Закат над Вестеросом

Спустя три года... - Я не хочу выходить замуж за Тристана! - воскликнула Арья, ударив кулаком по столу. Джоффри ухмыльнулся и взглянул на Сансу, та ответила ему игривой улыбкой и закатила глаза. Ох уж эта Арья! - Чем же тебе не угодил принц Тристан? - без тени улыбки спросил ее отец. Джоффри отпил вина из бокала и взглянул на двух спорщиков. Лорд Эддард Старк, взявший принца на воспитание три года назад, с тех пор сильно изменился. Несмотря на то, что ему было только сорок, седина уже стала пробиваться на висках и бороде, и серые волосы постепенно вытесняли каштановые. Лицо изрезали морщины, глаза потускнели, губы все реже улыбались. Прошло всего три года, а десница, казалось, постарел на десять лет. Арья же, напротив, расцвела. Ей шел четырнадцатый год, и она стала меняться. Арья сильно выросла за эти три года, и теперь была ростом чуть ли не с Джоффри. Грудь ее округлилась и выпирала из-под шелковой рубахи. Фигура перестала быть плоской, и одежды облегали округлые места. Длинное скорбное лицо приняло красивые формы и более не напоминало морду лошади. Серые глаза стали похожи на золотые монеты и засверкали, каштановые волосы заблестели. С недавнего времени Арья стала носить прическу каре длинной до подбородка и наотрез отказывалась растить волосы, состригая их каждый раз, когда длина превышала нужную на сантиметр. Так же она отреклась от платьев, корсетов и остальных «нарядов леди», надевая лишь шелковые рубахи и домотканые брюки. На поясе ее почти всегда, за исключением трапез и важных встреч, висел меч, что слегка раздражало Джоффри. Про себя принц зачастую отмечал, что младшая дочь его воспитателя вполне привлекательна, однако сердце его принадлежало Сансе. - Да всем! Я вообще не хочу выходить замуж! Я не леди! – вскричала Арья, с трудом сдерживая гнев. - А кто же ты тогда, Арья? И чем ты собираешься заниматься, если не обзаведешься мужем? – поинтересовался ее отец. - Я буду путешествовать и сражаться! – с жаром сказала девочка. – Смотреть на мир, уплыву в Эссос! Я не хочу рожать детей какому-нибудь знатному лорденышу и присматривать за его замком! Лорд Эддард вздохнул. - Арья, Тристан не просто «какой-то знатный лорденыш», он – принц дорнийский. Ты прекрасно знаешь, что тучи сгущаются. Грейджои вновь на грани восстания, однако они заручились поддержкой Станниса, и теперь ничто не мешает им вылезти со своих проклятых островов. Ланнистеры заслуживают доверия меньше, чем подколодная змеюга, а Лиза Аррен ни за что не вступит в битву. Талли до сих пор оправляются от войны и остаются только Мартеллы и Тиреллы. Последние, конечно, выступят за корону, однако их войска не хватит, если Грейджои найдут себе еще союзников. Мартеллы имеют хороший флот и армию, но они редко принимают участие в стычках севернее Красных Гор, поэтому нам необходим этот союз, дочь моя, и ты это прекрасно понимаешь. Арья насупившись глядела на свою тарелку, наполненную фруктами. Сложив руки на груди, она беззастенчиво сказала: - Так отдай Сансу за Тристана. Санса гневно сверкнула на нее глазами, а Джоффри лишь усмехнулся и вновь отпил вина. Ее отец покачал головой. - Арья, ты отлично знаешь, что Санса обвенчается с Джоффри. Замуж за Тристана должна выйти ты. Арья в гневе вскочила, опрокинув бокал с вином. - Я не выйду ни за кого замуж! Я не леди, я – воин! На этот раз принц не выдержал и расхохотался. Арья наградила его испепеляющим взглядом, и, чуть не плача, кинулась к двери. - Мы еще не договорили, Арья, вернись! - Мне плевать! – в голосе Арьи послышалась истеричная нотка. Один из гвардейцев попытался остановить ее, однако та увернулась и выбежала из зала. Эддард сурово глянул на Джоффри. Тот потупил глаза. - Извините, милорд, - проговорил принц. Его воспитатель вздохнул и отодвинул пустую тарелку. Вытерев рот салфеткой, он с минуту помолчал и сказал: - Обед закончен. Идите отдохните. Джоффри и Санса одновременно встали со стульев и поклонились лорду Эддарду, после чего вдвоем поспешным шагом вышли из-за стола. Принц чувствовал себя слегка пристыженно перед его воспитателем, но не перед Арьей. С самого начала, еще с того далекого дня на Королевском Тракте, когда ему так захотелось посмотреть, что же там за звуки у реки, у них не сложились отношения. Арья до сих пор расстраивалась от того, что ей пришлось прогнать ее питомца, и от того ее злость и обида к Джоффри только росли. Нельзя сказать, что принц прямо жалел о своем поступке. Лютоволчица тогда едва не оттяпала его руку, шрамы все еще длинными рубцами краснели на внешней стороне ладони. И все же он чувствовал, что поступил неправильно, когда солгал всем