох, ладно. Надеюсь, вы двое знаете, что делаете. Так когда в путь? После этого новость о скором отъезде быстро разлетелась среди солдат, вызвав всеобщую радость. Когда Эрвин возвращался вместе с Леви в свою палатку, он услышал, как Хейке расспрашивает Армина про океаны солёной воды и огненные реки. В палатке Эрвин зажёг лампу и стряхнул с плеч куртку. — Чувствую себя просто отлично после этой прогулки, — сказал он, потягиваясь. — Завтра ты об этом пожалеешь, — Леви тоже снял куртку и достал свой спальный мешок, раскатывая его, как обычно, рядом с кроватью Эрвина. — Ты же знаешь, что завтра всё будет адски болеть? — Знаю. Ну и пусть. Леви помог Эрвину расстегнуть те пряжки ремней, до которых было сложнее всего дотянуться, и затем занялся своими. Когда оба избавились от снаряжения, Леви спрятал лезвия, а Эрвин сложил и засунул под кровать ремни. Подойдя к умывальнику в углу палатки, Леви налил воды из кувшина в керамическую чашу. — Хочешь помыться первым? — М-м… нет, давай ты. Я пока напишу Закклаю — сообщу ему дату нашего отъезда. — Я сам напишу. Ты сегодня и так достаточно напряг руку со всей этой ездой. — Что ж, пожалуй, это хорошая идея, — Эрвин на пробу согнул и разогнул пальцы. — Ах, да, я вчера использовал последнюю писчую бумагу. Но в сундуке есть ещё. Пока Эрвин снимал рубашку и умывался, Леви подошёл к сундуку, задвинутому в угол, чтобы освободить в палатке достаточно места для них двоих. Он разложил складной стул, собираясь использовать сундук в качестве стола. Эрвин продолжал мыться — теперь он умел выжимать фланель одной рукой. — Что это? Эрвин обернулся и увидел, что Леви держит маленькую статуэтку крапивника. — А… Я случайно украл его из королевской библиотеки. Использовал в качестве пресс-папье. Ханджи… — он запнулся, вспоминая своё состояние во время того разговора с Ханджи. Теперь казалось, что это было вечность назад. — Ханджи что? — спросил Леви. — Ханджи сказала, что он напоминает ей тебя. — Тц. Потому что такой маленький? — Скорее потому, что кажется, будто он вот-вот взлетит. — Хм, — Леви крутил птичку в руках. — Он… неплох. — Я не мог смотреть на него, — признался Эрвин. — После того, что сказала Ханджи. Я убеждал себя, что поступил правильно, заставив тебя уйти, но… В общем, я всё равно не мог смотреть на него. Леви вместо ответа окунул перо в чернила: — Так что писать? Эрвин коротко изложил Леви информацию, которую следовало сообщить Закклаю. Тот кивнул и принялся за работу. Прошли годы с тех пор, как Эрвину приходилось диктовать ему письма слово в слово. Леви уже давно выучил соответствующие формы обращения и формальный стиль военной корреспонденции. Эрвин закончил мыться и переоделся в свободные штаны для сна. Сел на кровать и стал наблюдать за Леви. Когда тот писал, его брови сосредоточенно сходились к переносице, а мерцающий свет лампы высвечивал изящный профиль. Возле него, на краю сундука, маленький крапивник примостился так, будто готовился взлететь. Рука Леви двигалась по бумаге, выводя буквы с типичной для него аккуратностью, мягкое шуршание пера было единственным звуком, наполняющим воздух. — Я люблю тебя, — сказал Эрвин. Рука Леви замерла, а затем вновь продолжила своё движение — в том же размеренном темпе. Леви закончил письмо, промокнул его и положил чётко по центру импровизированного стола на подпись Эрвину. Затем встал, пересёк палатку. Эрвин поднялся ему навстречу и прижал к груди, когда тот подошёл достаточно близко. — Я люблю тебя, — повторил он. Леви посмотрел на на него: — Я знаю это, идиот. Знал даже тогда, когда ты сам не знал. — Но я заставил тебя сомневаться. Как я мог быть таким глупым? Если бы ты поверил мне… если бы ты и правда ушёл… — Тц. Предположения и теории всегда были по твоей части. А я просто разгребал всё дерьмо. — Разгребал. И продолжаешь разгребать, — Эрвин улыбнулся. Леви толкнул его на кровать и поцеловал. Узкая походная койка тревожно покачнулась под ними. — Ох. Это не… — Безопаснее на