«Поцелуй изобрел мужчина, чтобы заставить женщину замолчать хотя бы на минуту» (Ж. де Фалкенаре)
Харуки слышала сквозь сон писк будильника на телефоне. Она повернулась в кровати, не открывая глаз, чтобы нащупать предмет своего раздражения и замерла, натыкаясь на Учиху, что спал рядом с ней с абсолютно умиротворенным лицом. Положив одну руку себе под голову, мужчина лежал рядом с подушкой, почти на самом краю кровати. Альбинос посмотрела на себя – она была не голая, что уже радовало. Широкая черная футболка, служившая ей всю эту неделю пижамой, на Мадаре же были его черные пижамные штаны. Телефон замолчал, собираясь возобновить свой писк через некоторый интервал. Брюнет зашевелился, переворачиваясь на другой бок, к ней спиной, и сонно заговорил, возвращая Ёми к реальности. - И что ты на меня уставилась? – Пробубнил он. - Ты что здесь забыл? - Изуна закрылся и уснул в комнате, когда я вышел в ванную после тебя. Заходить к Фууме смерти подобно, там бардак, поэтому я пришел, разбудил тебя, спросил, можно ли мне тут поспать. Ты кивнула и даже подвинулась. – Подробно объяснил он, вновь засыпая. - Ничего же не было? – Аккуратно и вкрадчиво спросила девушка, перешагивая через мужчину, чтобы выключить мобильный телефон. Учиха раздраженно выдохнул. - Не виновны. Выруби уже мобильник, ляг и спи, сегодня воскресенье. Поговорим, когда я очнусь. Ками, ну нахуя я выпил с этим придурком. – Он зевнул, после чего окончательно отрубился. Ёми посмотрела на часы. Шесть утра. Она послушала мудрый совет мужчины и легла обратно, накрываясь пододеяльником до самой макушки, стараясь скрыть свое стеснение. Вот только сон не шел. Он полз к ней, постоянно отгоняемый мыслями о лежащем рядом Учиха. - Да чтоб тебя! – Прошипела она, вскакивая с кровати и перепрыгивая через Мадару, который на этот раз даже не проснулся. Девушка схватила мобильный, достала из ящика сигареты, выходя из комнаты и направляясь на кухню. С ногами забравшись на уже родной черный диван, Харуки достала из упаковки своего тихого убийцу, зажимая фильтр губами и прикурила, затягиваясь. Память услужливо подбросила вечерний эпизод в коридоре, заставляя прожить этот момент вновь, отчего на коже появились мелкие мурашки, а незаметные волоски на руках поднялись дыбом. Ёми отстранилась от мужчины, взволнованно вглядываясь в его глаза. Во взгляде Учиха сейчас была самая настоящая буря. Он повторял внутри себя мантру. Не сорваться. Не напугать. Вновь наклонился к ней, медленно толкая в сторону стенки. Эти короткие и ненавязчивые поцелуи были как наркотик – их было слишком мало. - Мадара. – Прошептала она, пытаясь сфокусировать свой взгляд на мужчине, но без толку. У неё наступила полная дезориентация в самой себе. - Не бойся, ничего не будет. – Даже для него самого это было сказано слишком легко. От них веяло усталостью. – Просто запомни, что теперь из твоей жизни я просто так не исчезну. – Прошептал он, куда-то девушке в шею. Сейчас ему было неудобно из-за ощутимой в тот момент разницы в росте. И он не исчез. Даже наоборот, Ёми проснулась, и её первым видением был Учиха. И даже мерзко не становилось от этого, наоборот, тепло и приятно. Она махнула головой, отгоняя от себя это чертово воспоминание, эти нежные мысли, сделала затяжку и еще сильнее взъерошила и без того лохматые волосы. - Что со мной происходит? – Тихо задала она сама себе вопрос, доставая еще одну сигарету.***
Мадара сидел перед компьютером, перепечатывая и исправляя этот сранный договор, который отец ему прислал со своими пометками. Он знал, что для этого существуют специально обученные секретари, но доверить такой документ он не мог никому, кроме себя. Дверь в его комнату была открыта, Изуна уже получил свою дозу старого доброго мата, когда проснулся и несколько подзатыльников от Ёми, что так и не вернулась в кровать, просидев несколько часов на кухне. Сейчас его младший брат уехал по своим делам, а Харуки, прижав к уху свой телефон носилась между комнатой Конан и своей, что-то перенося. Он прислушался к её разговору. - Смотри, если я тебе несколько эскизов набросаю и подпишу, где из чего сшить, ты же сможешь? А… Ага… - Девушка пронеслась мимо, в сотый раз согласившись с чем-то, что сказала