Закат над Вестеросом

Робб вздохнул и надел на себя черную куртку из вареной кожи. Кален, его стюард, накинул на нее соболиный плащ и застегнул у воротника. Юноша сжал и разжал пальцы, проверяя, удобно ли сидят кожаные перчатки. Удостоверившись, что все нормально, Робб кивнул стюарду и вышел из комнаты. Зима давала о себе знать, и с каждым днем становилось все холоднее. Несмотря на теплую одежду, мороз все равно пробирал до костей, и уже через пару минут Робб стал замерзать. Даже теплые источники, бурлящие под Винтерфеллом, не давали нужного тепла, чтобы прогреть замок. Мейстеры не ошиблись. Зима предстояла долгая и чертовски холодная. Закутавшись в плащ, Робб начал подниматься по ступеням. Двое гвардейцев стояли у дверей палаты, стуча зубами от холода. Юноша отослал их, а сам постучал в дверь и открыл ее. Бран лежал на кровати, уставившись в потолок. В последнее время он часто проводил так время, размышляя о чем-то своем. Рядом с ним в большом кресле, завалив голову набок, спал конюх Ходор. Услышав шаги Робба, Бран поднял и голову и взглянул в проход. - Пора? – спросил он. Робб хмуро кивнул. Бран перекатился на левый бок и потряс Ходора за плечо. - Ходор, - позвал он. Конюх встрепенулся и уставился на Робба. - Ходор, - сказал гигант. Он надел на Брана плащ и, схватив мальчика двумя руками, посадил в корзину на спине. Робба всегда забавляло это зрелище, однако сейчас он даже не улыбнулся. Прикрыв дверь комнаты, они стали спускаться по ступенькам. Небо над Винтерфеллом было серо, как и одежды человека, лежащего на деревянном помосте. Черные тучи угрюмо сгрудились над замком, грозясь устроить новый снегопад. Последний был около пяти дней назад и шел две недели; сугробы были высотой с треть вышины стен Винтефелла. Зима близко, говорил отец. Теперь зима пришла, а он отдыхает на юге, в то время как ему, Роббу, приходится управлять замком в одиночестве. Конечно, у него есть Бран и Мирцелла, однако брат постоянно находится в раздумьях, а Мирцелла побаивается своего мужа, и они редко разговаривают. Робб старше девочки на четыре года, и это сильно сказывается на их отношениях. К тому же, юноша все еще не мог поверить, что ему пришлось жениться на Ланнистере. Мирцелла была красива, безусловно. Вьющиеся белокурые волосы, милое застенчивое личико, стройная фигура. Даже по характеру она была различна со своей семьей. У нее не было ни надменности Серсеи, ни грубости Роберта. Лишь красота и невинность. Однако пойти на этот брак его вынудил отец, и этот факт юношу злил больше всего. После того, что сделал лорд Эддард три года назад, у Робба язык не поворачивался назвать его отцом. Все детство он внушал им понятия чести и достоинства, но сам… Когда его мать леди Кейтилин прочла первую строку, Робб остановил ее и повелел сжечь письмо. Он даже не желал слышать о причинах. Такой поступок не мог совершить его отец. Не мог совершить северянин. Робб выдохнул облачко холодного пара и посмотрел на погребальный костер. Тело мейстера Лювина было облачено в серые одеяния, в которых он ходил по замку. Цепь, по обычаю, оставалась при нем. Мейстер скончался два дня назад от тяжкой болезни. Он лежал в постели уже несколько месяцев. За неделю до кончины мейстера Робб пришел к нему с предложением отправить его в Старомест. Однако старик лишь покачал головой. - Видят боги, мое время пришло, юный лорд, - сказал он хриплым голосом. – Мне жаль, что я не смогу разделить с вами бразды правления, дабы помочь вам, ибо зима пришла. Однако так или иначе, мейстеры из Староместа подтвердили – зима будет долгой и холодной, и я предпочту умереть так, нежели замерзнув насмерть в своей постели, - мейстер откашлялся и на несколько минут замолчал. Наконец, он вымолвил: - Заботься о Бране. Твой брат – хороший мальчик, и из него выйдет умный и праведный человек, если его хорошо воспитывать. А теперь посмотри на меня, - сказал он более суровым тоном. Робб