полу. — Да. Несмотря на все сплетни, которые провоцировало их совместное проживание в одной палатке, правда заключалась в том, что с момента нападения титана Эрвин и Леви не касались друг друга чаще, чем того требовал уход за раненым. Сначала тесным контактам не способствовала травма Эрвина, а после, когда он пошёл на поправку, несмотря на тот жар, что порой разгорался между ними, оба сдерживались от сближения из-за страха спугнуть вновь обретённое взаимопонимание. Но теперь оба почувствовали, как всё встало на свои места. — Нам по-прежнему нужно быть осторожными. Леви опёрся на локоть и посмотрел сверху вниз на Эрвина, лежащего рядом на матрасе. В свете лампы синяки на его коже были почти незаметны, но Леви знал, что они там и что рёбра Эрвина, пусть и срастаются как положено, всё ещё хрупкие. Эрвин снял шейный платок Леви и начал расстёгивать пуговицы рубашки. Его уже не опухшие пальцы вернули свою ловкость, отвоёванную когда-то с таким трудом. — Но не слишком осторожными, — сказал он, и у Леви перехватило дыхание от его взгляда: наполненного таким горячим желанием, что Леви моментально завёлся, но и чем-то ещё. Чем-то, что почти исчезло в последнее время. Чем-то, чего Леви не видел так давно… — Эрвин… Эрвин протянул руку и коснулся губ Леви пальцами. — Леви? Он поцеловал пальцы Эрвина, затем его ладонь, лоб и наконец его губы. Осторожно провёл рукой по груди, избегая самых больших синяков, потом усилил нажим, задерживаясь на напряжённых мышцах живота, и наконец пробрался под резинку штанов, наслаждаясь теплом и упругостью его члена. Прикосновение Леви вырвало у Эрвина вздох. — Блядь, — Леви внезапно нахмурился, убрал руку и сел. — У нас же ничего нет. Масло из лампы слишком горячее, и я бы не хотел её тушить — хочу видеть тебя. — На дне сундука есть бутылка масла, — сказал Эрвин. — Вот как? То есть, ты планировал это? — Нет. Всего лишь надеялся. — Ясно. Хорошо. Не… никуда не уходи. Эрвин улыбнулся: — Я не собираюсь никуда уходить, Леви. Несмотря на то, что секс между ними был нечастым, они знали тела друг друга достаточно хорошо, чтобы всё происходило с лёгкостью, пусть даже сейчас им из-за состояния Эрвина приходилось действовать медленнее, чем обычно. Но ещё никогда они не делали этого так… открыто: Леви навис над Эрвином, глядя ему в глаза, Эрвин смотрел в ответ, они будто держались друг за друга взглядами. — Блядь, — прошептал Леви, опускаясь на член Эрвина. Тот подался ему навстречу, провёл рукой вверх по бедру и остановил её на талии. Леви начал двигаться под тем углом, который нравился Эрвину больше всего. Эрвин рвано вдохнул от силы ощущений и поймал ладонь Леви, сплетая их пальцы, удерживая его. Они двигались сначала медленно, а затем всё быстрее и быстрее, порой сбиваясь с общего ритма, пока размеренные движения не превратились в неистовые толчки. Когда они оба подобрались к пику, Леви потянулся к своему члену, двигая рукой быстро и резко, но его взгляд ни на секунду не оставлял Эрвина. Они кончили с разницей в несколько секунд, хрипло выдыхая имена друг друга. Леви лежал рядом с Эрвином, положив голову на его плечо. Эрвин поцеловал его в лоб. — Надо бы помыться… — пробормотал Леви. — Хм-м-м. Ни один из них не сдвинулся с места. Спустя какое-то время Эрвин натянул на них одеяло и закрыл глаза, наслаждаясь теплом от прижавшегося к его правому боку Леви. Сквозь подступающий сон он слышал, как их дыхание выравнивается, приходя к одинаковому размеренному ритму. — Леви? — позвал он негромко. — Нахер, — отозвался Леви. — Это может подождать до утра.***
