Дочь Тони Старка

      Чувствую ли я неприязнь своей бывшей подруги (о, Боже, как это странно звучит) к себе? Однозначно, да.       Каждый раз, когда мы встречаемся в школе или на улице, я чувствую её взгляд, который касается меня постоянно. Она будто пытается показать всю обиду и злобу мне, что держит внутри себя.       Чувство вины я растоптала и засунула, куда подальше после того, как Лиз разбила нашу фотографию с Питером. В тот момент у неё были безумные глаза, и было ощущение, будто она проклинает нас.       Такой я не видела её никогда. Никогда не видела этого ужасного безумства в её глазах, этой злости, которую я чувствовала как запах её духов. Это пугало меня, потому что это было неизвестностью.       А неизвестность — пугает.       Она всегда пугала меня, как и всех остальных людей пугает. Когда ты не знаешь, что происходит с человеком, ты боишься за него. Но, так как ты не знаешь ничего, ты додумываешь. А додумываешь иногда такие ужасные вещи, от которых становится попросту страшно до дрожи по всему телу.       Так что каждый взгляд Тумс я ловила на себе и передёргивалась. Это было реально очень странно, непонятно и пугающе.       Но я пыталась сразу же выкидывать из своей памяти картинки её лица и взгляда, чтобы могла спокойно спать по ночам. И ежу понятно, что у меня ничего не получалось?       Так что я пыталась быть откровенной с Питером и рассказывала ему всё, что я чувствую по этому поводу.       Это странно для меня, ведь я очень не люблю делиться тем, что у меня внутри. Однако я перебарываю себя каждый раз и делаю это, потому что это нужно мне, и это нужно ему. Чувствовать то, что я доверяю ему свои чувства, ощущения и всё то, что таится у меня внутри.       Больше никаких секретов, я обещаю.       Каждый раз, переступая через себя, становится всё легче и легче рассказывать Питеру про всё то, что находится внутри меня. Это даже становится интересным: его заинтересованное лицо, комментарии по поводу моих мыслей.       И после таких разговоров я чувствую себя лучше. Кажется, будто я снимаю огромный рюкзак, наполненный испорченными продуктами, которые уже давно протухли и их уже давно нужно выбросить и скинуть со своих плеч. Но я всё время несла их с собой, ступая в гору и кусая себя за внутреннюю щеку.       Но сейчас я сбрасываю этот рюкзак, рассказывая всё, что есть на душе своему молодому человеку. Лишаю себя лишнего груза на своих плечах, который привыкла тащить за собой.       И это... приятно?       Питер действительно слушает. Он садится ко мне на кровать, обнимает меня, а я смотрю в потолок и разглагольствую. Он рассматривает моё лицо, попивает мой чай, который я ему завариваю каждый свободный вечер, и кушает печенье, то самое, которое он мне хотел отдать, когда впервые спас меня в образе Человека Паука от четырёх похитителей.       Эта обстановка очень комфортная, очень уютная и очень приятная лично для меня. Мне нравится, как мы собираемся с ним у меня или у него в комнате вечерами и просто разговариваем, а потом можем обсудить любимые фильмы, книги, и даже посмотреть несколько картин из кинематографа.       Питер — очень понимающий человек. Каждый раз, когда я вижу его лицо при прослушивании моих высказываний, мне хочется его очень крепко обнять. Что я, собственно, и делаю.       А может, ему и не интересно, просто он очень любит меня.       Да, странно говорить так громко о наших отношениях, но это правда. Чистейшая.       Я всегда всем говорила о том, что обычная симпатия — далеко не любовь. И я до сих пор так считаю. То, что ты увидела новенького красавчика в своей школе, к которому питала влечение — это не значит, что он твоя первая любовь.       Любовь — это когда ты долгое время чувствуешь что-то к человеку, когда тебя тянет к нему, когда ты не можешь дышать без него, и когда он находится с тобой в одном помещении. Тебе тут же становится неловко при каждом действии, которое ты совершаешь при нём. Это когда ты утопаешь в его глазах и понимаешь, что это те самые глаза, в которые ты хотела окунуться с головы до ног. Когда ты вся дрожишь от его прикосновений, внутри всё сжимается. Когда ты ломаешь свои принципы и привычки ради человека и чувствуешь боль, если видишь его с кем-то другим. Острую боль в сердце, будто этот человек взял кинжал и пронзил тебя им.       Прямо в сердце.       И сейчас я смело могу сказать, что между нами любовь. Потому что я чувствовала всё то, что описываю, и Питер тоже.       Я знаю, что это такое. Неужели.       Это самое ужасное и самое прекрасное чувство, которое вы испытаете. Серьёзно, это так. Тебя может рвать на части от того, что ты чувствуешь к человеку, тебя буквально раздирает. Но так же, ты можешь чувствовать невероятное тепло, отдачу и взаимность.       А это — самое прекрасное.       Знаете, что? Я, чёрт возьми, счастлива, как никогда. Я чувствую себя живой, каждый день для меня светлее, чем прошлый.       Да, возможно это и глупо и я не хотела для себя такого раньше, но сейчас я очень благодарна всем, что со мной это случилось.       Благодарна ли я Питеру? Бесконечно.       