Время от времени меня пронзает мысль, что истинной побудительной страстью Тёмного Лорда являлись не мечты о завоевании мира, власти и бессмертии, а всего-навсего то, что ему невыносима была мысль о магических поселениях, в которых не было межконтинентальных порталов, системы манообеспечения и обелисков расширения пространства. Пожиратели Смерти могли думать, что сражаются во славу Тёмного Лорда, но на самом деле они воевали за благородное дело магическо-технического прогресса для всех. Из мемуаров Чарльза Нотта. Тираж тысяча экземпляров. «Дайте человеку способ выйти из проигрышной ситуации так, чтобы он не выглядел неискренним, двуличным или бесчестным, и он его примет, — заметил он. — Не хочу, чтобы побеждённые таили на меня обиду и злились, что выбрали проигравших, я хочу, чтобы они переходили на мою сторону, не теряя ничего, — сказал он. — Полагаю, скоро подойдут остальные Пожиратели Смерти, поэтому, если вы пожелаете, мы сможем поговорить позже». Джейкоб Макмиллан.
POV отца семейства Криви.
С недавних пор жизнь Дэвида Криви изменилась: к нему пришли странные люди и объяснили, что оба его ребёнка — волшебники. Деннис Криви семи лет и Дэвид Криви шести. Естественно, они с женой отнеслись к этому со скепсисом, но волшебники показали много чудес — вроде чтения мыслей и превращения мебели в животных и наоборот, — взяли их на экскурсию в магический мир: они увидели Министерство Магии, Школу Магии, Магическую Больницу. И это впечатляло. Обучение магии должно начаться намного позже, но пока им дали несколько книг и муляж волшебной палочки — всё это было стилизовано под какую-то детскую настольную игру. Более того, насколько он понял, в книгах настоящее содержимое видят только те маги, которые к себе привязали эти книги. Немного смущало только, что первичная привязка книг осуществлялась кровью. Хотя… Неволшебники же уколы делают — и ничего? Раз в месяц к ним приходил сотрудник Министерства Магии, они разговаривали и посещали Косой Переулок — брали там книги в библиотеке, покупали всякую мелочь и раз в полгода ходили в Магическую Больницу. При первом посещении Мунго долго удивлялись, что в семье неволшебников — двое детей волшебников, и сделали тест на отцовство. Но сообщили, что все дети — его. Он не сомневался. Сегодня их ждала обычная прогулка по Косому Переулку до банка волшебников. Выглянув в окно, он увидел, как к их дому подъехал подержанный автомобиль. Из него вышел мужчина лет двадцати пяти и постучался к ним в дверь. — Дети, вы пока переодевайтесь и собирайте вещи, а я поговорю с сопровождающим, — попросил он. Вошедший напоминал офисного служащего: лакированные ботинки, деловой костюм. — Здравствуйте. Вы готовы? — спросили его. — Дети собираются. Но мне бы хотелось… поговорить с вами наедине. Его гость достал из кармана портсигар и коснулся его. — Готово. Что вы хотите обсудить? — Дети в восторге от вашего волшебного мира. Но при внимательном рассмотрении, а также прослушав, как они мне читали вслух книгу «Взлёт и падение Тёмных Искусств: История Альбуса Дамблдора», я обнаружил ряд проблем… Например. Какое у вас вообще политическое устройство? Мне кажется у вас парад несочетаемостей. Вроде и на либерализм похоже, и на диктатуру… — Всё вытекает из самого устройства магов, где каждый себе сам и оружие, и сборочный цех. У нас свобода слова, вероисповедания, перемещения, право на митинги и демонстрации, всеобщие честные выборы, регулярная сменяемость власти — это не либерализм, а норма. Министр Магии Корнелиус Фадж был очень популярен, но отказался баллотироваться повторно и теперь работает на другой должности. Но из-за его огромной популярности пост Министра Магии переименовали в «Фаджа». На последних выборах среди правых, представленных Мальсибером, и левых, представленных Ноттом, выиграл центрист Рабастан Лестрейндж — самый молодой Министр Магии за всю историю… — Эти имена мне ни о чем не говорят. В общем, пожалуйста, расскажите мне подробней, — попросил мистер Криви. — Существует сильное правительство. Население учится самоуправлению и самостоятельному соблюдению Статута Секретности. Самоуправлению надо учиться, как учатся водить машину. Долго и вдумчиво. А до этого лучше, если есть водитель. Моя претензия к прежнему руководству — у них было слабое, беспомощное, коррумпированное правительство. Ныне построено правовое государство с независимым судом и верховенством права, но концепция немедленного внедрения абсолютной демократии на всей территории страны или мира не поддерживается. Население понимает, за какие действия следует награда, а за какие — наказание. Попытка действовать противоположно внедрённым законам… в лучшем случае как идти по эскалатору против движения. У нас три варианта: либо игры в абсолютную демократию и вечное перетягивание одеяла на себя, либо как сейчас — федерализм, правовое государство и разноукладность, либо попытка силовой унификации и новый виток авторитаризма, как во времена Грин-де-Вальда. Моя претензия к прежней власти не в недостаточной демократичности, а в отказе от правового государства и несменяемости. Государство всячески поддерживает мелкий бизнес. Это правильно: мелкий и средний бизнес — это рабочие места, самообеспечение, комфорт, инновации. Но практика показала, что даже в таких условиях экономическая эффективность, производительность труда, масштабные внедрения новых технологий — это бизнес крупный. Моя претензия к прежней власти не из-за её ставки на свободное плавание, а за консервацию «олигархического капитализма», где крупный бизнес сросся с властью в коррупционном экстазе, и произошло формирование на его основе новой версии государственно-монополистической экономики. Ныне есть крупный бизнес, но монополистов нет. Проблема не в крупном бизнесе и даже не в госсобственности как таковой, а в монополизации, которая в своё время загнала экономику магического мира в стагнацию. Я за дальнейшую урбанизацию — создание полностью магических поселений. Полностью магические поселения — это не только основа современной экономики, это просто несравнимое удобство жизни, возможность не оглядываться на Статут Секретности, но при этом его соблюдать. Моя претензия к прежней власти не в том, что мы жили часто рядом с неволшебниками или намного позже приобщали к магическому миру детей из неволшебного мира, а в том, что из-за беспомощности правительства и желания защитить центры власти урбанизация шла криво: инфраструктура вообще не развивалась. Магической Англии для экономического рывка необходимо десять-двенадцать крупных магических поселений, а не одно перераздутое Министерство Магии. Я за сильную армию. Мы живём не в идеальном мире. Но сильная армия это не угроза Армагеддоном, а сила, способная защитить интересы страны. Моя претензия к прежнему правительству — абсолютная беспомощность в сфере особенно Тёмной Магии, обусловленная морализмом там, где ему не место. Я сторонник создания