(Отступление).
– Что же, господа, мне было приятно работать вместе с вами. – Несмотря на события, происходящие у стен башни правительства, Муэрто говорил совершенно спокойно, сохраняя достоинство в глазах соратников и перед самим собой.
– Мы ведь можем уйти. – Заметил старик, заведующий контрразведкой и службой безопасности здания совета. – Тайный ход...
– Перекрыт обвалом, устроенным рунными магами. – Прервал немолодого минотавра верховный главнокомандующий, (впрочем, ему осталось недолго носить свой почетный титул). – Мы проиграли уже в тот момент, когда не заметили угрозу. Сейчас нам остается сделать две вещи: принять свою судьбу и минимизировать последствия для страны.
– Это безумие какое-то! – Со своего места вскочил молодой министр. – Мы не можем просто так сдаться! У нас есть ресурсы, верные подразделения армии, на нашей стороне сила!
– Сядь. – Пронзив крикуна суровым взглядом, Муэрто нахмурил брови, чуть приподнявшись из своего кресла.
Пару раз дернувшись, будто хотел что-то сказать, молодой минотавр осел на свое сидение и закрыв морду ладонями, начал бормотать нечто неразборчивое. Выглядел он в этот момент совершенно разбитым и жалким, так что вызывал у остальных присутствующих, лишь презрение и брезгливость.
– Пусть это крах наш лично и Республики в целом, но государство продолжит существовать и в дальнейшем. – Черный минотавр обвел взглядом зал совещаний, задержавшись по секунде на каждом из пустых сидений. – Будем надеяться, что те кто придут нам на смену, не разрушат все то, что удалось построить за все прошедшие годы.
Противостояние внутри страны, началось сразу после того как флот увез армию вторжения к берегам Зебрики. Сперва это выражалось в газетных статьях, описывающих жестокость подобного решения, особенно в отношении жителей страны, недавно пережившей гражданскую войну, вспомнили и про первую попытку высадки, которая окончилась глобальной "чисткой" внутри страны минотавров. В ответ, контрразведка заваливала граждан патриотической пропагандой, стремясь убедить самых жалостливых, в том что простым зебрам будет гораздо лучше жить не под властью безумных тиранов, магов и их монстров, а под покровительством мудрых и щедрых Республиканцев.
Второй волной в той же прессе, пошли сообщения об огромных потерях армии вторжения, что сопровождалось снимками изуродованных и изувеченных тел. Известие об использовании отравляющих газов, оканчивалось длинным списком имен погибших, (большинство из которых было преступниками). Ожидаемо, подобная подлость полосатых, вызвала бурю возмущений и волну гнева, за которыми скрывалась нарастающая тревога за братьев, отцов и сыновей.
Постепенно вторжение набирало обороты, так же как и информационная война внутри самой Республики: каждое сообщение о победе, буквально на следующий день получало подробности, которые в глазах простых граждан, превращали несомненный успех едва ли не в сокрушительное поражение. К спискам имен погибших, (к слову, совершенно точных и подтвержденных официальными источниками), добавились цифры, обозначающие суммы затраченные на вооружение, броню, боеприпасы...
Служба безопасности "рыла землю носом", пытаясь отыскать "крыс"… и кого-то они даже поймали, но подозреваемые редко доживали до допроса. Попытка привлечь к делу некромантов, провалилась на девяносто процентов, так как оказалось что души тех, кто имел реальную информацию о противнике, были неплохо защищены, что подтверждало подозрения о вмешательстве вражеских диверсантов.
Попутно, в пограничных городах, начали распространяться слухи, будто бы министры на самом деле уже не служат народу, как вещают при каждом удобном случае, а только набивают собственные карманы, превратившись в тиранов ничуть не лучше, а может быть даже хуже Цезаря с прихлебателями. Начали выдвигаться теории, что война на самом деле была начата не ради завоевания новых земель и "принесения света знаний в тьму невежества полосатых варваров", а как способ избавиться от лишних граждан. При этом, чем более нелепым казался слух, тем охотнее в него верили, а попытки заставить говорунов молчать, вызывали противоположную реакцию.
Где-то год назад начали пропадать письма, отправляемые солдатами с фронта и их родственниками и знакомыми из Республики, что повлекло за собой новую волну сплетен, ну и подорвало боевой дух армии. В то же время, бесплатные газеты, (редакции которых прикрывались каждую декаду), начали писать откровенно провокационные статьи, в которых хоть и не призывали к бунту, но заставляли задуматься о целесообразности решений нынешнего правительства. И если газеты еще получалось заставить "замолчать", то заткнуть любительские радиостанции, в последние месяцы появляющиеся словно грибы после дождя, выходило намного хуже.
Редкие демонстрации, проходящие под лозунгом "Верните наших детей", не несли особой угрозы, пока в один непрекрасный день, кто-то из стражников не начал стрелять по толпе. После завершения инцидента, вылившегося в безобразную драку с привлечением военных, виновника нашли мертвым от передозировки химическими веществами...
