***
«Дебрис» стал местом голода. Здесь негде было достать присадки, к которым он привык. Препараты, замедляющие усвоение топлива, попадались врекерам редко, куда чаще они грабили военные объекты, где можно было поживиться оружием. Эта добыча была Блерру не нужна. Энергон стоял на учете, часть добытого забирали с «Дебриса», остатки в обычное время выдавались строго дозированно. Заливаться им так, чтобы нормально функционировать, Блерр не мог. Да, сверхзарядку порой удавалось выцарапать, но она быстро заканчивалась – Блерр не один был любителем выпить тут. Ломка лишала Блерра рассудка, и на задания он отправлялся такой же взвинченный, как Вирл. Кап умело манипулировал эмпурированным членом команды, приводя его в ужас и бешенство перед миссиями. Вирл, обычно смирный и робкий, от его слов становился неудержимым – и не успокаивался, пока чья-то искра еще теплилась. Таким же – ничего не соображающим и жадным до убийства – и Блерр бросался на врага. Ведь «убийство» означало «энергия». Теперь его питал только собственный генератор. «Черная дыра вместо искры» – его талант выжимать силы из противника восхищал новых товарищей. Врекеры приняли его с охотой, увидев в нем понятные им, запертым в смертниках практически навеки, ярость, гнев и безбашенность… но едва ли кто-то на «Дебрисе» осознавал, что дело не в том, что у Блерра нет принципов. Их не было, конечно. Не было и жалости. Не было инстинкта самосохранения, мешавшего бы стремиться к победе. Дело в том, что он почти умирал от недостатка топлива. Всегда на грани, всегда на минимуме энергии, живой, но бесконечно отклоняющий предупреждения о красной зоне в баках. О, конечно, он убивал охотно. Когда когти впивались в чужую обшивку, добираясь до энергоцепей, когда он отдирал честплейт врага, чтобы прижаться к обнаженной камере искры, сгрести ее в ладонь и жадно зарычать, вытягивая последние джоули, вот тогда… тогда он приходил в себя. Он чувствовал сытость. К нему возвращалась ясность ума. Рэк и Руин звали его «потрошитель». «Черной дырой» – Броадсайд, шлаков поэт… Блерр прижился здесь – мех, который послал по общей связи самого Оптимуса Прайма. Хорошее резюме для врекера. Теперь он упивался тем, что гасил противников безо всякого оружия и, слыша грубые восхищенные комплименты от других таких же отмороженных убийц, словно ненадолго возвращался в довоенное прошлое, когда его любили за то, что он был Королем дезактивов, когда ему вручали награды за чужие эффектные смерти. За победу. Не за смерти. Но смерти всегда были. Ему не нравилось только то, что голод все равно возвращался. Из голода вырастал гнев – а за ним и страх дезактива, и уж в нем-то тут некому было признаться. Врекеры не знают страха, они живут только затем, чтобы принести еще немного хаоса, прежде чем погибнуть. Единственная свобода, которая у них есть, в бесчинствах – когда у отряда Спрингера есть цель, препятствием на пути к ней не могут стать даже союзники. И почти все штрафники сдохнут раньше, чем получат прощение. Блерр собирался выбраться отсюда. Два миллиона лет – он перевалит через них, сколько бы ни пришлось убить мехов. Так что лишь нежелание погаснуть, дав своим обвинителям еще один повод для торжества, делало Блерра неостановимым. Когда отступал голод, он вспоминал, как легко было раньше, как было приятно бороться – за победу, а не за свой актив; как он мчался вперед, ни от кого не зависел и, если хотел, купался в энергоне… Хорошо, что голод отступал редко. Ведь пока он мечтал о новой жертве, теряя связь с реальностью и думая только о насыщении, ему некогда было вспоминать, и иллюзии, будто прошлую свободу можно как-то вернуть, его не мучили.***
– Притормози, – Драгстер шатнулся в сторону, оказываясь между Блерром и дверью, ведущей в карцер. Огромный мех чудом оказался настолько проворным. – Отвали! – Блерр, не останавливаясь, оттолкнул его. Он так отточил когти здесь, что они без усилий продрали бронированную обшивку другого врекера. – Тебе туда нельзя, – упорный, Драгстер с силой вцепился ему в плечо, разворачивая и вжимая в стену. Он был втрое тяжелее, если не больше, и даже слегка приподнял Блерра в воздух. – Никому нельзя. – Нунет, – оскалился Блерр. Знал бы Драгстер, каким предстает в его оптике. Скоплением цепей, по которым движется ток. Ярким источником энергии, до которого даже дотягиваться не надо – он сам дотянулся, кретин! Большая батарейка, и все. – Этот кон не про нашу