***
— Ты больной?! — Лидс кричит на меня так, будто я поджёг его комнату, пока он торчал в школе. Нед ходит из одного угла комнаты в другой, нервно поглядывая на меня. — Возможно. — Сделать вид, что уехал, чтобы она не пострадала! Да ещё и причину бредовую придумал... — Нормальная причина! — мне надоело выслушивать его упрёки в мою сторону. — Это всё ради неё. Я не смог придумать, как ей вернуть память, хоть мистер Старк и понадеялся на меня. Так не лучше ли мне будет прекратить причинять боль ей и мне? — Хорошо, то есть, — Нед подошёл чуть ближе. — Ты решил, что твоя причина для уезда продлится так долго, как ты хочешь? — Я могу сказать, что мама тёти Мэй... бабушка, не может справиться без нас, так как стареет. Поэтому, нам придётся туда переехать навсегда. — Сказать то ты сможешь, но куда ты денешься, когда твоя тётя прилетит из Майами! И как ты вообще её уговорил лететь без тебя? — Сказал, что появилась очень важная для моего будущего стажировка. А насчёт этого не беспокойся. Я могу с ней обсудить то, что нам действительно стоило бы переехать к её маме. Здесь у Мэй периодически бывают проблемы с её начальником на работе, да и она часто говорит о том, что можно было бы начать жизнь с чистого листа... так что, прокатит. — Опять стажировка... — Нед вздохнул, а я почувствовал себя ненормальным и безмозглым. — Да, это странно. Но я не знаю, как ей помочь. Я люблю её, понимаешь? И каждый раз видеть, как ей неловко от того, что она знает, что было между нами... отвратительно, знаешь. А ещё осознание того, что это совсем не взаимно. Каждый чёртов день я задыхаюсь от этого. Нед смотрит на меня очень серьёзно, впитывая каждое слово, вылетевшее из моего рта. — Но ты нужен ей. — Нет. Я бесполезен. Я не могу вернуть её память, — мой голос становится тише. — Питер, ей нужен друг, который всегда у неё был. Я вглядываюсь в лицо друга, вдыхая и выдыхая воздух. Один, два, три... Да, как учил меня детский психолог пару лет назад. Дышать и считать про себя, чтобы успокоится, потому что уже подкатывало. — Она просто не может без тебя... ...четыре, пять, шесть... — И, чёрт возьми, как же я! Стоп! Ты действительно эгоист, Питер. Подумал лишь о своих чувствах, но никак не о чувствах Неда. — Нед... — Нет, правда! Мы же друзья, как я без тебя? Меня и так никто не любит, и считает жирным. Без тебя я просто сломаюсь из-за этого чёртового общества. Я вздыхаю, смотря на своего взбешённого друга. Я ведь действительно делаю ему больно. Да, я подумал только о своих чувствах и чувствах Джессики. Но никак не о его чувствах. — Тебе нечего сказать, да? Так и знал, — Нед отворачивается от меня. — Пожалуйста, просто... знаешь, речь Стервятника была отвратительной, дешёвой, просто ужасной! Но она ударила мне прямо сюда, — я постукал по груди кулаком. — И я не знаю, что мне ещё делать. Моя девушка забыла наши отношения, и я не знаю, вспомнит ли. У меня проблемы, понимаешь? Меня разрывает. Мне больно видеть, как она ничего не помнит. Я не могу так больше! Если бы от меня была хоть какая-то ещё помощь. — Но ведь люди вспоминают, у Старка есть деньги, он может найти самого крутого психотерапевта, чтобы тот помог ей. — Да, он может. И наверняка уже давно нашёл. Но от меня толку нет. И не было. —И что ты будешь делать, когда её память вернётся? — Не знаю, я буду в другом штате. Это уже будет не моя часть жизни. Это не будет меня касаться. Она выдержит это время, она сильная. Как и ты. А я — нет. Невозможно любить человека и знать, что он чувствует вину за эту любовь и не может ответить взаимностью. Уж лучше так, чем ещё страдать. Я устал, Нед, очень устал. Как и она. Как и ты. — Тебе самому нужен психотерапевт, друг, — вздохнул Нед, грустно опустив глаза. — Да, согласен.***