удивленно поднял глаза. – Я знаю, что ты сердит на отца, и из-за этого у вас разногласия с леди Мирцеллой. Однако брак есть брак, и вам придется прожить под одной крышей свой оставшийся век. Леди Мирцелла не плохой человек, это милая и добрая девочка, не обладающая пороками своих родителей, и ты сам видишь это Робб, я знаю, - тон мейстера Лювина перешел из официального в отеческий. После отъезда лорда Эддарда мужские советы давал именно он. – Пускай она и младше тебя на четыре года, со временем ты привыкнешь. Поверь мне… Так к чему я это. Зима пришла, мой лорд, и день ото дня будет все суровее и суровее. Когда зачать ребенка с леди Мирцеллой – ваш выбор. Я понимаю, что сейчас не лучший момент. Однако если дитя родится во время зимы, особенно такой холодной, это воспитает в нем дух. Есть шанс, что он не переживет зиму, и эти опасения я тоже понимаю. Однако зима может продлиться и десять, и пятнадцать лет, никто не может сказать, когда она кончится, а к этому времени леди Мирцелла будет уже немолодой. Поэтому обдумайте мои слова, милорд. Мейстер Лювин замолчал, глядя на Робба. Юноша опустил взгляд. - Мне сложно об этом думать, мейстер, - честно признался он. – Мне уже семнадцать, а Мирцелле всего тринадцать. Мне кажется, будто я совершаю какое-то… насилие. Я никогда не думал, что моя суженная будет настолько моложе меня. Я… - Я понимаю тебя, Робб, - мягко сказал мейстер Лювин. – В юном возрасте это и впрямь непривычно. Однако поверь словам человека, прожившего много лет на этой земле, если вы настроите свои отношения, это быстро забудется. Ребенок только объединит вас. Ты не обязан слушаться моих слов, Робб, но умный правитель принимает любые советы, а затем решает, насколько они важны. Так что поразмысли над этим, - мейстер вновь зашелся в кашле и сказал. – А теперь я бы с удовольствием поспал. Вам еще что-то нужно, милорд? Робб покачал головой. - Нет, спасибо, мейстер Лювин. Отдыхайте. И вот мейстера Лювина нет. Робб отвел взгляд от кострища и поглядел на Мирцеллу, стоящую неподалеку. За полгода ее жизни в Винтерфелле она сильно привязалась к мейстеру, и его смерть стала для нее тяжелым ударом. Девушка стояла, склонив голову. Она была облачена в черный меховой корсет с серыми вырезками и теплый волчий плащ. Белокурые волосы спадали на плечи светлым водопадом, зеленые глаза печально глядели на тело. Мирцелла заметила Робба и встретилась с ним взглядом. Юноша вспомнил слова мейстера и, чуть поколебавшись, кивнул на место рядом с ним. Мирцелла удивленно поглядела на него, однако подошла и молча встала рядом. Робб приобнял ее за плечи. Настало время произносить прощальные слова. Робб начал первым. - Мейстер Лювин был умным человеком. Цепь его состояла из множества звеньев, и все они показывали, что он сведущ во многих сферах нашей жизни. Он всегда мог объяснить любую ситуацию и поддержать советом. Он честно служил моему деду, Рикарду Старку, моему отцу, Эддарду Старку, и мне он так же служил верно. Благодаря его стараниям мой брат Бран, - Робб посмотрел на брата. Тот, не отрываясь, глядел на кострище. Глаза его были обращены в пустоту, - мой брат Бран жив. Когда не стало моей матери – Леди Кейтилин – именно он поддерживал в нас веру в жизнь. И именно он заменил нам отца, когда ваш лорд уехал на юг. Жаль, что он не присутствует сейчас здесь, я думаю, ему было бы что сказать мейстеру. Но несмотря на свою преданность и верность, мейстер Лювин был уже старым человеком, и рано или поздно должен был встретить смерть. Он сказал мне, что пришла долгая зима, и что, раз уж на то пошло, он бы лучше встретил смерть в теплой постели, нежели замерзая насмерть. И боги услышали его. Да упокоят они его душу. - Да упокоят они его душу, - хором отозвались остальные. Робб закончил говорить и обвел собравшихся взглядом. Здесь были слуги замка, кузнец Миккен, конюх Джозет, Файлен, псарь, даже Старая Нэн пришла в последний раз повидать