Не в службу

Юра положил голову на плечо Отабека, поудобнее устроился. Надо было лечь нормально, а не поперёк кушетки, так и уснуть приятнее. Только подставлять Отабека не хотелось, ему ещё в казарму возвращаться. — Устал? — спросил Отабек. Как собака устал. — Да нет. Только первую половину сегодня проверил. Из твоей роты солдат не поступало. Отабек фыркнул: — У нас один как весь взвод. Энтузиаст. — А что ты хотел. Пиндосы же, они там все такие. — Такие, — согласился Отабек. — Но этот прям чересчур креативный. И громкий. Хоть сам строй. Юра заинтересованно приоткрыл глаз. — Так строй. Ты сержант или где? — Ими не покомандуешь, — заявил Отабек. — Все-таки не сортиры драить приехали, а опытом делиться. Юра был в курсе программы по обмену опытом. Отабека, вон, тоже чуть было не отправили в Торонто, благо, не в приказном порядке. Отабек отказался, как подшучивали в части, для защиты чести хорошенькой медсестры. Хорошенькой медсестрой был Юра и шутить при нем бойцы не решались. Даром, что халат наденет — от девчонки не отличишь, сам попортить жизнь сможет похлеще ротного. Попробуй прийти пожаловаться на здоровье — обеспечишь себе наряды за очевидную симуляцию. Или дисбат, на крайняк. Дисбатом угрожал уже Отабек за пределами санчасти, если слышал хоть одно подозрительное слово в сторону «медсестрички». Поначалу Юра ругался и нудил, позже плюнул, решив, что нервов на всех не хватит, а Отабек вроде как устранил проблему. — Если этот пиндос начнёт издеваться, сразу ко мне посылай. Юра отодвинулся, посмотрел ему в глаза. — Ты меня удивляешь. Первый раз, что ли? Сам могу послать куда надо. — Вот ко мне и пошли, — невозмутимо продолжил Отабек. — Разберусь. — Слушай, ты меня прямо заинтриговал. Отабек зевнул, встал с кушетки, надел кепку. — Он сегодня жаловался, что у нас ни одной девицы нет. Я его в чайную отвёл, с Милой вроде снюхался, но я так, подстраховаться. — Бабичева со всеми такая, — махнул рукой Юра. — Все равно. Не нравится мне он. — Настолько невыносим? *** Настолько, понял Юра, когда к нему в санчасть ввалился боец из Канады и по воле судьбы из роты Отабека. Показатели нормальные, если не брать в счёт вечно не затыкающийся рот. — Леруа. Вы так красиво говорите, у вас такие тонкие руки, а вы, случаем, не сбежали из фильма, ну, того самого, про прекрасную принцессу, а я же теперь спать не смогу, зная, что рядом такая красота, а вы не наденете халат покороче, желательно без штанов, Юра, Юрочка... Л-е-р-у-а, блядь. Юра не сумел придумать ничего более изысканного, кроме угроз нарядами и фраз типа «заткнись заебал щас нахуй свалишь обратно». Леруа реагировал голливудской улыбкой на пол лица, как будто Юра развлекал его анекдотами, мешал ему записывать отчетность, нависая над столом, бесстыдно разглядывал его, когда настал черёд слушать по голому торсу. Ну, хотя бы на несколько секунд перестал пиздеть, правда, придвинулся ближе положенного. Юра даже порадовался, что мог не видеть эту самовлюблённую рожу, вперив взгляд в широкую грудь. Да, с физухой тут полный порядок. — Вблизи ты ещё красивее. Быстро он на ты. И вообще, с русским дружит хорошо, где только наловчился. В Канаде разве изучают русский? — Тебя не учили, как обращаться ко старшим по званию? — Юра снял стетоскоп, не глядя прошёл к столу. — Одевайся. — Слушаюсь, старший сержант