честь, – Драгстер разжал пальцы, раздвигая заспинный винт и заполняя лопастями проход к карцеру. Ха, как будто Блерр не проломится, если захочет! – Я бы тоже нашел, чем с ним заняться, но… Пленника собирался забрать Праул, Спрингер так сказал. Ситуация, необычная для врекеров: редкие коны доживали до «Дебриса», сохранять кому-то актив – значит зря тратить паек. Порезвиться с жертвами вдоволь обычно удавалось на месте, и в карцере сидели – как правило – свои. Штрафники, даже во время отбывания наказания умудрившиеся что-то еще нарушить. Этого кона на разбитой врекерами базе отыскал Блерр, забившегося в мусоросборник и готового выброситься в открытый космос, лишь бы не попасть в плен. Он был его добычей с самого начала. Но Спрингер бесцеремонно оттянул его прочь – крюком подцепив за вентрешетки, едва плечо не выдрал. Никто не смел трогать Блерра, когда тот активировал генератор, даже босс – раньше. Видимо, гарпун – чужая деталь, интегрированная не в основную энергосеть, – был нечувствителен к полю. На этот раз Спрингер забрал его жертву – и, фраг, Блерр не собирался сносить это безропотно. Нет, он не получил свое на том задании – а значит, возьмет сейчас. И уж на кого-кого, а на Праула с его запросами ему с Кимии налить! – Пропустиеслижитьхочешь, – предупредил Блерр, упираясь взглядом в грязно-рыжий визор Драгстера. – Харе, никто не пройдет туда, ясно? – Драгстер тряхнул рукой, активируя пушку. Нельзя гасить своих. Кто-то там, наверху, очень расстроится, если один врекер прибьет другого? Ха, нет, конечно! Но кое в чем Спрингер все-таки наследовал Импактору, которого Блерр не застал, но который, говорят, совсем иначе относился и к своим подчиненным, и к пленникам. И вообще обладал особенным взглядом на вещи, за что и поплатился. Спрингер повторял, что врекеры – это братство. В лучшие времена, когда цепи не крутило от стремительно сгорающих остатков энергии, Блерру скорее нравилась эта идея, чем нет. И так как он помнил об этом, несмотря на болезненно низкий уровень заряда, он не стал гасить Драгстера. Они сцепились в узком коридоре, хотя Драгстер не особенно жаждал лезть в контактный бой с «черной дырой». Но он уже подпустил Блерра слишком близко, так что исход был неизбежен. Огромный грузовой вертолет, царапая лопастями стены, рухнул сначала на колени, потом фейсплейтом в пол. Блерр ощущал прилив сил, но не настолько перевозбудился, чтобы биться в запертую дверь карцера. Он подхватил Драгстера за руку – как же он тут кстати подвернулся! – выломал панель у основания пушки и замкнул пару контактов. Перси показывал ему, как это делается. Это была его любимая тема – что мех на самом деле лишь сумма блоков под обшивкой. Разбирается и собирается, как конструктор, и каждой детали можно в отдельности найти уйму способов применения. Отдача приятно согрела Блерра, и он оставил Драгстера в покое, направляясь к карцеру. У края дверь была выжжена, так что он легко сдвинул ее в сторону. Кон, в котором так нуждался Праул, выглядел совершенно невыразительно. Раненый, к тому же, а в ослабленном мехе энергии меньше циркулирует, чем в здоровом. Батарейка из него получилась не очень емкая, но все же он был добычей Блерра, так что… – Чт… что?.. – кон не смог определиться с вопросом, выбрать между «что происходит» и «что тебе нужно». Он не успел – Блерр уже был рядом, когда он договаривал последний звук. – Хочешьвстретиться с Праулом? – выпалил он, присаживаясь на корточки рядом с пленником. Он так резко подался вперед, что они столкнулись шлемами. – Чт… – возможно, десептикон даже не разобрал, что Блерр сказал. – Иневстретишься, – закончил Блерр сам и активировал генератор. Он не трогал скованные блокираторами кисти пленника, не вскрывал системы, чтобы добраться до энергосети, касания шлемами было вполне достаточно. Ровный и сильный поток, заряжающий цепи, дающий иллюзию сытости даже при полупустом баке. Так приятно, что ничего больше от кона Блерру и не было нужно. Голубая оптика сверкала все слабее, рот открывался. Он остывал, стремительно, безвозвратно, и Блерр улыбался все шире – потому что не упустил свое. Эйфория возбуждения не походила на ту, что настигала его после присадок Персептора, нет, он не успокаивался – наоборот, жалел, что тут только одна алознаковая болванка. Он может вместить гораздо больше. Ему нужно гораздо больше… – Назад! – громыхнул приказ. Блерр почти облизнулся, когда последние капли энергии