Прошло очень много времени, несколько месяцев. Про наши отношения в школе знало только несколько людей (Нед, новенький Дэниел, Мишель и Лиз). Мы пережили зиму, весну и совсем скоро у нас будет лето. Остались выпускные экзамены и сам выпускной.       Мы умело скрывали наши отношения, хотя это было ужасно сложно. Ужасно было скрывать все те взгляды, держания за руку друг друга под партой, подмигивания и смешки друзей, а ещё злобные взгляды Лиз.       Что же нам оставалось? После школы сваливать куда подальше и проводить время вместе, а ещё ночевать друг у друга.       О, господи. Ночёвки в доме Питера были потрясающие. Да, стены были тонкие, и это была обычная многоэтажка, так, что было слышно, как тихо плачет девочка подросток за стеной, или как соседи сверху смотрят ночную программу.       Однако я считаю, что находится в комнате Питера — потрясающе. Я чувствую огромную ностальгию, чувствую теплоту и душевную и физическую. Вижу все наши старые фотографии, а ещё, те фотографии, на которых Питер совсем малыш.       В его скрипучей кровати мы обнимали друг друга, прижавшись всем телом и видя прекрасные сновидения. Нормально ли то, что я в шестнадцать сплю в одной кровати со своим молодым человеком?       Возможно, нет, но мне было всё равно. Самое главное, я чувствовала его любовь. Когда я долго не могла уснуть и иногда ворочалась, он просыпался, гладил меня по волосам, целуя в лоб и говоря, какая я красивая, когда на мне нет макияжа, и я сплю.       Я делала вид, что не слышу его, не знаю даже, зачем?       Но каждый момент я запоминала, и он навсегда оставался в корке моего мозга, будто ежедневное напоминание: Питер Паркер любит тебя всем сердцем. Я чувствовала каждое его движение во сне, слышала каждое его сопение.       Каждый раз, когда он или я видел кошмар, то мы крепко обнимали друг друга, успокаивая тем самым. Если уснуть совсем не получалось, я вставала и делала ромашковый чай. Он всё порывался сам его заварить, но я каждый раз его останавливала, говоря, что у меня получится лучше. Но это не так, я просто не хотела, чтобы он лишний раз вставал.       Что же сейчас? Сейчас я выбрала одно из самых своих лучших платьев: белое платье, открывающее мои длинные ноги, подчёркивающее все мои красивые стороны, оставляющее приятный отпечаток в памяти.       Да, сегодня у нас выпускной.       На ногах у меня были красивые туфли на высоком каблуке: сантиметров, наверное, восемь. В них я буду как раз ростом с Питера, что не может не радовать.       Последний раз, взглянув на себя в зеркало, я улыбнулась отражению, а затем убрала локон завитых волос за ухо.       Выгляжу потрясающе.       Взяв в руки маленькую сумку под названием «Клатч» и положив туда ключи, я схватила телефон. Мне пришло смс от отца и матери:       «Повеселись, дочь. Будь осторожна, если что звони Хэппи, он возьмёт трубку. Передай Питеру привет» — я улыбнулась, а затем они прислали мне совместную фотографию со своего отдыха.       Мне было настолько приятно видеть их счастливыми вместе: без натянутых улыбок, уставших глаз и горами скандалов за плечами.       Я чувствовала себя счастливым ребёнком в такой, немного странной, но родной семье.       Экран снова засветился, и я увидела имя: «Питер». Проведя по экрану пальцем, я тут же ответила на его звонок и приложила к уху смартфон.       — Джесс, я рядом с твоим домом, — произнёс Питер бодрым голосом в трубку.       — Уже иду, — я отключилась, а затем погладила пришедших котиков. — Так, вас я покормила, не шалите тут, — я вышла из комнаты, а затем спустилась вниз. Накинув на себя кожаную куртку, я вышла на улицу.       Питер стоял передо мной. На нём был чёрный костюм, который сидел потрясающе. Его, обычно растрёпанные волосы были красиво уложены. Подойдя к нему ближе, я заметила его широкую улыбку. Прикоснувшись к его галстуку, я поправила его, а Питер наблюдал за моими пальцами.       Затем его глаза коснулись меня. Он разглядывал меня где-то полминуты, рассматривая моё белое платье, открытые ноги и причёску.       — Ты прекрасна, — прошептал он, затаив дыхание. Его глаза прямо таки блестели.       — Ты тоже, Пит, — сказала я, улыбаясь, а затем стала точно так же, как и он, разглядывать его с головы до ног. — Костюм сидит на тебе потрясающе.       — То есть, — он тут же осёкся. — Это не значит, что без макияжа, красивого платья и туфлей на каблуках ты ужасна, я не... не это имел в виду, — он стал оправдываться передо мной. — Ты всегда красивая, и вчера была, и сегодня есть, и завтра будешь... просто я, прости, — он вздохнул и прекратил свой монолог.       — Успокойся, Питер, — сказала я. — Хватит себя накручивать, всё нормально, я не обижаюсь, да и тут не на что обижаться.       Пару секунд он молчал, а потом снова открыл рот.       — Ладно, но теперь я чувствую себя низким рядом с тобой. Парень должен быть выше, чёрт.       Я рассмеялась, так звонко, что мой голос эхом раздался на улице.       — Ты такой дурачок, Питер, пойдём же, — я потянула его вперёд и мы направились вниз, к дороге.       — Мы не поедем на машине. То есть, нет, я ни в коем случае не дам твоим ногам устать, пока ты будешь добираться со мной пешком в другой район, просто, — он вздохнул, а затем вытянул руку вперёд и пустил паутину в другое здание.       Он приобнял меня за талию, а затем заглянул мне прямо в глаза.       — Ты доверяешь мне? — спросил он.       Я незамедлительно кивнула.       — Держись меня, — произнёс он, а я схватилась за его тело, прижавшись.       Тут он подхватил меня одной рукой и отпрыгнул от земли, прижимая меня сильнее к себе, опасаясь, что я выпаду из его рук.       Затем, он пульнул паутину уже из другой руки, которой держал меня.       И так мы перемещались с одного здания на другое. Мои волосы развивались по ветру, и немного поднялись от этого, они уже не были такими идеальными, но разве это важно?       Через, кажется, минут двадцать, мы добрались до места.       Аккуратно, за школой, опустив меня на землю, Питер улыбнулся.       — Ты в порядке? — спросил меня Питер.       — Да, всё нормально, — я слегка поправила волосы, а затем улыбнулась ему.       Он протянул мне свою руку, за которую я тут же ухватилась.       Обойдя школу с другой стороны, мы вошли внутрь. Яркие краски, музыка, атмосфера — всё было очень радужно и красиво. Потянув меня в центр зала, Питер положил свою руку мне на талию. Заиграла медленная музыка, под которую, обычно, танцуют вальс.       И тут в моей памяти вспыхнул момент, когда Питер отвёз меня загород к горам. Когда мы танцевали там одни, наслаждаясь друг другом. Я почувствовала внутри такое тепло, от которого хотелось обнять его ещё крепче.       Мы медленно качались в танце, а затем я положила свою голову ему на плечо и пододвинулась губами к его уху.       — Помнишь, как ты устроил мне сюрприз, и мы танцевали около леса? — прошептала я, а затем я услышала, как Питер усмехнулся.       — Я помню, — сказал он. — Тебе ведь понравилось?       — Ты ещё спрашиваешь, Паркер? — я слегка нахмурилась и отстранилась, заглянув ему в глаза, а затем мы одновременно тихо засмеялись. Я вернула свою голову на его плечо, медленно покачиваясь.       Я увидела вдали Неда, который пришёл сюда с Мишель, и как он показал большой палец, как бы говоря «Супер!». Я помахала Мишель, она улыбнулась мне.       Очевидно, мы очень с ней сблизились, раз она не показала мне средний палец в ответ.       Тут мои глаза коснулись Лиз, она танцевала, с тем самым новеньким Дэниелом. Они так же медленно покачивались в вальсе, а потом мы встретились глазами.       Лёгкая улыбка с моего лица пропала. Я ощупывала её глазами, как и она меня. Внутри было пусто. Я вспомнила, как она разбила нашу фотографию с Питером, однако это не зарождало такой сильной злобы и обиды на подругу.       Мы обе виноваты. Я виновата, потому что не сказала ей с самого начала, что мне нравится Питер: возможно, тогда бы она даже не стала бы на него смотреть. Но я же ведь гордая, да? А она виновата в том, что ужасно отреагировала на наши отношения. Она могла просто молча перестать общаться, однако она решила пойти другим путем.       Всегда же ведь говорится, что в ссорах виноваты обе стороны. И это правда.       Мне не хотелось себе портить хорошее настроение, поэтому я отвернулась от неё и больше не глядела в её сторону. Я медленно вдыхала запах Питера: он пах недавно заваренным кофе и немного старым одеколоном.       — Ты потрясающе танцуешь, Питер. Снова брал уроки у тёти Мэй? — я провела ладонью по его спине.       — Опять ты с этим, — сказал Питер, слегка надувшись, а я засмеялась, затем отодвинулась слегка от него и заглянула ему в глаза.       Он выглядел уставшим. Вчера ночью он задержал преступника, который хотел изнасиловать бедную женщину (больше подойдёт слово насильник). Он просто услышал крики рядом со своим домом, и незамедлительно надев костюм, поспешил на помощь.       Мой герой. Мой Человек Паук.       Для меня странно было называть его так. Ведь он всегда для меня был мальчишкой Питером Паркером. Но за этот год он очень повзрослел: стал более мужественным, стал более ответственным, да и вообще, получил огромное количество жизненного опыта.       Это не могло не радовать. Однако недосып — ужасная штука.       — Если хочешь, мы можем уйти раньше окончания мероприятия, — я провела по его щеке ладонью. — Ты полночи не спал, и тебе нужен отдых.       Питер замотал отрицательно головой, а я вздохнула.       — Это твой праздник, ты должна развлекаться.       — Но он и твой тоже, — протянула я, а затем стала рассматривать его лицо: он был довольно улыбчивым сегодня.       Питер кивнул, и мне захотелось его поцеловать. Я уже чуть ли не приблизилась к его лицу, но вовремя оборвала себя: нельзя показывать всем, что мы вместе.       Мы продолжили танцевать, затем уже под более активную музыку. Лицо Питера не прекращало сиять, прямо, как и моё. Как только мы почувствовали усталость, тут же направились к напиткам.       — Ну что, голубки, — обратилась к нам Мишель. — Довольны? — Питер смутился, а я усмехнулась.       — Мишель, ты в своём репертуаре, — сказала я, улыбаясь.       — Кстати, вы чуть не спалились, будьте осторожней, — уточнила она, а я вновь усмехнулась.

