Still Breathing

      — Извините, сэр. Не одолжите телефон?       Питеру трудно идти. Он хромает, пытаясь при этом не вляпаться в навоз и не сбить какую-нибудь домашнюю живность. Голландия была какой-то странной, больше похожей ферму где-то в Огайо. Хотя до этого момента Паркер даже и не помышлял представить, какой окажется страна тюльпанов.       — Какие вы все душевные, — тянет он, забирая из рук незнакомца мобильный.       Вертит предмет коммуникации в руках. Обдумывает свой порыв. За последнюю пару суток он уже действовал на эмоциях, что привело к довольно плачевному результату. Вот именно сейчас стоит взяться за голову, хотя… Активнее шевелить мозгами нужно было гораздо раньше. Если бы он использовал свой iq по назначению, то, наверняка, удалось бы миновать половину проблем.       Набирает номер по памяти. К счастью, давно запомнил, и нет, не благодаря своим супер-паучьим способностям.       На той стороне провода гудки. Их перекрывает стук собственного сердца. В голове, помимо винегрета мыслей из-за минувших событий, предательское сомнение, что абонент ответит.       Абонент не отвечал с похорон.       Абонент ясно дал понять, что все кончено.       Абонент перестал быть абонентом.       Гудок.       Еще один.       Другой.       — Алло.       Её спокойный ледяной голос пронзает поток сознания, прекращая гул. Мысли в голове разом затихают, выстраиваясь по команде: «Смирно». Сердце сбивает с ритма, не в силах взять барьер.       — Я прокололся, — лопочет Паркер. Ему уже все равно. Все равно, что она скажет. Все равно, если будет его презирать. Все равно, что прожжет его надменным взглядом, посылая мысленные импульсы под названием: «Я же говорила». Ему. Все. Равно. — Ты можешь за мной подъехать?       — И где же ты сейчас находишься, бедокур?       — Где я сейчас? — переспрашивает Питер, оглядываясь по сторонам. Да он без понятия. Где-то посредине Голландии. Спасибо, что не в Антарктиде.       Тянет трубку душевному дядечке с седой бородой. Он с легкостью выговаривает название местности, и Паркер мысленно шутит, что это слово можно использовать как тест на трезвость.       — Ты поняла?.. — зачем-то задает вопрос мальчишка, прекрасно понимая, что сам нарывается. Сейчас она просто сбросит вызов, позволив ему застрять в этой деревушке до скончания века. Или до тех пор, пока Мистерио не разнесет весь мир к чертям.       — Да.       Короткое согласие. Холодное. Колючее, как метель на Рождество.       И гудки.       Сомнения.       Сомнения одолевают, медленно растягиваясь по телу от пят к макушке. Сомнения в помощи. Сомнения в самом себе. Подвел. В очередной раз подвел всех. Фьюри был прав: он не готов к этому. Не готов к этой тяжелой ноше супергероя, которую на него взвалил Тони. Старк ошибся. Впервые за много лет Тони Старк ошибся.       Питер хромает по полю, усеянному разноцветными тюльпанами. Интересно, ЭмДжей обрадовалась бы букету или это выглядело бы слишком пошло для такой девушки, как она? Может, подарить его ей? «Привет! Знаешь, я облажался. Подвел весь мир, который был героически спасен твоим отцом. Вот, кстати, тюльпанчики».       Поток мысленной болтовни прерывается знакомыми звуками реактивных двигателей. Самолет с надписью Старк Индастриз появляется из-ниоткуда, ловко делает круг и совершает посадку прямо на поле, нещадно сминая посаженные цветы.       По трапу спускается Хэппи, что вводит Питера в замешательство. Она прекратила общение со многими, в том числе с главой безопасности. Оборвала все связи и замкнулась. Закрылась. Заперлась в загородном домике, где Тони жил с Пеппер последние пять лет.       — Питер, что случилось? — обеспокоенно спрашивает Хоган.       — Это ты? Точно? — хромает ему навстречу Паркер.       — В смысле? А кто же еще? — в недоумении останавливается мужчина. Голландия — страна чудес. Вдруг малыш принял что-то, пытаясь вкусить свободу на полную? Хэппи не станет его сильно ругать или сдавать тёте с потрохами, но точно пожурит и прочитает длинную лекцию.       — Скажи что-то, что только ты знаешь!       — Тогда в Германии ты смотрел одно видео с интересными цифрами, явно не предназначенное для твоего возраста.       Смех.       Мелодичный. Легкий. Напоминающий перезвон колокольчиков.       Питер нервно сглатывает. Этот смех он последний раз слышал пять лет назад, если считать по земным меркам. В космосе, знаете ли, отсчет времени идет по другим законам.       Аделайн смеется от души. Стоит, облокотившись на косяк в проходе самолета, и смеется до противного заразительно. Даже Хэппи это понимает. Оглядывается, кривя губы в ухмылке. Он тоже давно не видел ее такой. По-детски непосредственной. Живой.       — О боже, — сквозь смех выдавливает Ади. — Почему я об этом узнаю только сейчас?       Быстрым движением поправляет пушистые ресницы от выступивших на эмоциях слёз. Спускается вниз, неизменно цокая каблуками. Такая правильная. Такая восхитительно грациозная. Весь ее внешний вид напоминает о тех временах, когда она вела дела на Базе Мстителей. Когда забирала его из школы на «стажировку». Когда была его ментором.       Когда… Тони был жив.       Только вот Питеру вновь не понять, что скрывается за всем этим маскарадом. Как и тогда, семь лет назад, в том маленьком клоповнике в Куинсе, Аделайн Кингстом выглядела превосходно, скрывая внутреннюю боль за блестящей оберткой. Сегодня повторение пройденного материала. Хэппи замечает это, прекрасно зная старковскую породу. Но чувство такта не подвело мужчину в этот раз — промолчал, радуясь, что старшая дочка Тони медленно выползает из своей комы.       Кингстом ступает на широкую земляную тропинку между рядами посаженных тюльпанов. Каблуки недешевых дизайнерских туфель предательски утопают в земле. Ну что ж, зато не ударила в грязь лицом перед мальцом. Очередной фарс, унаследованный от отца: даже когда плохо, ни за что не показывай это миру.       Питер явно выбирает другую тактику. У него на лице написано, что случился очередной коллапс мирового масштаба. Глаза щенка лабрадора на мокром месте. На лице слишком много ссадин и царапин. Да он еле на ногах стоит!       — Питер?.. — тихо тянет Аделайн, пытаясь не спугнуть этого ребенка. Он ведь ребенок. Был им и остается. И плевать, что его пять лет не было. Это она жила пять лет, а он был в неизвестности. Для него все это пролетело словно один день.       — М-мисс Старк… — всхлипывает Паркер. Очень медленно приближается к девушке, плавно погружаясь в карий омут ее глаз. Точно таких же, как у него. — Это вы? Не иллюзия. Не обман. Это точно вы?       — Почему ты думаешь, что это не я? — так же тихо спрашивает Аделайн.       Настораживается, и паучье чутье считывает это молниеносно, подавая сигналы в уставшие мышцы. Даже если это будет его последний бой, Питер будет драться.       — Вы не отвечали. Вас не было. Все это время вас не было, — всхлипывает парень. Голос предательски дрожит. Изо всех сил пытается не разрыдаться. Но эмоции всегда одерживают над ним верх. От чего все проблемы. — И тут чудесным образом вы прилетаете за мной к черту на рога на частном лайнере! — выкрикивает он, размахивая руками.       — Ты укрыл меня в самолете*. Тогда, семь лет назад.       Тихий, очень спокойный. Такой мелодичный и рассудительный в одно и то же время голос. С тем же характерным британским акцентом. Этот голос отрезвляет, успокаивает. Помогает мозгу послать сигналы в каждую клеточку мышц, чтобы те расслабились.       Боя не будет.       Перемирие.       Точнее, затишье.       