Мечта американца

      Пока банда мафиози делала попытки бежать, Куромаку вызвал скорую. Вскоре, раненного Пика госпитализировали, оказав ему первую помощь.       Куро сидел в коридоре больницы на скамье и, в панике хватаясь за голову, пытался понять, что теперь делать. Он понимал, что Пик — бывший босс мафиози. У Пикового Короля есть номер телефона одного из них, каждый из банды намекал на то, что его знает как бывшего босса. Бывшим преступникам не позволяется быть полицейскими, но сдавать Пика не хотелось. И потом, Маку скорее думал о том, что его напарник сейчас на волоске от смерти. Куромаку реально волновался за него, и был не единственным.       Вару сидел за столом и строчил сообщения Пику, пытался ему дозвониться и просто тупо пялился в телефон, ожидая ответа. Лицо у него было хмурое: он не то злился, не то беспокоился. Сидел пятый в очень неудобной позе, поэтому иногда шипел от боли в местах, где у него остались ранения, но менять позу не хотелось, потому что сидеть в удобной позе уже надоело. — Ой, да не кисни ты, — к нему подошёл Джо и хлопнул его по спине, отпив из кружки, которую держал другой рукой. — Он будет в порядке. Пиво будешь? — Пошёл нахер, — злобно крякнул Вару. — Тебе никогда не понять, что это такое! Возможно из-за меня мой брат умрёт, а ты говоришь мне расслабиться?! — Ну… На войне как на войне, — тот растерянно пожал плечами и бросил взгляд на дверной проём, в котором стоял утомлённо глядящий на своих товарищей Риккардо.       Рикк подошёл к столу, сел рядом с Вару и положил руку ему на плечо, ничего не говоря, предполагая, что слова здесь будут лишними. Де'Карли понимал, что их поступки совершенно разные, но они оба чувствовали одно и то же. Риккардо по пьяни изнасиловал лучшего друга, а Вару защитил своего босса и по совместительству товарища. Может быть, стрелять в своего брата — это неправильно, но в данной ситуации по-своему благородно.       Но и это ещё не всё. Сначала Вару не отнёсся серьёзно к своему поступку. Он думал, что ненавидит брата за предательство, поэтому усиленно делал вид, будто ничего не случилось. Только позже пятый осознал, что его переполняют не только ненависть, но и вина, и сострадание, и желание вернуться назад, просто проснуться в своей постели, будучи семилетним ребёнком, а весь этот кошмар, через который пришлось пройти, оказался бы просто плохим сном. А что делает семилетний ребёнок, когда ему страшно? Правильно. Зовёт взрослых. — "Братик!" — эхом раздалось в мыслях Вару; голос до боли знаком, это же его собственный голос, только десять лет назад.       Пятый провалился в воспоминания. Небольшая комната, совсем немного освещённая светом из коридора, в которой были отчётливо видны лишь тумба с лампой и кровать, на которой спал Пик, на вид шестнадцати лет. — "Братик!" — повторил малыш-Вару, стоявший в дверном проёме, сжимая подушку в своих ручках ещё крепче. — "Мне страшно. Можно я с тобой спать буду?" — "Иди сюда", — сонно пробормотал восьмой, приподнимая одеяло, чтобы пустить младшего брата к себе в постель.       Кудрявый мальчишка юркнул к нему под одеяло, прижался покрепче, схватил его за футболку своими воробьиными пальчиками и через некоторое время спокойно уснул. Чувствовать себя под защитой и опёкой сильного старшего брата — вот чего хотелось Вару настоящему, который понял, что вся эта преступная жизнь зашла слишком далеко и доканала его уже в конец.       Вернувшись из воспоминаний в реальность, Вару расплакался, упав на стол лицом. — Я хочу вернуться назад! Я не хочу продолжать это! Я не слишком крепок для всего этого! Я хочу к братику, домой, чтобы всё было хорошо! — он был просто в отчаянии.       Неожиданно для него, Риккардо молча понимающе его обнял, прижав к себе. Для него пятый был просто ребёнком, который вмешался в сомнительную группировку, но ещё не осознавал последствий своих поступков, и до этого большого ребёнка только что дошло, что убийства — это не игра. Де'Карли прекрасно понимал, что сам не лучше, и очень жалел о том, что был сломлен обстоятельствами, не мог похвастаться силой воли, и обстоятельства довели его до такой жизни. После той ночи Риккардо было страшно взглянуть на Чарли. Пожалуй, их дружба на этом закончится. Это и заставляло убийцу жалеть о содеянном, ведь он виноват в том, что от него уйдёт друг, который позже ещё и стал объектом обожания, но у них не сложится. Хотя вроде бы Батлер сказал, что прощает его, однако, это никак не разрядило обстановку. Нельзя же так изнасиловать его и просто забыть, как будто ничего не было. Когда Риккардо говорил, что его ждут дома, он имел в виду, что его ждёт Чарли, в которого он был влюблён. Убийца был искренне рад возвращаться домой, но сейчас он боится даже встретить Чарли где-нибудь на улице и посмотреть ему в глаза. Риккардо сам сделал себя несчастным.       