Roommates

Luke  — Серьёзно? — простонал я, запуская пальцы в волосы. День начинался весьма хорошо: была суббота, так что я закончил все задания и был готов провести отличные выходные с Бруклин, но она решила сказать мне, что они с Эштоном запланировали отправить нас на футбольный матч вместе. Я бы мог без раздумий согласиться и провести хорошо время, если бы не был с грёбанным Эштоном. Знаю, что обещал Бруклин, что мог бы дать ему шанс, но я не думал, что она спланирует отправить нас куда-нибудь так скоро. Я не считал, что мне необходимо тусоваться с Эштоном. Имею в виду, какого чёрта он бы вообще захотел провести день со мной? Не отрицаю, мы с ним раньше были близки, но я не собирался прощать его за то, что он сделал Бруклин. Он стал редкостным мудаком и я, сказать честно, не имел желания связываться с ним, но, видимо, придётся. — Люк, пожалуйста, сделай это для меня, — умоляла Бруклин, дуясь и прекрасно зная, что так меня было легче уговорить. — Блядь, ладно. Но я сделаю это только ради тебя, — сдался я, откусив кусочек панкейков, которые приготовила Бруклин. Очевидно, она сделала их, чтобы мне было сложнее отказать ей. — Спасибо, Люк. Это многое значит. Я хочу, чтобы мой парень и лучший друг снова стали друзьями. Знаю, что вы были ими раньше, но почему сейчас всё иначе? — спросила она, и я сдерживал себя, чтобы не ответить «потому что он относится к тебе как к грязи». Но я лишь пожал плечами, пытаясь не создавать ещё одну ссору. Я всё ещё ел, когда Эштон вошёл в апартаменты с огромной усмешкой. Я так хотел стереть её. — Хей, малышка, — улыбнулся Эштон, обнимая Бруклин. Я отвернулся, когда они стали целоваться. Реально? Прямо передо мной? Так, это уже слишком. Я начал кашлять так громко, как мог, после чего они отстранились друг от друга. Щёки Бруклин приобрели розовый оттенок, а Эштон ухмылялся. Меня безумно злило это. — Полагаю, вам пора, — улыбнулась Бруклин, поцеловав Эштона в щёку. Мне хотелось блевать от этого зрелища. Я действительно не понимал, почему вёл себя подобным образом, когда видел их вместе. — Ты готов, приятель? — спросил Эштон. Я нахмурился, глядя на панкейки, но кивнул. — Да, — пробормотал я, прежде чем запихнуть последний кусочек, затем схватил свою кепку. Бруклин направилась ко мне и неожиданно обернула свои руки вокруг меня. — Ещё раз спасибо, Люк. Это многое значит, — прошептала она. Я вздохнул, закрывая глаза, когда почувствовал, как моё сердцебиение ускорилось. Я пытался не показывать того, что люблю её объятия: она всегда клала голову на мою грудь или утыкалась в шею, что заставляло меня желать обниматься с ней вечно. — Всё в порядке, — прошептал в ответ я, до того как отстранился, зная, что Эштону, наверное, не нравилось, что я обнимал его девушку слишком долго, даже если это то, чего я хотел. — Увидимся позже, парни. Весёлого времяпровождения! — попрощалась Бруклин, выпроваживая нас. Я вздохнул, уже понимая, что это не закончится хорошо. — Мы поедем на моей машине, — сказал Эштон, направляясь к своему чёрному рендж роверу. Я пожал плечами, сев на пассажирское сиденье. Эштон выехал на главную дорогу, набирая скорость. Очевидно, он был зол. — Мы не собираемся на матч, — неожиданно прервал тишину он. Я поднял брови в вопросительном тоне, и в каком-то роде побаивался его. Его челюсть была сжата, а глаза сужены. — Что ты имеешь в виду? — спросил я, когда не дождался его ответа на мой немой вопрос. Эштон нас секунду повернулся ко мне лицом. — Мы едем в клуб, — огрызнулся он. Я сморщил нос. — В пять часов после полудня? Разве там не скучно в столь раннее время? — спросил я, на что он закатил глаза. — Мне