Полукровка

Вурдалаки совсем не страшные, сфинксы не кровожадные, темные эльфы вовсе не жаждут человеческой крови, их разума и страданий, а зеленые человечки в равной степени добры ко всем до поры до времени. Демоны живут дольше, за многие годы наживая богатый опыт, множество знаний. Они защищаются, обороняются, изредка даже спасаются бегством, а люди их убивают. Заковывают в цепи, запирают в заброшенные и не очень здания и запечатывают в мелкие святилища и храмики. Люди таким образом защищают себя, успокаивают нервы и предотвращают могущие возникнуть конфликты, которые не могут — не соображают, что могут — разрешить разговором и компромиссом. Не все демоны желают зла — желают те, кто успел честно и самостоятельно возненавидеть людское племя как вид. К таким, как я — полудемонам, они относятся настороженно, но многие из них умеют с радушием принять их у себя, завести беседу, вылечить или помочь скрыться. Не самые, по мнению людей, разумные существа могли создать для тебя видимость защищенности и, иногда, даже семьи. Пугающие сперва, темные пришельцы с иной стороны реальности оказывались намного более светлыми, чем большинство людей. Но я понял, осознал и собрал все это воедино лишь после. Как мне кажется, даже поздновато, но брат говорит — как раз вовремя. Привет. Меня зовут Рин, Рин Эгин. И я сын Сатаны и смертной женщины. Эта история началась зимой. Мне недавно исполнилось семь человеческих лет, я едва смог вытащить Астарота на прогулку. Куда? Что за вопрос — в Ассию, конечно же! Туда, где, по рассказам папы, я родился. Астарот был моим старшим братом. Старшим, гад, на целых четыреста лет — и не перестает этим кичиться! Хотя с ним весело — он не Мефисто, чтобы смотреть аниме и красоваться перед дамочками, не Вельзевул, который заколебал сидеть в своей библиотеке (он ест вообще?), не Амаймон, который хочет слишком все. С ними бывает интересно, но не так, как с Астаротом. С ним весело, мы похожи, а еще он любит детей. Любит, это действительно так, однако выражает он это по-своему. По-гоповски, как однажды Мефистофель сказал. Астарот на это надулся, что-то пробурчал, но при мне прямо отвечать не стал. Мефи на следующий день весь в синяках ходил. Люблю я своих братьев. Там, где мы вышли из портала, не было слишком холодно. Кругом валил снег, землю также скрывала белая пелена. За мной послышался хруст. Обернулся, разглядывая разминающего кости незнакомого по внешности человека. Светлые волосы, пирсинг, высокого роста и с тенями под глазами. В джинсовом жилете, брюках, клетчатой рубашке и кедах. Немного странная, но складная внешность, скажу я вам. — Неплохое такое тело. Тебе идет, — одобрил я задумчиво. — Ну-у, — протянул брат, — в общем-то согласен. Но я все равно не люблю это. Хочу в своем теле сюда пробраться, — пробурчал он же, слегка отворачивая голову. — Бывает, — ответил я, шагая вперед. — Идем. Покажешь то место? — Да куда я денусь-то, мелкий, — знакомо ухмыльнулся парень, выходя передо мной, ведя. Пока мы шли, нам, наверное, половина всех лесных духов повстречалась. Как минимум. Снеговики, множество домовых. Папа в наших головах рассказывал, что мама любила демонов, постоянно общалась с ними и играла. Защищала от человека, который заменил ей отца, но все же оставался закостенелым экзорцистом. Что я, что Астарот слушали с любопытством — по лицу брата это было видно, он даже рот приоткрыл. По рассказам отца складывалось впечатление, что пошел я именно в маму — такой же бесшабашный и прущий напролом. Никогда не мог ничего с собой поделать. Папа посмеивался, переходил на тон печальный, мечтательный. Раньше он говорил, что, показывая эмоции и рассказывая о своих мыслях, мы показываем слабость, открываемся людям (и не очень), как бы говорим, что доверяем. Сатана таким был только при семье — своих сыновьях. Сыновей у него было много, у меня было много братьев. В кустах около пещеры, к которой меня, видимо, и подводил Астарот, что-то зашуршало. Я обернулся на звук, брат схватил меня за плечо, прислушиваясь. — Стой на месте — я проверю, — несколько даже приказной тон, хотя брат и понимает, что он обычно и толкает меня на опрометчивые поступки. Потому голос притворно смягчается — так мне становится понятно, что он не просто запрещает, а больше предостерегает меня и желает защитить. Хотя я бы его все равно послушал. Хоть ненадолго. Это же Астарот. Вот на слова Мефисто я бы и внимания не обратил, да. Брат двинулся к подозрительному кусту, не переставая слушать. Папа спрашивал, что случилось. Я еле слышно прошептал, что в кустах что-то есть. Отец хмыкнул, но промолчал — знал, что Астарот много внимания уделяет моей безопасности. И пусть я живу и расту в Геенне, и мое тело крепнет с каждым днем, оно родом из Ассии — человеческого мира. Его пока можно убить, прилагая хотя бы немного усилий. Неудобно, обидно, зато папа поближе держит, силой напитывает. Отец снова хмыкнул, теперь более мягко и как бы заботливо, ласково. Не понимаю я людей — и с чего они взяли, что демоны их враги, а не они — демонов? — Кто тут у нас, — сказал