***

      Сейчас я пришла к нему домой. Выпускной бал прошёл пару дней назад, на котором мы знатно повеселились. Экзамены закончились, и наступило время каникул. Питер был весь простудившийся: он постоянно кашлял, у него болело горло, а ещё он получил насморк. Ах, да, ещё и температура. Я укутала его в своё одеяло, а потом принесла ему чашку горячего чая с лимоном. Кто мог заболеть под конец весны?       Конечно, и лекарства. Я притащила с собой целую аптечку. Заставив выпить его сироп от кашля, я убрала его волосы с потного лба. Затем, он прилагал большие усилия, чтобы допить чай, а когда не получалось, я говорила, что это обязательно.       — Ты должен пить много, чтобы вся гадость поскорее вышла из тебя, — сказала, а затем промокнула его лоб полотенцем. Он с усилием допил чашку горячего чая и вернул мне её. — Молодец, — промурлыкала я, поцеловав его в лоб.       Он был всё ещё горячий.       Померяв температуру и обнаружив, что у него 38.7, я дала ему жаропонижающую таблетку. Питер уже сходил с ума от того количества лекарств и жидкости, что я предлагала ему.       — Откуда ты так много знаешь? — прохрипел Питер, глядя больными глазами на меня. Я сглотнула и отпила немного воды из своей бутылки, а потом просто пожала плечами, накрыв его сильнее одеялом.       — Я в детстве просто много болела, вот и весь секрет, — проговорила я, убрав все нужные лекарства на тумбочку.       — Ты не обязана этого делать, — вновь открыл рот Питер, а я шикнула на него, мол, что ты такое говоришь? — Тётя Мэй вернётся и сама всё сделает, а ты можешь спокойно развлекаться этим вечером с друзьями.       — Как я могу развлекаться, когда ты плохо себя чувствуешь, Пит? — сказала я, а потом улыбнулась, когда он слегка поморщился.       — Не знаю, раньше же как-то развлекалась, а я болел и раньше, — Питер смотрел на меня, а я взяла его за руку.       Я так люблю мужские руки. Эти длинные пальцы, крепкие запястья и предплечья, выпирающие вены: это был будто мой фетиш.       Проведя своими пальцами по его пальцам, я улыбнулась ему.       — Раньше я не любила тебя так сильно, как люблю сейчас, — сказала я, совершенно не боясь этих слов. С каких пор я успела настолько сильно измениться?       Питер усмехнулся. Его лицо смягчилось и, кажется, ему полегчало. Это не могло меня не радовать, поэтому я улыбнулась шире и сжала слегка его руку, а он сжал мою в ответ.       — Хочешь, я останусь, сегодня с тобой на ночь? — сказала я, вновь поправив его везде торчащие волосы.       — Не нужно, — Питер слегка разжал мою руку. — Я тебя могу заразить, да и ты последние дня два оставалась у меня. Твои родители не очень будут этому рады.       — Как скажешь, — я вздохнула.       Мой отец относился к нашим отношениям нейтрально. Можно сказать, даже положительно. Он мало что знал об отношениях, но любил давать мне жизненные советы. Мол, это нормально, когда в отношениях так происходит: да, и в наших, как вам, кажется, "идеальных" отношениях были ссоры. И будут ещё.       Когда Питер слишком заигрывается в Человека Паука и пропадает целыми ночами, а потом ходит по школе убитый. У него нет ни сил, ни желания учиться — это плохо.       Я стараюсь, чтобы он лучше учился. Когда нужно, помогаю ему с чем-то. Нет, серьёзно. Во-первых, он не всегда будет так называемым «дружелюбным Человеком Пауком» — всё что угодно может случиться. Он может потерять способности, веру в себя, силы — и всё пропадёт. И, всё-таки, миру всё равно и он не знает, кто на самом деле Питер Паркер и никто ему дорогу в колледж не откроет просто так.       Поэтому он должен стараться, на что я его и подбиваю.       Что сказать о моей матери? Мама всегда была за то, чтобы я была с Питером. Ей он нравился, она считала его «хорошим» мальчиком. По-моему, никто из моих друзей парней ей не нравился так сильно, как Питер. Возможно, это и к лучшему.       Кто знает, как сложится наша судьба?       Возможно, нас с Питером ждёт ужасное расставание, с разбитой посудой и порванными фотографиями. Возможно, мы поймём, что больше не любим друг друга и расстанемся спокойно — без всяких скандалов, просто скажем спасибо за первый опыт отношений. А может, мы будем ещё долгое время вместе, и ничто не помешает нашим отношениям и они лишь укрепятся за счёт всех этих «огонь и вода»? Кто знает. Гадать не стоит, это бессмысленная трата времени.       