благоприятного окружения по границам Магической Англии. Добрососедские отношения, союзы, общие интересы. Конкуренция, экономическое проникновение и доминирование на внешних рынках, не побоюсь этого слова государственный протекционизм в разумных пределах — это нормально и правильно, если идёт на пользу стране, а не кругу друзей. Что сделал Дамблдор? Своими руками разрушил перспективу реформ. Ни сам не провёл, ни другим не дал. А в обмен? Превращение своей страны в горячую точку, тысячи убитых, причём у нас население не как у неволшебников, и много нелишних галлеонов, выброшенные на ветер. Кому от этого стало лучше? Сейчас строится Англия моей мечты, и не когда-то там в будущем, а лучше день за днём — страна системы общественных порталов, системы сбора и покупки маны, страна замечательной инфрастуктуры и магических поселений, страна университетов и развитой магии, страна, где самостоятельность регионов уравновешивается сильным правительством, подотчётным аналогу немагического парламента, где выборщики представляют в основном интересы не партий, но регионов. Регионов, обладающих политической субъектностью за счёт кадрового и экономического потенциала населения. Ныне Магическая Англия — правовое государство, страна, идущая к власти народу и высокоразвитому обществу, страна, не боящаяся интеграции и глобализации благодаря современной инфраструктуре, конкурентоспособному образованию, качеству жизни и защищённости каждого человека. — Как-то слишком хорошо. Насколько я понял, у вас не так давно закончилась гражданская война? — спросил мистер Криви. — Да. Но не волнуйтесь — все негативные последствия уже преодолены. Большая часть тех, кто эмигрировал из Магической Англии в годы войны, вернулась домой. — А каковы причины конфликта? — Альбус Дамблдор, используя древние могучие артефакты, решил захватить абсолютную власть, попутно став бессмертным. Но не волнуйтесь, это не повторится: Сами-Знаете-Кто разломал и сжёг самозаклинающуюся Палочку. — Вот тут мне ничего не понятно. Такое ощущение, что тот Дамблдор под конец жизни сошёл с ума. — Так оно и было. — И как палочка может быть самозаклинающейся? — По легенде это Дар Смерти. Пусть вам дети почитают «жизнь и обманы Альбуса Дамблдора» и ещё «Черный Феникс». Это про его фамильяра. Сегодня можем купить в Косом Переулке. — Хорошо. Тогда уж ответьте и на главный вопрос — кто этот Сам-Знаешь-Кто? И чем он занимается? Тут его собеседник утратил самообладание и как-то заозирался по сторонам. — Понимаете… Имя Сам-Знаешь-Кого не стоит называть — оно приравнивается к вызову Департамента Магического Правопорядка. А ложный вызов… Это примерно моя полугодовая зарплата. Чем занимается… Он выполняет для Магической Англии ту же роль, которую для ядерной державы ядерное оружие. Это нельзя объяснить… Когда-то была война, и всё казалось понятным… А потом Сам-Знаешь-Кто победил. Я довольно слабый маг, и мне не светил Хогвартс, но по новым правилам я там учился. И денег у меня стало больше, и на работу в Министерстве устроили. Новый путь, он объективно лучше… — Пап, мы готовы! — закричали дети. Они были одеты в синие мантии и несли чемоданы размером с них самих. Его провожатый коснулся портсигара ещё раз. — Отлично. Одну минутку, — начал он. — Может, возьмём с собой ещё мою жену? — Простите, нет. Добираться будем аппарацией, значит, мне тащить на себе трёх человек. А ведь у меня ещё много других, кого надо проводить в магический мир. — Понял. И можно последний вопрос? Им обязательно учиться в Хогвартсе? — С формальной точки зрения — нет. Вы можете учиться за границей, но тогда сами оплачиваете обучение… — Я могу найти деньги детям на образование, — сказал он. — Свободного хождения неволшебных денег в магическом мире нет. А пособие, — провожатый указал на детей, — не начисляется, если гражданин в это время постоянно находится вне страны. Можно начать с частных учителей… Но это ещё дороже, и вряд ли вы найдёте что-то выше среднего уровня. Не волнуйтесь. Хогвартс — лучшая школа в мире. Это признали даже на международном уровне. Там предметов в три раза больше, чем когда я там учился. — Я мечтал, что мои дети, как и я, будут учиться в Итоне… — Это можно организовать, — сообщили ему. — Как? Они же волшебники! Им нужно учиться контролировать свой дар, иначе они станут опасными для окружающих и для себя! — Будут учиться в Итоне. Днём. А ночью — в Хогвартсе. — Эм… А там ничего не заподозрят? — Нет. У нас там свои люди. — А смогут ли они учиться и днём, и ночью? — спросил он. — Конечно. Будет непросто, но магия и зелья им помогут. У нас уже были такие прецеденты. — Пап! Ну пошли уже! Мы станем волшебниками! Мы будем твоими с мамой защитниками и личными докторами! — начали пищать дети. — Ладно. Потом договорим. Он взял провожатого за руку. За вторую руку взялись его дети. А дальше… Такое ощущение, что он уменьшился во много раз, потеряв человеческую форму. Потом его будто протянули через какие-то шланги, а затем он вновь стал собой. Болевых ощущений не было, но вот то чувство, словно хорошенько прокатили на всех аттракционах в парке развлечений — осталось. Они стояли в Косом Переулке. Точнее, стояли взрослые, а детей сейчас поднимали. — Давайте-ка я понесу чемоданы, — сказал он. — Если не хотите покупать книги, можем зайти в библиотеку, — предложили ему. Косой Переулок выглядел, на его взгляд, слегка странно. Часть его имела малоэтажную застройку, но иногда попадались более высокие дома. По улицам разъезжали кареты без тягловых животных и летали летучие автомобили, и какие-то диски! Но страннее всего было то, что на всём пространстве, метров через двести друг от друга, стояли чёрные обелиски. Как ему некогда объяснил провожатый — это система сбора маны. Только этот сбор маны, по его мнению, выглядел дико: он пару раз видел, как к обелискам подходили люди, резали себе ладонь и прикладывали её к камню. Как ему объяснили, магическую энергию так у людей покупают, а кровь служит одновременно энергоносителем и личным идентификатором. Казалось, весь магический мир состоит из одних магазинов: продавались котлы, продавались мётлы, продавались с виду неволшебные вещи. Во время его первого посещения его больше всего поразило, что в одном и том же магазине имелись отделы «Светлая Магия» и «Тёмная Магия». И это прямо на центральных улицах! Ему, правда, сразу объяснили, что там какое-то мутное различие по типу проходящих энергий через магическую энергосистему… Он так ничего и не понял до конца, но вроде бы магия это не Огненный Смерч и не вызов демонов, это способность менять мир за счёт внутренней энергии, если она есть в самом человеке, как у его детей. Оказались они в двух шагах от библиотеки. Там дети, как пираты, начали забивать сумки магическими комиксами и развлекательными книгами. Для него это были самые обычные книги, вроде «Волшебник из страны Оз», но дети утверждали, что для того, кто взял их из библиотеки, это «всамделишные книги волшебного мира». — Смотри, папа, что я нашёл! — сказал Дэвид, размахивая перед ним книгами, на которых было написано про Пиноккио. — Это же новые книги самого Локонса! «Златопуст Локонс и Источник Силы Николаса Фламеля», «Златопуст Локонс и Тайная Комната Мордреда», «Златопуст Локонс и Демонхост из Азкабана», «Златопуст Локонс и Погибельное Пламя», «Златопуст Локонс и Орден Смерти», «Златопуст Локонс и Принц Полудемонов», «Златопуст Локонс и Восставший из мёртвых Мордред». — Этот Локонс вроде у вас директор школы? — уточнил он. — Да. Он очень… специфический человек. И у него хобби — писать развлекательные книги. — Мистер Морроу! — завопил Денис, обращаясь к провожатому, листая какую-то книгу. — Локонс пишет, что вампиры светятся на солнце. Это правда? — Нет. Это… поэтическое преувеличение. Выйдя из библиотеки, они пошли дальше. Идти было недалеко, но шли они медленно. Сначала дети прилипли к витрине магазина, где продавали магических животных, глядя на которых, он надеялся, что стекло достаточно прочное. Ведь эти волшебники знают, что делают?.. Потом их группа прилипла к витринам, где стояли самые обычные телевизоры, только показывали они тот канал, которого не было. Он присмотрелся повнимательней. Двое парней одетыми лежали на кровати. — Чем займёмся, Геллерт? — спросил черноволосый. — Тем же, чем и всегда, — ответил другой, вскакивая с кровати и хватая какой-то кинжал, — попробуем завоевать весь мир! Дальше пошла заставка. «Коварный злобный план придумали они — как землю захватить и всех поработить. Вот Альбус, вот и Геллерт…» — Как у вас с авторскими правами в магическом мире? — Всё безупречно. Однако любое магловское изобретение или художественное произведение не защищается авторскими правами в магическом мире. — А наоборот? — Если создатель в течение четырёх лет не придумал, как использовать его интеллектуальную собственность в магловском мире, то это может сделать любой. Не раскрывая при этом магический мир и не нанося ему ущерба. «Понятно», — про себя подумал он. Они уже подошли к конечной части своего маршрута — банку «Гринготтс», где они должны подтвердить согласие на инвестиции. Магических денег у него не было, но детям уже набежало пособие одному за семь лет, другому за шесть. Он, правда, так и не понял, зачем ему там присутствовать, всё равно его мнения никто не спрашивает… Однако перед банком был какой-то митинг. Десятка два нелепых, даже по традициям магического мира людей, стояли, что-то выкрикивали и держали плакаты с каким-то бородатым дедом. Дед шевелился на плакате. «Это что, гей-парад в магическом мире?» — подумал он. — Староверы, — ответил на его не заданный, но очевидный вопрос маг. — Это те, кто хочет жить как раньше? — спросил Дэниел. — Да, — ответил ему провожатый. — А им кто-то мешает жить как раньше? — спросил Дэвис. — Нет, — ответил Провожатый. — Тогда им мешают агитировать и показывать свои взгляды? — уточнил Криви. — Нет, -вновь ответил Провожатый. — Так что же они недовольны? — спросил Дэвид Криви. — Не знаю, — ответили ему. Он читал их лозунги. «Долой зачарование магловских вещей!», «Нет системе сбора маны! Магия Крови — Зло!», «Нет угнетению маглов!» — А кто такие маглы? Их действительно угнетают? — спросил он у мистера Морроу. — Маглами раньше называли неволшебников. И их не угнетают. Например, ваши дети могут теперь вместе с вами вести совместный бизнес. Продавать еду в магический мир. Или лечить вас, используя свои знания и магию. Раньше всё это было запрещено. — А где полиция, если они выступают в защиту террориста? — спросил он. — Зачем? У нас свобода. Мы терпимы даже к нетерпимости. Пока они не нарушают уголовный кодекс, они могут делать что угодно. Их группа обходила митингующих, когда случилось это. На площади перед банком появилась молодая и красивая рыжеволосая женщина с черноволосым, непохожим на неё мальчиком. Мгновенно, словно выключили звук. Кто-то стал разбегаться, кто-то аппарировал. Как митингующие, так и случайные прохожие. — Быстрее, возьмите меня за руки, — приказал Морроу. Пока они собирали в кучу детей — один интересовался магической «мусоркой», которая благодарила, когда в неё кидали мусор, а второй завис перед витриной магазина со сладостями, он не увидел, а услышал происходящее. — Где мой сын? — завопил один из митингующих. Дэвид развернулся. Один из нелепо одетых указывал на женщину палочкой. — Я не понимаю, о чём вы говорите, — ответили ему. — Авада Ке… — начал говорить человек, но договорить, что бы он там ни хотел, он не успел. — Авада Кедавра! — зелёный луч откуда-то сбоку попал в человека. Дальше он потерял нить событий. Вспышка. Все митингующие лежат, а рыжеволосая женщина в одной руке сжимает палочку, а со второй капает кровь. Провожатый держит их за руки, но аппарировать не получается. Тот шепчет что-то про «противотрансгрессионные чары». — Извините, что вмешалась, я знаю, что у вас всё под контролем, — к рыжей подошла другая женщина, совершенно обычная. — А вы кто? — спросила её рыжая, указывая на неё палочкой. — Элизабет Оллфридж. Вы проводили мою свадьбу. Нас с мужем только двое выжило из первой усиленной партии оборотней, — сообщила женщина, вставая по стойке смирно. Тут их прервали. Вокруг появилось десяток магов в странной форме. — Сдавайтесь! Колдуем без предупреждения! — заговорил холодный голос, что шёл отовсюду. Но внезапно голос прервался. — Какие люди! — теперь в голосе была невероятная теплота. Один из магов вышел вперёд и снял маску. Под ней было самое обычное, слегка скрученное лицо. — Ваши приказы? — спросил он, обращаясь к рыжей. — Меня попытались убить. Но вот эта женщина меня спасла, — рыжая показала на Элизабет. — Значит, её надо повысить, — сказал главный. — Жду ваш рапорт, — приказал маг невзрачной женщине. — С этими что делать? — некто указал на группу оглушённых митингующих. — Я думаю, они невиновны и оказались в этой компании по своей глупости. А тот человек… про какого сына он говорил? Маг без маски достал какую-то коробочку и провёл ей над телом. — Его сын погиб здесь девять лет назад во время боя в Косом Переулке, — ответил тот. Внезапно Дэвид Криви почувствовал на себе взгляд мага без маски. Какой-то скучающий… — Вот и свидетели преступления. Не возражаете, если я возьму у вас воспоминания? — А вы вообще кто? — спросил Дэвид Криви, обнимая прижавшихся к нему детей. — Официальные лица. Он не успел даже среагировать. Его словно магия сковала. Сначала их всех четверых по очереди коснулись палочкой — в районе виска, вытащив оттуда какую-то серебристую нить. Потом каждому из них влили в рот какую-то жижу, и сразу стало как-то спокойно. Затем немного вгляделись в его глаза, после чего гость выразил своё восхищение работе рыжеволосой. — Привет, а ты настоящий неволшебник? — спросил черноволосый мальчик у него. Но ответить он не мог — стоял как вкопанный. — Наши действия? Стираем память? — спросили маг без