мейстера Лювина. Вместе с Браном и Ходором пришла и Оша, одичалая, которую они взяли на службу в замок. Она и взяла слово. - Мейстер Лювин всегда был добр ко мне, - сказала она печально. – Он настоял на том, чтобы мне сохранили жизнь и взяли в замок. Пускай поначалу я и ходила в оковах, я его в этом не виню, ведь я пыталась напасть на его лорда, - Оша взглянула на неподвижного Брана. – Это был хороший человек. Жаль, что он покинул этот мир. Речь была короткой, но четкой, как обычно и говорила Оша. После нее сказали свое слово Миккен, Джозет и другие. Старая Нэн что-то пробормотала на ухо Гейджа, и повар передал ее слова. Наконец все сказали свое слово. Повинуясь какому-то порыву, Робб прошептал Мирцелле на ухо: - Хотите что-нибудь сказать, миледи? Мирцелла смущенно посмотрела на него и, слегка откашлявшись, робко начала: - Я… Он… Когда я впервые приехала на Север, сюда, в Винтерфелл, я очень сильно боялась. Много раз мне говорили, что северяне – другой люд. Угрюмые и молчаливые, так обычно описывали вас… нас на юге. И я боялась остаться совсем одна, без семьи и друзей. Однако Мейстер Лювин очень любезно обошелся со мной… составлял мне компанию, показывал замок, рассказывал о Севере, какой здесь народ, какие земли… Я очень благодарна ему за это. Он… он сделал меня одной из вас. Конечно, я не родилась на Севере, не знаю местных обычаев, не верю в Старых Богов. Однако… Теперь, по крайней мере, я не боюсь Севера. Мне очень грустно от того, что мейстер Лювин умер. Девочка склонила голову и стерла невольную слезу. Несколько людей похлопали, Робб тоже. - Ходор, - печально сказал Ходор. Робб снял руки с плеч Мирцеллы и, хрустя снегом, взял факел. Рядом находилась стойка с огнем. Юноша наклонил наконечник – и факел загорелся. Пламя яростно трепыхалось на холодном ветру, его тепло согревало щеку парня. Чтобы не дать огню погаснуть, Робб быстро зажег дрова помоста. Костер вспыхнул во мгновенье ока – специально выбрали самые сухие деревья в складах. Красное пламя охватило тело, и одежда стала быстро тлеть. Кожа стала чернеть и обугливаться. Робб отошел обратно к Мирцелле. Все завороженно глядели на огонь, медленно пожирающий тело мейстера. Тепло расходилось от него во все стороны, согревая собравшихся. Дрова медленно скорчивались, ломались и оседали на снегу, рассыпая черные угольки. Юноша взглянул на Брана. Отблески костра танцевали в его глазах, однако Бран, казалось, не видел их. Глаза заполонил туман, они будто подернулись дымкой. Это очень не понравилось Роббу, он хотел было подойти и потрясти брата, однако передумал. Не стоило портить этот и без того трагичный момент. Робб внезапно вспомнил, что мейстер Лювин был стар, когда Робб еще был младенцем. Сколько же ему было лет? Когда костер догорел, люди взялись за инструменты и стали убирать остатки костра. Робб тоже принял участие, кладя обуглившиеся бревна в специальные коробки. Когда остались лишь останки мейстера Лювина, Робб отдал распоряжения. - Приготовьте все, чтобы похоронить его под чардревом. Я скоро буду. После юноша подозвал Калена. Стюард на время принимал обязанности мейстера. - Отправь цепь в Старомест, - повелел он. Кален кивнул. Чуть помявшись, Робб хмуро добавил: - И напиши отцу в Королевскую Гавань. Он должен знать. Кален кивнул еще раз, после чего развернулся и пошел прочь… но тут же вернулся. - Милорд, сегодня к нам прибывает армия для Черного Замка, вы помните? - Да-да, помню. Отдайте нужные распоряжения, Кален. Стюард поклонился и отправился восвояси. Робб повернулся к месту кострища. Лишь несколько угольков да черный снег говорили о прошедшей церемонии. Ходор подобрал Брана. Тот туманным взглядом посмотрел на Робба. - Сначала мать. Теперь мейстер Лювин. Неужто отец будет следующим? Роббу эти слова не понравились. Он нахмурился. - Не говори так, Бран. Боги слышат каждое слово. Брат покачал головой. - Боги уже давно ничего не слышат, Робб.