Хаюми, после чего понесла стопку бумаг в комнату Фуумы и его девушки. – Смотри, программа простая. Нет, не нужно! Нет, нет, нет, пожалуйста, не трогай сейчас планшет, ты еще даже установку не завершила. Ну, потребуется достаточное количество времени, чтобы перерисовать все те эскизы, что ты отсканила и переслала. Я помню, все те страницы, на которых твоя подпись. Слушай, там синтезатор, который ты показывала тогда, со скидкой. – Учиха неожиданно для себя моргнул от такого резкого перехода темы. – Да, он там навороченный какой-то, у меня отношения только с гитарой сложились, поэтому я в этом ничего не понимаю. Но ему должно понравиться. Харуки продолжала носить какие-то бумаги, полностью погружаясь в них, и несколько раз сумела споткнуться на ровном месте. Она говорила теперь гораздо меньше, лишь слушая свою подругу и судя по редким вопросам девушки, эти две личности затевали что-то грандиозное. Мадара достал свой телефон, печатая сообщение Яхико. "Что происходит?" "Я бы написал, но сам не понимаю. Конан носится со сканером, своими эскизами и какой-то программой, болтает с Ёми-чан, а мы сидим с Нагато, пьем саке, да наблюдаем" Учиха вновь посмотрел в сторону коридора. Из коридора доносилось пение девушки, которая в последний раз пронеслась по коридору, закрывая дверь в комнату Конан. - I knew you were trouble when you walked in… - Напевала она песню одной иностранной исполнительницы. Учиха, не скрывая свое любопытство, последовал за ней, выходя из своей комнаты. Ну уж очень приподнятое настроение было у девушки. - Что вы с Хаюми задумали? – Напрямую задал он вопрос, без приглашения заходя в её комнату. Харуки доставала из сумки графический планшет, перчатку и ручку, подключая все к компьютеру. Он сглотнул слюну, наблюдая за движениями своей подруги-соседки-временной девушки, чувствуя нарастающее желание. Черт, контролировать себя становилось с каждым разом все труднее, но Мадара сдерживал себя, повторяя слова, что сам сказал себе ночью. Не сорваться. Не напугать. - Да, там одна идея появилась, пока что она попросила перевести её эскизы в графику и добавить цвета. – Харуки махнула рукой, радуясь, что ей есть чем заняться на ближайшие часов пять. Она продолжала мычать мотив песни, едва покачивая бедрами, наклонившись над столом и опираясь на него локтями. – Я хочу вечером кое-что обсудить. - Может, лучше сейчас? – Он самодовольно усмехнулся, садясь на кровать девушки. Отсюда открывался прекрасный вид на её бедра. Ёми подняла взгляд к потолку, начиная бормотать проклятья, что хотела обрушить на голову своего соседа. - Если мы начнем обсуждать это сейчас, я забуду про работу, а у тебя, наверное, своих дел полно. - Ты что-то вспомнила. – Догадался он, ответом послужил молчаливый кивок, заставляющий его хмыкнуть. – Вот как. И давно? - Утром, когда на кухне сидела. – Девушка открыла непонятную для мужчины программу, быстро вбивая необходимые параметры и садясь в рабочее кресло. Рука, сжимавшая ручку, лишь изредка отрывалась от планшета, на цифровом полотне появлялись четкие линии человеческого силуэта и одежды. Она умолчала о том, что лежала на полу, задыхаясь от собственных слез, не понимая, что с ней происходит, пока маленькая девочка внутри нашептывала ей истории о своем детстве. Этот обиженный голос вызывал в ней массу противоречий. Обида ребенка внутри Ёми была на саму себя, на то, что забыла свои яркие воспоминания, держа смерть отца главным воспоминанием в своей голове. Харуки обжигали те моменты, что проносились перед ней. Слишком яркие и живые, стоило только руку протянуть, чтобы коснуться тех детей. Лохматый Мадара, и вечно смеющейся Хаширама. Вот они мстят её обидчикам, вот учат её обороняться, Учиха ставит маленькой девочке удар, понимая, что не всегда будет рядом с ней. Вот дети постарше делают ей комплимент, когда она впервые надевает на прогулку сиреневую юкату, нервно сжимая ткань. Вспоминает радостный взгляд мамы, которая была на её стороне, не смотря на то, что отец был недоволен её друзьями, пусть даже и из выдающихся кланов и поэтому строго наказал её старшему брату следить за ней. Она вспоминает прощание и все окончательно встает на свои места. Она лежала там, сдерживая вой, вцепившись тонкими пальцами в волосы, пока в пепельнице тлела сигарета. Это не нужно никому знать, это только её дело, но она не могла не поделиться с ним. И он сам понимал это. Девушка уже находилась в своем мире, не заметив, как Учиха приблизился к ней, едва касаясь губами её волос, на что она даже не обратила внимания, продолжая рисовать. Что ж, если она хотела поговорить с ним, то, он не имел никакого права запретить ей. Ёми и так заставила себя все вспомнить под натиском мыслей о Мадаре. Он незаметно вышел из её комнаты, закрывая за собой дверь и направляясь к себе, где его уже ждал договор.***