Знаете, самое главное, что есть в вашей жизни, это не будущее и прошлое, а сейчас. Радуйтесь тому, что именно в этот День Рождения друзья устроили вам огромный сюрприз и не думайте о том, что, возможно, через год ваша компания развалится. Радуйтесь тому, что у вас есть, кому на данный момент положить на плечо голову и взять крепко за руку. Не думайте о том, что будет завтра — живите настоящим.       Этим мгновением.       Ведь кто знает, что случится с вами завтра? Возможно, вы поймёте, что человек, который каждый день вас целует — не ваш вовсе? И вы не чувствуете от него любви и не чувствуете, что сами дарите любовь. Может, интересы между вами и вашими друзьями уйдут, вы вырастите и станете друг для друга уже чужими. А может, вы завтра подавитесь обычным куском хлеба или поскользнётесь на мокром полу в ванной.       Никто не знает, что случится с вами завтра.       Даже вы сами.       Так что прекратите жить прошлым или будущим, а выбирайте, наконец, настоящее.       Оно ценнее всего для вас прямо сейчас, поверьте. Вы будете жалеть в будущем, что переживали по поводу того, что кажется таким важным. Просто наслаждайтесь, завтра, через месяц, год — этого может уже и не быть.       А может и быть, никто никогда не сможет ответить на этот вопрос.       — Мне пора, Питер, — говорю я, а затем встаю с его кровати. Его глаза смотрят мне прямо в душу, открывая сердце и вытаскивая всё оттуда наружу. Как обычно, впрочем. — Уже поздно, да и мне нужно успеть сделать кое-какие дела. Будь умницей и дождись тётю, — я наклонилась к нему так, что пряди моих волос коснулись его мокрого от пота лица. Я коснулась губами его щеки, оставив нежный поцелуй, а Питер улыбнулся, выглядя, как довольный кот. — Не забудь много пить воды и принимать лекарства. Это очень важно, — вновь повторила я.       — Хорошо, мамочка, — сказал Питер, а затем засмеялся, да так, что у него живот прихватило, и заболел бок, потому что он тут же схватился за него рукой, продолжая смеяться.       — Заткнись, Паркер, — сказала я, однако сама усмехнулась. — Твои шуточки очень кстати сейчас, — произнесла я, а затем схватила пальцами свою сумку.       — Я тебя провожу, — Питер стал приподниматься, и по его сморщенному лицу я поняла — его голова гудит так, как не гудела никогда.       Я тут же положила свои руки ему на плечи и надавила слегка, заставляя его опуститься обратно на кровать и лечь.       — Ты никуда не пойдёшь, с ума, что ли, сошёл? В таком состоянии — ни за что. Не переживай, я позвоню Хэппи и он отвезёт меня домой. Сейчас девять вечера, он ещё не спит. Не переживай, отдыхай. Спокойной ночи, Питер, — сказала я, а затем взглянула последний раз на него.       — Сладких снов, Джессика, — он не смог больше ничего из себя выдавить, погружаясь в сон от усталости и болезни.       Я развернулась и пошла прочь из его комнаты. Открыв дверь квартиры, я вышла из неё и с силой захлопнула дверь, чтобы замок закрылся.       Спустившись вниз, на улицу, я настрочила смс Хэппи, чтобы он забрал меня от Питера.       На улице было прохладно: дул несильный ветер, фонари были зажжены. Типичный поздний вечер в Квинс, однако, мне пора в свой родной район и дом.       Что насчёт костюма? Мой отец не отдал его обратно Питеру. Как он сказал мне: «Он ещё не совершил поступок, достойный того, чтобы получить обратно его костюм».       Я больше не трогала его. Не говорила ему что-то по этому поводу, иначе получилось бы действительно очень странно. А сам отец никогда не начинал говорить на эту тему. Впрочем, это было бы нелогично, зачем ему говорить по этому поводу?       Я безумно устала: сегодня мне пришлось целый день разбирать новые вещи в комнате, затем приходилось уехать к своим друзьям вне школы: с ними я редко виделась, поэтому мы решили встретиться после окончания учёбы и сходить вместе по магазинам, а затем прогуляться по городу.       А потом, вечером, я отправилась к Питеру и сидела и ухаживала за ним, так как он написал мне и сказал, что он заболел, поэтому завтра нам поехать на озеро не получится. Он не сказал, что тёти Мэй нет дома и ему нужна помощь, я знала.       В эти дни она обычно задерживается, поэтому я тут же примчалась к нему. Питеру пришлось встать, конечно, ради того, чтобы открыть мне дверь. Всё не так плохо: обычная простуда. Но я знаю, как во время болезни и высокой температуры болит голова при подъёме. Должно пройти через пару дней.       Хэппи написал, что задерживается: вечером обычно пробки, поэтому он подъедет чуть позже. Мне пришла в голову идея сходить в местное кафе и выпить горячего чаю, так как по моему телу уже прошли мурашки и мелкая дрожь. Да, был конец весны, однако вечерами тоже прохладно.       И тут я чувствую, как падаю, ощущая тупую боль в затылке.