***

Сумерки сгустились над замком, и городок у стен Винтерфелла озарился сотнями факелов. Солдаты кричали и веселились, проводя свой последний отдых в приличных заведениях. После их ждала лишь Стена. Отовсюду шли шум и крики, и Робб кое-как сдерживался, чтобы не заткнуть уши. Позади Робба стояли Кален и сир Арэн, ставший мастером над оружием после того, как сир Родрик скончался два года тому назад. Наконец вперед вышел стройный мужчина с черными короткими волосами и бородой, на вид ему было около двадцати пяти лет. Серый глаз сурово смотрел на Робба, второй же был закрыт повязкой. Видимо, это и есть тот самый лорд Берик Дондаррион, убийца Горы, подумал юноша. Отец в письме сказал Роббу, что он будет руководить армией. За Бериком вышел второй мужчина. Он выглядел старше командующего, его длинные седые волосы почти доставали до плеч, а подбородок зарос бородой. Его карие глаза с интересом разглядывали городок. На нем была красная кольчуга, и поначалу Робб решил, что это один из Ланнистеров, однако он нигде не видел золотого льва. Берик вышел вперед и единственным глазом посмотрел на Робба. - Вы – лорд Робб из дома Старков? Робб утвердительно кивнул. Берик секунду помедлил, после чего поклонился. - Лорд Берик Дондаррион, милорд. Командую этой сворой. Вы, должно быть, знаете, куда мы направляемся. - Да, лорд Эддард меня предупредил, - ответил юноша официальным тоном. – Позвольте пригласить вас отужинать вместе с нами в чертоге Винтерфелла. Берик слегка поежился. - Вот уж не откажусь, милорд. Робб кивнул и направился в сторону замка, но вдруг заметил, что человек в красной кольчуге последовал за ними. - Позвольте спросить, лорд Берик, кто этот человек? Незнакомец вышел вперед. - Прошу прощения, мой лорд. Я – Торос из Мира, близкий друг и советник лорда Берика, - Торос из Мира поклонился. Робб вопросительно поглядел на Берика, тот утвердительно кивнул. - Хорошо, Торос из Мира. Мы рады приветствовать вас в Винтерфелле. И он, развернувшись, пошел в сторону чертога. Чертог Винтерфелла представлял из себя обширный зал с огромным количеством скамей и столов. У противоположенной от входа стены, на небольшом возвышении стоял стол семьи. Здесь сидел лорд замка, его семья и поданные. От него к большим дубовым дверям шел проход, по обе стороны от которого стояли ряды скамей. Чертог редко был набит битком, последний раз это было три года назад, когда Винтерфелл посещал сам король. И вот теперь его заполнили солдаты из разных регионов, посланные на Север защищать Стену. Робб сидел в центре стола, с правого боку сидели Бран и Мирцелла, а с левого Берик. Торос из Мира расположился за ним, жадно вгрызаясь в курицу. Робб потянулся за ендовой и налил вина в жестяной бокал. - Никогда бы не подумал, что на Севере так холодно, - сказал Дондаррион, поднеся бокал ко рту. - Зима пришла, с каждым днем все хуже. Поверьте, у Стены будет в два раза холоднее. - Это не особо утешает, - ухмыльнулся мужчина. Робб поставил бокал с вином на стол и посмотрел на Брана. Тот неподвижно сидел на кресле, уставившись в тарелку. Робб нахмурился. - Ты почему не ешь, Бран? - Я не голоден, - машинально ответил он. - Ты не съел ничего почти за весь день. Я понимаю, что ты скорбишь по мейстеру Лювину, но это не повод морить себя голодом. - Робб я просто не голоден и все, - отрезал брат. Робб взял тарелку с ножкой цыпленка в меду, усыпанного специями и обложенного печеными фруктами и поставил перед Браном. - Съешь эту ножку, и я отстану, - твердо сказал он. - Да я не…, - хотел было возразить Бран, но понял, что это бесполезно. – Хорошо. Мальчик взялся за ножку и начал медленно жевать. Робб удовлетворенно хмыкнул и повернулся к Берику. Тот на пару с Торосом рассказывали, как он убил Гору. - …И он вонзает