Я не могу находиться на нашей крыше. Это слишком. Поэтому я пью дешёвый виски, который пьют всякие пьяницы, у которых не сложилась жизнь. Половина из этих слов правда, так что я делаю ещё глоток. Какой отвратительный алкоголь! Жгучая жидкость разъедает горло, становится ещё более тошно. Но так лучше. Так неприятнее от самого себя. Убивать себя чёртовым напитком не очень разумно. Но разве я заслуживаю чего-то лучшего? Языки пламени в моём горле уже станцевали вальс, так что я успокаиваюсь ещё на минуту, а потом снова делаю глоток и морщусь. Я достаю свои наушники, вставляю их в уши и врубаю музыку на одну из самых высоких громкостей. Биты бьют больно по ушам, из-за алкоголя пульсирует что-то в голове, но так и надо. Так проще. Легче дышать и выдерживать всю эту душевную боль, подавляя физической. Да, когда нам больно, когда мы тоскуем, плачем, проще укусить себя, ударить или ещё что-нибудь придумать. Ведь на какое-то время мы отвлекаемся от мыслей и возвращаемся в наш мир, где наше тело берёт вверх и отвечает на боль. Некоторое время придётся скрываться от Джессики, а ещё, теперь я ночую у Неда. Будет сложно, но я справлюсь. На телефон приходит множество сообщений от Джесс, но я не смотрю ни одно из них. Потому что знаю, как будет тяжело отвечать на них. Не сейчас, Джесс, не сейчас. Так противно её обманывать, но выхода нет. Я бесполезен. Я не специалист и не смогу помочь ей должным образом. Хотя должен. В голову ударяют воспоминания, в которых я был без ума от Лиз Аллен. Как я обожал её, и как рушил многолетнюю дружбу с Джессикой. Лиззи, успешно учащаяся в довольно престижной школе, немного высоковата, но от этого не менее прекрасна. И это стоило того? Самому от себя противно. Может, всё это просто расплата? За всё то, что переживала и чувствовала Джессика. Просто бумеранг, ударивший мне прямо в лоб с огромной скоростью. Я не выдерживаю и достаю телефон. «Уже скучаю по тебе» — гласит сообщение от такого родного человека, что челюсть сводит. Я не могу находиться на нашей крыше. Это слишком. Я ведь обещал. Я обещал Тони, что помогу. Обещал, но не выдержал. И нарушил всё это. — Если для тебя это важно, то ладно. Я буду поддерживать легенду. Но помни о том, что будет с тобой, твоими друзьями и Джессикой. Вы будете разбиты некоторое время. Подумай об этом. Жаль будет потерять тебя, парень. Он действительно надеялся на мою помощь. На мою поддержку Джессике. Но он не подумал о том, что чувствую я, находясь с его дочерью. А может, я совершаю ошибку, уходя?.. Нет. Нетнетнет. Я должен оставить её. Ей не нужен глубоко влюблённый друг. Ей нужен кто-нибудь другой. Мишель, например. Я сдался. Я бессилен. Да, это я. Это всё я. Пускай я буду таким. Мне не сложно признать свою неудачу и слабость. Пора заканчивать с этими посиделками с дешёвым виски.***
Раннее утро похоже на что-то прекрасное, если ты не проспал четыре часа. Мы с тётей прилетели. Не знаю, как мне удалось всё это провернуть. Но она согласилась. И вот, я больше не в том штате, в котором находился всю свою жизнь. Я больше не в Квинс. Я больше не в соседнем городе, где жила моя любовь. Я здесь. В этом моменте, месте, в чём угодно. Но не там. И это самое главное. Мы выходим из аэропорта, взглядывая на новый город, новых людей и новые возможности. Вид завораживает, но я настолько устал, что не особо хочу наслаждаться полностью красотами, как это делает Мэй, в которой столько энергии, что каждый ребёнок позавидует. Мои мысли спокойны, и это радует. Хоть и не настолько, насколько хотелось, но я победил своих демонов. Часть из них. Сейчас, по крайне мере, не разрывает так, как раньше. Вот уже и номер Неда набран, а телефон прижат к уху. — Питер? Вы прилетели? — Да, мы уже вышли из аэропорта. Уши всё ещё заложены, — я немного морщусь от напоминания об этом неприятном ощущении. — Знаю, хреново, — сочувствующе отвечает он. — Здесь всё в порядке. Я тоже в порядке. — Да, мне было важно это услышать. Я не знаю, зачем я позвонил тебе в век