Скованная льдом

Путники ехали вперед к Лихолесью, не останавливаясь до самого вечера. Лишь когда на востоке стали появляться первые звезды, Торин приказал остановиться и развести костер. Гномы, всё ещё пребывая в хорошем настроении, беззаботно болтали и ужинали. Волшебник, который явно мыслями был не с ними, задумчиво раскуривал трубку и пускал большие кольца. Торин переговаривался с Двалином о чем-то серьёзном. Бильбо умиротворенно жевал медовый кекс и слушал гномов. Хьёрдис сидела чуть поодаль от них, перекусив ягодами, и смотрела на темневшее небо. Ночь начала сгущаться, и отряд потихоньку начал готовиться ко сну. Девушка окликнула предводителя. - Я могу остаться в дозоре на ночь, всё равно спать не хочу. Все напряженно посмотрели на короля. Он ещё ни разу не оставлял её дозорной даже на пару часов. - Останешься на половину ночи, потом разбудишь меня, - со всей серьёзностью сказал Дубощит. - Как скажешь, - пожала плечами она, усаживаясь возле костра. Отряд погрузился в сон. Языки пламени с треском пожирали хворост. Северянка зачарованно смотрела на костер, и все её плохие мысли сгорали в этом огне. Но где-то вдалеке раздался протяжный вой, в котором было столько тоски, что даже ледяное сердце сжалось. Она не могла не узнать его, того самого серого варга. Но через некоторое время вой стих, хотя девушка настороженно крутила головой и несколько раз обходила территорию ночлега отряда. Опасности не было, и она вновь села рядом с костром. Ночь уже начала переваливать за половину и Хьёрдис немного потянуло в сон, поэтому она осторожно потрясла Торина за плечо. Он быстро проснулся и встал. - Всё хорошо? – протирая глаза, спросил он. - Да, рядом никаких злобных тварей не наблюдается, - спокойно ответила северянка и пошла ложиться. Ранним утром предводитель отряда поднял всех, и они отправились в дальнейший путь. Путники ехали без привалов, не остановившись даже на обед. Пейзаж вокруг упорно не хотел меняться, зеленые луга простирались до самого горизонта. Солнце неумолимо палило, из-за чего Хьёрдис пришлось кутаться в плащ, чтобы спастись от знойных лучей. К вечеру все были изнурены долгой дорогой и, спешившись с пони, накинулись на еду. - Если вы такими темпами будете поглощать свои запасы, то не все дойдут до конца Чёрного леса, - заметила девушка, всё ещё довольствуясь ягодами, которыми снабдил её Беорн. Эти слова произвели должное впечатление на путников, и они умерили свой аппетит, даже Бомбур положил пару орехов обратно в мешок. Не набив до отвала свои желудки, гномы начали развлекать себя рассказами и байками. - Хьёрдис, а ты же обещала рассказать нам про ваш договор с Трандуилом! – воскликнул Кили, после очередной байки. Торин встрепенулся, услышав неприятное для него имя. Он уставился на девушку, прожигая грозным взглядом. Но на её лице появилась лишь ухмылка. - Ладно, если хочешь знать, расскажу, история довольно короткая, - начала северянка, располагаясь у костра поудобнее. – Лет двести назад, может немного больше, на королевство Трандуила напали морозы, и эльфы начали мёрзнуть. Они совсем не любили наш народ, но зима заставила их обратиться к нашему вождю за помощью. Тогда мы предложили им обменять наши тёплые меховые накидки на продовольствие и вино. Лесные эльфы согласились и сразу же отправили нам свою часть сделки, чтобы быстрее получить обещанное. Выпив немало вина, наш вождь воспользовался этим и взамен отправил несколько пушистых лисьих хвостов вместе с гонцом, который передал Трандуилу, что это ему на королевский воротник. С тех пор лесные эльфы затаили обиду на наш народ. Гномы довольно посмеивались, даже у Дубощита на лице проявилась удовлетворенная улыбка. - А ваш гонец рассказал, какое выражение лица было у лесного владыки? – насмешливо спросил Глоин. - Говорят, гонца больше никто не видел, - холодно ответила северянка. Отряд замолк. Лишь огонь хрустел ветками, нарушая ночную тишину. - Пора ложиться, - прерывая