Харуки поджала ноги, рассматривая пальцы на ногах. Они ей никогда не нравились – казались слишком маленькими, кривыми и с проблемными ногтями. Она пошевелила ими, сжимая и разжимая, пока уставший Учиха делал чай на двоих. - Итак. – Кротко сказал он, поставив перед ней кружку и сел на деревянный стул напротив, устало проводя ладонью по лицу и убирая косую челку, что скрывала половину лица. Надо бы расчесаться. Ёми по-прежнему продолжала молчать, словно забыв о существовании мужчины, теперь её волновали пальцы на её ногах. Он слишком громко кашлянул в кулак, привлекая к себе внимание. На удивление, она медленно подняла на него взгляд, удивленно рассматривая мужчину перед собой. – Ты хотела поговорить. – Напомнил он, снисходительно одарив её взглядом. Она открыла рот, но не издала ни звука. Неужели забыла? - Почему ты сдержал свое обещание? – Он выдохнул, сдерживая себя, чтобы не закатить глаза. Только не эта пластинка. - Я Учиха. - Спасибо, что напомнил, но как оказалось, у меня нет проблем с памятью. – Едко ответила, едва не засмеявшись. Учиха равнодушно посмотрел на неё, находя поверхность обеденного стола гораздо интереснее, чем его собеседница. - Если Учиха дал слово – он не имеет права от него отказаться. – Как-то мрачно было сказано, слишком безысходно и в этот момент, у Харуки что-то оборвалось внутри, но она этого не понимала. Не понимала этой интонации. А Учиха не понимал, почему она не видит очевидного. - Я могу дать тебе такое право. Я избавляю тебя от твоего обещания. – Она оставалась внешне спокойной, но внутри нарастала буря, которая, казалось, была готова разрушить все. Черт бы тебя побрал, Мадара! Она уже ненавидела это имя, что вызывало в ней сразу коктейль из эмоций и чувств. Она уже не его девушка, пусть даже временная, она вновь просто соседка, именно так сейчас были расставлены позиции в её мыслях. - Замолчи. – Угрожающе начал он, сжимая до белых костяшек свою кружку с горячим чаем. Она не могла так говорить, она ведь тоже что-то испытывала и это давно уже выходило за рамки того обещания, что он дал в детстве. – Просто заткнись, Харуки, ты сама не знаешь, что говоришь. – Он встал со своего места, обходя стол, поставив колено на мягкую обивку этого чертового кожаного дивана и склоняясь над Ёми. Альбинос смотрела на него и не понимала. – Я. Тебя. Блять. Люблю. И. Это. Мое. Решение. Заботиться. О. Тебе. – Делая длинные паузы, уже на грани, проговаривал он, повернув к себе девушку. Она не понимает его чувств. – Я же сказал тебе вчера, что теперь я не исчезну из твоей жизни. – Прерывистое дыхание возле её уха не могло не напрягать. Сейчас она сама себе напоминала загнанного в угол зверька. Не так она себе представляла признание в любви. Учиха тоже не особо хотел, показывать себя именно в таком свете, но Харуки его взбесила двумя предложениями. Это еще уметь надо, бесить Учиха, а тут врожденный дар. – Когда ты отвергла меня в детстве, я был слишком самонадеян, упрям и горд. Я смотрел тебе вслед, зная, что мы еще раз встретимся и тогда я точно завоюю тебя. Упрямую, гордую, с этими отвратительными хвостиками. И обещание я давал осознано, понимая, что я уже безнадежно влюблен. Я, черт бы тебя побрал, живу с этим уже семнадцать лет. Меня не устраивают отношения на время и секс без обязательств. Я был готов убить тебя, в то утро, когда объяснял тебе правила, когда понял, что ты не только не помнишь меня, так я тебе еще и не интересен. – Он уже рычал, все сильнее и сильнее склоняясь над ней. Она молчала все это время, задумавшись над его словами. Вновь в прострации, не замечая, как