Все были в приподнятом настроении, когда спустя два дня покидали лагерь. Эрвин решил отправиться на северо-восток, по равнинам, и избегать гористой местности до тех пор, пока не решится проблема с лезвиями и не появится больше информации о том, как много титанов выжило. Армин получил отчёт от Жана Кирштейна, в котором сообщалось, что некоторые бывшие члены Культа Стен сотрудничают с Эреном Йегером, чтобы найти способ контролировать возможных оставшихся аномальных титанов. Эрвин взглянул на Леви, когда Армин зачитал отчёт. — Не будем рисковать. Мы ведь никуда не спешим. Леви только кивнул, и выражение его лица было настолько близко к улыбке, насколько это вообще возможно. Равнина, по которой они ехали, напоминала Леви те места, которые он видел во время своей одиночной экспедиции, но, к счастью, она была менее болотистой, и передвигаться по ней было намного легче. Вокруг не наблюдалось ни следов титанов, ни остатков человеческих поселений, за исключением пары разрозненных каменных жилищ. Не имея возможности исследовать местность, Ханджи заставила солдат приносить ей образцы растений и животных, а сама погрузилась в написание заметок и жаркое обсуждение теорий, пока Моблит усердно делал зарисовки, фиксируя их открытия. Они оба выглядели полностью поглощёнными своими исследованиями. Леви и Эрвин держались рядом всегда, когда это было возможно. Поначалу у них было законное оправдание в виде совместных тренировок, способствующих выздоровлению Эрвина, но даже когда всем стало очевидно, что командир полностью здоров, они продолжили уезжать вдвоём, оставляя Армина и Ханджи за старших. К морю они выехали случайно, одним холодным дождливым утром, сильно опередив основной отряд. Леви вдруг осадил Пеппер и приподнялся в седле, втягивая носом воздух так, как мог бы это сделать Майк. — Что такое? — спросил Эрвин. — Воздух, — ответил Леви. — Пахнет… как будто солью… Эрвин тоже глубоко вдохнул через нос. — Да. Что это? Так необычно. — Я помню этот запах, — сказал Леви. — Не могу сказать с уверенностью, но, думаю, за этим холмом — море. — Серьёзно? — глаза Эрвина расширились. — Ты вроде бы говорил, что так и не доехал до него. — Не доехал, — Леви отвёл взгляд. — Но воздух пах точно так же, и… думаю, я видел его: тонкую синюю полосу вдалеке. Эрвин уставился на него: — Тогда почему ты… — Я хотел, чтобы это случилось вот так. Вместе с тобой, — во взгляде Леви читался вызов. И прежде чем Эрвин успел ответить, Леви пришпорил Пеппер и поскакал вперёд по склону. Эрвин последовал за ним. Оба остановились на вершине подъёма. Перед ними равнина постепенно переходила в отдельные островки травы, торчащие из белого песка. А дальше раскинулся невообразимо огромный, плоский и серый океан. В абсолютном молчании они подъехали ближе. Спешились, оставив лошадей пастись на траве, и спустились к пляжу. Сыпучий песок, испещрённый дождевыми каплями, вяз под ботинками, так что идти было трудно. Ближе к воде он потемнел, напитался влагой и стал твёрже. Леви проследил за чайкой, вылетевшей из-за холма — медленно взмахивая крыльями, она устремилась к океану. Они продолжали идти, а небольшие волны с кружевными краями резвились под их ногами. Эрвин наклонился и зачерпнул немного воды, протянул Леви. — Солёная, — сказал тот, когда Эрвин тоже попробовал. — Но есть ещё какой-то привкус. Ни на что не похожий. Эрвин позволил воде стечь сквозь пальцы обратно в океан. — Никогда не думал, что мы доживём до этого момента. Леви ничего не ответил, думая, как и Эрвин, о всех тех, кого уже не было с ними. Раньше он бы непременно напомнил Эрвину об этом, безжалостно испытывая свою веру в него. Но больше не было нужды в подобных испытаниях. Он посмотрел на едва волнующуюся под низкими тучами воду. Серый горизонт терялся на сером небе. Эрвин вытер руку о плащ и встал рядом с Леви, глядя на море. Леви повернулся к нему: — Оно не синее, как в книгах Армина. Но всё равно красиво, правда? — Да. Леви потянулся к руке Эрвина, и тот сжал его пальцы. Они стояли бок о бок, смотрели на океан, на едва различимый горизонт, которого не видел ещё ни один живой человек. — Но тут блядски холодно, — сказал Леви спустя какое-то время. — Я весь вымок, — согласно кивнул Эрвин. — Возвращаемся? Леви повёл плечами под неослабевающим дождём, но ладонь Эрвина согревала его руку, когда они отвернулись от моря и пошли назад, к ожидающим их лошадям.