***
Была уже глубокая ночь. Я стоял в одном из трюмов личного корабля старшего Донкихота. Крохотная лодка была плотно прижата к стенке и накрыта всяким разным хламом. Её никто не должен был видеть до нашего отплытия. Все нужные припасы я сложил поближе. Их перемещение тоже никто не должен был заметить. Об борт корабля бились волны, качая его. Я вслушивался в их тихий ропот, слегка улыбаясь. Меня всегда притягивало море. Оно звало меня в свои воды. Я радовался, словно мальчишка, каждый раз, когда выходил путешествовать на корабле. По узкой лестнице я выбрался на борт огромного судна. Как только я ступил на открытое пространство, меня окатило сильной волной. Соленая вода облила меня с ног до головы. Море будто смеялось надо мной. Ветер сносил меня в бок, не давая даже сделать вдох. Было невероятно трудно идти вперед по скользким доскам. Я мелкими шажками двинулся к мачте: хотел залезть наверх и посмотреть на бушующую стихию. Крепко схватившись за толстые, морские канаты, я полез вверх. Ветер бил меня в спину, размахивал широкими рукавами моей куртки, ерошил мои волосы. Я всё равно взбирался вверх по канатам. Кровь бурлила по моим жилам, как при полете. На лице играла дикая улыбка. Меня заводил этот риск. Подобный риск возникал и при полёте. Это был мой наркотик. Мне хотелось рисковать снова и снова, ставить свою жизнь на кон. Забравшись на самый верх, я оглядел темные морские воды. Большие волны неистово бились о борта кораблей, которым не посчастливилось оказаться в этом порту сегодня. Я смотрел, наслаждаясь такой погодой. Я разжал пальцы и спокойно шагнул вперед, засунув руки в карманы. Я парил над землей, как будто стоя на воздухе. Я стремился взлететь повыше. Вверх, над ещё не рассеявшимися облаками. Внутри этих темных, грозовых туч было все жутко наэлектризовано. Маленькие молнии то и дело задевали меня. Это было дико неприятно. Изредка встречались и большие разряды, от которых мне в последнюю секунду удавалось уворачиваться. Я был выше туч. Тут мирно светили своим тусклым светом звезды и луна. Тут было тихо и спокойно. Моя душа, наконец, расслабилась. Все тревоги остались за пеленой непогоды, там, внизу. Сняв маскировку, я начал изменять погоду. Время вокруг практически остановилось. Под моими ногами еле движимо, будто в сильно замедленной съёмке, вспыхивали молнии. Глаза стали красными, я искажал реальность под свое желание. Погода начала меняться. Я как будто был вне времени. Медленными плавными движениями я убирал тучи с небосвода. Они уплывали куда-то вдаль, освобождая небо. Я заставил ветер успокоиться, опустив руку вниз. Волны постепенно улягутся сами. С каждой секундой я был всё ближе и ближе к земле. Мои ноги коснулись мостовой в порту. Легким движением руки были подняты капли воды. Они зависли где-то воздухе. Спокойный свет звезд отражался в них. Было безумно красиво. Тишина, звёзды и эти капли. Наверное, это зрелище навсегда останется в моей душе. Но резкое движение руки запустило капли в сторону моря. С плюхом они вернулись в свою стихию. И в последний раз я взглянул на этот волшебный морской пейзаж. Застывшие волны, свет, тихое мерцание звёзд и луны, отражающихся в тёмной воде, огромные пустынные корабли. Я всегда любил море. Оно звало меня к себе, неистово манило. Я лишь вздохнул, вспоминая про свои обязанности. Я запустил обратно время и отправился к себе. А где-то вдалеке забрезжили теплые лучи рассвета. Следующее утро было прямо противоположно спокойной ночи. Все бегали и опаздывали. Младшие члены команды были заняты сборами для отплытия. Благодаря нашему последнему доносу, вице-адмирал