он ударил по стенке, не зная о том, что он готов приковать её, запереть, лишь бы удержать возле себя. Она вдохнула воздух, задерживая дыхание. - Ты мне не безразличен, Учиха. Но… - Брюнет окончательно съехал с катушек, требовательно впиваясь в её губы. Она не сопротивлялась, позволяя аккуратно положить себя на этот диван. Она отвечала ему, проводя своей маленькой ладошкой по его волосам и путаясь в них пальцами. Рука едва там не застряла безнадежно. Как и сама девушка, что застряла в противоречивых чувствах к человеку, что возвышался над ней. Его руки исследовали тело девушки, очерчивая изгибы её талии, бедер, чувствуя, как Ёми поддается на эти незамысловатые ласки. В голове Мадары крутилась одна и та же мысль – он ей небезразличен. Отрывается от неё, понимая, что хочет продолжения, но не здесь, не на кухне. Но она не закончила предложение. Он садится рядом с ней, ударяясь затылком о стену и прикрывая глаза. - Но? – Она кивнула, улыбаясь. Тепло улыбаясь, словно с самого начала знала, к чему все шло. - Но я забыла, что хотела сказать. – И Мадара смеется. Басисто, громко, а она вторит ему. Они оба не в себе. Изуна приходит домой поздно, Изуна тоже не в себе, Изуну достал отец, который несколько дней копал под возлюбленную Мадары. Но ничего не нашел. Ни одного компромата, ни одной фотографии, что смогла бы очернить её доброе и светлое имя. Отличница в школе, староста, не раз выдвигалась на роль президента студенческого совета в старшей и средней школах, но постоянно отказывалась. Не любит она людей и не замечает, как люди любят её. Учиха разувается, прислушивается. Тихий женский смех из комнаты девушки. Басистый шепот его аники. Он самозабвенно улыбается. Лед тронулся, а вместе с ним тронулась и сама парочка. И ему здесь больше делать нечего, поэтому Учиха достает свой мобильный, заказывая билет на поезд. Пока они заняты друг другом, ему нужно уехать. Его неуравновешенный брат в надежных руках.***
Харуки просыпается в чужих объятьях и теряется от неожиданности. Вновь ничего не было, они провели весь вечер и большую часть ночи за разговорами, просмотром иностранных фильмов разных жанров. Уснули в домашней одежде, на её кровати. Она взглянула на Учиха. Волосы были собраны в хвост на затылке, лицо настолько спокойное и умиротворенное, что даже не верилось, что именно этот человек вчера скалился, признаваясь ей в любви. Может она его тоже любит? Нет, такого она не скажет. Пока что. - Хватит меня буравить своими глазенками. – Сквозь сон произнес Мадара, не открывая глаза. Ёми фыркнула, прижимаясь к его торсу, спрятанному за широкой темно-синей футболкой, с гербом клана Учиха на спине. Когда они успели стать так близки? - Ты невозможен. – Буркнула она ему куда-то в солнечное сплетение. - Однако вот он я. – Она не видит его довольной ухмылки, он лишь сильнее прижимает её к себе. Пока все слишком хорошо и идеально, начинает возрастать чувство неконтролируемой тревоги. Таюя не пришла на работу. Нэн переживал так же сильно за свою сотрудницу, как и Ёми за свою лучшую подругу, по его рассказам она появилась последний раз на открытом вечере и пропала. Сама девушка видела её в последний раз тогда, в кафе. Она с самого утра не отвечала на звонки, да и вообще пропала на несколько дней. Учиха же не мог дозвониться до Мацураси. Он поднял на уши всех их общих друзей, приказывая найти ленивую задницу его пепельноволосого друга. И пока Ёми в кафе, куда он отпускает её, скрипя зубами, не желая с ней расставаться, он едет в общежитие, где живет Хидан, желая встряхнуть старого друга или убить его. Но в душе все равно появляется чувство, подсказывающее, что он уже опоздал. Он поднимается по лестнице, пробирается сквозь студентов, столпившихся в коридоре, слышит мат и женские крики. - Дерьма кусок, как ты мог так поступить?! – Хокумон он находит сразу, хватая её за плечи, и не давая приблизится к пожелтевшему трупу со вспоротым брюхом. – Пусти, мудила! – Она оборачивается, и произносит имя одного из друзей мертвого Мацураси, начиная хрипеть. – Мадара. Но Мадара смотрит сквозь неё, в застывший, стеклянный взгляд своего друга, по глазу которого ползет муха. Он понимает, что безумная улыбка, замеревшая на этих