'' Двуличный город N ''

— Чуть правее… — томно шепчет парень. Гробовая тишина, словно здесь только они вдвоем. Никто не посмеет им помешать. — Ниже, ниже… Еще… — темноволосый вдруг замолкает. Легкая улыбка появляется на его пухлых губах в форме сердечка. — Еще… чуть-чуть… — с ноткой мольбы в голосе произносит омега. Эти две минуты были самыми долгими в его жизни. Прежде всё, что было до этого момента, казалось ему и впрямь тяжелым и сложным, но теперь… Сегодняшний день он запомнит на долго. — Да… да… еще… ох… — тот вновь замолкает. Карие глаза игриво блуждают по открывшимся ему виду. — Идеально… — легкий шепот слетает с его уст, после чего голос становится громче и властнее — Ну, а теперь приступим к собранию, — былая сдержанность и холодность вернулась к омеге. Прежде чем продолжить, темноволосый проследил за покинувшим помещение мужчиной, что вешал картину на стене. Этот придурок явно был большим тугодумом. Бедному омежке пришлось потратить на этого альфу две минуты своего драгоценного времени, чтобы покомандовать ''левее'', ''правее''.  Тот, видите ли, не может сам повесить холст на стену нормально. — Надеюсь, вопросов насчет того инцидента в клубе, где работали наши заказчики — не возникнет. Тем более, я вроде бы попросил уладить этот вопрос Криса, как и О, что делать далее с полицией, но… Наш ненаглядный Сыкван опять вытянул нас из передряги. Люблю его за это… — довольно промурлыкал темноволосый, закидывая ноги на стол. Паренек в больших, круглых очках с черной оправой поднялся с места и ехидно улыбнулся — сегодня лидер в хорошем настроении. — Как я понимаю, моя очередь… Что ж… Произошла проблемка с одним из заказчиков — кажется он и впрямь смылся, хотя по некоторым данным говорят, его накрыла та же контора, что и почти поймала тогда омегу, которого мы некое время брали в роли подопытного. Благо, Чимин с ним всё уладил, — водя закрытым маркером по изрисованной доске, рассказывал парень. Русоволосый с растрепанными волосами слегка присвистнул и показал два выставленных пальца (указательный и средний) на правой руке, ознаменовав свой подвиг. — Он даже не поубегал… Пришлось прострелить ему башку. Знаете ли, не очень интересное зрелище. Одна досада… — добавил тот, поправив свои черные подтяжки, после чего как обычно улыбнулся, словно психически больной человек. — Это твоя работа, не ной, — недовольно протянул Хоя, приобнимая за плечи синеглазого омегу. — Замолкните, — сердито прорычал парень, посылая  в сторону обоих вместе с волной ненависти острое лезвие, что вонзилось недалеко от ширинки охреневшего в этот момент альфы. Наступила тишина. — Сыкван, продолжай… — голос кареглазого вновь смягчился, и он перевел взгляд на омегу. Все присутствующие с облегчением выдохнули, никому не хотелось проблем. Он всегда был переменчив в характере. Любая маленькая оплошность могла вывести лидера из себя. И когда это случается — лучше не попадаться ему на глаза. — Заказчик того персикового мальчонки будет где-то через месяц, — тот знал, что его лучше не злить, поэтому старался не меняться в голосе. Что ж, видимо хорошее настроение было недолгим. — Он приезжает с юга и так же планирует крупную поставку оружия вместе с нашими чудо-лекарствами. Думаю, все здесь понимают, что клиент — подарок нам на рождество, — пытался донести умную мысль до своих коллег омега. Иногда ему казалось, что всё в этом мире медленнее, слабее и тупее, чем он. С первыми двумя утверждениями всегда можно было поспорить, ведь омега особыми физическими способностями не выдавался, но вот с последним… Тут ему не было равных. — Более подробно мы обсудим это отдельно с тобою и… сейчас мне еще треплет нервы та омега, которую Вону не пристрелил, — темноволосый ухмыляется, параллельно сжимая кулак до хруста костяшек, от чего волосы у всех встали дыбом. Не иначе как дьявол во плоти. — Стандартная схема похищения. Свидетелей не оставляем, — уверил Сыкван. Ответ не заставил долго ждать: — Это я уже слышал. Вон, сколько проблем! Пусть Бэм подготовит своих. Кстати, что насчет… — кареглазого прервал пиликающий телефон в его кармане, — Алло… — изящным движением кисти, он прикладывает к уху