Цуру была на хвосте у пиратов Донкихота. Она могла заявиться в любую минуту. Нам надо было покидать насиженное место. Ни Коразона, ни Трафальгара не было в комнате. Я остался тут последним. Медленно встав с кровати и потянувшись, я направился к зеркалу. В этот момент в очередной раз кто-то пробегал мимо моей комнаты и уронил огромный, судя по звукам, ящик. Я слегка вздрогнул от неожиданности. В зеркале как всегда меня поджидал утренний монстр. Нужно было срочно приводить себя в порядок, иначе все догадаются о моих ночных похождениях, начнутся любопытные и неудобные вопросы, ведь всем всегда всё нужно знать. А потом они ещё и домыслят за меня всего то, чего не было, и я узнаю о себе очень много нового и интересного. Холодная вода хорошо бодрила с утра, позволяя собраться с мыслями. Все утренние процедуры были совершены на автомате. Всё слишком привычно. Я хотел поскорее сбежать от этого куда угодно. Я терпеть не мог обыденность и посредственность. Мне нужно было ещё упаковать вещи, аккуратно развешанные по стульям. Оглянувшись и поняв, что меня никто не видит, я взмахом руки открыл чемодан. Моя одежда полетела туда в хаотичном порядке. Штаны, майки, куртки и многое другое, что могло понадобиться в пути. Я твёрдо знал, что уже не вернусь сюда. Я должен был освободить всю занимаемую мною территорию. Через полгода я насовсем расстанусь с этой командой и отправлюсь в собственное плаванье вместе с Ло. Мой личный счетчик отмерял дни до полного разрыва с этим психом и его людьми. Это уже стало просто мечтой. Чувства Росинанта к Дофламинго были полностью разделены мною. Ненависть и злость уже бурлили во мне. С каждым убийством, совершенным этим безумцем, они росли в геометрической прогрессии. Взяв чемодан и дорожную сумку, я наконец покинул эту душащую меня комнату. Мне сразу полегчало. Я радостно выдохнул. Я больше никогда не вернусь сюда. Никогда. Главный корабль отошёл от причала. Земля постепенно отдалялась от нас, пока не превратилась в тонкую полосочку. Я снова сел разбирать документы, заботливо подкинутые моим капитаном. Их надо было сдать до сегодняшнего вечера. На этом судне никто еще подозревал о плане побега. Я изредка поглядывал на своего партнера. Он был на взводе. Большими шагами он мерил палубу и беззвучно ругался. Я лишь усмехнулся. Ему не стоило так волноваться. Всё должно было пройти, как по маслу. Я с грустью посмотрел на Ло, одиноко сидевшего на палубе. Кроме меня, у него не было друзей. Слишком тяжёлый характер для ребенка. Он больше подходил взрослому, прожжённому жизнью мужчине, чем двенадцатилетнему мальчишке. Я внимательно пригляделся к его коже. Она стала совсем белая. Даже сзади были видны отметины янтарно-свинцовой болезни. Это удручало меня. Ему через столько пришлось пройти. Мне было искренне жаль этого мальчика. Слишком тяжёлая судьба. Я до сих пор не знал, что из него выйдет. Но я знал точно, что в будущем он станет одним из сильнейших пиратов. Я бы хотел посмотреть на него в будущем. Сильного и взрослого. Как он получит свою первую награду, на его желтую, как в песне битлов, субмарину. Я усмехнулся: опять отвлёкся от своей работы. Срочно надо было дописывать и проверять отчёты. Я поудобнее уселся за своим столом и уткнулся в бумаги. Сплошные отчёты, договоры и предложения сотрудничества. Скука, словно в болоте. Меня радовала только погода. Тёплое солнышко, лёгкий морской ветерок. Расправив плечи, я окинул взором морскую гладь, простиравшуюся всюду, докуда доставал взор. Кто-то сел со мной рядом. Я почувствовал это спиной. Траффи сидел около моего стула, облокотившись спиной на загородку. Он натянул на лицо шляпу и закутался так, чтобы никто не увидел его улыбку. Я улыбнулся в ответ мальчишке. Он резко отвернулся и слегка вздернул нос. Но был виден яркий румянец на его щеках, выдающий смущение. Он не успел спрятать его. Это было дико мило. Я хихикнул в кулак, отворачиваясь и делая вид, что ничего не видел.***