***

      Проснулась я в своей кровати. Голова жутко болела, а глаза было трудно открыть шире. Я чувствовала усталость.       Рядом со мной сидела мама. Она обеспокоенным взглядом смотрела на меня.       — Боже, ты очнулась, наконец-то, — произнесла мама.       Я прищурилась и поглядела на неё. Она протянула мне стакан с водой и таблетку.       — Держи, это от головы, давай, пей, — она бережно поднесла мне всё это, а я приподнялась и, взяв таблетку в руки, закинула в рот и запила водой, осушив стакан. Рядом с моей кроватью стоял завтрак. Солнце светило, а на часах было одиннадцать часов.       — Что со мной случилось?.. — сказала, посмотрев на маму.       Она вздохнула.       — Тебя ударили по голове вечером, когда ты уходила от Питера. Тебя не было долго, Хэппи приехал за тобой, звонил тебе и не мог найти тебя. Позвонил твоему отцу, затем спросил у Питера, не вернулась ли ты случаем к нему, но он сказал, что ты давно ушла. Все начали искать тебя, как и Питер, — мама рассказывала всё это дрожащим голосом, а я вспомнила, что Питер на то время был простужен. — Питер нашёл тебя, преступники уже относили тебя подальше от Квинс, хотели выкрасть, однако он предотвратил твоё похищение. Снова, — сказала мама, а у меня замерло сердце. Питер, находясь в ужасном состоянии и чувствуя себя отвратительно, пошёл на мои поиски самостоятельно. — Питер схватил тех парней, и их взяли ФБР. И вот, два дня ты не могла очнуться. Врач сказал, что к вечеру тебе должно стать лучше.       Я переваривала всю эту информацию, что преподнесла мне мама и не могла поверить в это.       — А где папа? А Питер? — я начала засыпать свою мать вопросами.       — Твой отец... — мама не закончила, так как дверь открылась, и в комнату зашёл папа.       — Ты очнулась... — выдохнул он, а мама молча встала и вышла из комнаты, она не хотела мешать нам.       — Вы приехали ради меня обратно в город?.. — произнесла я.       — Конечно, первым же рейсом, — отец сел на край моей кровати, а потом потрепал меня по волосам, прямо как в детстве, а затем тепло улыбнулся, отчего на его лице появились морщинки в уголках глаз. — Как ты?       — Отвратительно, — сказала я, наморщившись.       — Предсказуемо, — ответил отец, а затем усмехнулся. — Я очень переживал за тебя, как и мама, — сказал он, взяв меня за руку и сжав её.       — Прости меня, — прошептала я, глядя в его карие глаза, почти чёрные.       — За что? — удивлённо произнёс он.       — Вы потратили достаточно нервов, пока ехали сюда и ждали моего пробуждения. Мне нужно было дождаться Хэппи у Питера дома, а не стоять в темноте на улице. К тому же, это мой прокол. Я не услышала, как ко мне подошли сзади, возможно, я могла бы что-то предпринять.       — Это не твоя вина, не вешай на себя это, — он сильнее сжал мою ладонь. — Давай ты, пока побудешь дома? Пару дней, — он продолжал смотреть мне в глаза. — Это для твоей безопасности.       Я вздохнула. Будет глупо, если я буду сопротивляться.       — Да, пап, — сказала я, а он улыбнулся мне и поцеловал в лоб.       — А где Питер? — резко спросила я, вспомнив о Паркере вновь.       — Он сидел с тобой последнее время, но ему пришлось отлучиться на сегодня, потому что его тёте что-то понадобилось. Он выздоровел, не переживай, с ним всё в порядке.       — Хорошо, — выдохнув, произнесла я и слабо улыбнулась. Голова постепенно переставала болеть, однако ещё немного гудела.       — Нам с мамой пора, к сожалению. Сегодня ночью нас не будет, приедем завтра утром. Звони, если что, Хэппи, он здесь рядом, буквально в соседнем здании, ладно? — сказал отец, а я кивнула. Он снова поцеловал меня в лоб, а затем ушел. Моя мама зашла ко мне и тоже попрощалась.       — Прости, что нам приходится снова уходить от тебя, — сказала моя мама, смотря печальными глазами на меня.       — Всё нормально, мам, я всё понимаю, работа, все дела... — сказала я, ободряюще улыбнувшись.       Мама поцеловала меня в щёку, а я поцеловала её в ответ, она улыбнулась и ушла из комнаты. У меня был целый свободный день. Месяц. Три месяца.       Я достала свою любимую книгу: «Поступь Хаоса». Это была трилогия, и Питер потом докупил мне остальные книги, в качестве подарка. Я в состоянии и сама купить, но он решил, что если и делать подарок, то делать его полноценным. Это, правда, согревало очень душу.       Я зачитывалась в строки и не заметила, как время подошло к вечеру. Я лишь изредка вставала и ходила за едой и водой на кухню.       