нужен алкоголь, потому что мне придётся быть в твоём окружении целый вечер, — ответил он, заставляя меня фыркнуть. — Думаешь, я хочу провести с тобой весь вечер, уёбок? Эштон промолчал и стал ехать на запрещённой скорости. Когда мы прибыли в небольшой клуб, Эштон бросился к входной двери. Я выпустил раздражённый выдох. — Сделай это для Бруклин, Люк, — пробормотал сам себе я, входя в клуб. Было много людей, что удивило меня. Слышалась громкая музыка, под которую танцевала пьяная толпа. Я заметил Эштона у бара. Он держал стакан с чем-то крепким, готовясь выпить. — Я бы не советовал пить, — предупредил я, но оттолкнул моё плечо. — Заткнись. Ты чертовски раздражаешь, — рявкнул Эштон, прежде чем залпом выпить напиток, затем повторил заказ. — Почему это я раздражаю? — спросил я, раздражаясь, что он назвал меня тем, кто раздражает. — Потому что ты всегда смотришь на Бруклин как потерянный щенок. Она моя девушка, чувак. Вбей себе это в голову! Это так очевидно, что она нравится тебе, ибо ты пытаешься флиртовать с ней. А сегодняшнее объятие? Ты сделал это прямо передо мной! — закричал Эштон, снова толкая меня. Я нахмурился после его слов. Он уже опьянел, но услышанные от него слова заставили меня задуматься. Она не нравится мне в том смысле, не так ли? Да, возможно, я иногда флиртовал с ней, но я знаю её вечность и это то, как мы относимся друг к другу постоянно. Это было нормой. Верно? — Я..., — начал я, но не мог найти собственный голос. — Думаешь, я не знаю, что ты был её первым поцелуем? Также я знаю, что ты глубоко в ней [не в том смысле, бабоньки, расслабьтесь :D], лишь взглянув на тебя. Я её парень, а ты во френдзоне, так что смирись с этим и оставь нас, — рыкнул он. Его глаза сузились, а челюсть сжалась. Я сглотнул, стараясь сказать что-то, но не мог. Почему мой голос внезапно пропал? Почему я чувствовал боль в груди каждый раз, когда Эштон упоминал френдзону? Я не должен чувствовать этого, но почему это происходит? — Ты такой жалкий, Люк. Чертовски жалкий, — проворчал Эштон, выпив крепкий алкоголь. Я сжал кулаки, чувствуя злость. Кто он, чтобы называть меня жалким? — По крайней мере я не бью свою девушку, — сказал я, и, прежде чем осознал, получил удар в лицо. Меня шатнуло назад, но, к счастью, я не упал. Я чувствовал жгучую боль и привкус крови. Мой нос адски болел. — Хочешь сказать что-то ещё? — спросил Эштон, приближаясь ко мне. — Ты, блядь, ударил меня! — рыкнул я, толкая его настолько сильно, насколько мог, но он собирался ударить меня ещё раз, так что это сделал я, повалив его на холодный пол. Ударяя его, я старался игнорировать боль в руке от столкновения с его лицом. Я чувствовал усталость и головокружение. — Пошёл ты, Хеммингс! — застонал Эштон, ударяя меня в живот. У меня появились проблемы с дыханием, и я начал кашлять. Я сплюнул кровь, пытаясь встать на ноги, даже если мне было тяжело дышать, когда кто-то закричал: — Убирайтесь из клуба! Высокий мускулистый мужчина оказался перед нами, хватая за запястья. Охранник вывел нас на улицу, толкнув на землю. — И не вздумайте возвращаться, — сказал он, захлопнув за собой дверь с той стороны. — Что с тобой не так? — пробормотал я Эштону, который пытался встать, но не мог из-за выпитых напитков. — Заткнись! — огрызнулся он, спотыкаясь о свои ноги. Я до сих пор лежал на земле из-за боли от ударов в живот и лицо. Мир вращался, а моя мигрень усиливалась с каждой минутой. После нескольких минут я решил встать на ноги. Я чуть не упал, но удержался. Я вытер рот тыльной стороной ладони, увидев кровь на пальцах, уже зная, что мой нос тоже кровоточит. — Залазь. Я отвезу тебя