голос Астарота. Я сфокусировал взгляд на нем, с удивлением отмечая в его руке мальчишку примерно моего человеческого возраста. Подбежал к брату, вставая в метре от него и его находки. — Глянь-ка, мелкий, — расплылся в улыбке Астарот, поворачиваясь ко мне, — шпиён сыскался! — Ас… — начал я, но прикусил язык, замечая на одежде паренька этакий значок-оберег экзорцистов. — Брат, отпусти его. Напугал же. — Ха, да что с него станется, — усмехнулся старший братец, но тут же сделал более серьезный вид, говоря: — Да и мы не знаем, кто он. Может быть, и в самом деле шпион. — Перестань, — отмахнулся я. — Ты глянь на него. Испугался до смерти, глаза на мокром месте. Наверняка еще только ученик, и то самый младший. — Но в воздухе есть запах экзорциста, — заметил брат. — Не его. От него другим пахнет, — покачал головой я. Астарот устало выдохнул, ставя пацана на ноги. Тот во все глаза смотрел на меня. Но пахнет от него, знаете, чем-то таким… знакомым. Родным отдает даже. Как будто папин огонь или его вещи… — Как зовут? — обратился я к мелковатому, как мне показалось, брюнету. — Ю-юкио, — кивнул он. — Тебя? — Рин. Давай успокоим моего братца, а то вон, видишь, как зыркает. — Я расплылся в улыбочке, со смехом глядя на пышущего негодованием Астарота. — Ты же не экзорцист, правда? Пока, по крайней мере. — Угу, — затюканно кивнул мальчик, — я у отца учусь. Недавно начал. — Потерялся? — задал следующий вопрос. — Есть немного, — кажется, малость пообвыкся он. — Отстал, и не знаю, где нахожусь. — Поможем? — Я поднял голову на брата, который сию секунду делано надулся, как бы нехотя говоря: — Нас отпустили не так уж и надолго. Что скажет отец? — Он не против, — показал я на свое правое ухо. — Давай, лентяй. Это же недолго. Астарот сдался. Принюхался и выдвинул меня перед собой, как бы говоря: «иди куда хочешь, но из виду чтоб не терялся». Я хихикнул, схватил тонкую ладошку Юкио и потащил его за собой. Брат угрюмо всунул руки в карманы и поплелся за нами, привычно бурча что-то там себе под нос. — А как зовут твоего отца? — рискнул спросить я. Может, папа что-то о нем рассказывал — искать проще будет. Ну, или среагировать можно будет раньше и эффективнее. Я вот ко второму варианту склоняюсь. — Фуджимото Широ, — ответил он. Я припомнил, что как раз о нем отец рассказывать упорно не хотел, а Мефи так и просто подмигнул, говоря: «Секрет!» Если встречу его лично, тогда уж папа не отвертится. По-другому-то не узнаешь — все, гады, сильные. А Астарота еще и обижать не хочется — я знаю, он хотел бы рассказать, да нельзя видимо. — Я-ясно. Чуешь чего? — протянул я, обернувшись к брату. — За пещерой. Один взрослый, чертовски сильный. Точно он, — кивнул парень, с подозрением поглядывая на нового человека. Интересно, а Астарот почувствовал? У него обоняние получше будет, должен бы по идее. Да и старше он, опытней. — Юкио! — внезапно послышался голос. Отдаленно знакомый, я бы сказал. Только вот вспомнить никак не могу. — А вы… — Мужчина потянулся за спину — явно за оружием, глядя с неопределенного оттенка враждебностью. — Тихо, старик. У нас особенных намерений нет, просто гуляли. Забирай сына и уходи, не стоит трепать нервы нашему отцу, — спас положение Астарот, только завидев лишние движения. Одежда экзорциста, знак ордена у сердца. Седые волосы и очки на цепочках. Интересно смотрится. Тоже очки хочу. — Юкио, иди сюда, — быстро проговорил Широ, присаживаясь на колени, искоса смотря на нас. Я отпустил пацана и подтолкнул его вперед, ободряюще улыбаясь. Папа говорит, что я много улыбаюсь, заражающе. Сам я за собой такого не замечал. Брюнет дернулся, оборачиваясь ко мне. Видя, что я молчу, повернулся обратно и неспешно пошел к отцу. Прикольный такой человечек. Тихий очень. И не только потому, что испугался — минут через пять он скорее с интересом рассматривал меня и Астарота, молча, но детально. И хвост он мой явно заметил, но не спросил. Эх. — Мальчик рядом с тобой. Кто он? — получив обратно Юкио и взяв того на руки, выпрямился Фуджимото. Мы с братом переглянулись, и он кивнул, давая мне разрешение представиться самостоятельно. Однако взгляд его был не тот — какой-то беспокойный. — Рин. Рин Эгин, если точнее, — качнул головой чуть в сторону я, отмечая на лице нового знакомого удивление вперемешку с несколько потерянным счастьем. Ва, и к чему это сейчас так? Мне это скажут? — Так вырос, — с добротой в голосе заметил мужчина. У меня даже мурашки по спине не прошли. Зачет. — Не помнишь меня, да? Ну, оно и неудивительно. — Он обернулся, смотря теперь только на меня, с ласковым прищуром, из-за плеча. — Удачи вам. — Астарот, — произнес я, когда люди удалились от нас на достаточное расстояние, застав старшего брата врасплох, — это что сейчас было? — А чего ты на меня так смотришь? Мне нельзя говорить, не пытайся даже, — пробурчал он, чтобы я слышал. Потом вздохнул. — Придем домой — спросишь у отца, ладно? Мне серьезно нельзя — уши надерут. — Он как бы в доказательство дернул длинное, острое на кончике ухо. Я рассмеялся. Он только улыбнулся, глядя исподлобья.