Джокер смотрел на всё это и внутренне ёжился от происходящего. Он — парень на позитиве, и даже тогда, когда вокруг творится лютый пиздец, он не унывает. Может показаться, что Джо — ходячая кукла, которая умеет только смеяться и дурачиться, но нет, есть у него одна слабость, он не мог смотреть или слушать, когда плачут люди, а особенно дети. Для Джокера непривычно чувствовать, что он кому-то сострадает, он хотел, чтобы это закончилось, чтобы Вару больше не плакал, а Риккардо был счастлив. Тринадцатый не придумал ничего лучше, чем обнять Вару с другой стороны и ляпнуть: — Посмотрите-ка! Это сэндвич! Риккардо — хлебушек, Вару — помидорка, а я — салатный листик!       Вару взглянул заплаканными глазами сначала на Джокера, потом на Риккардо, а затем выскользнул из них объятий, словно кусок сливочного масла, и толкнул Джо на босса мафиози. — Ну вы сидите тут, а я пойду чай попью. С ромашками-наркомашками, — Варька удалился в кухню, оставив двух товарищей в недоумении.       Не сказать, что Джокер абсолютно не понимал, что произошло, ведь он сох по Риккардо, но тот, видимо, не понимает намёков, и продолжает его френдзонить. Но хей, они два года провели в интимных отношениях, но которые не были любовными. Наверное, можно ему сказать. Но вдруг он сейчас ещё не отошёл от случая с Чарли? Хотелось кричать и молчать одновременно. Тогда Джокер решил промолчать, но в то же время выразить чувства. Иногда слова мешают понимать друг друга. Джо вжался в грудь этого сильного накачанного загорелого парня, чей пиджак пах сигаретным дымом, чей зуб соблазнительно торчал изо рта, чьи кроваво-красные глаза прожигали насквозь, чей низковатый хриплый голос сводил с ума. Джей улыбнулся своему возлюбленному. — Всё будет хорошо. Если мы всё исправим, всё наладится. Ты и я. Мы сделаем всё возможное, — Джо гладил его плечи, пытаясь хоть как-то поднять ему настроение. — Эти слова многое значат для меня, крысёныш, — ласково усмехнулся Риккардо, потрепав его пушистые волнистые волосы. — Но что мы можем сделать? — Искупить грехи. После плохого сделать что-то хорошее! — То есть, вернуть деньги и сдаться полиции?       Джокер задумался. Он не планировал сдаваться, но вернуть деньги в банк казалось не такой уж и дурной идеей. В конце концов, раздать деньги в благотворительные фонды тоже можно.       Будет слишком долго и неинтересно описывать всё это, но деньги они вернули. Втихаря, когда там никого не было. Даже записочку с извинениями оставили, в конце записки Джо оставил поцелуйчик розовой помадой. Записка гласила: «Ничего не вернуть, кроме денег. Приносим свои извинения».       Риккардо вернулся домой, к Чарли. Как только маньяк его увидел, не сдержался, упал перед ним на колени и разрыдался, раскаиваясь. Батлер не ожидал такого поворота, он вроде давно простил его, но всё равно понимающе обнял и повторил, что не злится, прощает, а коньяк ему всё равно покупать не будет.       Позже с ними стал жить Джокер. Чарли как-то и не был против. Спустя два года Джо и Рикк обручились и съехали в квартирку напротив квартиры Чарли, потому что далеко уезжать от друга Рикки не хотел. Джо даже ревновал немного. Эти двое жили в нищите, да не в обиде. На хлеб удавалось зарабатывать, подрабатывая на барной стойке рядом со Свит.       Что касается Вару, он всё же навестил своего брата. Как только он увидел, как улыбнулся ему Пик и как он произнёс: «Что, чадо? Наигрался?», пятый не сдержал эмоций, упал ему на грудь и заревел, как дитя. Конечно, он ощущал себя ужасно. Было стыдно, ужасно стыдно… Восьмой потрепал его кудри и погладил по спине, в знак того, что прощает его, всё понимает, ведь когда-то он тоже был таким же, сам не святой.       Куро и Пик продолжили работать в полиции. Заявления о том, что восьмой — бывший босс мафиози, расценили как попытку банды понизить его репутацию, а весомых доказательств так и не обнаружили. Вару же вернулся домой, к своему братику Пику, жил у него, иногда помогал ему, когда тот работал над бумагами. Маку часто приходил к ним гостить, помогал Пику с братом и поддерживал с ними достаточно тёплые отношения, а пиковые были только рады его компании и сами нередко заглядывали к нему на чай.       Можно сказать, что эта история закончилась достаточно хорошо. А могло бы быть куда хуже…