желтых губах будет еще долго сниться ему в кошмарах. А может он вообще не станет спать после такого. Достает телефон, по памяти набирая номер знакомого биолога. Тот отвечает сразу же, словно чувствует или же знает и приезжает уже через несколько минут, находясь поблизости, в этом же районе. Его шипящий голос, с легкой усмешкой, просит всех освободить помещение, косо взглянув на девушку покойника. Мелкая дрожь сотрясает её тело, когда чужой голос достигает её слуха. - Ну, вот мы и встретились, Таюя. – Девочка, что была под его опекой больше десяти лет и сбежала, нашлась не при самых приятных обстоятельствах. Розоволосая смотрит в пустоту, игнорируя всех. Ей плохо, её начинает тошнить. От людей, от этой ситуации, от стоящего рядом Учиха, что пытается что-то ей сказать и куда-то увести. Удивительно, насколько в экстремальных ситуациях все меняются. – Мадара-кун, она поедет домой. Где и должна быть. – Прошипел мужчина, вызывая полицию и составляя свой отчет о трупе, в который заносит приблизительное время смерти, причину и берет кровь на анализы, лишь для того, чтобы отчистить совесть. Хокумон кивает на эту фразу. Зря она сбежала. Зря она дала Ёми шанс познакомить себя с таким ахуенным парнем по его же инициативе. Который покончил с жизнью, даже не задумываясь о ней, о её чувствах. А ведь она многое хотела сказать ему. В своей нецензурной манере, доводя мужчину до бешенства и экстаза одновременно. Говорить с Харуки сейчас не хотелось, та не должна волноваться. Для Таюи уже все закончилось, она сама на себе поставила крест. - Да, Орочимару-сама. – Произносит она, выплюнув эти слова, и вырывается из стальной хватки Учиха. Она знает, что врач с машиной и внизу его ждет верная псина – Кабуто, который проведет её до нужного места и лично даст в руки жгут и шприц с необходимым препаратом. Она спускается по лестнице, не думая о своей короткой жизни. Она не должна была так долго жить, не имела права наслаждаться этой гребанной жизнью. Просто эксперимент. Мысли опять заняла её лучшая подруга, которая уже в сотый раз позвонила ей и отправила хуеву тучу сообщений. Она остановилась на месте, достав мобильный и последний раз включая его. "Береги себя" – пишет она и нажимает на кнопку отправки сообщения, блокируя телефон. Выходит из здания, подставляя лицо под последние лучи уходящего солнца. На горизонте уже маячит мужчина среднего роста в костюме с пепельными волосами и круглыми очками. На лице мерзкая улыбка. - Таюя, не ожидал тебя увидеть. Неужели нагулялась, и готова к последнему эксперименту Орочимару-самы? Она не отвечает, лишний раз не провоцируя ближайшего и верного пса её господина, и проходит вперед. Учиха оборачивается, зло взглянув на биолога, который был известен в узких кругах тем, что ставил эксперименты над людьми. Особенно мужчина был падок на детей, проводя с ними немысленные опыты. - Мадара-кун, Таюя принадлежит мне с десяти лет и она просто не имела права сбегать. – Он указал на лежащего альбиноса. – Это лишь расплата за её безрассудство. – Прошипел мужчина, откидывая назад свои длинные темные волосы. В желтых глазах не было сожаления, лишь насмешка. Он практически признался в убийстве человека, но даже с прямыми доказательствами было бы трудно на него что-то повесить – выкручивался как змея. И Учиха вышел из комнаты, решительно двигаясь по заметно опустившим коридорам общежития. Глаза уже застилала пелена бешенства. За друга, за его девушку, за Ёми, что должна была узнать обо всем именно так. Мадара появился в кафе своей девушки уже достаточно злой и раздраженный. Изуна уехал не вовремя, очень, блять, не вовремя, поэтому Мадара вытащил своего племянника, Учиха Итачи, из офиса, приказав не спускать глаз с Хокумон, которая лежала на заднем сиденье его автомобиля без сознания. Абсолютно наплевав на правила приличия, он потянул девушку за собой, прямо как есть, в этом платье с тугим корсетом. Итачи, лишь удивленно поднял бровь, наблюдая, как за его дядей, послушно шла девушка с белыми волосами, не задавая никаких вопросов и не устраивая скандала. Учиха открыл дверь перед Ёми, показывая ей на её подругу, отчего девушка едва не осела на землю. Ками, Таюя, в какое дерьмо ты вляпалась? Харуки