маски, почему-то обращаясь к рыжей. — Давайте у него спросим, — ответила та. Сразу же после её ответа он почувствовал способность двигаться. — Не надо стирать память, — ответил он. — Вы слышали? Все свободны, — приказала женщина. — Ваша воля будет исполнена. Но вы переигрываете, Елена, — ответил маг без маски. — Позвольте мне самой это решать, Антонин. В то же время исчезли все маги в форме вместе с оглушёнными в разноцветных мантиях. На площади не было никого, кроме него с детьми, провожатого и странной женщины, что раздавала приказы официальным лицам. — Ты тоже свободен, — сказала она провожатому, и тот сразу же исчез. — Круто! Мы стали свидетелями убийства! Как в колдовизоре! — заголосил черноволосый мальчик. — Давайте дружить! — в этот раз он обращался к его детям. — Вам нравятся книги Локонса? Ребёнок был странным. Ладно его дети — им какое-то зелье влили, но этот мальчик что, вообще не обращает внимание на убийства? — А как я попаду в Гринготтс? И чтобы гоблины со мной говорили, я должен помимо детей предъявить одного взрослого волшебника? — сказал он почему-то вслух. — Мне тоже надо в Гринготтс, я вам помогу, — сообщила женщина. С одной стороны, идти неизвестно с кем глупо. Но в Гринготтсе он будет в большей безопасности. Да и женщина странная — одним заклинанием положить десяток человек, и раны на руке уже нет… — Пойдёмте. А вы вообще кто? — спросил он. — Лили Принц. — А тот человек назвал вас Еленой, — сказал он, когда они входили в Гринготтс. — Это мой сценический псевдоним. Старый, — сообщили ему. Дети что-то обсуждали, когда шли за ними. Гоблины что обсуждали с Лили-Еленой, а он пытался собрать картину мира воедино, пребывая в глубоком шоке. Гоблин-кассир наверняка поставил рекорды скорости, и уже через несколько минут они выходили из Гринготтса, а сам он сжимал в руках что-то вроде счёта-выписки. На выходе из банка они столкнулись с другим мужчиной. Тот был слегка мрачный и бледный. — Папа! Мы видели настоящее убийство! Прямо как по колдотелевизору! Мальчик кинулся обнимать мужчину, но упёрся в какую-то невидимую сферу в метре от мага. Холодный взгляд пригвоздил его к месту. — У вас жизнерадостный сын. Внешне на вас похож. Только глаза мамины. — Это ребёнок от первого брака, — поправила его женщина. Упс… надо молчать. — Давайте в кафе! Я Вас угощаю! А потом мётлы посмотрим! — не унимался мальчик. — Может, сразу домой? — предложил мужчина. Но было принято решение идти в кафе. Они шли по ставшим сразу как-то пустынным улицам. Он уже был в кафе Флориана Фортескью. Но в этот раз очередей не было. Вообще никого не было, кроме хозяина кафе, который тоже с виду был бы рад уйти. Причём наибольший ужас у продавца вызывал не мужчина, не Лили-Елена, а маленький черноволосый мальчик. Что не так с этим миром? Мальчику лет девять, как он может так пугать? Ведь у него нет когтей, слюна не капает, самые обычные человеческие глаза, как у матери… Дети ели мороженое, а он набрался смелости. — Что вообще происходит? Я же здесь уже десятки раз был! Сегодня всё стало каким-то мрачным и безлюдным! И почему хозяин кафе так странно смотрит на этого мальца, а сам при этом словно одной ногой в могиле! — воскликнул он. — Я уговорил маму прогуляться, не меняя внешность! А нервный тот, потому что думает, что я сын Сам-Знаешь-Кого! Но это не так, я сын Джеймса Поттера! Тот был хороший, только его Дамблдор заимперил! Дэвид пытался собрать всё в кучу, но получалось очень плохо. Вроде бы ему в Дырявом Котле рассказывали про какую-то ученицу Сам-Знаешь-Кого, которая что не так — сразу всех убивает, и которой пришлось после боя с Дамблдором делать новое тело… — Всё было совсем не так! — сказала женщина. — Простите. А как вы читаете мои мысли, если я не смотрю вам в глаза? — уточнил он. — Секрет, — ответили ему. Но это же его шанс! Шанс расспросить участников гражданской войны! Ну не убьют же его? Женщина уже раз за него заступилась. — И как же всё было на самом деле? Он даже не рассчитывал на такой вариант: женщину просто прорвало. Мужчина стоял рядом и смотрел куда угодно, только не на них. Дети же обсуждали квиддич. В конце получасового рассказа он сделал то, что давно хотел — спросил, как зовут Сам-Знаешь-Кого. Понятно. Волан-де-Морт. Правда, при звуках этого имени опять явился отряд магов, но увидев, кто сидит в кафе — извинились и ушли. Лили объяснила это тем, что она герой войны. — А какой он, ваш Сам-Знаешь-Кто? — спросил он. — Он… Великий, — сказала ему женщинаа. — Когда была война с Магической Аргентиной, он сказал, что сегодня не погибнет никто из его слуг, и вышел в бой один. А потом… Словно ядерные взрывы. И Магическая Аргентина сдалась, оставшись без Министерства Магии. Волан-де-Морт, — при звуках его имени маги проявились откуда-то из невидимости и тут же под неё вошли, — он такой — великий, постоянно меняющий формы и внешний вид, иногда прекраснодушный, но чаще жестокий, всегда честный перед собой, но с остальными лицемерный. Упрямый в своих взглядах, самовлюблённый и при этом не осознающий этого. Щедрый к другим и принципиальный. Любопытный и деятельно помогающий своим. Как-то неистово работящий и при этом по-голливудски циничный. Надо это просто понимать. И стараться не стать такими же. — Голливуд? Вы смотрите неволшебные каналы? — Да. Я же из маглов, — сказала она. — Вы также из маглов, как и я. Но речь хорошая, — сообщил мужчина с длинными волосами, который как-то оказался рядом с их столиком. — Мистер Малфой… — поприветствовала Лили-Елена. — Чем обязана? — Вы слишком буквально поняли приказ, в котором вас объявили маглорождённой. Вы позорите звание чистокровного волшебника! — Да? А мне казалось, что если кто среди нас маглолюб, то это вы… Стоящий рядом человек побагровел. — Вы уже познакомили Драко со всеми родственниками? И жена у вас странная: как смотрит на меня, так морщины появляются. Неужели денег на косметолога не хватает? — Северус! До вечера! Я ушёл! Случайный гость развернулся и был таков. — А что это было? — спросил он. — Не обращайте внимание. Это один меценат из магического мира. Только с женой его не знакомьте: у него больше полутора сотен внебрачных детей. — Что? Как? А работать он когда успевал? — Все удивляются. Ладно, мне пора. Если будут проблемы, пишите мне. Вечером вам домовик принесёт почту. — Так вы не знаете моего адреса! — уточнил он. — Уже знаю, — ответила женщина, указывая на свои глаза. — Дрим! Отправь наших знакомых домой! Появился, как он понял, домовой эльф, и через миг они с семьёй оказались дома. Дети были в восторге и принялись перебирать книги и какие-то шляпы. Сказать им, что магический мир имеет как минимум двойное дно? А смысл? — Я хочу идти на Слизерин, потому что там учился Сам-Знаешь-Кто, величайший маг всех времён и народов! — признался Колин. — А я с Гарри договорился! Мы идём на Гриффиндор, потому что там училась его мать! — крикнул Дэннис.Конец POV Дэвида Криви.
POV Люциуса Малфоя.