мобильник. — Да, — темноволосый смотрит на Сыквана, — Да, — потом переводит взгляд на Хою, — Да, — парень закрывает глаза и томно вздыхает, кладя трубку. — Заказчик будет здесь уже через неделю. — услышанное немного удивило Сыквана, что было довольно необычным явлением, не свойственным этому перфекционисту. — Возможно, оно и к лучшему. Тогда план по похищению друга той омеги нужно приводить в действие уже на днях. Бэм, работайте по схеме под номером 12. Так мы избежим большинства проблем, которые могут неожиданно возникнуть у вас на пути, учитывая нынешние обстоятельства, — парень поправил очки. — А разве он сейчас не проживает в участке? — поинтересовался Хоя. — Ну тут всё более чем просто. Через дня два-три, его переселят обратно, — спокойно говорит Сыкван, как вдруг в беседу влезает Чимин: — И пошлют на все четыре! — радостно излагает свою мысль русоволосый. — Послать — не пошлют. Но в том, что его переселят обратно в квартиру — я уверен. Не надо забывать, что он единственный выживший свидетель. Сейчас с ним будут носится, как с цыпленком. Все мы помним, кто начальник отдела полиции, и что он ищет не переставая уже пятый год. — Сыкван смотрит на Хою, который начинает хмуриться. — Точнее — кого, — хихикает Чимин. — Блять, иди сюда! — орет альфа в кожанке, собираясь вмазать омеге. — Придурки… — со вздохом произносит шатен, прикрывая глаза. — Вынужден согласиться, — поддерживает высказывание коллеги Крис. Тао, услышав голос альфы, стал немного живее. Сыкван увлекся расписыванием плана и не мог оторваться от доски, прилипнув к ней вместе с фломастером. От Хои Чимина спасало только одно — синеглазая омега, что сидела на ногах взбесившегося альфы в черной кожанке, приобнимая его. Бэм и Вону о чем-то шептались, поглядывая на Узи, который что-то выискивал на карте города в гаджете. Коупс с обыденным и неизменным выражением лица, а именно с полным похуизмом, строчил кому-то смс-ки. Чжонхан занимался взаимопрожиганием дыр друг в друге вместе с Дону, иногда переключаясь на Чжинена. Джексон сидел не двигаясь. Можно было предположить, что он заснул с открытыми глазами, но звучать будет как-то нелепо для такого альфы, как он. Сехун же молча смотрел на кареглазого, ну, а тот в свою очередь блуждал взглядом по остальным. Видимо, сейчас он мысленно придумывает каждому свою смерть. Экстравагантную и неповторимую. Бесспорно, в этом можно было не сомневаться. Никого не забудет. — Тао, ты узнал в лаборатории о новой партии? — в лоб задал вопрос темноволосый. — Да. Эти ребята говорили, что лишь завтра смогут закончить, — без заминок ответила бета. — Ладно. В связи с таким быстрым приездом нашего заказчика, пусть приступают к подготовке. Дону, скажи своим о крупной поставке. Пусть пробегутся глазками по листовочке, которую подготовил Сыкван и не забудут включить свой мозг, — недовольно произнес кареглазый. — Да. Как скажете… — пробасил мужчина. — Узи, на этот месяц с тобой мы пока прекращаем какие-либо планы. Можешь спокойно поливать кактусы в лаборатории. Сам понимаешь, на носу крупная сделка, и нам не до терактов. Чжонхан, твои подопечные займутся второй картиной… Я думал, эта собака посимпатичнее будет, — тот крутанулся на стуле и устремил взгляд на изрисованный масляными красками холст, — и название дурацкое какое-то. Ко-Ко… Впрочем как и имя автора — Вор. Америкашка видимо. Что ж, все свободны. Сыкван, зайдешь ко мне завтра после первой половины дня,  — выдал в заключении парень. Мужчины начали расходиться, но когда встал последний, кареглазый медленно прильнул к его стулу. — Сехун, останься. Мне нужно с тобою переговорить. — сладко прошептал омега на ухо, подкрадываясь сзади. Тот тяжело вздохнул и оставил попытки покинуть помещение. — Что такое? — задал он вопрос, чувствуя как собеседник блуждает руками по его телу. Это его не удивляло, даже наоборот. Он привык, хоть в глубине души ему было противно подобное. Сехун ненавидел омег. Терпеть их не мог. Именно тех, которые помешаны на своих объектах воздыхания. Одна такая уже перевернула его мир, оставив сухую пустошь, которую тот уже никогда не сможет заполнить, как бы не старался. — Я хочу чтобы ты сходил