ему нож прямо в ребра! – с жаром сказал Торос. – Но гигант-то не промах – как дал Берику в глаз, так тот и вытек! Солдаты рассмеялись. Кто-то постучал кружкой по столу. - Чистую правду вам говорю, сам все видел! Берик заметил Робба и повернулся к нему. На лице его играла улыбка. - Торос любит все преувеличивать. И выпить. - Вы и впрямь потеряли глаз в битве с Горой? – спросил вдруг Бран из-за плеча Робба. – Ведь нет? Берик покачал головой. - Нет, уже после. Ланнистеры взяли меня в плен, и один из них воткнул кинжал прямо в глаз. Боль была дикая, но настолько сильная, что я не мог потерять сознание. В глазах просто все потемнело, а тело налилось болью. Торос слегка… помог мне, когда лагерь был взят. Бран согласно кивнул головой. - Я знаю. Берик удивленно поглядел на него, но мальчик уже отвернулся и продолжил вяло есть курицу. Робб решил переменить тему. - Вам хватит продовольствия, если придется задержаться у Стены, лорд Берик? – спросил он. Одноглазый мужчина кивнул. - Да, нас снабдили припасами на лишний год, так что с голоду мы там не помрем. А вот с одеждой тухло, конечно. Если ты говоришь, что у Стены будет еще холоднее, то я начинаю опасаться, как бы половина моих солдат не замерзла насмерть. - А сколько у вас человек в войске? – спросил Робб. Дондаррион оглянул чертог задумчивым взглядом, что-то подсчитывая. - Ваш отец приказал всем домам выделить не менее пятисот человек для армии, однако насколько я знаю, не все отозвались на призыв. Станнис, понятное дело, никого не выдал, Грейджои и Ланнистеры проигнорировали сообщение, Аррены заявили, что не могут отдать людей, дабы охранять территории, а у Талли столько человек-то и не было. В итоге войсками нас снабдили лишь Тиреллы, Мартеллы и Старки. Нас здесь не более двух тысяч. Вместе с Черными Братьями будет около трех. Но Стена-то стоит десятков тысяч одичалых, а от остальных уж отобьемся. Так что беспокоиться не стоит, одичалые сюда не придут. Робб кивнул. Посмотрев направо, он вдруг обнаружил, что Мирцелла пропала. Видимо, ушла с ужина. Надо бы ее найти. После похорон мейстера Робб решил, что обязан поговорить с ней на счет их отношений и… зачатия ребенка. Он извинился перед Бериком и, пообещав, что скоро вернется, пошел искать свою супругу. Робб рассчитывал найти Мирцеллу в своих покоях, однако там девушки не оказалось. Робб просмотрел другие комнаты, однако и там девушки не было. - Куда же ты делась? – спросил он вслух. Выйдя на улицу, он обнаружил, что вновь пошел снег. Белые хлопья падали с неба, кружась и завиваясь. Робб прошел под навесным переходом и вышел к кладбищу. Это была древняя часть замка, построенная, как говорят, еще при Брандоне Строителе. Само кладбище представляло из себя небольшую поляну с одиноким чардревом в центре. Свежий бугор земли исчезал под сыплющимся снегом. В этом месте похоронили мейстера Лювина. Вырезанные глаза чардрева вновь испускали красный сок, будто оплакивая покойника. Сквозь белые хлопья на другом конце кладбища, перед Разрушенной Башней, Робб вдруг увидел силуэт. Он стоял и не шевелился. Робб взялся было за рукоять меча, но заметил светлые кудрявые локоны. Он облегченно выдохнул и направился к фигуре. Девушка обернулась на хруст снега и, заметив Робба, залилась краской. - Прошу прощения, милорд, я должна была спросить разрешения, прежде чем уйти с ужина, - сказала она, пристыженно опустив голову. Робб тепло улыбнулся и сказал мягко: - Ничего страшного, миледи. Я понимаю, что вы не привыкли к таким ужинам. Мирцелла поглядела и слегка приподняла уголки губ. - Когда мой отец приезжал к вам в замок, было еще громче. Робб вспомнил тот вечер. Тогда он тоже шел об руку с Мирцеллой, вряд ли думая, что им суждено обвенчаться. Упомянув отца, девушка вдруг сникла. Робб