ParabaChronicles

      — Вы вызывали меня, мистер Эрондейл?       — Да, мистер Лайтвуд. Вы дерзите начальству и нарушаете устав. За такие вещи нужно наказывать незамедлительно.       — И какое же наказание вы приготовили для меня, мистер Эрондейл? — Алек произносит его новую фамилию с таким высокомерием и издевкой, что Джейсу хочется его ударить.       — Для начала извинитесь, мистер Лайтвуд. Я не сам выбрал эту должность и ваш гнев я не заслужил, — Алек смотрит на него почти что с ненавистью в этот момент, и этот взгляд отдается в груди Джейса болью.       — Я теперь должен подчиняться любым вашим приказам, мистер Эрондейл? — Лайтвуд шипит на него, как рассерженная змея, защемившая себе хвост.       — Любым, мистер Лайтвуд. Итак, я жду, — Джейс скрещивает руки на груди и смотрит тяжелым, угрюмым взглядом, на дне которого тоска и грусть.       — Прошу прощения, мистер Эрондейл. Я позволил себе лишние эмоции по отношению… к своему начальнику. Этого больше не повториться, — глаза Алека снова становятся ледяными и темными, как агат. Джейсу так хочется броситься в их глубину и растопить собой этот холод или замерзнуть там насовсем.       — Вы прощены, мистер Лайтвуд, — в глазах Джейса горит мягкое золото его любви, а тон, которым произнесена эта фраза, спокойный и ровный, дающий понять, что Алек действительно давно прощен, что он будет прощен всегда, чтобы в итоге не натворил и как бы больно не ранил Джейса. — А теперь перейдем к наказанию за ваш проступок. Для начала снимите рубашку, Лайтвуд.       — Что? Ты обалдел? То есть, вы в своем уме, мистер Эрондейл? — от злости у Алека белеют губы, но в глазах уже нет привычного Джейсу льда. Эрондейл сморит на Лайтвуда взглядом, в котором явно читается, что он всерьез отдал ему приказ и ждет его незамедлительного исполнения.       Алек с остервенением срывает пуговицы с рубашки, открывая взгляду жадных глаз Джейса белую кожу своей груди. Эрондейл проводит подушками шершавых пальцев по кубикам его пресса, поднимается к твердым темным соскам, накрывает ладонями каждый из них, от чего Алек прерывисто дышит, как дикий зверь, получивший ласку.       — Ты так хорош, когда злишься, Лайтвуд, — голос Джейса становится опасно тихим, а взгляд скользит по красивому лицу брюнета, лаская каждую его черту. Джейс притягивает к себе мужчину, жадно впивается в его губы, больно сжимает Алеку волосы у корней. Сам Лайтвуд дергается в его руках, злобно кусает Джейса в губу, а после с каким-то мстительным удовольствием слизывает несколько капель крови и уже сам подается ему навстречу. Они самозабвенно целуются несколько долгих минут, высказав в этом жесте друг другу гораздо больше, чем можно было сказать словами. Руки Джейса сминают Алеку ягодицы, и тот улыбается в поцелуй. Кажется, он сделал неверный вывод. Ему понравится подчиняться Джейсу.