Люциус был в бешенстве. Опять эта… Эта… та самая! Ведь как всё хорошо начиналось — просьба снять с него проклятие. И ведь сняли, пусть и гадким способом! Теперь у них с Нарциссой трое детей. Но ему даже в голову не могло прийти, до чего больной мозг Елены додумается дальше. У той осталась его сперма. И в Магической Англии стали рождаться дети, которые легко классифицировались, как полукровки рода Малфой. Она его семенем оплодотворяла маглов! Это было ужасно. Во-первых, это не соответствует чистоте крови. Во-вторых, Нарцисса… Слегка перенервничала, и он получил несколько Круциатусов от жены, прежде чем сумел ей объяснить, что дети его, но он этих женщин не трахал! И в третьих, маги гордятся тем, что в роду нет сквибов. Но при тотальном оплодотворении абы кого… Сто восемьдесят шесть детей, из них семнадцать сквибов! Семнадцать сквибов! Позор на его голову! С ним Блэк и Мальсибер здороваться перестали! План Елены был идеален. Во-первых, она растаптывает его имя: он стал таким анекдотом всея Англии. Во-вторых, она ссорит его с женой. В-третьих, род Малфоев очень богат. Причина проста — родителей двое, ребёнок — один. Значит, богатеем с каждым поколением. Но теперь… Нет, он успел тихо ликвидировать девять не своих детей чужими руками, но потом его вызвал к себе Тёмный Лорд и сказал, что в Англии нельзя убивать его подданных. И уж тем более — не грязнокровок, а полукровок из хорошего рода. И ладно бы просто не убивать! Тёмный Лорд велел платить алименты на каждого ребёнка не ниже медианного дохода в стране, а ещё проводить с каждым ребёнком не меньше часа в неделю! Хорошо хоть после этого разговора он поговорил с Еленой, и лишние дети перестали появляться. Деньги это ладно, но час на каждого ребенка? В неделе нет столько часов! Хорошо, ему удалось укрупнить — встречаться не с каждым ребенком, а с группой, как в детском садике. Да и совместный просмотр магловского кино в магловском кинотеатре сойдёт. Брр… Слишком много маглов! Но это ждёт его завтра. А сегодня вечером он поговорит со Снейпом и Барти. Барти предлагает идею на миллионы. Проверим. Он сидел с изменённой внешностью в баре и ждал. В баре не было никого, кроме бармена. Вскоре явился Снейп. Тот был тоже с изменённой внешностью, но его можно было легко узнать по волшебной палочке. Тот присел к нему за столик и активировал чары против прослушивания. — Северус! Твоя жена! Она! Она меня бесит! — Я что могу?.. — начал было он. — Нет, спасибо, конечно, что после свадьбы она ни разу не появлялась на собраниях. Мы с ребятами, кстати, тебе за это платим, но всё равно спасибо, не знаю, как ты это сделал. Но зачем, зачем она так хорошо играет образ маглорождённой? — Приказ Тёмного Лорда. Ты же знаешь… Из всех во Внутреннем Круге только Беллатриса и Елена качественно изображают ненависть к Дамблдору. Их почтение к Тёмному Лорду столь велико, что они поверили в собственную пропаганду. Как? Как можно поверить в собственную пропаганду? У него одно объяснение — у Тёмного Лорда сперма токсична и вызывает расстройство разума. Кстати… — А мальчик? Гарри? Говорит на змеином? — спросил он. — Насколько я знаю, нет. Вероятно, она разочаровала Тёмного Лорда в этом плане. Насколько он знает, дети Тёмного Лорда от Беллатрисы все говорят на змеином. — Ещё что-то? — поинтересовался Снейп. — Я тебе заплачу, если ты убьёшь свою жену. — У тебя нет столько денег, — ответил Снейп. — Ну тогда трахай её почаще и пожёстче, — предложил Малфой. — Разумеется. Для тебя это бесплатно. — Северус… А тебе не страшно с ней? Мне кажется, оральный секс с настоящей мантикорой безопаснее. — Воля Тёмного Лорда должна быть исполнена, — ответил Снейп. — Ты в курсе, что к ней клеится Долохов? — уточнил Малфой. — Да. Но Тёмный Лорд запретил его травить. — Понятно… Неизвестно, до чего бы они договорились, но тут пришёл Барти. Он тоже был под другой внешностью, но его было легко узнать по не стёртой помаде на лице. Тот подсел к ним. — Барти. Ты сам назначил место и время. У тебя есть личный тайм-менеджер и хроноворот, как ты умудряешься опаздывать? — спросил Люциус. — Прости. Заработался, — ответил Барти. — Заработался? Ты в своём уме? Работаем мы, а ты шляешься по женщинам! Ходят слухи, что Барти — внебрачный сын Тёмного Лорда. Всё сходится: работа не круциать связанного, его «отца» Лорд убил, а мать пристроил к своим вернейшим слугам. — Такова воля Тёмного Лорда. Это реклама. Мы должны показать, что Пожиратели не снобы и тоже любят маглов. Да и вообще, не тебе меня судить. Ты получил на День Рождения мой подарок? Барти прислал ему зелья и амулеты для контрацепции. Ему в последнее время это часто дарят. — Получил. — Да и бизнес у меня тоже есть, — сказал Барти. — Я скоро буду богаче тебя! — Это не бизнес! Тебе вообще ничего не надо делать, люди сами несут тебе деньги! — Да ладно! За верную службу Тёмный Лорд дал мне монополию на строительство казино, борделей и лёгкую наркоторговлю в одном из графств! У маглов тоже есть Лас-Вегас, вот теперь и в магическом мире… — Ладно. Проехали. Твой бизнес-план я видел. Феноменальная рентабельность. Что это? Наркотики? Это уже занято. — Лучше, Люциус! — сказал Барти. — Это порно! Ты и я будем давать воспоминания, а Северус их обрабатывать! Потом это будем продавать для Омутов Памяти… — Э… А я зачем? — уточнил Люциус. — Как зачем? Я хочу набраться у тебя опыта! У тебя за год родилось почти двести детей! Это ж сколько ты над этим работал! Короче, деньги делим поровну на троих. Десятую часть, естественно, Тёмному Лорду… — Я не могу тебе показать воспоминания. Их нет, — сообщил Люциус. — Как нет? Ты что, стираешь себе память? Типа чтобы каждый раз как в первый раз? Эффект новизны? Знаешь, а в этом что-то есть… Но моторика-то должна остаться? Давай так: я вместе с женой… — Вместе с женой? Той, которой двадцать один исполнилось и у неё уже пятеро детей от покойного Рудольфуса? — Да. А ты Нарциссу бери… — Нарцисса будет точно против. — Что? Ты изменяешь с маглами женщине из Блэков, да ещё без её ведома? Ты рискованный! — А твоя жена что, в курсе? — спросил он. — Она вообще женщина широких взглядов. Неизвестно, до чего бы они договорились, как в бар вошла Рита Скитер. За ней плыл пергамент, и она надиктовывала Прытко Пишущему Перу. — В магическом мире геям очень трудно. В гей баре только трое! Надеюсь, они хотя бы друг другу нравятся… Люциус почувствовал гнев. Гнев на Барти, потому что он выбрал именно это место для встречи. Гнев на себя, потому что Тёмный Лорд запретил укорачивать Скитер язык… — Но один из них не безнадёжен, едва я вошла, тот встрепенулся и… — Сейчас я возьму у них, но учитывая их ориентацию — только интервью. Скитер подошла к ним и упёрлась в купол защиты. Снейп снял заклятие. — Один из них явно богатый и под чужой внешностью, — диктовала она. — Да, мантия дешёвая и якобы бывшая в употреблении, но сидит слишком идеально. Другой имеет следы губной помады на лице. А третий словно хочет… — Рита! Сколько вам надо, чтобы вы исчезли отсюда и больше здесь не появлялись? — спросил он. — О! Слишком дорого для вас! Она назвала цену. Ерунда. И этой дуре лучше валить, а то он за себя не отвечает. Он немедленно полез в карман и протянул ей требуемую сумму. Рита тут же проверила деньги на подлинность, — лепреконское ли это золото. — Ого! Испаряюсь! Мальчики, имейте в виду — за такие деньги меня можно и втроём. — Нет, — сказал Снейп. — Пас, — ответил Малфой. — Эй! За себя говорите! А мне вот очень интересно предложение Скитер! — возмутился Барти. — Так я же пошутила! — ответила Рита. — А вы подумайте! Я прочитаю вам стихи! Потом у нас будет романтическое свидание! А следом… Барти понесло. — Ты Барти Крауч? — спросила Рита Скитер. — Нет, — ответил Барти. — Если ты всё-таки Барти Крауч, приходи ко мне домой в своём оригинальном виде. Будем брать у тебя интервью. Всех очень интересует личность твоей жены. Она преподаёт в Хогвартсе историю Магии, при этом дети говорят, что она рассказывает так, будто сама там была. А ещё ей двадцать один год, и при этом она один из лучших целителей в Мунго… — Вам пора уходить, — не выдержал Снейп. Рита ушла, а они восстановили защитное заклинание. — Как давно у тебя такие планы? — спросил Люциус. — Семь лет, — сообщил Барти. — Только я отмечал победу в войне, и было не до этого. — Семь лет отмечал? — спросил Люциус. — Да, а что? Итак, вы решились? — Я пас, — сказал Снейп. — Вы же знаете, на ком я женат? — Соболезную, — ответил Барти. Люциус думал. У него уже есть слава неверного мужа и куча внебрачных детей. Да и нечестно вышло — не изменял, а Круциатус получил. — Я согласен, Барти. — Отлично! Скоро магический мир узнает силу любви! А ты будешь секретной порнозвездой! Жаль, Снейп не согласился, но с обработкой воспоминаний справится и моя жена. — Воспоминаний нет, — поправил Люциус. — Но на меньшее, чем женщины-полукровки, я не согласен! — Скоро будут у тебя воспоминания, — ответил Барти.Конец POV Люциуса Малфоя.