домой, — позвал Эштон, на что я фыркнул. — Ты действительно думаешь, что я позволю тебе везти, в то время как ты пьян? Ты и трезвым водишь ужасно, так что... Я поведу, — сказал я, забрав у него ключ. Я сел за руль, слыша ругательства Эштона, перемешанные с моим именем, но мне было плевать. Было тяжело везти машину в таком состоянии, но я довёз Эштона домой, после чего должен был пойти к себе пешком. Это было ужасно: моё тело болело от каждого движения, которое я совершал, и у меня отняло много сил, чтобы не упасть на землю. После довольно долгой ходьбы я, наконец, добрался домой и облегчённо вздохнул, входя внутрь. Бруклин сидела на диване и широко улыбнулась, когда увидела меня, пока не заметила кровь на моём лице. — Что случилось? — спросила она, волнуясь. Она схватила моё лицо руками и стала рассматривать его, отчего я застонал от боли. — Твой парень случился, — пробормотал я, гримасничая, когда она провела пальцами по моей щеке. — Что наделал, чтобы разозлить его? — вздохнула она, хмурясь. Я хотел закатить глаза или закричать. Почему она решила, что это была моя вина? — Ну, я сказал ему кое-что, после чего он разозлился и ударил меня первым. Я не сделал ничего плохого! — застонал я. Бруклин закусила губу. — Что ты сказал ему, Люк? — спросила она. Я опустил взгляд на ноги, зная, что не понравится то, что я собирался ответить, но я хотел, чтобы Эштон знал, насколько облажался, ударив её. — Я просто... Он назвал меня жалким, поэтому я сказал, что по крайней мере не бью свою девушку, — медленно проговорил я, глядя на Бруклин, но она не смотрела на меня. — Не могу поверить, что ты сказал это, — прошептала она, её голос сломился в конце. Мой взгляд смягчился, и я взял её лицо в свои ладони. — Он должен знать, насколько облажался, Бруклин, — пробормотал я, но она отстранилась от меня. Она покачала головой, пока слёзы скатывались к её подбородку. — Не могу поверить, что ты сказал ему это! Я просила тебя провести с ним время, чтобы вы могли вернуть ваши былые отношения, но ты всё испортил! — закричала она. Это выглядело так, будто она собиралась уйти, так что я взял её руку в свою, потянув ближе к себе. У меня в голове не укладывалось, почему она сказала, что я всё испортил. Я имею в виду, Эштон ударил её. Почему она не может расстаться с ним? Я бы никогда так не поступил с ней. — Бруклин, пожалуйста. Я не могу сказать, что мне жаль, но я не хочу, чтобы ты уходила. Слушай, я никогда не прощу Эштона за то, что он сделал тебе. Извини, но мы с ним не можем быть друзьями. Я не понимаю, почему ты закрываешь глаза на всё то дерьмо, что он вытворяет. Ты заслуживаешь кого-то намного лучше. Почему ты не видишь этого? — прошептал я. Бруклин стала всхлипывать. Я вздохнул, оборачивая свои руки вокруг её тонкой талии, чтобы обнять. Я всё ещё чувствовал боль от каждого движения, но мы оба нуждались в этом объятии. — Мы не можем быть с ним друзьями, Брук. Я не могу, — прошептал я, слыша, как её всхлипы становятся громче. — Ты ведь знаешь, как сильно я забочусь о тебе. Ты мой лучший друг, Бруклин. То, что ты всегда обвиняешь меня, вставая на сторону Эштона, причиняет мне боль. Я так чертовски ненавижу это. Я ненавижу, когда ты грустишь..., — говорил я, пока она не перебила меня. — Думаю, нам нужно обработать тебя, — тихо сказал она, отстраняясь от меня. Она до сих пор плакала. Я нахмурился, ненавидя, что она постоянно игнорирует факт того, что Эштон не такой хороший, как она думает. Я лишь вздохнул, уже зная, что она не захочет слушать меня. В этом и проблема: она не хочет слышать правду. — Ладно, — кивнул я, направляясь в ванную, чтобы обработать раны.