о своем поступке. Тогда его гордость не позволяла ему сказать правду о том, что десятилетняя девчонка повалила его и выбросила его меч в реку. Он не мог в этом признаться ни своей матери, ни королю-отцу, ни остальным знатным лордам, особенно Эддарду Старку. Однако с тех пор прошло без малого три года, которые Джоффри пробыл на воспитании у лорда Эддарда, и он изменился. Северяни воспитали его быть сильным, справедливым, галантным, но главное – крепким духом и телом, дабы принимать серьезные решения, когда принц сядет на престол и станет королем. Первое время Джоффри всем сердцем ненавидел всех Старков – лорда Эддарда, Сансу, Арью, сыновей – Робба, бастарда Джона и остальных, а заодно и их мать – Кейтилин Старк. Он проклинал их всех, обещал отомстить за то, как они обошлись с его матерью и семьей в целом. Дядя и дед убиты при восстании, Бес скитается неизвестно где, а мать в забытье лежит в Утесе Кастерли, не имея возможности увидеться с детьми. Томмен уехал в Хайгарден, а Мирцеллу обвенчали с Роббом. На несколько месяцев Джоффри остался совсем один – без друзей, без семьи, лишь он и Старки. Но через какое-то время он стал привыкать, прислушиваться, а позже и проникся уважением к его воспитателю – лорду Эддарду. Принц не питал к нему особых симпатий – то, как он обошелся с его матерью, те сцены кошмарной ночи после того, как его отец Роберт впал в вечный сон, все еще находили уголок в сознании юноши. Однако действия, слова, которые совершал и говорил его воспитатель заставили принца уразуметь понятия чести, достоинства, справедливости и многого другого. Лорд Старк заменил принцу отца, которого ему так не хватало. Роберт не был особо ласков со своим ребенком, он часто повышал голос, грубил и очень редко уделял времени детям, в основном ими занималась его мать, Серсея. Возможно, поэтому он рос таким сопливым. Лорд Эддард тоже не отличался особой нежностью, однако никогда не кричал и не ругался, вел себя так, как требовала ситуация и всегда выслушивал Джоффри, если тот желал ему что-то сказать и давал советы. Иногда принц улавливал небольшой холодок в словах воспитателя, а также косые взгляды его людей, и, возможно, именно поэтому, их отношения так и не достигли отцовских. Но так или иначе, Джоффри более не испытывал лютой ненависти ко всему роду Старков и послушно вел себя с лордом Эддардом. Робба, Джона и остальных сыновей его воспитателя он не видел с тех пор, как приехал в Винтерфелл вместе с отцом три года назад, поэтому не знал, насколько они изменились, зато изменения Арьи и Сансы он смог наблюдать сполна. Джоффри искоса поглядел на свою суженную, задумчиво шагающую рядом с ним и вновь поразился ее красоте. За три года девушка стала лишь ослепительнее – длинные рыжеватые волосы доставали до округлых грудей и сверкающей бронзой оседали на ее плечах, стройное тело подчеркивал корсет, обитый серым бархатом, а атласное платье было украшено серебристой резьбой. Из-под него выглядывали длинные красивые ножки, обутые в кожаные туфли на высоком каблуке. Санса была на несколько дюймов ниже Джоффри, что нравилось принцу – он не любил, когда нужно было тянуться к девушке за поцелуем. Он еще не разделил со своей возлюбленной ложе, хотя он (и она, принц точно знал это!) давно желали этого. Лорд Эддард сказал, что они лягут в постель не раньше, чем поженятся, до чего был еще год, и Джоффри порой с трудом переносил периоды зрелости. Однако слово его воспитателя было законом, и он не мог ослушаться. Поэтому им оставалось лишь целоваться и вместе прохаживаться по садам Красного Замка, держась за руку. Сейчас же они поднимались по многочисленным ступеням Башни Мейегора, и Джоффри понял, что Санса идет к длинному балкону, расположенному на самой верхушке башни. Этот балкон был недалеко от его покоев и с него открывался великолепный вид на Королевскую Гавань. За весь путь они не произнесли ни слова, и заговорили лишь когда очутились на месте. Санса вдохнула свежий воздух и окинула взглядом столицу. Красные кирпичные крыши теснили друг друга, утопая под дымом многочисленных труб. Блошиный конец раскинулся справа от Красного Замка, его гнилые запахи витали даже здесь. За ним чернело Драконье Логово, зияя разрушенным куполом. Среди оживленных улиц столицы оно выглядело мертвым безжизненным пятном. Даже чайки старались держаться от него подальше, хотя совсем недалеко было множество лавок с морепродуктами. На другом конце Королевской Гавани, на холме Висеньи, горделиво восседала Септа Бейелора, поблескивая стеклянными куполами семи башенок. Золотые отсветы, отражаясь от громоздких колоколов, гуляли по стенам домов. В дневном