смотрела на безжизненное тело своей подруги, даже не подозревая о том, из чего её вытащил Учиха. - Она наркоманка. – Огласил он, словно поставив приговор. – И хотела покончить с собой, после того, как узнала, что Хидана убили. – В голосе звенела сталь, даже не понятно от чего. Ёми прищурилась, переведя взгляд с Хокумон на заднем сидении на брюнета, не до конца понимая, что происходит. Но она должна была это знать. После сообщения Таюи, девушка была на иголках и допустила столько ошибок за один вечер, что теперь даже её эффектный уход померк в сравнении с ними. Считай, она уже была уволена. - Что? Что ты несешь? – Девушка облизнула пересохшие губы и вновь услышала тот же ответ. Не показалось. – Её нужно к врачу. Желательно к химику, который вытащит из неё эту дурь. – Уверенно произнесла она, именно в этот момент не жалея, что после школы потратила два года на медицинский колледж, и Мадара кивнул, зная к кому обратится.***
Акасуна Сасори был гением в области медицины. Он прекрасно манипулировал людьми, словно куклами. И поэтому когда заметил фарфоровое личико за спиной своего друга, то немедля захотел себе такую же в коллекцию девушек. Даже платье на ней было кукольное, просто очаровательно. - И всего-то? Вылечить это? – Он меланхолично кивнул в сторону металлического стола, на котором уже лежала розоволосая девушка. Вроде даже симпатичная, но этот цвет был слишком кислотным, будто она намеренно выкрашивала свои каштановые волосы в этот мерзкий оттенок, пытаясь или оттолкнуть или заявить о себе. - Вытащи из неё дурь, которую ей вколол Орочимару. – Мадаре не нравилось, как он смотрит за его спину, где стояли Итачи и Ёми. Сасори взмахнул красными волосами, откидывая назад челку, во взгляде кофейных глаз мелькнул интерес, вперемешку с ностальгией. - А, Орочимару. Навевает воспоминания. – Романтично протянул он, совершенно не задумываясь, как это будет звучать. – Мне нужно полдня. - Взамен? - О, небольшая просьба. Одолжи ту куколку. – Он кивнул в сторону Харуки, поднимаясь с места. Мужчина был не слишком высок, но слишком тонок. Он поправил белый медицинский халат и обошел стол, садясь на него, совершенно не боясь стоящего перед ним мужчины. Уважал, но не млел от страха, как остальные подчиненные. - Эта куколка – моя невеста. – Слишком громко произнес Мадара, складывая руки в карманы брюк, чтобы Акасуна не заметил охватившей злости. Учиха рядом с Ёми хмыкнул, едва улыбнувшись. Теперь он хотя бы стал понимать, что она значит для его дяди. И вспомнил рассказ своего младшего брата о девушке, что отказалась ему помогать. - А, так эта милая Харуки Ёми? – Он понимающе кивнул. – А Харуки Ру, случайно не твой брат? - Ты будешь работать или нет? – Мадара, будучи собственником по жизни, вообще не желал, чтобы Ёми отвечала на поставленные вопросы. - Буду, не шуми, Мадара. Завтра приходите. Пусть куколка приедет с тобой, хотя бы полюбуюсь издалека на произведение искусства. – Лениво оторвался от стола, еще раз заинтересованно посмотрев за его спину. – Но волосы я ей сбрею, они меня раздражают. – Произнес он, склоняясь над девушкой. – Такая молодая, а уже связанна с Орочимару… Наверное, это и есть Таюя. Приятно познакомится, а теперь, моя милая, давай посмотрим, чем ты напичкана. – Как можно тише сказал он себе под нос, усмехнувшись, когда дверь за посетителями уже закрылась. Теперь Ёми сидела на заднем сидении автомобиля Учиха, даже не обращая внимания на тихие переговоры мужчин. Она пыталась поставить себя перед фактом, что все уже случилось. Хидан умер. Таюя на волосок от смерти, сейчас находилась под неизвестным наркотиком, созданным безумным ученым. И почему-то виноватой она считала именно себя. Все, к чему ни прикасался Мидас, тотчас обращалось в золото, она же превращала все в проблемы, прах и говно. Мадара наблюдал за ней через зеркало. - Сигареты и зажигалка у меня в пиджаке. – Она кивнула, доставая такую нужную сейчас отраву, и вдыхая едкий дым. – С Орочимару пора кончать. Он убил одного из наших, это уже перебор. Это какое по счету было предупреждение? Четвертое? – Итачи сухо кивнул, вспоминая нападения склизкого змея на себя и на младшего брата. Как пытался натравить Саске против него и как тот пошел на поводу, едва не пристрелив своего аники, сжимая в дрожащих руках пистолет. Брюнет прикрыл глаза, вновь переживая те эмоции.***