Ади, кажется, сейчас упадет. Спасибо увязшим в земле каблукам, что не дают потерять равновесие. Питер как-то слишком быстро подлетает к ней, сжимая в объятиях. От него пахнет кровью и потом. Но тонкое обоняние различает едва уловимые нотки мужского парфюма. Того самого, что был преподнесен ему на Рождество в качестве анонимного подарка.       Паркер дает волю всему, что накопилось внутри. Прижимается теснее к хрупкому девичьему телу. Он себе даже на похоронах такого не позволял. Но там была тётя, державшая его за руку. А Аделайн демонстративно игнорировала его. Всех, вообще-то, кроме малышки Морган.       Британка скашивает взгляд на Хэппи. Тот явно сбит с толку. Задумчиво чешет свою «пятилетку», как он в шутку называет свою бороду. Кингстом готова спорить, что растительность на лице всегда гладко брившегося Хогана появилась в честь погибшего босса.       Начальник безопасности подходит ближе и по-медвежьи неловко обнимает этих детей. Закрывает собой от мира и всех его проблем. И Ади впервые за долгое время чувствует тепло где-то внутри, где-то под ребрами, где по привычке бьется сердце.       — Просто скажи мне, что случилось. И мы все исправим, — шепчет она на ухо Питеру. А тот лишь сильнее прижимается хлюпающим носом к ее тонкой лебединой шее. Совсем не пошло. Наивно. — Мы все исправим…

***

      — Погоди-ка, — начинает закипать Аделайн. — Ты просто взял и… Отдал очки этому человеку? — Питер так невинно кивает головой, что окончательно выводит из себя Кингстом. Она уже больше не сидит в большом кожаном кресле собственного лайнера, вальяжно закинув свои стройные ноги на кофейный столик. Девушка начинает слишком медленно приближаться к Паркеру, набирая обороты гнева.       — Ты отдал очки едва знакомому человеку? — уточняет она, на что получает еще один кивок головы. — Питер! — срывается Аделайн. Ведь не хотела же кричать. Мальчика и без этого жизнь уже поимела. Только вот собственный гнев и бесконечная усталость требуют выхода. — Ты хоть понимаешь, сколько отец вложил в эту технологию? И я сейчас не о материальном говорю. Он столько времени на это потратил. Вложил туда частичку своей души. Собственно, как и во все, что разрабатывалось им.       — Мисс Старк, я понимаю, — лопочет Паркер. Только вот зря он сейчас голос падает. И называет ее фамилией отца. Ой, зря, Питер, зря. Ты только что, сам того не ведая, оторвал пластырь с незаживающей раны.       — Не смей меня перебивать! — яростно огрызается девушка. У нее чуть ли не волосы встают дыбом, до этого уложенные в элегантную деловую прическу.       — Да я и не… — продолжает парнишка на каком-то рефлексе. Твердит себе сейчас «заткнись-заткнись-заткнись». Ради себя самого же. Ради нее. Умом он, кстати, понимает, насколько сильно он облажался перед Аделайн. Так что она, потеряв многое в один миг, имеет право на него злиться.       — Ты просто отдал очки какому-то незнакомцу в летающем костюме. — Пределу ее возмущения сейчас нет границ. — Отец жизнь положил, чтобы спасти Вселенную. Чтобы тебя, дурачка, вернуть! А ты вот так разбрасываешься направо и налево технологиями, врученными тебе без всякого на то основания!       — Аделайн, — где-то позади нее мягко тянет Хэппи, пытаясь немного осадить гнев дочери бывшего босса.       — Я просто…       — Ты просто что? — резко выплевывает она в ответ, стоя перед ним. Грудь тяжело вздымается, заставляя ткань рубашки, безусловно, тоже дизайнерской, натягиваться в самом необходимом месте. Именно там же и пуговка расстегнута, на что Питер вообще вот сейчас не должен обращать внимания.       — Просто я… — мнется он, пытаясь подобрать слова. Отводит взгляд в сторону, начиная разглядывать покрытие пола. — Я… Он был чем-то похож на Тони.       