покинули своего хозяина и перетекли в его цепи. И зашипел от боли – второй раз Спрингер поднял на него оружие! Схватив вонзившийся в руку гарпун, позаимствованный Спрингером у прежнего босса, он дернул трос, одновременно разворачиваясь. Громадный трехрежимник наступал на него и сам. Его ярость чувствовалась в каждом шаге. В проем камеры заглянул очухавшийся Драгстер и неодобрительно покачал головой. Сандсторм протиснулся под его рукой, задев винтом, и взял Блерра на прицел. А вот Кап разместился в дверях непринужденно – и с любопытством разглядывал картину, гоняя ки-гару из одного угла рта в другой. Спрингер мельком бросил взгляд на десептикона – активная краска уже поблекла и продолжала постепенно сереть. – Что тебе неясно было в моем приказе? – Спрингер дернул трос назад, надеясь вывернуть Блерру руку, но тот перехватил гарпун у самого корпуса, где уже блестели розовые брызги, и лишь слегка подался вперед. – Пошелты! – воскликнул он весело. – Чтозавечеринка? – он кивнул на Сандсторма. – Подойдипоближе, давай! Спрингер и правда остановился вплотную. Ха, на что он надеется? Нет, Сандсторм начнет палить, не задумываясь, но Спрингер все равно рискует зря. Ох, зря. Хочет тоже немного поваляться в отключке, как Драгстер? Блерр широко скалился в ухмылке – жаль, свидетелей будет немного. Потому что нечего лезть к нему! К его добыче! – Ты, наверное, хочешь без пайка посидеть, – оптика Спрингера угрожающе горела, но он предусмотрительно не торопился колотить Блерра. Генератор срабатывает при любом контакте, не важно, кто кого бьет. Заряд всегда достается Блерру. – Этобылмойкон, – Блерр выдрал гарпун из собственного предплечья, игнорируя потери энергона. Он пожалеет позже. Сейчас – не важно, у него еще столько сил, что хватит на двух трехрежимников. А, их тут как раз два, Спрингер и Сандсторм! Драгстер не в счет, он даже стрелять в ближайшие пару часов не сможет, а Кап… Кап же посмотреть пришел, как всегда? – Тут ничего твоего нет, врекер, – Спрингер пнул дезактивный корпус, тот жалобно лязгнул под его ногой и проехал по полу чуть дальше. – Ничего. – Нелезькомне, Спрингер! – Блерр даже не старался говорить размеренно. Он качнулся вперед так быстро, что едва ли босс уловил движение, и ткнул пальцем в лиловый честплейт. – Указывайтем, комуненалить! Спрингера боялись из-за силы и неуязвимости иного толка – каким-то образом ему удавалось творить полный шлак и не вылететь с должности командира. И ста тысяч лет не прошло, как он угрохал Импактора, а он успел уже немало миссий завершить по-своему – и Праул до сих пор оставлял за ним руководство штрафниками. Но каким бы сильным и предприимчивым Спрингер ни был, он был мехом. И у него была энергосеть. Это все, что интересовало Блерра. Приток энергии возобновился. – Все вон! – рявкнул Спрингер. – Боишьсясвидетелей? – зашипел Блерр негромко. – Чтожтытак! Ялюблюшоу! Обычно Спрингера ничего не останавливало от прикладывания кулаков, и даже удивительно – а еще разочаровывающе – что он испугался… – Вон! – повторил Спрингер громче. Сандсторм переглянулся с Капом, тот сокрушенно пожал плечами и похлопал Драгстера по бедру, призывая сдвинуться с места. Блерр чувствовал, как энергия покидает Спрингера. Ее было в нем много, но даже у самых сильных искр она так или иначе конечна. Алая, переходящая по центру в багровый, оптика помаргивала, сервоприводы подрагивали, но Спрингер стоял крепко, хотя Блерр и забирал его силу по капле. Дверь камеры – должно быть, все еще горячая после оплавившего ее выстрела – закрылась за врекерами неплотно. Когда это произошло, Спрингер медленно отвел руку Блерра в сторону. Так медленно – потому что он экономит силы? Или – чтобы продемонстрировать непоколебимость? – Что ты сейчас доказываешь? – голос Спрингера стал спокойнее, но злость в нем все еще клокотала. Ее отголоски Блерр разбирал без труда. – Ты непобедим в ближнем бою, в этом твоя приятная особенность – и твоя проблема, Блерр. Ты думаешь, что непобедим во всем, – он в ответ сузил единственный оптосенсор. Ничего себе, нотации? Или – скорее – угрозы? – Но из «Врекеров» есть два пути. Можно сдохнуть, а можно стать мной. И ты никогда не станешь мной, – ухмылка Спрингера оказалась невыносимо самодовольной. Он убил Импактора и занял вакантное место. Другие врекеры Блерру об этом все аудиодатчики прожужжали – Броадсайд так и вовсе был на Пове тогда. Все завидовали Спрингеру, никто не решался