к тем злосчастным омегам и выведал у них то, — темноволосый властно укусил альфу за мочку уха, — чем мы обычно интересуемся. Нам же не нужны лишние проблемы, О? — задал риторический вопрос парень, потихоньку отлипая от Сехуна, как бы сложно это ему не давалось. — Как скажете, господин Дио…  — без капли сопротивления ответил тот, направляясь к выходу. — Вот и славно… — мягкая улыбка на лице исчезла, как только альфа покинул помещение. — Черт, Лухан, я волнуюсь… Пожалуйста скажи ему, чтобы он этого не делал. Я чувствую, произойдет что-то не хорошее… — обеспокоенно скулит у уха омеги паренек. Светловолосый медленно разлипает глаза и пытается вникнуть в ситуацию. — Не ссы… На этот раз всё получится, — шепотом уверил темноволосый, довольно ухмыляясь, — Хей! — громко окликнул Ухён. — Мне в туалет надо! — пряча довольную гримасу на лице, проорал омега. — Ой, что будет… — Сюмин точно бы схватился за голову, если бы не ограниченные в движении руки. — М-м-м? — выразил свою заинтересованность в происходящем Лухан, щурясь. Тот еще не проснулся, скользя потерянно-сонным взглядом по лицу друга. Недовольный альфа, спустя пять минут криков Ухёна всё же приходит. Тот противно ворчит себе под нос возмущения, пополам с трёх-этажными матами, и открывает железную, скрипящую дверь. Тут-то всё и началось. Как только заключенному освобождают ручонки, он сигает к открытой двери, как антилопа, убегающая от голодного хищника. Альфа повторно воспроизводит вслух все маты, которые знает, мысленно пытаясь перелистать словарик в голове. Шуга бы ему здесь пригодился. Секунда. Сильный рывок. Ухёна впечатывают в дверь и чуть ли не душат, при этом огревая прикладом травмата по голове. Запах свободы был чертовски близко. Он был в миллиметре от омеги, а сейчас… Сейчас он чувствует, что беды не миновать. Страшно. Перебрав все возможные дальнейшие развития событий, он никак не мог предугадать такой. Подобное не могло прийти ему в голову. Обычно его забивали до полу-смерти, оставляя дивное личико, почти нетронутым. Видимо, не в этот раз. — Сука, сколько можно? Ничему тебя жизнь не учит?! — во всё горло орет альфа, брызжа слюною во всех направлениях. Ухёна с еще большей силой толкают к железным прутьям той клетки, где они сидели втроем. Сюмин и Лухан не осмеливаются выползти оттуда, хоть она и стоит открытой довольно большой промежуток времени. Когда Лу немного приходит в себя и подскакивает с места, пытаясь броситься на помощь другу, дверь запирают. Сюмина передергивало лишь от одной мысли, зачем альфа закрыл её, вместо того, чтобы зашвырнуть омегу обратно. Ухён продолжает надменно улыбаться прямо в лицо, правда недолго. — Пусть твои друзья посмотрят. Думаю, здесь они научатся на чужих ошибках. — леденящий голос пробрал омегу до костей. Тот чувствует, как его вжимают в прутья, заламывая руки за спиной. Странно, но Сюмин уже не теряется в догадках, чего же добивается альфа. Он твердо чувствует грань реальности. И ему она не нравится. Сильно не нравится. — Ч…что ты творишь, ублюдок?! Пусти! — темноволосый не продолжает сдаваться, вырываясь изо всех сил. Щелчок наручников никак не радовал омегу, учитывая, что мужчина просунул цепочку через металлический прут и теперь Ухён не мог отойти от клетки. — Отпусти его! — возмущенно произнес светловолосый, пытаясь найти рукою хоть что-то, что можно было бы запустить в шатена, но как на зло — камера была абсолютно пустой. Голубоглазый стянул ремень со своих джинс и обтянув вокруг шеи Ухёна, затянул потуже к железу, приковывая того еще сильнее. — Придурок, пусти! — шипит тёмноволосый, брыкаясь ногами, правда, потом он перестает заниматься подобным, ведь с такими трюками дышать становится тяжелее. Не быть ему каскадером. Хотя, возможно, при других обстоятельствах… — Давай, покажи мне всего себя, — игриво протягивает альфа, от чего Ухёна, мягко сказать, воротит. — Только через моё хладное, мёртвое тело… — огрызается омега. Шатен довольно ухмыляется, чувствуя, что наконец обрел контроль над этим мальчонкой. Этот его конкретно выводит из себя, дико выбешивая. Но больше всего его раздражало то, что он в придачу был симпатичной дрянью с острым