Два месяца назад, информационная война переросла в нечто более серьезное: боестолкновения стражи с хорошо обученными и дисциплинированными бойцами Синдиката, стали едва ли не самой обсуждаемой темой, наряду с военными успехами и поражениями Республики. Попытки захватить глав этой организации, созданной бывшим претендентом на пост мастера ордена рунных магов, окончились сокрушительным провалом, так как их даже не удалось найти, (особняк Марио, защищенный не хуже башни совета, встретил группу захвата девственной чистотой и абсолютной пустотой).
История перевертышей всплыла в новом свете: вампиров пытались представить невинными жертвами произвола министров, решивших скинуть всю вину за свои неудачи, на всеми презираемых изгоев, старавшихся жить в мире и согласии с обычными гражданами Республики. Разумеется, нашлись те, кто был знаком с чейнджлингами и отзывался о них самыми лучшими эпитетами: трудолюбивые, вежливые, отзывчивые, честные...
"Скрывающиеся под иллюзиями пони, ментальные паразиты – честные. Это было бы смешно, если бы не было так грустно".
– Главнокомандующий. – К Муэрто обратился адьютант, протягивающий трубку телефонного аппарата, подключенного к устройству дальней связи. – Министр Один на линии.
– Благодарю за службу. – Черный минотавр благодарно кивнул и сжал пальцы правой руки на аппарате. – Можешь быть свободен.
– Служу Республике. – Стукнул себя кулаком в грудь солдат и чеканя шаг, удалился к выходу.
"Побольше бы таких...".
– Один? – Приложив трубку к голове, Муэрто заговорил в микрофон, ожидая услышать голос одного из соратников, в данный момент находящегося далеко от столицы.
– "Что там у вас происходит?". – Однорогий минотавр был недоволен, что даже не пытался скрыть за вежливыми интонациями.
– Смена власти, друг мой. – Усмехнулся главнокомандующий. – Народ бунтует и жаждет крови.
– "Давай без лишних подробностей". – Голос в динамике стал напряженным.
– Вчера вечером стало известно о потерях армии во время первого дня штурма Нового Рима, а так же о приказе "пленных не брать". – Черный минотавр скривился, будто целиком проглотил лимон. – Потом "пиратские" радиостанции начали вываливать компромат, нарытый на каждого из нас… за исключением Лимон. Госпожу Хард выставили невинной жертвой тирании министров, которые приказали похитить кобылку из собственного дома, а затем заставили помогать в осуществлении своих гнусных планов, угрожая за неповиновение каждые пол часа расстреливать по котенку.
Слушавшие монолог министры, синхронно закашлявшись стали переглядываться, а глава контрразведки прикрыл морду ладонью.
– "Пожалуйста, Муэрто, скажи что о котятах ты сам придумал". – Подозрительно хриплым голосом произнес Один.
– На самом деле говорилось о жеребятах и сиротах. – Махнул рукой черный минотавр, не заботясь о том, что собеседник этого жеста не увидит. – Просто я решил добавить происходящему немного комичности.
– "Отвратительный из тебя юморист". – Констатировал министр. – "Насколько все плохо?".
– Под стенами резиденции совета, уже собралась яростная толпа с плакатами и разнообразным оружием, а судя по тому что докладывают из других городов, Республика полностью парализована. – Тон Муэрто сменился, выдавая скопившуюся усталость. – Стража повсеместно переходит на сторону мятежников, военные колеблются, но как минимум половина, стрелять по гражданским точно откажется. Рунные маги нас бросили, стоило начаться беспорядкам, а "Маршал" вообще не отзывается, что делает "железную гвардию" практически бесполезной.
– "Иными словами...". – Один не стал договаривать фразу, но за место него, это сделал сам главнокомандующий.
– Нас "слили". – Откинувшись на спинку кресла, черный минотавр прикрыл глаза. – Выкинули как отработанный материал, стоило только выполнить свою задачу.
– "Сражаться ты не собираешься?". – Министр скорее утверждал, нежели спрашивал.
– Мог бы, и возможно даже успешно. – Муэрто усмехнулся. – Только вот, подавление народного бунта, полностью разорит Республику, откинув ее на десятилетия назад… А ведь мы все это начинали, именно ради народа.
– "Что мне следует делать?". – Собеседник был сосредоточен и готов исполнять приказы.
– Отзови Тореро… Начни переговоры с зебрами, постарайся укрепиться в Бастионе. – Немного помолчав, главнокомандующий добавил. – Нас допросить у них не получится, а ты сможешь правильно распорядиться оставшимися ресурсами… Во славу республики. Отбой связи.
– "Во славу республики". – Отозвался голос из динамика, после чего в трубке стал слышаться только монотонный писк.
Выпустив из пальцев телефонный аппарат, Муэрто запустил кисть во внутренний карман мундира и извлек оттуда небольшой четырехзарядный револьвер. Взведя курок, он окинул взглядом соратников, проделавших те же манипуляции, (кроме самого молодого, впавшего в состояние, в котором не замечал ничего происходящего вокруг).