POV Помоны Спраут.
Работа в Школе Оборотней была очень специфической. Начнём с того, что классы формировались, исходя из текущих способностей обучающихся, поэтому в одном и том же классе, например, в первом, мог быть мужчина старше её и девочка лет десяти. А учитывая, что на переменах вполне можно услышать под гитары песни вроде «Там я насильник, здесь герой», то она вынуждена признать — смерть только одного преподавателя за почти восемь лет, а именно ведущей астрономию Синистры, — очень хороший результат. Она не винила Минерву за то, что та отсюда ушла, пытаясь организовать сопротивление, пусть и посредством книги. Немного её удивило, что теперь здесь трансфигурацию и зелья ведёт Елена, хотя она просто старается с той не видеться. Сам-Знаешь-Кто победил. Победил не тогда, когда захватил Министерство, и не тогда, когда умер Дамблдор. Сам-Знаешь-Кто победил тогда, когда стало невозможно выступить против него, не переступив через всё человеческое в себе. А если ты можешь это сделать — то зачем тебе выступать против Сам-Знаешь-Кого? Как ей сделать учеников менее агрессивными, если они её кроме как по предмету не слушают? Она знает способ: тогда её хотя бы выслушают, пусть и снисходительно пропустят все слова мимо ушей. Именно поэтому она решилась на то, что решилась. Сейчас она говорила с несколькими оборотнями. — Ваша просьба нас… слегка удивила… Это совершенно не обязательно. Я знаю, ходят нелепые слухи, что вас потом убьют, когда вы подготовите достаточно образованных оборотней в качестве кадров школы, но это не так. Тёмный Лорд против бессмысленных убийств… — Я всё решила, — ответила она. — Есть официальная процедура… И вам должны дать срок передумать… но учитывая ситуацию и то, что это рассмотрено в Министерстве Магии на самом верху, — оборотень тряс какой-то бумагой, — то я не вижу смысла вам отказывать. — Так давайте, — приказала она. Один из людей превратился в огромного волка. Она поднесла ему руку к морде. Тот слегка коснулся её зубами, а потом превратился назад. Завтра было полнолуние, а наутро ей дали лекарство. Ещё один оборотень, что может контролировать своё проклятие. Новое тело впечатляло. Приходилось сдерживаться, чтобы не двигаться слишком быстро или случайно не ломать двери. Но больше всего её поразило богатство запахов. Хотя нет. Больше всего её поразило изменение отношения учащихся к ней: как будто она вмиг стала своей. И теперь, обращаясь к ней, старались вставить по два вежливых слова в одно предложение, словно она смертельно больна и если вдруг расстроится, то ей станет хуже. Она шла к оранжерее с прыгучими луковицами. Где-то далеко, за границами её прежней человеческой слышимости, она слышала совсем другую песню под гитару:«Ты откроешь глаза, ты увидишь нас. Ты станешь таким уже через час. Равномерно вдыхая воздух ночной, Ты уверен, что он всегда был такой…»
Конец POV Помоны Спраут.
Хогвартс… Сколько в этом слове для Магической Англии. Я, Волан-де-Морт, а вернее профессор Гонт, шёл по коридору. Хогвартс был переполнен жизнью — огромное количество детей. Столько здесь не было никогда. Только что я провёл урок Светлой Магии. Тёмных Магов у меня много, а вот Светлых надо беречь и размножать. Естественно, я занимаюсь не только этим: трудно переоценить влияние на детские умы, которое имеет профессор Гонт. Во всём Ховгартсе только трое знали, что я это я. Локонс, но он свой в доску. Булстроуд — декан Слизерина, Пожиратель Смерти из нового созыва, которого я сумел подключить к хогвартскому источнику (сам не стал, опасаясь сюрприза от Дамблдора, но похоже его нет). И самое спорное моё назначение — Изабелла Крауч, что работала здесь и в Мунго. Казалось, дети не изменились. Подумаешь — факультатив по Магии Крови и курсы инженеров. И куча факультативных предметов. Маглоненавистники? Вы в своём уме — в Хогвартсе есть маглы на зарплате и всем довольны! Можно даже совмещать обучение магии с магловскими науками. Не хочешь учиться здесь? Мы можем тебя отправить в очень престижный университет магловского мира. Если ты там с зельями памяти будешь плохо учиться… Возвращай стипендию за годы обучения. Особенно всех радует система личных баллов, как в Дурмстранге, и что эти баллы можно потратить на улучшение своего бытия в Хогвартсе. Или обналичить, уходя из Хогвартса после седьмого курса. А старшекурсникам можно даже подрабатывать в Мунго или в зельеварне… Больше всего рады преподаватели. Как только я начал преподавать, то ужаснулся количеству бессмысленных бумаг. Поэтому часть отменил, а часть велел делать домовикам. Так Хогвартс стал лучшей школой Магической Англии — потому что, с одной стороны, проверяющих нет и никто работать не мешает, а с другой стороны проверяющий есть — это я, и я всегда здесь. Внешне Хогвартс сильно изменился. Если всю страну покрывали чёрные обелиски, то Хогвартс истыкан такими же белыми. Обсидиан всем лучше мрамора, кроме эстетических характеристик. Чтобы эти куски мрамора нормально работали, мне пришлось их обильно поливать своими потом и кровью. Кровью в прямом смысле, а потом — в переносном. Обелиски не были зловещими, хотя и являлись творениями Тёмной Магии. Они были ослепительно белые, исписанные всякими закорючками, светящимися зеленоватым светом в магическом зрении. Эти обелиски являются одним из многих поглотителей энергии для нужд Магической Англии. Ну и моей — големы сами себя не зарядят. А так… Нет, конечно, жертвоприношение даст намного больше энергии, но если мага годами доить, это будет гораздо выгоднее. Почему никто это ранее не внедрял? Официально небольшое количество энергии, которое маги добровольно и безопасно для себя отдадут камню, будет использовано для отопления, вентиляции, освещения, зарядки артефактов, големов и многого другого. Самое же главное, что население приучается заниматься магией и в том числе Магией Крови. Зато итог радовал глаз: очередь людей к обелиску-вампиру, что стремятся сдать магию. За деньги, разумеется. Отличная идея — превратить каждого мага в батарейку, а те ещё и рады. Заодно у них навык в Магии Крови улучшим. Не хотите? Да пожалуйста, я никого не заставляю. Правда, у нас тут межфакультетское соревнование — кто сдаст больше магии за учебный год. Выигрывает как всегда Пуффендуй: во-первых, их больше, во-вторых, они действительно усидчивые. Жизнь Тёмного Лорда полна событиями. За последние годы меня успешно заавадил следующий после Дамблдора глава МКМ, но я бессмертен. В отличие от него. Ещё меня подорвали несколькими сферами Тибелума в безлюдном месте. Пришлось воплощаться заново. Опасней всего был случай в нашем Отделе Тайн: меня сожрали демоны, но, к счастью, то ли эти душу не едят, то ли моя им не приглянулась. Виновный найден: самоубившийся полукровка. Я всех проверил, Снейпа четыре раза, Элисона-Фаджа — одиннадцать раз. Всё чисто: заговор одиночки. После этого я сделал Министром Магии Рабастана, наложив на него ту клятву, что лежала на его брате. Элисон теперь работает в ином поле. Зря я влез к нему в голову: он женился на умной. А поскольку у него есть