Сердце не бьется. Ей кажется, что ее сердце перестает биться на долю мгновения, которое тянется слишком долго по собственным ощущениям.       — Что? — шепотом переспрашивает она. Питер радуется, что гром ее слов стих.       Боковое зрение улавливает, как Хэппи сильнее вжимается в спинку кресла, в котором сидит. Инстинкт самосохранения, как говорится. Просто Хоган знает, что это затишье перед бурей. И будет она еще сильнее. Еще страшнее. Все его злоключения за последние несколько дней покажутся ерундой.       — Он чем-то напомнил мне Тони, — повторяет Питер. Сглатывает ком в горле, пытаясь донести до Аделайн, что она здесь не одна, кто скучает. — Он был так добр ко мне, поверил в меня, когда даже Ник Фьюри готов был отказаться. Он буквально прямым текстом послал меня. А Бэк… Он был так добр, как и Тони.       — Именно на это он и рассчитывал, ведя свою игру, Питер. Господи, да когда же ты поймешь, что Тони Старк был один такой в этом мире, и другого не будет! — вновь повышает тон англичанка.       — Знаю.       — И повелся. И все равно повелся! Купился, как школьник.       — Я и есть школьник, — досадливо тянет Паркер.       Для нее он все еще юнец из средней школы. А она вон какая красавица стала, выросла. Ей уже наверняка около двадцати пяти*.       Кингстом нервно складывает руки на груди. Совершенно так же, как делал отец в минуты отчаяния. В минуты, когда мозг отказывался работать логично. В минуты, когда все, чего хотелось, просто обессиленно свернуться калачиком на земле. Но Старки не такие. Она не такая.       — Я и есть школьник, — тихо повторяет парень, нарушая тишину. Корчится от боли, каким-то чудом умудряясь оставаться на ногах. Англичанка бросает слишком холодный быстрый взгляд, и легким кивком головы дает поручение Хэппи.       — Идем, малыш, заштопаем тебя, — с теплой иронией произносит глава безопасности.       Питер представляет собой жалкое зрелище. Ади даже смотреть на него не хочет. Это больно и неприятно. Напоминает ей о Германии, когда она выхаживала этого малолетку после битвы отца со Стивом. Питеру пятнадцать, он молод и зелен, по уши влюблен в девочку-одноклассницу, готовится к тесту по химии. И он в Германии, зализывает раны после масштабного междусобойчика Мстителей. Аделайн девятнадцать, она разрывается между двумя любимыми мужчинами и вынуждена ухаживать за третьим, который вовсе и не мужчина, а так, подросток в цветном латексе.       Кингстом трет переносицу, отворачиваясь к окну. Неужели, у них, Старков, на роду написано спасать этого мальчишку из Куинса?..       Аделайн злится, но это гораздо лучше, чем молчание, которое она сохраняла на протяжении всего времени, начиная с похорон. Злится девушка точно так же, как злился Тони пару лет назад. Питер в ту пору решил в одиночку одолеть Стервятника и его банду. Схлопотали они тогда оба, кстати. Ей влетело за то, что не уследила за мальцом. Она же, в свою очередь, отчихвостила Хэппи, который так же, как и сама англичанка, был занят переездом из Башни. Словом, виноваты были все четверо.       Питеру около семнадцати. Он пережил щелчок Таноса, вернулся к жизни, потеряв при этом пять земных лет. Пытается жить дальше, работая с тетей в одной команде. Поддерживает таких же, как и он. Пытается спасти мир. Аделайн почти двадцать пять. Она потеряла все, что у нее было, обретя при этом то, в чем не нуждалась. Оба любимых мужчины погибли, оставив взамен себя этого кудрявого подростка, умудрившегося профукать то, что оставил ему отец. Самую ценную вещь, которую он мог оставить. Ей-то он оставил только миллиардное состояние и компанию, стремительно падающую на рынке.       — Мне больно, — сквозь зубы шипит Паркер.       — Ты же суперсильный, — замечает мужчина, поправляя очки на носу.       — Боль есть боль.       Кингстом фыркает себе под нос. Мальчишка прав. Боль всегда будет болью, и ее придется терпеть. Она сопровождает нас на протяжении всей жизни — наша верная спутница, товарищ, друг. Это то, что остается нам верным. До самого конца. Хоть что-то остается с нами и не покидает в самый неожиданный момент.       — Потерпи немного. Еще стежочек. Спокойно.       — Да какой спокойно! — резко срывается Питер. Аделайн прерывает бездумное созерцание тюльпанового поля из иллюминатора лайнера, обращая внимание на разбушевавшегося подростка.       Кажется, ему больно.       Не физически.       — Какой спокойно, Хэппи, когда я кругом виноват?! Я всех подвел! Я поверил Бэку. Поверил ему, как другу. И отдал то, что мне оставил мистер Старк. Я будто часть себя отдал. Самое лучшее, что у меня было. Последнее, что меня связывало с ним.       Да, ему больно.       Питеру больно.       И Аделайн его понимает.       — А теперь Бэк собирается убить половину Европы, включая моих друзей. Так что не надо меня успокаивать.       Всхлип. Еще один. Другой. Девушка чувствует, как и ее глаза наполняются слезами. Она не одна, кому здесь больно. Питер не один, кто чувствует себя виноватым. Сейчас не только он один потерянный щенок, она тоже потеряна.       Паркер внезапно для себя чувствует легкое касание на плече. Едва уловимое. Оборачивается, зная, кто именно сидит рядом. Но все равно не верит. Он теперь вообще мало во что верит, особенно в себя и свои силы.       — Прости, — выдыхает Аделайн, крепче сжимая его плечо. Чувствует, как под пальцами перекатываются крепкие напряженные мышцы. Тянется ближе к нему, чувствуя тепло. Странно чувство близости, давно забытое ее израненным сердцем.       — Куда бы я не пошел, я везде вижу его, — хлюпает носом Питер. — Мне так его не хватает.       — Мне не хватало его всю мою жизнь, — неожиданно для себя признается Аделайн. Раскрывает душу и кому? Этому ребенку, так удачно вручившему самую опасную технологию преступнику с комплексом неполноценности, жаждущему отыграться за свои обиды. — И будет не хватать всегда. Каждый день.       — Миру нужен Железный человек, но сомневаюсь, что это я, — продолжает гнуть свою линию Паркер. Англичанка же полностью разделяет его точку зрения.       — Конечно, это не ты. Тебе никогда не стать им, Железным Человеком. Никогда не стать Тони Старком. Мудрость заключается не в том, чтобы быть на кого-то похожим, сменить кого-то на посту. Она в том, чтобы быть собой. Тебе всего лишь нужно оставаться собой, Питер. Человеком-Пауком.       Ади сидит в пол-оборота и мягко обнимает его, согревая внезапной волной тепла. Паркер настораживается, но, кажется, сменять гнев на милость у них, Старков, — семейное. Она прочесывает спутанные вихры волос цвета темного ореха, слегка массирует кожу головы, заставляя падать уровень напряжения.       — Может быть, это ты, — внезапно роняет он, поддаваясь слишком нежным и ласковым успокаивающим касаниям, прямо-таки убаюкивающим. — Ты — наследница империи Старк. Кому как не тебе быть новым Железным Человеком.       — Это не для меня. Предпочитаю контролировать процесс, а не участвовать в нем, — отшучивается Ади, укладывая вмиг потяжелевшую голову подростка себе на плечо. Питер втягивает носом аромат сирени и прикрывает глаза. Может быть, Железный Человек — это новая легенда современного мира. Может, его и не существовало вовсе, раз ему подобных не бывает? Люди сами все выдумали, так как нуждались в герое.       — Мы все исправим, Питер. Мы все исправим, — вновь шепчет Аделайн. Так мягко, но уверенно, словно гипнотизер внушает случайному зрителю из зала какой-то бред для удачного выполнения фокуса.       — Мы?.. — Паркер поднимает голову, сталкиваясь с потеплевшими карими глазами. В этих глазах, если очень хорошо приглядеться, можно найти отблески жизненных искр Тони. Это его глаза. Глаза Аделайн всегда будут напоминать ему Старка старшего. — Это я все испортил. Все сломал. Я сам должен все исправить.       В его голосе боль, и Ади хорошо это слышит. Чувствует. Ведь сама пережила подобное. Ведь собственная боль отзывается где-то со дна души и тянется к нему, к этому раненому мальчику.       — Прости… — выдыхает Питер где-то в паре считанных сантиметров от едва приоткрытых губ англичанки. Теплое дыхание непривычно обжигает кожу. — Я снова все испортил.       — Так исправь.       Хэппи смотрит на эту парочку, на этих двух детей, крепко стиснувших друг друга в объятиях. Два потрепанных жизнью пушистых комочка. Он смотрит и кривит уголок губ в едва уловимой улыбке.       — Твои друзья в беде. Ты один. Костюма нет. Так что думаешь делать?       Ее руки чувствуют, как тело подростка вновь напрягается. Но это уже иное напряжение, более сосредоточенное. Паркер выпутывается из кокона непроизвольной британской нежности, сбрасывая с себя оковы соплежуйства.       Хватит.       Пора действовать.       Питер встает, шумно втягивая носом остатки соплей. Это выглядит очень забавно, что провоцирует у Аделайн легкую улыбку с примесью гордости. Какой-то странной материнской гордости. Неужели теперь ее очередь вслед за отцом испытывать эти странные родительские чувства по отношению к этому куинскому мальчику?       — Я надеру ему зад.       — Прекрасный план, малыш, — хвалит его Кингстом. — Только вот незадачка: ты не знаешь местоположение Бэка. И своих друзей тоже. — Англичанка по щелчку пальцев становится холоднее. В голосе слышны металлические нотки снобизма вперемешку с фирменным старковским сарказмом.       — Можно мне твой телефон? Бэк отслеживает мой.       — О, одну секунду. И еще я заварю тебе чашечку чая с ромашкой, — парирует девушка. Внутри, правда, понимает, что слишком уж резко и вовсе не в кассу. Но такова суровая реальность: пора вновь натягивать маску безразличия.       — Хэппи?       Глава безопасности молча протягивает ему смартфон, не задавая лишних вопросов.       — Какой у тебя пароль?       — Пароль, — слышится ответ.       — Я серьезно, Хэппи, мне нужен пароль от твоего телефона.       — Мой пароль — это «пароль».       Кингстом фыркает, хотя ничего другого и не ожидала. Это же Хэппи, друг ее семьи. Просто милый толстячок, который временами рядится в крутого супер-начальника безопасности СтаркИнд. А в целом, это просто Хэппи, у которого самый простой пароль на телефоне.       Питер быстро шерстит социальные сети. Находит своего одноклассника, Флэша Томпсона, который не скрывает абсолютно ничего. Его страничка в инстаграме забита множеством селфи, а в актуальном закреплены самые яркие, по его мнению, моменты жизни.       Паркер открывает прямой эфир, где самодовольное лицо Флэша вещает о прибытии в Лондон.       — Отлично, я как раз хотела новую сумку от Берберри*, — парирует Аделайн. Но ее острота разбивается предосудительным взглядом. И, нет, это не Хоган. Это Питер Паркер, подросток из трущоб. Пригвождает старковскую прыть одним взглядом.       — Лондон. Погнали! — суетится Хэппи. Ему начинает нравиться происходящее. По факту, он устал оплакивать ушедшего босса. За долгие годы бок о бок с Тони Старком, он привык к постоянной суматохе. Вечно куда-то ездить, выполнять важные и не очень поручения, а порой и просто идиотские. И вот сейчас начинаются приключения. Как в старые добрые времена.       — Эм, мне бы костюм… — лопочет Питер. В голове слишком знакомый до боли голос, повторяющий, что если без костюма ты никто, то не заслуживаешь его вовсе. Но сейчас костюм нужен. Потому что голыми руками одолеть этого мастера визуальных спецэффектов просто невозможно.       