Плисецкий, — хохотнул Леруа, мигом оделся, повесив поясной ремень на шею. — А меня можешь звать Джей-Джей. — Леруа, — с нажимом произнёс Юра. — Свободен. Зови следующего. Леруа уходить не спешил: — Можно, я здесь останусь? Мало ли, обидит кто, а я тут как тут. Юра посмотрел ему в глаза, убедиться, что не шутил. — Исчезни. Леруа послушно встал, приложил руку к голове, словно все это время ждал именно зрительного контакта. Никак глаз воина испугался, как Отабек однажды сказал. Ну, вали. Никаких глаз Леруа, разумеется, не испугался. Наоборот, обнаглел, на следующий же день приперся с коробкой рафаэлло, при нем же вскрыл, заточил одну конфету. Конкретно так обнаглел, подумал Юра, узнав, что у Милы таких конфет не водилось с открытия чайной. Тупой как пиздец, подумал Юра, узнав, что за самоход Леруа отправили на хоздвор, дерьмо в вольерах соскребать. Поделом. Его притащили утром, сонного и хромающего. Топор на ногу упал, когда дрова рубил. Юра поспешил снять сапог и портянки — лучше бы в берцах своих ходил — и облегченно выдохнул. Не тем концом топор упал. Отделался лёгким ушибом. — Юрка, он это, ходить сможет? — заволновался Абрамов. — Типун тебе, — шикнул на него Юра. — Чего встали? Бегом отсюда. Солдаты подорвались, а пострадавший сидел, улыбался и фонил свинарником. — А ты че расселся? Симулируем, да? Леруа живенько надел портянки и сапоги, без труда встал. Что и требовалось. — Понравились конфеты? — спросил Леруа. Ну охренеть теперь. Только что из свинарника, а он лыбится. — Вкусные, — кивнул Юра и добавил из вредности: — Бойцам понравились. Ещё раз такое выкинешь, я тебе сам пальцы поотрубаю. Это Леруа не остановило. Леруа посещал санчасть чуть ли не каждый вечер, жалуясь на боль в суставах, в пояснице, в голове. Чаще всего, конечно, в сердце. Прикрывался акклиматизацией и бессонными ночами. Я сегодня стрельбу завалил, говорил Леруа. А вчера рукопашку, говорил Леруа. Я все время думаю о тебе, говорил Леруа. Пизди, отвечал ему Юра. Отабек уже рассказал, что Леруа и на стрельбах, и на препятствиях показывал лучший результат. Строевая на отлично, на марш-бросках умудрялся бежать с полной коробкой патронов и не запыхаться. А ко мне тогда из-за мелких шишек зачем бегает? В смысле, понятно, зачем, но так ведь это несерьёзно всё. Гормоны пошалят, поймут, что на парня заглядывается, ужаснутся и успокоятся. И перестанет он дарить свои шоколадки, одаривать комплиментами, шутить тупые шутки, мутить тупые подкаты. Юра собрался, направившись к двери. Он даже не понял, каким чудом успел отскочить, чтобы та не ударила его по носу, внезапно распахнувшись. — Уже уходишь? Юра во все глаза смотрел на Леруа, оправляясь от шока. — Боец, — тихо начал он. — Почему не в расположении? Отбой был! Трындец, если его не обнаружат. — Ты с головой вообще дружишь? Пулей в казарму! — Я к тебе пришёл, — сказал Леруа, так и не двинувшись с места. — У нас завтра учения. — Я тебя поздравляю. — Меня неделю не будет в части. — Это самая прекрасная новость за день. А теперь испарился. — Я тоже буду скучать, принцесса. — Блядь! — Юра вытолкал Леруа за дверь, вышел вместе с ним, запер на ключ. — Чего встал-то, я не понял? Леруа заозирался по сторонам, поправил головной убор. Хорошо хоть не в трусах прибежал, а то с него станется. — Юра, какие твои любимые цветы? Да твою же мать.