Время близилось к вечеру, голова действительно прошла, и стало намного лучше. Но мне было страшно от того, что произошло со мной в тот вечер. Да, меня пытались уже похитить, но это реально было страшно. Вдруг, они бы ударили меня так, что я бы больше не проснулась и не увидела своих родителей, друзей и Питера?..       Я попыталась отогнать ужасные мысли, которые лезли мне в голову каждый раз, когда я прекращала читать. Но вот, книга подошла к концу, и я положила её на тумбочку рядом с кроватью и выдохнула.       Я уже собиралась доставать вторую часть, как в окно постучали. Я перевела свой взгляд к окну и заметила, что оно приоткрыто. Вылезла красная рука и открыла его полностью, и тут я увидела, как Питер, собственной персоной, в том самом костюме, который ему сделал мой отец, заползает прямо ко мне домой.       — Привет, Джульетта! — бодро произнёс Питер, и я чувствую, как он улыбается сквозь маску.       — Господи, Питер, — я приподнимаюсь и уже окончательно встаю, подходя к парню.       На мне были домашние чёрные лосины и серая футболка с принтом. Я подошла близко к нему и осмотрела с ног до головы.       — Как?.. Ты что, украл у моего отца костюм? — произнесла я, заглянув в его «искусственные глаза».       — Вообще-то, нет, — немного обиженно произнёс Питер. — Он вернул мне его сам, после той ситуации с тобой... как ты себя чувствуешь? — осторожно спросил Паркер.       — Лучше, чем утром, — и тут я подошла чуть ближе. — Спасибо, что спас меня, Питер, — я улыбнулась ему, а затем аккуратно стала снимать с его головы маску.       — Это моя обязанность, я должен был спасти самое дорогое, что есть у меня, — сказал Питер. Его бровь была разбита, засохшая кровь была на ней. Я провела пальцем по ней, а Питер притянул меня за талию к себе ближе и коснулся своими губами моих губ, целуя меня.       Я тут же обняла его за шею, отвечая на его сладкий поцелуй. Питер подхватил меня на руки и положил аккуратно на кровать, нависнув сверху и продолжая целовать меня. Я отвечала на его жаркие поцелуи, иногда кусая его за губу.       Запутывая пальцы в его кудрявых волосах, тем самым доставляя ему огромное удовольствие. Несколько минут мы утопали в поцелуях и друг друге, а потом Питер отстранился, чтобы набрать воздуха и отдышаться.       Я почувствовала кое-что выпирающее на уровне его паха, и это что-то очень сильно впивалось в меня. Он смотрел мне прямо в глаза, как и я ему.       Он задал немой вопрос, приподняв вверх брови.       — Я согласна, Питер, — произнесла я, а затем, Питер снова коснулся моих губ, аккуратно и очень осторожно пытаясь снять с меня футболку, в чём я ему помогала.       Его поцелуи были горячие, оставляли следы, как и в памяти, так и на губах. Как только мы сняли с меня футболку, он отстранился от моих губ и коснулся ими моей шеи, оставляя там поцелуи и маленькие засосы.       На память.       Я чувствовала нарастающее удовольствие, ощущала всем телом, как же сильно я хочу его. И как же сильно он хочет меня.       Всё равно, это бы рано или поздно случилось. И вот, настал этот момент.       Питер целует мою шею, ключицу и всё остальное моё тело, а я старалась ровно дышать и не сойти с ума.       Его губы такие манящие и я уже скорее хочу прикоснуться к его телу.       Брожу пальчиками по его телу, пытаясь найти застёжку, кнопку — всё, что угодно, чтобы поскорее снять с него этот, чертовски сексуальный, костюм! Питер отстраняется от меня и усмехается. Нажав на кнопку на груди, костюм раздулся, и смог плавно слезть с Питера.       Он остался лишь в своих боксёрах. Я провела ладонями по его торсу, наслаждаясь каждым мгновением. Я тяжело дышала от нехватки воздуха, мне было жарко: Питер влиял на меня очень сильно.       Затем он уже смелее начал целовать меня, проводя своими ладонями по моему молодому телу.       Кажется, наши щёки покрылись румянцем уже давно. Нам было одновременно и стыдно, и хорошо. Мы не могли понять, какое чувство сильнее управляло и двигало нами.       Поцелуи становились всё жарче и жарче: я всё сильнее чувствовала его прилегающий пах, который настойчиво впивался в моё тело сквозь одежду.       Каково это, чувствовать Питера Паркера внутри себя?       Внутри всё полыхало, взрывалось и сгорало. Это всё из-за тебя, Питер! Ты будто спичка, которая разжигала во мне пламя. Мне было слишком горячо и жарко от тебя и твоего тела.       Его рука потянулась к моим лосинам, а я слегка приподняла свою пятую точку, и он с лёгкостью стянул их с меня. Теперь на мне осталось только нижнее бельё, как и на нём. Я ещё сильнее покраснела.       