закидоны с «родом», тот сделал себе ребёнка, но использовал сперму старого тела. Мать проверила ребёнка и пришла к выводу, что Корнелиус Фадж не его отец. Но поскольку она ему не изменяла, то подумала, что её изнасиловали, хоть и решила ребёнка оставить. А кто у нас специалист по детям в Магической Англии, у кого 0,2% населения страны — родные дети? Правильно. Люциус Малфой. Это был суд века, даром что закрытый… Может быть, надо было найти другой способ разобраться с Люциусом? Нормально. Больше детей — больше хлопот, меньше денег. Да и политического влияния с учётом мании чистоты крови тоже. Иногда мне хотелось отдохнуть, но тогда мне помогал мой лучший тренинг: вообразить себя птичкой. О чём думает птичка? Маши крыльями, а то сдохнешь! Так что быть Волан-де-Мортом — это плести интриги по сорок часов в день. Главное, во временную петлю не вляпаться, а то я боюсь проверять, защищают ли от этого меня мои якоря… Якоря… Дети… Цветы жизни… Это адски. Я понял, почему маги плохо размножаются, особенно сильные. Маг — это ошибка эволюции. Во-первых, очень плохо на потенцию действует легилименция, а она обычно идёт рука об руку с сильным магом. Всё время друг от друга скрывать свои мысли… Хорошо, мне с Беллой повезло. Но ещё хуже легилименция сочетается с детьми. Во-первых, их мысли легко прочитать. Во-вторых, дети поначалу думают картинками. И мысли детей просто сводят с ума. Вот малыш лежит в кровати. Белла включает свет и заходит. И малыш приходит к выводу, что у его матери такое свойство — проходить через свет. Или говоришь уже трёхлетнему ребёнку — нельзя. Он понимает, что это физически невозможно. Делает это. И ждёт, что будут хвалить за то, что он раздвинул границы невозможного. Таких случаев много. Это вымораживает мозг. А я, благодаря нашей обоюдной связи, ещё иногда эмоции улавливаю — и вот это действительно вымораживает. Связь… Полноценная связь только с Дельфи — у неё много моей сущности. Я с ней на постоянной мысленной связи — она меня спрашивает, я отвечаю. Ребёнок прогрессирует, на мой взгляд, она уже взрослая. С остальными связь много хуже, а последнего я едва чувствую. Но даже такие игры в бога — когда тебя одновременно вызывают четыре абонента и просят совета, они иногда сбивают с толку. Хотя всё можно полностью приглушить окклюменцией. Дети вообще странные. Я могу практически всё. Трансфигурировать игрушки вагонами, раскрасить, заставить двигаться… И какая любимая игрушка у младшей дочери Волан-де-Морта? Картонная коробка! Уму непостижимо! Я шёл к выходу из Хогвартса, чтобы отправиться домой. Толпились дети, я им что-то отвечал. Вскоре я дошёл до границы защитных чар и перенёсся домой. Дом… Кто-нибудь ждал что-то вроде Хогвартса — огромный замок, символизирующий величие. Смысл? Не важно слыть, а важно быть. И чем меньше объём, тем выше можно сделать плотность защитных чар… Участок с Источником Слизерина пребывал в чём-то вроде очень глубокого Фиделиуса и был снаружи полностью неосязаем. Окружающую местность можно разбомбить — это не повредит дому. Спасибо родовому особняку Блэков! Но я всё равно усиливаю дом. И дети будут жить отдельно, когда подрастут, чтобы нас не убило одним площадным заклинанием. Я идеальный отец: моя любовь к детям растёт прямо пропорционально расстоянию, что нас разделяет, и средства для осуществления этого я сам буду давать. Дом представлял собой коттедж в районе пятисот квадратных метров. Когда дети хотели что-то нового, дом я перестраивал. С Беллатрисой небольшие проблемы. По-прежнему ревнует меня ко всему, что движется, и уверена, что Гарри Поттер — мой сын. И плачет по ночам, потому что осталась без магии, когда думает, что я не вижу. Магии у неё нет и не предвидится: потолок её возможностей — видеть дементора. Было сложно, но я сумел занять её делом: бухгалтерия. Миллион галлеонов туда, миллион сюда… Мне и вправду нужен надёжный человек. Вечная жизнь — это только для меня, тем более я понятия не имею, как сделать вечную жизнь немагу. Но я не жадный: пожизненная молодость моей жене гарантирована. Окончательно она успокоилась после того, как я ей пообещал, что когда придёт её срок, попробую фокус с Фаджем-Элисоном — переселение душ. Те, правда, были оба магами… А мой случай… Там от души оригинала ничего не было, да и уникальное стечение обстоятельств, не говоря про то, что это было, как выстрелить из лука, а потом куда попал — рисовать мишень, абы чья душа. Это здесь не поможет. Но мало ли? Я честно попытаюсь. — Привет. Как дела? — спросил я, заходя в зал. — Твоя Елена всё не унимается, — показала она мне свежую газету. Везучая эта Лили, если бы не тайный наблюдатель, могла бы там остаться или Гарри оставить. Не расслабляться никогда: постоянная бдительность. — Не было у меня с ней ничего, — ответил я. — Ничего не было. А так… пусть развлекается. Как дома дела? Риторический вопрос. Детей-сосудов я чувствую. Дельфи читает, и при этом я ей отвечаю на вопросы. Персиваль и Джулия играют в подрывной покер. Эрни играет в квиддич — тупая игра. Ну почему гол — это десять очков, почему не один? Пятый пока не сосуд — я не закончил с Воскрешающим Камнем. Но за ним следит Нагайна, у той всё тоже хорошо: учит змей завязываться в морской узел, раздавая команды. — У нас дома слишком много змей. Мне непонятно, о чём с ними дети разговаривают, — ответили мне. — пошли прогуляемся вокруг дома, на звёзды посмотрим, подышим? — Конечно. Я устрою нам пикник и хорошую погоду, — ответил я. — А змеи… Они умнее котов и не линяют. И слушаются. Если что, проси Дельфи — я прослежу, чтобы она правильно перевела. Беллатриса может делать что хочет. Выходить из дома, но только со мной и обвешиваясь защитными амулетами — сама она за себя постоять не может. Но это не критично: я же бессмертен и не старею. — Я хочу поговорить с тобой, — сказали мне. Сейчас начнётся… Сто первый вариант её исцеления. Я уже всё перепробовал! Всё! Я даже Лили не смог утраченный ей кусок памяти вернуть, куда мне вернуть твою магию? — Мне нужен совет, как жить дальше, — спросили меня. — Почему именно мой совет? — уточнил я. — Ты мудр и жесток! — сказали мне. Оба раза нет. Мудр… мне просто повезло. А жесток… Я много занимался легилименцией. Некоторым нравится музыка — это предсказуемость мелодии, ощущение своей власти над ней. Когда ты знаешь, что будет дальше. Примерно поэтому же некоторые любят алкоголь, никотин, наркотики или пытки — ощущение власти и того, что у тебя всё под контролем. Что-то вроде динамического стереотипа. Меня никто не понимает! Я не жесток, потому что жестокому человеку нравятся боль и страдания других, а мне — нет. Когда мне надо сделать что-либо подобное, я никогда не испытываю радостного наслаждения, а лишь делаю то, что должен сделать; и ты, и любой другой человек на моём месте сделали бы то же самое! У меня дома ни одной пыточной! — Слушаю, — сказал я, хотя мысли её уже прочитал. — Меня удивляет твоя связь с нашими детьми. Можно ли мне получить такую же? Смогу ли я тогда колдовать? Нет, потому что ты не мой прямой потомок. Но