Научи меня быть счастливым

Иногда даже Свет может стать подобным Тьме, а Тьма способна принести успокоение. Нужно только правильно встать, чтобы увидеть между ними разницу.

      Поздний вечер. Из приоткрытого окна доносится легкая джазовая мелодия, которая заставляет распуститься ямочки на лице первородного. Никлаус сидит в удобном кожаном кресле, подперев подбородок сплетенными пальцами. Напротив него за столом из красного дерева сидит Ками, чуть склонив голову набок, отчего белокурые локоны прикрывают часть лица. Девушка записывает в блокноте очередной синдром, поставленный ею первородному, чем откровенно говоря, забавляет его, но все равно затрагивает уголки его души, которые могут разглядеть лишь единицы.       Ками отложила ручку и протянула блокнот гибриду. Тот невесомо коснулся ее холодных пальцев, почувствовав легкий разряд электричества. Пробежав быстро глазами по косоватым буквам, он откинул блокнот в сторону.       — Серьезно? — Клаус ехидно изогнул правую бровь, не прекращая улыбаться и разливать бурбон по стаканам.       — Прячешь свои истинные чувства за ехидным взглядом и очаровательной улыбкой? — не совсем вопрос, не совсем утверждение.       — Вы, как всегда, правы, мисс О`Конелл, — Клаус поднес стакан с бурбоном к губам, — за это ты мне и нравишься.       Ками не сдержала улыбки. Ей льстило, что первородный гибрид уделяет ей внимания, ее несомненно тянуло к нему, но пока она не могла понять этого, хоть и была действительно хорошим психологом, но как оказалось на практике, лечить чужие сердца было намного-много проще.       Девушка откинулась на спинку кресла и прикрыла глаза, наслаждаясь чарующей джазовой мелодией. Клаус последовал ее примеру, чуть сжав кожаные подлокотники.       Из приоткрытого окна в комнату врывался прохладный ветер, играясь с белоснежным тюлем. Джазовая мелодия сменила свой ритм, стала более нежной, но в то же время пробирающей до дрожи, до скрежета зубов, затрагивающей самые тайные уголки души.       — Новый Орлеан — прекрасный город, когда в нем никого не убивают и не отрывают головы, — Клаус усмехнулся, не открывая глаз, а барменша тем временем неторопливо продолжила, — музыка, искусство…истинная красота…       Улыбка моментально спала с лица гибрида. Клаус сжал подлокотники, сжимая их и напрягаясь, как вытянутая струна.       — Мы никогда не говорили с тобой о любви. Мне всегда было интересно, был ли человек за эту тысячу лет, никак не связанный с твоей семьей, которого ты любил так же сильно, как их?       — Камилла.       — Это все влияние момента. Алкоголь, музыка, приятный разговор…       Клаус открыл глаза, внимательно рассматривая лицо барменши. Она сейчас была слишком далеко отсюда, тонула в собственных мыслях, возможно, вспоминая кого-то…       Девушка рассеянно посмотрела на гибрида, то ли пытаясь собраться с мыслями, то ли пытаясь понять, померещилось ли ей, что его голос дрогнул, зовя ее властно по имени.       — Если хочешь поговорить о вечной любви, обратись лучше к Ребекке, — капельку жестче, чем планировал, произнес Никлаус.       — Мы поговорим, когда ты будешь готов.       Ками ушла, оставив после себя легкий шлейф ее любимых духов с вербеной. Клаус жадно вдыхал этот аромат, пытаясь заполнить им легкие, задохнуться в нем.       Первородный вампир резко встал с кресла и подошел к окну, подставляя лицо холодному ветру. Внезапно все то, что он так отчаянно пытался забыть, ворвалось в его сознание.       Хрупкая. Смелая. Честная.       Клаус напрягся, сжимая подоконник, чувствуя, как непонятная тоска разливается по его бессмертному телу.       Сожаление. Милосердие. Обещание.       Только не сейчас. Почему в его воспаленном разуме вспыхнул, как огонь, образ молодой вампирши, о которой он пообещал самому себе забыть. Не вспоминать и не возвращаться.       А язвительный голос в голове звучал все слаще. «Нашел себе новую светловолосую подружку? А как же Кэролайн?»       Гибрид зарычал, на миг его глаза потемнели, а на лице выступила сеточка из воспаленных век. Но все прошло. Мимолетная ярость сошла, оставив после себя лишь небольшой осадок и печаль с приятной щемящей грустью.       Даже на чертовом расстоянии эта взбалмошная блондинка, к ногам которой он готов был положить весь мир, вызывала в нем волну противоречивых чувств. Ее светлый образ вспыхнул в его сознании. Гибрид усмехнулся, подходя к столу и наливая себе выпить.       Дверь в его кабинет тихонько приоткрылась, и вошла Камилла.       — Я забыла сумку.       Первородный обжег горло янтарным напитком и рукой указал на место, на котором девушка сидела до этого. Барменша послушно села. Клаус усмехнулся, изучив ее взглядом.       — Ну, хорошо, — гибрид улыбнулся, от чего на щеках снова выступили милые ямочки.       Клаус сел напротив и выждал короткую паузу.       — Ее звали Кэролайн Форбс.