Мои ладони были на его мощной спине. Я проводила пальцами по его позвоночнику, считая позвонки.       Он не на миг не отрывался от моих губ, как и я. Порой не хватало воздуха, и только за этим он отрывался от меня.       Мы тяжело дышали, знатно вспотев: его волосы уже давно пропитались влагой и касались моего лба. Тут Питер поглядел в мои глаза, вновь спрашивая разрешения. Я кивнула, и он потянулся к застёжке моего бюстгальтера. Он провозился с ней несколько секунд, а потом, всё-таки, смог расстегнуть и отбросить куда подальше. Затем он снял с меня низ и так же кинул куда-то в пустоту.       Его глаза жадно рассматривали всё моё голое тело: он одновременно и чувствовал себя очень неловко, и хотел уже продолжить. Моё лицо залилось краской ещё больше, а потом он коснулся рукой моей груди, смотря мне в глаза, осторожно провёл пальцами по горячей коже, обжигая её ещё сильнее.       Мне было жутко стыдно, но я не прекращала. Мне нравилось всё то, что вытворяет сейчас Питер со мной.       Теперь уже его губы коснулись моей вздымающейся груди. Я выдохнула шумно, принимая его поцелуи и запутывая вновь свои пальцы в его волосах.       Пару минут он продолжал оставлять поцелуи на моём теле, а затем уже я принялась целовать его шею, ключицу и потрясающий торс, который я готова часами наблюдать в своей комнате.       Воздуха не хватало, было безумно жарко и мокро, но и одновременно прекрасно.       Я дотронулась резинки его боксёров и через секунду уже сняла их с Питера. Его горячий орган коснулся моей кожи, а Питер посмотрел мне в глаза.       — Ты готова? — тихо прошептал он.       — Готова, — выдохнула я.       И тут он вошёл в меня. Вцепившись в его спину своими ноготками, я прикусила губу, почувствовав резкую боль в этой области.       Я чувствовала горячую плоть внутри себя и затягивающуюся, сладкую боль внутри: всё было для меня впервые, как и для Питера.       Питер очень осторожно двигался внутри меня, постоянно то и делал, что смотрел на меня. Я молча дышала, иногда посматривая на лицо Питера. Я чувствовала удовольствие, которое получает Питер. Это было видно по его лицу. Однако он делал всё очень осторожно, чтобы не делать мне слишком больно.       Постепенно, он двигался быстрее.       Я слегка пискнула, когда он толкнулся сильнее обычного.       — Прости, — быстро ответил Питер и стал медленнее двигаться внутри меня.       Боль присутствовала, я не знаю как, но одновременно я ощущала огромное удовольствие. Я чувствовала, как это прекрасно, заниматься любовью с любимым человеком.       Он постепенно снова стал ускорять темп, и тут я уже не выдержала и застонала, а потом впилась в губы Паркера, целуя его так жадно и обрывисто, будто я нуждалась в этом каждую секунду своей жизни.       Боль затихала постепенно и я всё больше чувствовала удовольствие.       Неловкость всё ещё присутствовала, но не настолько, как была раньше. Я стонала ему прямо в губы, чувствуя, ощущая его внутри себя.       Он не был жестоким, резким, нет. Он был нежным и осторожным по отношению ко мне и моему телу.       Через пару минут я почувствовала, что внутри сейчас точно всё взорвётся. Огромная волна удовольствия накрыла меня, и я почувствовала себя так, будто побывала в Раю. И тут услышала, как Питер тоже начал стонать.       Всё моё тело дрожало, и я двигалась им навстречу Питеру.       Тут я почувствовала, что Питер не выдерживает и резко выходит из меня, дабы избежать непоправимого.       Его накрыла та же волна удовольствия, что и меня.

***

      Наши отношения вышли на новый уровень. Мы буквально чувствовали друг друга.       Постельное бельё мы давно поменяли, а я уже лежала на груди у Питера. Была ночь, а родители сегодня ушли. Мы могли ничего не бояться и спокойно наслаждаться друг другом.       — Я люблю тебя так сильно, — произнесла я, буквально прошептав.       У нас у обоих не было больше сил. Питер проводил пальцами по моим волосам, поглаживая их.       — Ты знаешь, что я тоже, — тихо прошептал он. — И... я должен сказать спасибо за всё это? — он вдруг засмеялся, а я подняла голову и рассмеялась в ответ.       Это была наша с ним общая фраза, которая, как мне кажется, не умрёт никогда.       Как и наша любовь, как бы банально не звучало это. Да, я, правда, так считаю. Не смейтесь.       — Это было потрясающе, Джесс, — произнёс он. — Спасибо, что доверилась мне. Это дорогого стоит.       — Я знаю, Питер, знаю. Наш первый раз с ним был чудесным.