поступить, как он. А тот, выходит, думает, Блерр хочет забрать его власть себе? – Ты с нами недавно, и чем больше я присматриваюсь, тем больше мне ясно, из чего ты отлит, Блерр, – слова сопровождала усмешка. – Праул не поставит тебя командиром, он снимет тебе башку. – Тыменянезнаешь! Босс не обратил на его реплику внимания, продолжая говорить тем же тоном – и отгибая руку все дальше. Кулак Спрингер сжимал крепко, намертво смыкал пальцы, нисколько не стараясь избежать эффекта генератора. Датчики давления пискнули было об угрозе деформации – и металл предплечья действительно промялся. – Каждый врекер здесь – за то, что его невозможно контролировать. И тот, кто стоит на моем месте, обязан делать невозможное. Я это могу, а ты нет. Никогда не сможешь, и никто даже не даст тебе шанс, – Спрингер наконец-то втянул болтавшийся гарпун на место, тот встал в отверстие со щелчком. Он сильно выделялся цветом, напоминая, что принадлежал когда-то Импактору. Боссу, по всеобщему мнению, куда более мягкому, чем Спрингер. – Так что, Блерр: еще раз используешь на мне свой генератор, и я спишу тебя в расход. Или, если тебе все-таки повезет меня прикончить, это сделает Праул, но что-то я сомневаюсь. Ну, да. Он же до сих пор стоит на ногах, да еще и болтает! Даже в ярости Блерр не смог бы не отметить такую выносливость, а сейчас гнев поутих. Он убил пленника Праула, а значит, навлек на всех врекеров без разбора гнев командования. И, казалось бы, налить, но… – Мнененужно твоеместо, – огрызнулся Блерр. – Да, король трассы? А что тебе нужно? – рассмеялся Спрингер. – Личные пленники? Собственные правила на моей базе? Ты не особенный, – он наклонился, вздергивая Блерра за руку так, что сустав хрустнул. А Блерр уже и не думал, что Спрингер перейдет к насилию, так тот увлекся превознесением себя над другими арестантами. – Ты наглый курьер. И ты мне нравишься, честно. Блерр зарычал. Рука, судя по отчетам, вывихнута, а если Спрингер решит продолжить, то вырвет ее без труда. Пора драться, крутилось в голове, пора повалить Спрингера, выдрать ему вокалайзер и вырубить все системы. – Ты способен стать частью нашего братства, и я тебе это позволю. Я даже этого хочу. Но если ты не научишься жить по правилам, учитывать не только интересы своего бампера, мне будет налить на твою судьбу. Так что не будь идиотом, – Спрингер сделал паузу и разжал пальцы, прерывая касание. Впитывающее энергию поле, окружавшее Блерра, больше его не задевало. – Хочешь еще порыться в моих энергоцепях? Рука безвольно повисла. Блерр рабочей ладонью обхватил сустав, выгибая спину и готовясь, если что, продолжать драку. Однако Спрингер просто разглядывал его – а еще восстанавливал течение энергии. Двигаться после контакта с «черной дырой» было малоприятно. Чтобы успокоиться, потребовалось немало усилий, но в словах Спрингера кроме невероятного потока бахвальства, от которого процессор воротило, было и здравое зерно. Блерр не «король трассы» здесь. Ему не нравилось признавать это, но он знал с самого начала, с тех пор, как оптика треснула под пальцем Прайма, что его роль отныне – дезактив, ненадолго задержавшийся среди живых. И если он хочет вернуться, то не имеет права на «своих конов». Но признавать это перед Спрингером он не собирался. Он вздернул подбородок и, не обращая внимания на поврежденную руку, принялся разминать пальцы, поскольку немыслимо тяжело было после такой мощной подпитки торчать на месте. – Менябудетучить «братствуисмирению» мех, прибившийсвоегокомандира? – спросил он хрипло. С вызовом, но не настолько откровенным, чтобы спровоцировать Спрингера на драку. – Удар в спину – это неприятно, Блерр. Не проверяй, – Спрингер развернулся, спокойно открываясь для атаки, но Блерр не собирался в это играть. – Тебе накинут тыщ десять срока за этот дезактив. Блерр обернулся и взглянул на лежащий корпус, примятый ступней Спрингера, уже далеко не такой притягательно теплый, каким был, ставший одного цвета с палубой. Только пятна энергона все еще розовели, подтверждая, что единственный оптосенсор Блерра не сбоит и не потерял возможность цветопередачи. Один день нормального функционирования без жжения в цепях и болезненной пустоты внутри – десять тысяч лет в штрафбате? Наверное, он того не стоил, но Блерр все равно был рад, что убил десептикона сам. Что, кроме убийств, еще может ему принадлежать? Он больше не король трассы, но по-прежнему – король дезактивов.