свете солнца город очаровывал своей бурлящей жизнью, своими размерами, своей многоплановостью. Однако иллюзия эта быстро разрушается, если выйти на его улицы. - За три года я так и не привыкла к этому ужасному запаху, - сказала Санса, слегка кашлянув при очередном глубоком вдохе. - Я живу здесь всю свою жизнь, миледи, и тоже до сих пор чую эти нечистоты, - усмехнулся Джоффри. – И ведь надо было расположиться самому бедному району рядом с замком короля! Санса улыбнулась и задумчиво поглядела в сторону Старых Ворот – на север. Джоффри знал этот взгляд, и не любил его. - Скучаете по дому, миледи? – как можно галантнее спросил он. Всякий раз, когда его возлюбленная так смотрела в сторону севера, она вспоминала родные края и дом – Винтерфелл. Джоффри не мог себе объяснить причину его негодования по этому поводу, однако это каждый раз раздражало его. Санса тряхнула головкой и улыбнулась, отвернувшись от панорамы города. - Просто я начала думать об Арье, милорд, и вспомнила о своих братьях на Севере. Они ведь не видят этого прелестного города, его сады, улочки, крыши, Красный Замок, в конце концов! Мне их даже жалко. Печаль в глазах девушки говорила об искренности ее слов, и Джоффри поборол раздражение, улыбнувшись ей своей самой теплой улыбкой. - Я уверен, они обязательно вас навестят. И Бран, и… Робин? - Робб, - поправила Санса. - Да, и Робб. Они обязательно сюда приедут. Я даже могу попросить вашего отца пригласить их в Королевскую Гавань. Глаза Сансы загорелись. - Правда? Принц кивнул, улыбаясь. Санса восторженно зарделась и кинулась Джоффри на шею, рассыпаясь в благодарностях и словах любви. Джоффри был более чем доволен, и хотел уже было поцеловать свою суженную, однако та вдруг слегка отпрянула и уже с более серьезным видом спросила: - А что же делать с Арьей? Она такая непослушная! Вообразила себе невесть что, и теперь только и делает, что гоняется за кошками да голубями и тренируется с этим глупым Браавосийцем. Отец ведь серьезные вещи говорит, да, Джофф? Грейджои готовят восстание? Принц кивнул. - Скорее всего да, но не волнуйтесь, миледи, если ваш отец не разобьет этих островитян вместе со Станнисом, то уж я точно возьмусь за них по полной, и не оставлю им даже шанса на второе восстание, - Джоффри слегка задумался. – Быть может, даже смещу дом Грейджоев. Уж больно много они причиняют проблем. Девушка испуганно взглянула на него. - Как? Убьете их всех? Но ведь там Теон, он столько лет был воспитанником отца! - Теон тоже Грейджой, тем более, он вернулся в Пайк… Впрочем, это все ненужная политика, миледи. Вам не следует беспокоиться на ее счет, этим должны заниматься мужчины. А на счет вашей сестры… Я думаю, она перерастет этот возраст. Ей все равно придется жениться на Тристане, а уж когда она вступит в замужнюю жизнь, ей будет не до игр вроде тех, в которые она сейчас играет с Браавосийцем. А до ее свадьбы не более года, быть может, даже меньше. Так что вам нечего волноваться миледи. Санса влюбленными глазами посмотрела на Джоффри, принц улыбнулся. В следующее мгновенье их губы сошлись в страстном поцелуе, руки сплелись на талиях, тела прижались друг к другу. Санса слегка прикусила губы Джоффри, тот улыбнулся, закрыв глаза. Огонь внутри него разгорался, и постепенно растекался по всему телу, овладевая сознанием. Принц прижал девушку к красной стене и опустил руки чуть ниже талии. Санса исподлобья взглянула на него и шепотом спросила: - Сейчас? Не рано ли? Джоффри с трудом оторвался от ее губ и прошептал: - Я устал ждать, миледи. С каждым годом вы все краше и краше, я больше не выдержу и дня! Санса хитро улыбнулась и потянула его за собой. Джоффри пылал. Походка стала легкой, будто он вот-вот взлетит, все мысли ушли из головы, а меж тем внутри так все и сворачивалось от предвкушения. У двери палат Джоффри стоял сир Рейен – один из новых Гвардейцев. Джоффри принял солидный вид и повелительным тоном сказал: - Сир Рейен, вы можете сходить размять ноги. Рыцарь хотел было возразить, однако принц перебил его. - Я не люблю повторять дважды, сир Рейен. Сходите прогуляйтесь, и никого на замену не присылайте. Вам ясно? Гвардеец, чуть помедлив, кивнул, и, гремя доспехами, поспешил прочь. Джоффри улыбнулся Сансе и открыл дверь в свои палаты. Стоило им зайти, как Санса тотчас прильнула к нему, и Джоффри с трудом удержал себя на месте, чтобы закрыть щеколду. В следующее мгновенье они уже очутились на кровати. Девушка стала развязывать его дублет, а принц снимал ее платье. Их губы сходились в страстных поцелуях. Сняв с нее все одежды, Джоффри еще раз прильнул к ее лицу, после чего мягко, но уверенно вошел в нее.