Ночь своей тьмой накрыла корабль. Лишь несколько самоотверженных часовых не спали на палубе. Тихими шагами я вышел из моей каюты. От щелчка пальцев все люди попадали на пол. Я перешагнул через их спящие тела. Глаза после магии снова приобрели свой нормальный оттенок. Я спустился по винтовой лестнице в трюм, где вчера спрятал лодку. Она спокойно, никем не тронутая, лежала на месте. Её никто не заметил. Я ещё раз уменьшил её и взял в руку. Обходными путями я вышел на палубу и спустил это небольшое судно на воду. Оно мгновенно увеличилось в размерах и стало нормальным. Уже и Коразон подоспел с нашими вещами. Он довольно улыбнулся и хотел уже спускаться вниз, но споткнулся об свою ногу и с грохотом упал в лодку. Я выругался. Это могло перебудить всю команду, но, на нашу удачу, пронесло. Я кивнул мужчине. Тот ответил мне тем же. Пока я забираю Ло из своей каюты, он должен будет подготовить всё к отплытию. Нам надо было отправляться немедленно, чтобы завтра нас не смогла догнать команда, иначе нам не поздоровится. Нас могут убить за дезертирство. В лучшем же случае назначат серьёзный выговор, кучу исправительных работ и допросы. Я выдохнул и осторожно взял Трафальгара на руки. Он был довольно большим и тяжелым. Было невероятно трудно тащить его на себе, но я осторожно подошёл к борту и передал его в руки Коры. Бросив последний взгляд на палубу, я заметил записку, лежащую на неё. Она была написана корявым почерком Коразона. Я усмехнулся, представив реакцию старшего Донкихота на эту новость. Ну вот, мы отчалили. Была безоблачная и тихая ночь. Звезды отражались в чёрной воде. Я управлял кораблем. Это заставляло меня чувствовать эйфорию. Все эти канаты, парус и весла сзади. Никто в команде Дофламинго не умел обращаться так ловко с маленькими шхунами, как я. Я вдохнул и дунул на парус. Мое дыхание превратилось в настоящий ветер, заставив парус натянуться. Мы легко поплыли по небольшим волнам. Я точно знал, куда нам надо. Сверившись по логпосу для надежности, я повернул парус в нужную сторону. Наше судно набрало скорость и, рассекая носом воду, двинулось к следующей цели. Дальше начался сущий ад. Ло ни в какую не соглашался идти ни в одну клинику. В первый раз он вопил и сопротивлялся. Это оказалось практически непосильной задачей для нас. Но все же мы затащили его в нужный кабинет. Но врач, узнав диагноз, быстро отправил нас на все четыре стороны. Во второй, третий и все последующие разы было тоже самое. Только парнишка уже смирился со своей судьбой и с понурой головой ходил от одного доктора к другому. Некоторые, более культурные личности, просто разводили руками, а самые хамоватые просто вызывали полицию или посылали нас. Время всё шло. Белые пятна всё увеличивались на теле мальчика. Он быстрее выдыхался, все больше сидел или спал. Белые пятна увеличивались с каждым днем. Болезнь вела свой страшный отчет. Время уже шло на дни. Но Трафальгар старался не подавать виду, что ему плохо или больно. Он молча терпел, стиснув зубы. Сначала он дико ревновал меня к Коре. Кричал, бесился, оттаскивал. Но время шло. Постепенно он привык к его существованию. А потом уже и проникся. К нему пришло понимание того, что мы делаем для него. Он стал относиться к мужчине дружелюбно, перестал