социальных сетей и переписок. Просто мне было важно услышать твой голос, наверное. Я услышал тень ухмылки на том конце. — Да, Питер, у нас же не существует голосовых сообщений! — Заткнись, — я чуть притихаю. — Я напишу позже, спасибо, что ответил. — А тебе спасибо, что не забываешь о своём друге. Я сбрасываю звонок, хмурясь. Я понимаю, каково ему. Почти всю жизнь он сталкивается с насмешками, оскорблениями и травлей. У него почти нет друзей. А я беру и уезжаю к чертям из своего дома, оставляя его одного. Но я обещал ему постоянно быть на связи. Но стоят ли теперь мои общения что-то? Я кусаю себя за внутреннюю сторону щеки, пытаясь прервать мысленный поток, который тянет меня вниз. — Предлагаю поесть, — хоть какая-то умная мысль вырвалась из моего рта. — Отличная идея, умираю с голоду, — пробурчала тётя. Я забрал самые тяжёлые сумки, а тёте оставил лишь маленький чемодан. Конечно, раз десять она спросила, не тяжело ли мне. Или стоит ли ей забрать тот рюкзак, который выглядит так, будто в него положили всё содержимое комнаты. Раз десять мне пришлось отмахиваться и говорить, что ничего. Всё в порядке. Тут в кармане вибрирует телефон, и мне снова приходится напрячься с сумками и достать его из кармана. На экране чётко написано «Мистер Старк». — Отлично... — прошептал я, взяв трубку. — Привет, Питер. Хорошо долетели? — Уши заложены, тело затекло, а так, всё в полном порядке, мистер Старк, — как только я произнёс его имя, Мэй резко повернулась ко мне и подняла слегка брови, задавая немой вопрос. Мне осталось лишь покачать головой и отвернуться, вдыхая запах табачного дыма, который испускает взрослый мужчина, стоящий рядом. Отвратительно. Морщусь и вновь отворачиваюсь, чуть прокашлявшись. — Просто отлично, что вы в порядке. Надеюсь, тебя не достают сомнения, ведь дело уже сделано. В любом случае, ты всегда знаешь, что обратная дорога есть. Его слова заставили биться моё сердце чаще. Зачем он это делает? Возвращает меня во весь этот мысленный ужас. Я ведь принял решение, верно? Так зачем, зачем он это говорит? Чёрт бы его подрал. Неужели я так и подумал? — Знаю, простите, что больше не принимаю в этом участие, — знал один Бог, как трудно мне было произнести это и понять, что я больше не рядом с ней. Не могу обнять, услышать её голос... Стоп! Остановись, придурок! — Я понимаю, по крайней мере, ты пытался... так что, передавай привет тёте. И тут я слышу женский голос. А внутри всё съёжилось, будто сейчас не жара, а жуткий холод, от которого трясутся руки. Бум. Взрыв в голове, ведь я слышал этот голос. Женский. Её голос. Не отрывая телефона от уха, я услышал шорохи. — Питер? — знакомый до боли в костяшках голос промурлыкал моё имя так, как не делал это никто. Разве что... (мама?) Она отобрала у него трубку. — Питер? — я услышал, как она пропищала моё имя. Я буквально чувствую, как Тони пытается оправдаться и забрать телефон назад, но ничего не выходит. И вижу её лицо. Расстроенное и разочарованное. Не могу выдавить и слово. — Почему ты не позвонил мне? Вдох, выдох. Трус, чёртов трус. Не могу. Я просто не могу. Столько работы над своими мыслями, и всё насмарку. Соберись! Кажется, Старк прекратил попытки забрать у дочери телефон, так как больше никаких шорохов. Только я и она, не считая тётю, которая идёт совсем рядом со мной. Я даже перестал чувствовать голод. Абсолютно всё сконцентрировалось на ней и на её голосе. — Хей, — выдавив из себя слово, я постарался сделать свой голос немного увереннее, чем он есть на самом деле. — Просто решил, что тебе будет так лучше, — даже не соврал. Молчание. Она притихла. Я лишь смог вдохнуть больше воздуха, пытаясь успокоить себя и свои нервы. И, знаешь что, у меня получилось. За месяц копания в себе и привыкания к новой жизни, я просто сделал себя немного бесчувственным. Снаружи, конечно. Контролировать эмоции стало проще. Хоть сейчас