язычком, который так и напрашивался на очередную трепку. — Отлично. Тогда я затрахаю тебя до смерти, — криво улыбается голубоглазый. Мужчина заметив метку на шее омеги лишь ухмыляется, готовя очередное оскорбление в сторону Ухёна. — Так, ты у нас с альфой. Думаю, он будет не против, если я оставлю новый след на твоём теле, — не дождавшись ответа, тот с наслаждением впивается зубами в хрупкую шейку парня, словно хищник, пытающийся перегрызть горло антилопе. Как только мужчина протягивает свои руки к штанам парня, его словно кипятком ошпаривает. Он лишь начинает активнее вырываться, что-то крича, кусаясь, щипаясь, мотыляя головой, руками, ногами. Шатен нервно запихивает в гадкий ротик, выкрикивающий сплошные оскорбления, грязную тряпку, которую используют для протирания рук от ржавчины на ручках дверей. Ухён продолжает кричать, даже после того, как осознает, что его заткнули куском ткани. Альфа наконец добирается до пуговицы на штанах и с лёгкостью их стаскивает. — Урод… ты… — Лухан замирает на месте вместе со своим сердцем, которое обещает вот-вот остановиться. Жадно ухватившись за задницу омеги, шатен начинает её сильно сжимать. В ход идут трусы, которые голубоглазый не щадит, откидывая в сторону. Рывок и альфа входит в хрупкое тельце Ухёна абсолютно без подготовки, начиная жестко драть его. Дотошный крик срывается с уст паренька и тот зажмуривается, уже не пытаясь сдерживать слёзы. Сюмина от одного только осознания происходящего начинает выворачивать наизнанку. С трудом сдерживая рвотные позывы, бедный омежка подползает к углу стены и всё же давится собственной рвотой. С каждой секундой темноволосый чувствовал, как что-то внутри него меняется, как каждая клеточка его тела уродуется. Он отвратителен. Он грязный. Теперь его ничего не отличает от мусора, ведь ему никогда не смыть с себя всю эту муть. Он просто отброс. Он грязный. Не осталось ни единого места, где бы не прикоснулись руки альфы. Он грязный. Как теперь Ухён посмотрит в глаза своему истинному, если он такое грязное ничтожество? Лучше и вправду умереть здесь и сейчас. Это будет жалкая смерть, но ему не придется жить с этим. Он уже видит как альфы лишь надменно смотрят на его труп, поливая его бензином. Шатен с наслаждением вбивал хрупкое тельце в металлические прутья, чувствуя, как обмякает ватной куклой в его руках омега. Лухан не сводя глаз с друга, жадно глотал заканчивающийся в лёгких воздух. Его было катастрофически мало. Семь минут. Семь проклятых минут, которые Ухён никогда не забудет в своей жизни. Даже после того, как альфа освободил его ото всех оков и излился ему в рот, он не смог с облегчением выдохнуть. Он не мог. Тёмноволосый сдавленно и невнятно прохрипел что-то совсем не обидное для альфы, который имел его на протяжении этих блядских семи минут. — Надеюсь, твои друзья усвоили урок, и больше никто не запланирует очередной побег. Хотя, я не против отыметь и их задницы., — тот начинает противно смеяться и тыкать носком ботинка под ребро омеги. — Вставай, дрянь… —  сквозь зубы процедил голубоглазый. Омега не может. Он не в состоянии сейчас даже открыть глаза. Ему не хочется видеть это противное, мерзкое лицо альфы, криво улыбающееся в ответ на любое действие. Не хочется ловить взгляд, полный презрения, с которым смотрит на омегу альфа, словно на маленького таракана, которого обычно давит каждый день в этом самом прогнившим насквозь подвале с запахом плесени. — Иди сюда… — резко произносит шатен и открывает дверь, вцепившись в хрупкие измученные плечи, на которых точно останутся синяки, впрочем, как и по всему телу. Голубоглазый закинул того в камеру, словно тряпку, швыряя вслед его частично запачканные спермой вещи. Ничего не сказав, альфа направляется в сторону двери, которую открывает у него под носом другой. Того словно окатывает с ведра и шатен торопится побыстрее смыться, что у него выходит. Лухан медленно поворачивает голову и в ужасе пытается произнести что-то своими дрожащими губами, медового цвета. Шатен покидает подвал, задерживая взгляд на спине одного из самых влиятельных и опасных людей в мафии — О Сехуне, человек, под чьим руководством находятся киллеры.