как соврать красивее, постоянно удерживая окклюментивный щит, при этом говоря сразу с четырьмя детьми мысленно? — А ты бы хотела получить его, моё могущество? — спросил ее я. — Конечно, это было бы замечательно! Я не знаю, насколько оно велико, но, судя по тому, что ты делаешь, оно впечатляюще, — ответила Беллатриса. Опять приходится брать работу на дом… — Поделиться, наверное, смогу, но вот принять его ты не сможешь. Ты и другие — такие же, как ты, — все вы люди, обыкновенные нормальные люди, и вы не выдержите испытание ТАКИМ могуществом. Идеи чистоты крови заключаются в том, что только потомки Салазара Слизерина достойны. Разумеется, дать шанс можно каждому человеку, но только змееусты смогут пройти хотя бы половину пути, не говоря уже обо всей длинной дороге. — А что это за путь? — спросила она меня. Что бы сказать? Обмани ближнего? — Это путь в твоей душе, в конце которого ты станешь практически богом, — ответил я. Хороший экспромт? — Зачем ты говоришь мне всё это? — удивилась она. — Ведь это, наверное, тайна. А вдруг о твоих словах узнают люди — что скажут они? — начала беспокоиться Беллатриса. — Без доказательств они не поверят ничьим словам, а бегать убеждать каждого — и умного, и глупого — я не собираюсь, но, чтобы ты не волновалась, я скажу тебе следующее. Чем отличается ребёнок от взрослого человека? Ребёнок говорит то, что думает, и делает то, о чём говорит. Взрослый же человек вполне может думать одно, говорить другое, а делать совершенно противоположное — не первое и не второе, а что-либо третье. А хотеть четвертое. Я люблю детей, — очень люблю. Но только своих. — Сейчас я тоже, как ребёнок, просто говорю правду и больше ничего. Делай с этой правдой, что хочешь — это твоё право. Ты лучше скажи мне, каков я по-твоему? — Ты спокоен, силён и мудр, — ответила она, не задумавшись ни на секунду. — А я предполагал, что ты опять добавишь еще и «жесток». — Жесток?! О нет, ни в коем случае! — воскликнула Беллатриса. — И хотя я знаю, что ты убивал людей, но я, да и все остальные люди, так вот, мы считаем, что ты делал это исходя из каких-то своих побуждений, уходящих корнями туда, где обычным людям делать нечего. Ты — единственный и неповторимый, поэтому оценивать тебя и твои побуждения очень трудно: может быть, эти убийства — следствие войны и того, что ты тогда вынес, возможно… Но ты не жесток — ты добр — такова твоя сущность: ты не обидишь слабого и поможешь в беде. Так считаю я, и так считает большинство; но мне ты открылся, и теперь я ещё больше утвердилась в своём мнении — ты добр, — а затем, подумав, добавила, — и ты хороший. И обняла меня. Такое ощущение, что все вокруг меня превращаются в домовиков: Хозяин хороший. Главное, самому в это не поверить. А Беллатриса всё говорила: — Я согласна с тобой, я чувствую, но пока ещё логически объяснить не могу, что твой разум и твои понятия о добре и зле гораздо ближе к истинным, чем человеческие. Люди судят о самих себе и об окружающем их мире, оставаясь при этом людьми. И это накладывает на процесс и результат мышления определённые ограничения и предрасположенности к выводам, которые следуют из их внутренней логики построения, из их биологии. Не побудешь нечеловеком — не поймёшь людей! Что я могу сказать. Любовь слепа. А что она должна была решить, если Тёмный Лорд прыгает вокруг неё, даже если у неё нет магии? Как я детям объясню, куда мать делась? Дурной пример подам. А так… Хуже она не стала, а магия у остальных для меня не критична… Хотя… Я просто размяк. У меня такой план был! Ведь надо проверить, сломается ли маяк при смерти носителя? По расчётам нет, но проверить надо. Роберт Арбогаст похищает моего ребёнка с минимальным количеством моей сущности и убивает в традициях Дамблдора. Я уже речь заготовил: «Я ждал чего-либо подобного, и вот оно случилось… Что поделаешь — противник нанёс мне ответный удар — тот, на который он был способен: одолеть меня в открытом бою он не смог и поэтому решил повлиять на меня таким вот жестоким способом. Война — это война; правила на ней есть, но они не строгие и их часто нарушают, предпочитая воевать до победы и без правил. Успех на войне окупает всё, или вернее сказать, почти всё, поэтому для его достижения хороши почти все средства — в руководстве неприятельской разведки, осуществившей эту акцию, наверняка рассчитывали, что это известие выбьет меня из колеи, и я уже не смогу столь безжалостно быстро и точно атаковать их, но они просчитались». Зачем? Тихо прибью сопротивление. А маяки проверю по их естественной смерти, — мне надо учиться думать другими временными категориями. — Повелитель. А вы видите будущее? — спросили меня. Пока нет. Клятый Тлаутлипуцли, наш максимум — не дать ему самоубиться, но он пытается. — В твоём будущем или же в будущем человечества? — спросил я. Она не ответила, но мысли её я знал. У людей два будущих, думал я. Первое — где меня нет; о нём я ничего не знаю. Но вот второе — в этой Вселенной — здесь, тут, со мной, будущее срастается с моим. Нашу беседу прервало перемещение Нагайны с ребенком. — Папа, а как ты думаешь, у других звёзд есть жизнь? — спросил меня малыш почему-то на змеином. — Скоро узнаем, — ответил я, обнимая жену и ребенка. Ведь маяков много не бывает?Примечания автора.
Вот и закончилась эта работа. Всем спасибо: всем, кто читал, писал комменты или как публичная бета помогал это сделать грамотным и читаемым. Отдельное спасибо бэтам. Конечно, работу можно развивать бесконечно: нападение пришельцев-эфириалов, потом масс эффект, нагибание из последних сил жнецов, переоткрывание остатками человечества обработки металлов… Взлёт и падение начала тёмной эры Технологий с образованием варпа и начало вархаммера… Но это уже совсем другая история, и это уж точно не поттериана. Если кто захочет писать фанфик по фанфику — напишите автору, 99% что я не буду против. Работа официально закончена и прод больше не будет. Даже по средам. Как-нибудь (в следующую среду) напишу и выложу омак по работе чисто поржать, но уже отдельно. Автор отправляется в писательский отпуск — ведь каждый написанный фанфик это такое приключение! пс.Автор медленно выползает из писательского отпуска длиной в три месяца. https://ficbook.net/readfic/7652297 Начало фика по масс эффекту. Планы: масс эффект 1 — почти канон, масс эффект 2 не совсем канон, масс эффект 3 совсем не канон. Пишу медленно. по бличу: https://ficbook.net/readfic/8156329 омак на моего Гарри Поттера, к первому апреля, стеб про Риту Скитер: https://ficbook.net/readfic/7540831 И… типа по «Игре Престолов», канонный сериал: https://ficbook.net/readfic/13171496 Лианна Старк, которую мы потеряли… Чисто поржать, фанф по ГП, не мой: "Живучий Гарри", автор " Павел Владимиров". https://ficbook.net/readfic/7978901/20256672#part_content Я даже желею, что его написал не я. Жанр стеб. Цитата из той работы, пролог: "Он появился на Тисовой улице, когда стрелки часов перевалили за полночь. Странно одетый, с длинной седой бородой, профессор Дамблдор воровал у магглов лампочки из фонарных столбов..."