Хоган смотрит на Ади. Эти гляделки затягиваются на десяток секунд, после чего взгляд англичанки перескальзывает на Паркера. И затем обратно к обладателю пятилетней растительности на лице.       Легкий и грациозный кивок головы после которого начальник безопасности чуть ли не подпрыгивает, несясь на всех парах в кабину пилота. Питер наблюдает за всем этим, и хочет покрутить пальцем у виска. Хотя, у него тоже ведь не все дома, так что не ему судить.       В хвосте самолета начинает приходить в движение механизм, открывающий отдельный сектор. Там хранится специализированное оборудование. Видимо, Аделайн знала, что все это понадобится. А, может быть, просто каждый самолет и джет имели такое оснащение. Парню остается лишь догадываться.       Кингстом наблюдает за ним. Ловит каждое движение. Есть в этом что-то завораживающее. И что-то знакомое. Такое… Родное.       Питер слишком умело приводит в движение всю технику. Она и забыла, что он вписан в протоколы управления — достаточно просканировать отпечаток ладони.       П.Я.Т.Н.И.Ц.А. молчит, хвала небесам. Паркер вежливо просит показать все, что есть на Человека-паука, и Искусственный Интеллект выдает все данные по запросу.       Хэппи тихонько подходит к Ади, приобнимает ее за плечи. Они обмениваются равнозначными теплыми взглядами, прекрасно понимая ощущения друг друга. Малец из Куинса их даже не замечает, полностью погружаясь в создание нового костюма.       — У мальчика новая игрушка, — тихо посмеивается Хоган.       Питер быстро разрабатывает эскиз, детали костюма и ловко цепляет проекцию, надевая ее на руку как перчатку. Идет к противоположной стене с экранами, датчиками и показателями.       — У тебя тоже это чувство?.. — едва слышно шелестит Кингстом. — Будто ты это уже видел раньше. Эффект дежавю.       — Да, мисс Старк.       — Я Кингстом. Все еще или уже — не имеет значения.       Паркер оглядывается на шепот позади себя, но даже не пытается вслушаться. Сейчас есть вещи гораздо важнее. Посылает улыбку краешками губ и отворачивается, полностью погружаюсь в работу.       — Он так похож на него, — с какой-то нежностью произносит Ади. — Сам даже не догадывается.       — Я знаю, дорогая моя, я знаю. Иначе бы твой отец его не выбрал.       — О чем вы там шепчитесь? — не выдерживает по природе очень любопытный парень.       — Ни о чем, малыш, — быстро реагирует Хоган. — Цепляй костюм, а я врублю музон.       — О, обожаю Лед Зеппелин*, — выкрикивает Питер под первый аккорды.       Аделайн не знает, что делать: смеяться или плакать. Ведь Паркер ошибся, перепутав две самые любимые группы отца. Остатки внутренней британской сдержанности советуют промолчать, ведь когда-то и она сама была на его месте.       Паркер замечает задорное смятение на ее лице и сам в ответ кривит рот в ухмылке. Неожиданно подмигивает ей и вновь возвращается к работе. Пора все исправить.       И они исправят: каждый свой косяк. Примечания автора: 1. Отсылка к первой главе сборника. 2. Аделайн должно быть 24 года, учитывая выстроенную мной хронологию и указанный промежуток в пять лет в фильме ЧП2. Возможно, я где-то могла просчитаться, потому что я писательница, а не математик. 3. Burberry (произносится Бёрберри) — британская компания, производитель одежды, аксессуаров и парфюмерии класса люкс. 4. Led Zeppelin (рус. Лед Зе́ппелин) — британская рок-группа, образовавшаяся в сентябре 1968 года в Лондоне, и признанная одной из самых успешных, новаторских и влиятельных в современной истории. https://ru.wikipedia.org/wiki/Led_Zeppelin В фильме «Вдали от дома» Хэппи включает песню группу ACDC. В данной работе сохраняется оригинальное музыкальное сопровождение в указанном отрывке.