– Не буду произносить громкие речи, их время уже прошло. – Главнокомандующий вскинул руку и выстрелил, попав точно в висок "слабого звена". – Спасибо за службу.
***
Еще до восхода, Лимон была разбужена своим "охранником", приставленным к министру сельского хозяйства, как и еще пятеро молчаливых громил, для слежки и контроля. Земной пони не позволили толком привести себя в порядок и позавтракать, практически силой затолкав в военную форму, а затем посадив в самоходку с бронированными стенками.
Объяснять кобыле такие вещи как "что происходит" и "куда они едут", никто не спешил. Впрочем, привыкнув к своему полуофициальному положению пленницы, Лимон уже долго не задавала таких вопросов, предпочитая делать то, что ей говорят и улыбаться, находясь на публике.
Поудобнее устроившись на широком сидении, кобыла задремала, выкраивая еще несколько минут сна. В конце концов, ничего больше в дороге делать было нельзя.
Внезапно транспорт остановился, снаружи раздались крики и вроде бы даже выстрелы, а затем железная дверца распахнулась, впуская в салон представительской самоходки, прохладный утренний воздух.
– Лимон Хард? – Осведомился чей-то незнакомый голос, в то время как его обладатель светил в мордочку земной пони ярким белым лучом.
– Да, это я. – Щурясь и моргая, но при этом гордо выпрямив спину, ответила министр сельского хозяйства, даже и не думая подниматься с сидения.
– Прошу вас покинуть транспорт. – Фонарик погас и минотавр отошел от прохода.
Покосившись на телохранителя, сидевшего напротив и никак не прореагировавшего на произошедшее, Лимон изобразила вопросительное выражение мордочки, на что получила ответ в виде безразличного пожатия плечами.
"Все страннее и страннее".
Осторожно выбравшись из самоходки, желтая земная пони тут же оказалась в окружении минотавров, облаченных в черные комбинезоны, надетые поверх легкой брони. Они были вооружены многозарядными самострелами с короткими стволами, а так же широкими ножами прицепленными к бедрам с внешних сторон.
– Соскучилась? – Прозвучал короткий вопрос, произнесенный чуть шипящим, (из-за клыков), голосом кобылы, закутанной в матово-черную хламиду. – Неужели не узнала?
Сердце в груди Лимон забилось чаще, она даже не обратила внимания на то, что пятерых ее "телохранителей", упаковывают в мешки, чуть в стороне от загородной дороги.
– Зарин? – Сделав неуверенный шаг вперед, министр сельского хозяйства замерла, с затаенной надеждой смотря под край черной ткани, нависающий над мордочкой кобылы.
Вместо ответа, принцесса перевертышей скинула капюшон и улыбнулась, демонстрируя ровные белые зубы. После этого прошла ровно секунда, прежде чем Лимон Хард налетела на подругу, стиснув ее шею в крепких объятьях и уткнувшись мордочкой в шелковистую гриву.
– Тише-тише. – Прошептала вампирша, осторожно гладя всхлипывающую пони по гриве и спине. – Все хорошо… Все уже закончилось.
Министр сельского хозяйства была бы рада прекратить плакать, но сейчас, когда неожиданное ощущение безопасности буквально обволакивало со всех сторон, накопившийся за годы разлуки стресс, наконец-то нашел свой выход.
– Штурм резиденции совета начался. – Оповестил принцессу командир отряда Синдиката, выделенного для миссии по освобождению земной пони.
– Хорошо. – Зарин уселась прямо на землю и плотнее прижала к себе подругу, кажущуюся не взрослой кобылой, а испуганным жеребенком. – Мы прибудем на место через два часа.
***
Группу захвата, составленную из лучших воинов служащих Синдикату, за входными дверями башни ожидал неожиданный прием: пустые коридоры и лестницы, без единого намека на ловушку или засаду. Только в нескольких комнатах на нижних этажах, они обнаружили служащих административного аппарата и охранников, сразу же сложивших оружие.
Гвидо, которому и выпала участь командовать операцией, на долгую минуту задержался перед входом в зал совещаний, не решаясь войти внутрь. Ожидаемо, дверь оказалась заперта, так что ее пришлось выбивать, (хотя можно было взломать замок). Представшая же взглядам Синдикатовцев картина, совершенно убивала боевой настрой: по обеим сторонам и во главе длинного стола, в удобных креслах сидели… трупы.
– Вот ведь… – Сплюнул на пол кто-то из бойцов.
– Не то слово. – Подтвердил его напарник.
"Знатно они нам подгадили на последок".
Пронеслась в голове Гвидо невеселая мысль.
Члены совета министров были застрелены, и судя по всему, убили они себя сами.
"Хотя бы теперь не придется опасаться противодействия с их стороны, а если еще представить массовое самоубийство с нужной нам стороны...".
Дальнейшие размышления было решено предоставить Марио и его советникам. В конце концов, не дело боевого подразделения семьи, лезть в большую политику.
(Конец
отступления).