Ёми ходила по дому словно призрак, не зная, куда себя деть, чтобы перестать хоть на мгновение думать о Таюе. Черт, как же было замечательно, когда она ни к кому не привязывалась и жила искренне всех ненавидя! Учиха ходил за Харуки, наблюдая за ней, чтобы она не натворила глупостей. Девушка ходила по дому в его футболке, вдыхая запах и пыталась себя успокоить, но брюнет так и не понял, как она уговорила его отдать ей эту футболку. Первым не выдержал Мадара, садясь в черное кожаное кресло, что стояло в углу его комнаты. Он прикрыл глаза. - Иди сюда. – Единственное, что сказал, откидываясь в кресле. Ёми поднялась с его кровати, куда легла относительно недавно, и грустила, свернувшись клубочком, приближаясь. В приглушенном свете она казалась еще тоньше, чем обычно. Она встала рядом с креслом, не зная, чего от неё хотел мужчина. – Садись. – Мадара протянул к ней руку, наблюдая за ней сквозь припущенные ресницы. Харуки неуверенно покосилась на него, после чего забралась на колени мужчины, зажав его своими ногами, согнутыми в коленях. Это была слишком развратная поза, учитывая то, что сейчас Ёми выглядела как маленькая девочка, а из одежды на ней было только нижнее белье и его футболка. Он устало провел рукой, очерчивая контуры лица его личного божества. На нижней губе проступили следы от передних зубов, девушка слишком часто её закусывала. - Это я виновата. – Как-то отстранёно, но уверенно произнесла она, чувствуя, как мужские ладони опускались на её талию. Он сам считал себя виноватым в смерти Хидана. Не доглядел. Но она не должна видеть его скорбь, ей и так плохо. - Ты знала, что Таюя принимала наркотики? – Она покачала головой. – Ты знала, что убьют Хидана и выставят все как суицид? – Вновь отрицательный ответ. – Ты знала, что так получится, когда согласилась на просьбу Хидана познакомить его с твоей подругой? Нет. Тогда в чем ты виновата? – Она промолчала, опустив голову. – С этим Орочимару у нас давно были проблемы, просто так сложились обстоятельства. – Произнес он, притягивая девушку еще ближе, заставляя её упереться ладонями себе в грудь. - И что вы будете делать с ним? – Тихо спросила Харуки, задумываясь над значением слова "вы", утыкаясь носом в его шею, отчего по телу Учиха прошел разряд. Это невыносимо. - Мою королеву это касаться не должно. Подругу твою починим, мозг ей вправим, а что будет дальше, маленьким девочкам лучше не знать. – Учиха спустился еще ниже, сжимая бедра своей соседки, вызывая у неё приглушенный стон, и крышу у него сорвало окончательно после слов, которые произнесла Ёми, прошептав куда-то в его футболку. - Поцелуй меня. – Дважды просить не пришлось. Мадара коснулся рукой подбородка девушки, аккуратно поднимая ей голову и невесомо поцеловал, заглядывая в грустные глаза своей подруги. На секунду проскользнуло сомнение, а стоит ли вообще, но девушка закрыла глаза, самостоятельно углубляя поцелуй, вплотную прижимаясь к мужчине. Учиха подался вперед, заставляя альбиноса раздвинуть ноги еще сильнее, садясь на его возбужденный член, эрекция которого чувствовалась даже сквозь плотные боксеры и домашние шорты. Зря она выбралась из кровати, все равно сейчас придется вернуться обратно, пронеслось у него в голове. Он с трудом заставил себя оторваться от этих пухлых девичьих губ. Между их ртами потянулась тонкая слюна, которая разорвалась, стоило мужчине отодвинуться чуть дальше. - В кровать. Немедленно. – На выдохе приказал он больше себе, чем ей, вставая с кресла и не оставляя Ёми выбора, кроме как кивнуть, цепляясь за шею мужчины руками и обвивая его торс ногами, вновь соприкасаясь с его эрекцией, из-за чего Учиха рвано выдохнул, аккуратно положив девушку на кровать, нависая над ней. В первый раз ей будет проще, если Мадара будет сверху. - А как же правило трех свиданий? – С легкой усмешкой спросила она, еще сильнее раззадоривая мужчину, что оскалился, приближаясь к ней. - Насрать уже. – Он требовательно поцеловал девушку, просовывая одну руку под футболку, вызвав у девушки мурашки по телу. – Подожди. – Отстранился, снимая с