я чуть не сорвался. Но это явный прогресс. Насколько бы я не был перед ней виноват, в любом случае, мне нужно жить с этим. Мне предстоит ещё множество путей, возможно, это не самый тяжёлый из них. — Ты ошибся, мне совсем не лучше без тебя и нашего общения, — она говорила немного тише, чем обычно. Поверить не могу, что Тони позволил ей спокойно разговаривать с помощью его телефона со мной. Знал только один Бог, как же мне тяжело было слышать всё это. Ну, может, ещё Карен. Костюм всегда был при мне. Хоть на этом спасибо. — Я так не думаю, Джесс, — голос я старался сделать как можно холоднее. Она пока не справилась с потерей меня, но если я немного оттолкну её, ей будет легче. Всё ради неё, верно? И ради меня. Ради нас. (но разве мне легче?) По крайней мере, это самое верное решение, что я принял за всё последнее время. Если не считать несколько спасённых кошельков на другом конце Квинс. В соседний город, где живёт Джесс я не совался. К чёрту всё это. И сейчас меня посетила одна мысль: вдруг она услышала наш разговор с её отцом? Вдруг она услышала, что я прямо сейчас куда-то улетел? Ведь по легенде я это сделал месяц назад. Хотя, не так уж и важно. Мы могли с Мэй отправиться в короткий отпуск, ведь так? Надеюсь, она не поняла всё так, как есть. — Ясно, Питер, — в один момент её голос стал не столько тихий, сколько тонкий, будто она сейчас сорвётся и заплачет. Я ведь знаю, что нет. Все её истерики для меня знакомы. Просто сейчас ей немного больно. — Буду знать. — Мне пора, — я постарался сказать это как можно быстрее. — Я был рад услышать твой голос, — и тут же сбросил звонок. К чёрту. Не хочу больше слышать её голос. Не хочу больше быть в таком состоянии. От того, что мы с ней поговорили, станет ещё хуже. Да, мы переписывались, хоть я мог игнорировать её днями, ссылаясь на занятость. Ну, новые друзья, прогулки и прочее. Но она не слышала меня до этого момента. И было всё нормально, пока она не отобрала телефон, а Тони не настоял. Почему он не предотвратил это? Как он позволил этому случиться? Он же знает всё. После своего обещания, я объяснил ему, почему больше не могу находиться рядом с ней. Я старался сказать всё именно так, как думаю. И он меня понял. Но что случилось только что? — Ты не представляешь, насколько ей будет больно и тоскливо без тебя. Хоть она и не помнит отношений с тобой, она прекрасно помнит вашу дружбу. — Вот именно, что представляю. Но так будет только некоторое время. Если я останусь, её боль не прекратится. И мои чувства тоже. Да, она будет чувствовать себя отвратительно, но так будет не всегда. А со мной... знаете, иногда нужно совершать подобные поступки, чтобы помочь обоим людям. — Ты не жалеешь ни себя, ни её. Кто знает, что будет, если ты останешься, — он замолчал на пару секунд. — Но если ты так решил, я не смогу тебя отговорить. Просто поблагодарю за то, что ты сделал, или, по крайней мере, пытался. — Что она тебе сказала, Питер? — я будто вернулся на землю, очнувшись от голоса тёти. — Ничего важного, всё в порядке. Пойдём кушать, — я ускорил шаг, направляясь прямо к местному кафе.***
Проснувшись от сладкого, но такого странного и дикого сна, я не могла спокойно дальше спать. Из окна дул прохладный ветер, который аккуратно прикасался к моему телу, покрывая его мурашками. Поджав немного ноги к себе, я сильнее укрылась одеялом. Голова была такая неясная, что я с трудом могла вспомнить, что было вчера. В голове были лишь картинки. Картинки настолько реалистичного сна, что я будто почувствовала всё наяву. Всё. Вздохи, движения тел, прикосновения. Будто эти руки только что по-настоящему касались моих плеч, ключиц, груди... Он был настолько во мне, что едва мог дышать. С каждым разом всё глубже и глубже. Он будто разжёг огонь внутри меня, заставив сгореть меня вместе с ним. Каждое прикосновение обжигало определённую часть тела. Сначала