воспринимать как врага. Меня это безумно радовало. История шла, как ей надо. Я не мешал естественному ходу времени. Только изредка он показывал свою ревность. Это очень умиляло Кору. Каждый раз отпускал шутки про маленького собственника, который вырастет и отобьёт меня. А у меня на душе после таких слов просто скребли кошки. Я один знал, что мой партнер не доживет до этого момента. С каждым днем приближался день его смерти. Хотелось опустить руки от моего бессилия. Я не мог ничего с этим поделать. Не мог я вмешиваться в историю. Иначе я растворюсь в мироздании и стану той же историей. И никто уже обо мне и не вспомнит. А история вернет дела в прежнее русло. Моя жертва будет напрасной. Мне оставалось быть лишь наблюдателем и особо не вмешиваться.***
Я знал, что уже совсем скоро должен был найтись фрукт, нужный нам, и вот, в один солнечный день спустя полгода, рано утром меня растрясли Ло и Кора. Звонил старший братец последнего. Они нашли Опе Опе Но Ми. Это было несказанной удачей. Они наперебой говорили о том, что нам снова нужно отправляться в путь. Мужчина знал, что этот дьявольский фрукт должен спасти нашему подопечному жизнь. Мне понадобилось секунд тридцать, чтобы осознать всё случившееся. Было невероятно радостно. В этот момент я спокойно выдохнул. Ло будет жить. Стало так легко и спокойно. Наши усилия не прошли даром. Эта душа была спасена. Он будет жить дальше. Мы даже особо не собирались, просто побросали вещи в лодку. На нашу удачу был попутный ветер. Он натянул парус, и лодка быстро побежала по волнам. В этот момент всё остальное казалось неважным и для меня, и для Коры. Мы сможем спасти мальчика. Путь до нужного острова занял у нас три дня. Встреча с Дофламинго была назначена на рассвете четвёртого. У нас было ещё много времени. Мы должны были успеть перехватить фрукт до него и раствориться. Дозор должен был обеспечить нам прикрытие. Цуру и Сенгоку были тут же оповещены о том, куда мы направляемся и зачем. На этом моя служба в Дозоре была закончена. Сразу же после этой миссии я должен был уйти в отставку. Причалив около заснеженного берега острова, мы разделились на две группы. Коразон пошел в особняк, а я остался в городе с Трафальгаром. Мы засели в пустом доме и ждали возвращения. Ло тяжело дышал. У него был жар. Все это было очень не во время. Я положил руку ему на лоб, забирая часть его болезни себе. Он должен был дотянуть до прихода мужчины. Слишком высоки были ставки в этот момент. Я прикрыл горящие алым глаза и стал рассказывать последнюю историю про то божество. Мальчик в полудрёме внимательно ловил каждое моё слово. Он должен был жить. И вот я услышал тяжёлые шаги и увидел тень младшего. Я почувствовал первое дыхание смерти, которые принёс он собой. Я впервые так близко был от врат в страну мертвых. Холод прошёл по моей душе. Нельзя показывать виду, что мне страшно. Никто не должен был узнать о моем страхе. Я стоял на другом конце острова. Руки сильно тряслись. Уже десять минут я не мог поджечь сигарету. Пламя каждый раз предательски тухло. Я ненадолго покинул своих товарищей, удостоверившись,что Ло действительно съел фрукт. Я не мог смотреть на дальнейшие события. Я был тряпкой, который воспринял всё это близко к сердцу. Наконец, я смог зажечь эту несчастную сигарету. Я вдохнул никотин, отравляющиё мои легкие и дающий ложное спокойствие. Я спиной продолжал ощущать, что там происходило. Я действительно, как и обещал Коре, направил дозорных по нужному следу. Но на большее меня не хватило. И вот сейчас я стою и нервно курю около нашей лодки. Я прикрыл глаза, так было легче