себя футболку и шорты, оставшись лишь в белье. Харуки выгнулась, по его примеру стащив с себя верх и откинув его в темноту. Он закусил губу, удовлетворенно оглядывая тело под собой. Стройная, бледная, в меру спортивная, она хотела его, Учиха Мадару. Вновь прильнул к ней, целуя, пытаясь расстегнуть бюстгальтер девушки, не в состоянии найти застежку, из-за чего нервно водил по поясу её белья. Он едва услышал, как Харуки недовольно простонала ему на ухо. - Спереди. – После чего выгнулась, вновь застонав. Мадара массировал её грудь, играясь языком с одним из сосков. Второй рукой Учиха провел по внутренней части бедра, касаясь лона девушки через тонкую ткань её белья. Влажно. Пошло. Он не мог больше терпеть, отодвигая промокшую ткань и вводя в девушку один палец, подготавливая её. Стенки непривычно сжались, чувствуя что-то инородное, Учиха добавил второй палец. Ёми мелко затряслась, вцепившись в волосы брюнета, и потянула его на себя, заставляя подняться. Этот насмехающийся взгляд бесил её до невозможности. - Войди уже. – Тихо попросила она, в тот момент, когда Мадара нашел на передней стенке влагалища необходимую ему точку. Ёми вскрикнула от неожиданности и вновь протяжно застонала. Он вновь надавил на тоже место, слегка потирая его, отчего стенки лона сильнее сжались и Учиха в этот момент пожелал, чтобы она так же сжала его член. Он отстранился, кожей почувствовав разочарование, но быстро вернулся, сняв с себя и с неё остатки белья. - Будет больно. – Серьезно предупредил он, закидывая ногу девушки себе на плечо. Она кивнула, прикусив нижнюю губу, и вцепилась в темное одеяло, на котором лежала. – Можешь закрыть глаза. – Предложил он, понимая, насколько ей может быть страшно, но Ёми отказалась, мысленно сжавшись. Мадара приставил головку к входу, проводя ей по половым губам девушки, забирая немного смазки, чтобы лучше войти. Поначалу Харуки не почувствовала боли, но когда Учиха резко подался вперед, доходя до середины, она тихо заскулила, сдерживая слезы. Мужчина непроизвольно перешел на шепот, успокаивая своим голосом, но продолжая двигаться, сдерживая себя, чтобы не зашипеть. Чертовски узко, до боли. Мадара полностью вошел в девушку, начиная медленно двигаться внутри, давая время привыкнуть. Как он и ожидал, Ёми уже не чувствовала ничего, кроме боли, просто ожидая, когда это все закончится. Он наклонился над ней, чувствуя, как девушка вцепилась в его плечи, оставляя кровавые следы от ногтей, но это лишь сильнее заводило его, заставляя ускориться. Ёми потерлась своей щекой о его щетинистую щеку, рвано дыша, и пытаясь сконцентрироваться на своих ощущениях. - По шкале от одного до пяти. – Быстро проговорил он, вновь начиная массировать её грудь, задевая соски, пытаясь тем самым извиниться за боль. - Двадцать. – Прошипела она, выгибаясь, что вызвало у мужчины усмешку и заставило остановиться, полностью выходя из её тела. С неё на сегодня хватит, слишком много впечатлений за один день. Он лег рядом с девушкой, вытирая испарину со лба. Мужчина так и не кончил, зато он довел Ёми пальцами, хоть так показав прелесть секса. - У тебя кровь на члене. – Смутилась Харуки, вызывая у Мадары смех. Электронные часы пискнули, показывая время за полночь. Мадара ходил между своей комнатой и ванной полностью голым, смущаться он не мог, а единственный на тот момент сосед медленно, но верно отключался от реальности. Он аккуратно взял на руки тело девушки, лежащей уже в полудреме, направляясь в сторону ванной комнаты, где уже набрал воды. Ёми вяло сопротивлялась, но Учиха мягко настоял на том, что им необходимо помыться, положив свою подругу в теплую воду, слыша, как она удовлетворенно мурлыкнула. Пар клубился над ванной, не давая дышать полной грудью. В отличие от Ёми, Учиха не мог уснуть, перед глазами представала картина выпотрошенного Мацураси. Когда он уехал спасать Таюю из скользких, но цепких лап обезумевшего врача, на его место, дожидаться полиции, приехал их общий друг – Анимиру Какузу. Этот мужчина был самым близким другом для Хидана, поэтому впервые в жизни сказал, что возьмет все затраты с похоронами на себя. Мадара сел в ванную, позади девушки, позволяя ей опереться на его грудь и все-таки задремать.