молчание, сказал Бильбо. Все согласились и улеглись спать. Ночь выдалась тихой и прохладной. Наутро густой туман не позволял лучам солнца дотянуться до отряда, но ближе к полудню всё-таки разошёлся. Солнце продолжило знойно палить. Новый день мало чем отличался от предыдущего. Путники шли безо всякого отдыха, пока совсем не стемнело, но казалось, что луга никогда не закончатся. В этот раз усталость не позволила долго сидеть возле костра, поэтому они немного поели и набрали воды на весь дальнейший путь через лес, а затем бессильно свалились отдыхать. Следующим утром, они наконец-то достигли темной стены Чёрного леса. Вид Лихолесья был настолько мрачным, что хотелось просто повернуть назад и вернуться к Беорну. Особенно большим это желание было у полурослика, тем более что Гэндальф покидал отряд, да и с пони пришлось распрощаться. Волшебник сказал напутственные слова, и, бросив напоследок взгляд на северянку, заставил её вздрогнуть. Безнадежность окутала её душу, и став столь же мрачной, как и сам лес, девушка вскинула на себя пару тяжелых мешков с провизией и водой и направилась за Торином в Лихолесье. Фили подошёл к ней, чтобы узнать, не слишком ли ей тяжело, но приблизившись, понял, что к Хьёрдис лучше не лезть с вопросами. Выглядела она ещё более угрюмо, чем в первые дни знакомства, казалось, что от неё веет холодом, а сталь в глазах грозно сияет. Но и все остальные нахмурились и перестали веселиться. Воздух в Лихолесье был не менее затхлым, чем у гоблинов, но не оказывал на девушку такого губительного эффекта, хотя дышалось тяжело, сейчас всем было одинаково плохо. Помимо прочего было ещё и весьма сумрачно, свет не проникал сюда, поэтому было непонятно, когда наступал полдень, а когда вечер. Лишь когда спускалась ночь, это сразу было видно, а точнее не видно ничего. Хьёрдис старалась, есть, как можно меньше, потому что оказаться тут совсем без пищи было слишком опасно. Костёр по ночам уже не зажигали, от беды подальше, ибо по ночам на путников смотрело много разных глаз со всех сторон, да и огромные мотыльки порхали возле пламени. Так шёл день за днём, а лес и не думал заканчиваться. Отряд находился в угнетении, голод и жажда не отпускали их, усталость накапливалась с каждым днём. Никто друг с другом не болтал, экономили силы даже на этом. Потом дорогу преградила им чёрная река, о которой предупреждал Беорн. Под руководством зоркого Бильбо, заметившего лодку на другом берегу, Фили цеплял её с помощью веревки и крюка, и после пары попыток у него это удалось. Лодку рывком оторвали от привязи и подтянули к берегу. Плыли в лодке по четверо, Хьёрдис была в последнем заходе с Двалином и Бомбуром. Едва они коснулись берега, вылетел олень и, растолкав всех, было убежал в лесную даль на другом берегу, но стрела Торина нашла его быстрее. И всё бы было хорошо, если бы Бомбур, шарахнувшись от оленя, не упал в воду. Северянка, попытавшись его удержать, чуть сама не плюхнулась в чёрную воду. Гномы быстро забросили ему веревку и вытащили его из воды. Толстяк спал, и просыпаться не думал. Теперь к прочим проблемам прибавилась его транспортировка. Но вниманием гномов на сей раз завладела белая лань, в попытке пристрелить которую, они истратили все стрелы. Пришлось держать путь дальше. Настал день, когда еды почти не осталось. Тут то все окончательно уныли. Бильбо, до этого не сталкивающегося с жестокими голодовками, было тяжелее всего. Девушка видела это, поэтому достала из опустевшего мешка оставшуюся половину питательного кекса и протянула хоббиту. - Но Хьёрдис, это последняя еда, которая осталась у тебя, - борясь с диким голодом, сказал полурослик. - Бери и ешь, мне не привыкать идти с пустым желудком, - настойчиво продолжая протягивать кекс, сказала она, проронив первые слова за всё время пребывания в лесу. – Я не знаю, какого черта ты вообще тут делаешь, но вижу, что силы покидают тебя. Не в силах сопротивляться Бильбо буквально вгрызся в