ощущать присутствие смерти на острове. Я ощущал смерть каждого человека. Это были души, которые в мгновение ока гасли перед моим взором и отправлялись на небесный суд. Я обычно не вмешивался в это действие. Это была не моя компетенция. Всё решалось при помощи небесных весов. Я никогда не видел этот процесс. Да мне и не предлагали. Многие из решающих этот вопрос даже не воспринимали меня, как бога. Я в очередной раз выдохнул струю дыма. Надо было ждать. Я мог сейчас лишь это. Мне надо было забрать с собой Ло и покинуть этот несчастный остров, как можно скорее. Я не мог больше тут оставаться. Слишком нервозно. Тут я спиной почувствовал ещё одно дыхание смерти. Совсем близко. Это старуха с косой готовилась забрать ещё одну душу. Я решил взглянуть, кто же это. Сигарета выпала из моей руки. Это была душа Коразона. Было слишком рано. Ещё слишком рано. Черт. Я так и оставил эту несчастную сигарету на земле. Я мог не успеть попрощаться. Я резко развернулся и шагнул в это место. Там уже никого не было. Ни Дофламинго, ни Трафальгара. Лишь мой Кора, лежащий в луже собственной крови. В этот момент в моей душе что-то оборвалось. Я даже не заметил, как моим щекам покатились слёзы. Было слишком больно. В этот момент вместе с этим человеком умирал кусок моего сердца. Его просто вырезали тупым ножом у меня из груди. Горячие слёзы капали на снег. Я упал на колени рядом с умирающим и крепко сжал его холодную руку. Я нежно коснулся губами его ладони. Я уже видел, как мелкие светящиеся пылинки отрываются от его тела и летят вверх. Я видел его душу. Душа Коры тоже увидела меня. Он в последний раз улыбнулся мне. Я резко вскочил и попытался взять его руку и удержать здесь, на земле. Но я не мог ухватиться за бесплотный призрак. Его свободная рука прошла сквозь моё лицо, оставляя там его тепло. Я привстал на носки и постарался поцеловать напоследок . Но ничего не вышло. Он снова прошел сквозь меня, оставляя лишь отголоски той светящейся пыли на моих руках. Я снова упал на колени. Я старался удержать последние крохи его души у себя в руках. Но они просачивались сквозь мои пальцы и устремлялись в небо. Я взглянул на его лицо. На нем была дурацкая улыбка. Специально для Ло. Чтобы тот не волновался слишком сильно. Я закрыл глаза мужчины. Начали падать крупные хлопья снега. Они покрывали все вокруг. — Я позабочусь о Ло — я нежно поцеловал его в лоб, вкладывая в этот поцелуй все оставшиеся во мне чувства, — Я обещаю тебе. Вместе с Ло мы похоронили Донкихота Коразона недалеко от нашей лодки. Промёрзшую землю было очень тяжело копать, поэтому могила была очень маленькой. Даже без надгробия. Лишь палка стояла около изголовья. Скоро её заметёт снегом и землёй. И никто уже не узнает, кто здесь похоронен. И никто, кроме нас двоих, не будет знать о подвиге этого человека. Ло продолжал рыдать, вытирая рукавом слёзы и сопли. А во мне что-то перегорело. Не было сил уже плакать. Осталась только ноющая боль в районе сердца. Правильно говорят, что каждый по своему переживает потерю. Кто-то плачет, а кто-то молчит. Я потянул мальчика за руку. Подальше от этой могилы. Он вырывался и хотел остаться там. Но этого было делать нельзя. Надо было бежать. Бежать как можно дальше. На нас объявила охоту одна из самых сильных пиратских команд в мире. Нельзя было задерживаться на этом острове больше. А этот чертов снег все падал и падал, покрывая всё вокруг пушистой и мягкой пеленой. На небе были черные тучи. Так мы отчалили от этого острова под покровом снегопада. Я точно знал, куда нам нужно держать путь. Следующая остановка была уже предопределена.