попытался сменить тему. - Вы знаете, что это самая старая башня в Винтерфелле, миледи? Мирцелла взглянула вверх. Суровая и угрюмая, она возвышалась над кладбищем, будто молчаливый старец. - Что с ней случилось? – спросила девушка. - Говорят, в нее давно ударила молния. Верхушка загорелась, и третий этаж обрушился. После этого ее не стали восстанавливать. Мирцелла кивнула. На минуту воцарилась пауза. - В нее можно зайти? – нарушила тишину девушка. Робб удивленно посмотрел на нее. - Можно. Вы хотите подняться, миледи? - Если можно. Робб взял Мирцеллу за руку и повел за собой. Они отворили старую дубовую дверь и вошли в темноту. Робб хотел было зажечь факел, но вспомнил, где находится, и принялся подниматься вслепую. В Разрушенной Башне было еще холоднее, чем снаружи, и темно так, что Робб не видел даже собственной руки. Однако давно в детстве он ходил сюда с мейстером Лювином и более или менее помнил, куда надо идти. Юноша и девушка аккуратно ступали по невидимым ступеням. - Ой, - Мирцелла споткнулась и чуть не упала, однако Робб подхватил ее и притянул к себе. На секунду их лица оказались лишь в нескольких дюймах друг от друга. Он не видел ее лица, но чувствовал сладкое дыхание и тепло ее тела. Робб крепко сжал ее руку, и они стали подниматься дальше. Наконец, пара достигла последнего целого этажа. Здесь была разрушенная стена, вид ее выходил на Королевский Тракт и далекие заснеженные степи. Их бесконечно-белые дали простирались на многие мили. Кое-где виднелись одинокие огоньки отдельных домиков. Вдоль двух степей шла каменная оградка, запорошенная свежим снегом. Его хлопья все еще падали с неба, осыпая землю своей белизной. - Никогда не могла подумать, что Север так красив, - тихо сказала Мирцелла. Робб притянул ее поближе. - Эту красоту надо уметь видеть, - заметил он. Мирцелла задумчиво улыбнулась, глядя куда-то вдаль. Робб тоже молчал. В этот момент он, наконец, почувствовал, что Мирцелла – его жена, а не чужая девушка. И он впервые стоит вот так, рука-об-руку с человеком, с которым проживет всю свою жизнь. До этого у него было несколько любовных историй, однако дальше постели они зайти не могли. А Мирцелла… - Миледи, мне надо кое-что с вами обсудить, - Робб повернулся к своей супруге. Девушка посмотрела на него своими зелеными глазами. На мгновенье Робб вновь осознал, что ей всего тринадцать, однако быстро отогнал эту мысль. Сейчас или никогда. – За несколько дней до смерти мейстера Лювина я говорил с ним. И он сказал мне такие слова. Мы с вами обвенчались, и всю оставшуюся жизнь нам предстоит жить вместе, под одной крышей. Вы стали моей леди, я – вашим лордом, и это навечно. Я – твой, а ты – моя, помните? И, - Робб слегка замялся. Он не мог, не мог говорить об этом! – Брак подразумевает и детей. Я понимаю, вы смущаетесь своего возраста, меня тоже это волновало до недавнего времени. Однако мейстер Лювин сказал мне, что, если мы сможем наладить с вами отношения, все скоро забудется. А когда мы повзрослеем, эта стеснительность и вовсе уйдет. И так же он говорил мне, что пришла зима. Зима долгая и суровая. Она будет холоднее всех прежних зим. И никто не знает, сколько она продлится. Если ребенок родится в начале этой зимы, есть шанс, что он ее не переживет. Однако мы сделаем все, чтобы он выжил, и тогда эта зима укрепит его. Конечно, можно ждать до весны, но может пройти не один десяток лет, прежде чем она кончится, и, боюсь, тогда мы уже будем слишком немолоды для этого. Я не могу заставить вас сделать это. Это было бы жестоко с моей стороны, - Робб вздохнул. – Поэтому я хочу спросить у вас, миледи, что вы думаете по этому поводу. Мирцелла взяла его руки в свои и сжала. - Я тоже об этом думала, милорд, - сказала она. – И я приняла решения. Я готова