было непривычно, даже больно, но потом... потом было приятно. Потом было так, что я готова признать то, что слетела с катушек. Пока он прикасался к моему телу, я будто не могла думать ни о чём другом. Лишь его губы на моих губах, его руки на моей талии. Ох, да, мои пальцы в его кудряшках. Но был ли это сон? Разве я спала? Резкое поднятие с кровати. Я. Не. Спала. И это совершенно точно! Я хотела думать, что это сон, но это, чёрт возьми, не так! Жуткое осознание того, что это в о с п о м и н а н и е. Да ещё и такое! Без гипноза. Чёрт бы подрал всё это. Дышать становится тяжелее, будто это случилось прямо сейчас. Прямо здесь. И от этого становится страшно. Что ещё я могу вот так резко вспомнить? В голове проносятся картины, его лицо, боже мой, его лицо. Лицо Питера. Я вспомнила огромную связь с ним. Боже. Я ведь знала, что это было! Но когда подключаются воспоминания, становится действительно страшно. В голове просачивается весь процесс. Кожа вновь покрывается мурашками, а по мне будто прошёлся ток. На тех местах, где были его руки, стало тепло. Насколько же реально стало вдруг это всё. Когда ты просто знаешь, что это случалось, намного легче. Но сейчас. Я будто очнулась от длительного сна с помощью холодной воды. Нежные прикосновения пальцев по тёплой коже, которая отзывается добром, приводят в ужас. Но это было так приятно. Настолько, что благодаря этому резкому и длительному воспоминанию во мне будто что-то открылось, заставив меня почувствовать всё, что случилось в ту ночь. И меня вдруг постигает настолько дикое осознание того, что мой первый раз был с моим давним другом, о котором я не могла и думать. Всё, кажется, настолько реально, что низ живота слегка потянуло. Настолько реально, что будто миллионы лезвий вышли сквозь меня наружу от понимания того, что это происходило какое-то время назад наяву. Это было. И мы оба чувствовали это. Но сейчас я вновь пережила весь спектр ярких эмоций, который смешались в непонятный клубок, падающий всё ниже и ниже во мне. Каждый взгляд, каждое прикосновение и движение — реально. По-настоящему. И я чувствую это. Чувствую эту волну наслаждения. Чувствую его волну наслаждения. Как мы пришли к этому. Насколько всё было странно и неловко в начале, и как было горячо и эмоционально в конце. Внутри меня будто закричали миллионы женщин. Слава Богу, что этого не произошло во время гипноза. Слава Богу, что мне не пришлось пересказывать это своему психотерапевту. Я сжимаю пальцами пододеяльник, кусаю свою нижнюю губу, пытаясь привести саму себя в чувство. Это настолько реально, что становится жутко. (но при этом приятно) В голове теперь стирается этот образ мальчишки. Я больше не вижу его как своего друга, который всегда придёт на помощь. Теперь это мужчина, который занимался со мной любовью. Теперь это человек, чью любовь я почувствовала в буквальном смысле. Я знала. Я всё знала, но всё равно нахожусь в шоке. Это ли нормально? В голове лишь его лицо, слегка напуганное и неловкое, но довольное. Эти уголки губ, которые стремительно поднимаются вверх, а затем целуют меня. Я подскакиваю с кровати, открываю сумку, вытаскивая оттуда чёртову тетрадку, украшенную красивыми надписями на обложке чёрно-белого цвета. Нервно открываю пустую страницу, садясь за стол, и пишу. Пишу, как можно быстрее. Чтобы не упустить. (вдруг я забуду это сладкое чувство, рождающееся во мне так стремительно?) Вдруг эти чувства погаснут так же быстро, как и появились? Рука пишет неровным почерком каждое движение, каждый взгляд и улыбку. К чёрту всё, я должна запомнить свой первый раз! Я должна. Спустя бесконечное число минут, я взглянула на всё то, что написала. Получилось достаточно много страниц, что итоговое эссе позавидует. А внутренний голос ликовал. Фраза, которая была записана последней, но совсем не казалась лишней. — И... я должен сказать спасибо?