еду, даже забыв поблагодарить северянку, которая легла и прикрыла глаза. Она не делала ни одного лишнего движения, зная, что и её силам скоро придет конец. Лес переменился, и в нём стало светлее, и первое время после этой перемены в глазах у путников появился оптимистичный настрой. Но проходили дни, и больше ничего не менялось. Пояса затягивались всё туже, даже никогда не отличавшееся полнотой лицо девушки ещё больше осунулось и черты стали резче. Блеск в серых глазах померк, но она продолжала молча идти вперед, не жалуясь. Сам Торин, не выдержав, отправил хоббита на дерево, узнать виден ли конец этому проклятому лесу. Но вести от полурослика оказались неутешительными, лес простирался до самого горизонта. Гномы взвыли – это было невыносимо. Вечером они собрали все оставшиеся крошки и доели их. Дубощит взглянул на девушку, лежавшую с закрытыми глазами, которая была больше похожа на труп. - Хьёрдис, - позвал он её привычно властным тоном, который всё-таки ослабел. Она открыла глаза и, не поворачивая головы, скосила взгляд на предводителя. - Съешь орехи, ты не ела ничего уже пару дней - подойдя к ней ближе, сказал он, неся пару последних лесных орешков. - Нет, Торин, я могу обойтись без еды, - спокойно заявила северянка, снова, прикрывая глаза. - Да ты ведь умираешь от голода, - сердито прорычал гном. - Мы все умираем, - чуть улыбнувшись, прошептала она, не открывая глаз. – Тебе нужны силы больше, чем мне, ты должен вести дальше свой отряд. Ешь сам, и тебе хватит сил, чтобы вытащить всех отсюда, помнишь, что я тебе говорила? Торин вместо ответа в бессильной злобе пнул ковер из желтых листьев, которые разлетелись рядом с девушкой. Он может всё, кроме переубеждения упрямой девицы, которая завтра может не проснуться, думал гном. Но ярость быстро спала, и Дубощит с неохотой зажевал эти чертовы орехи. Сон на голодный желудок не шёл к нему, он постоянно ворочался, как и большинство гномов, испытывающих то же самое. Северянка, наоборот, провалилась в глубокий сон и лежала, не шевелясь. Предводитель то и дело поглядывал на девушку, ему постоянно казалось, что она перестала дышать, хотя её дыхание просто было медленным и неглубоким. Лишь к утру он смог заснуть, но короткий сон не помог даже чуть-чуть восстановить силы, напротив, Торин чувствовал себя совсем разбитым. Хьёрдис же немного приободрилась после отдыха, но теперь её мучила дикая, невыносимая жажда. Голодать ей приходилось не раз, но без воды она оставалась впервые, потому что на севере всегда можно было растопить снег, превращая его в воду, или сделать прорубь в ледяной корке залива. Некоторое облегчение отряду принес проснувшийся Бомбур. Хотя со своими разговорами, о снах, в которых было полно еды, он лишь разбередил души путников, которые из последних сил поплелись дальше, выслушивая стоны толстяка. Вдруг за деревьями показались огни и отряд остановился. Хьёрдис напрягла свой острый слух. - Там кто-то есть, и сдается мне, это не гоблины или орки, - сказала немного охрипшим от жажды голосом девушка. – Я не пойду туда, даже если мне придется сгинуть в этом лесу. Торин посмотрел на неё пустыми глазами. Он уже не мог пререкаться ни с кем. Бомбур всё продолжал рассказывать о пирах в своих сновидениях. Кили не выдержал первым и просто сорвался с места бегом на эти огоньки, остальные последовали его примеру, только Торин и Хьёрдис немного помедлили, но пошли за ними. Аромат жареного мяса лишал рассудка, и путники шли по воле своего желудка. Те огни, которые они видели, оказались факелами и костром на поляне, а на самой поляне сидели эльфы. Северянка лишь успела дернуться, когда их заметили. Дубощит инстинктивно как можно крепче прижал к себе девушку после того как они оказались в полной тьме. Но через мгновение им завязали глаза, и повели вперед. Оба попробовали сопротивляться, после чего почувствовали резкую слабость, и сознание покинуло их. Они попали в плен лесных эльфов. В плен к Трандуилу.