Солнцем в глазах. Созвездием на щеке.

Ong Seongwo.       И не то чтобы я действительно хотел скрыть что-то от Джинёна с Уджином, но и смысла рассказывать мальчикам о той самой неожиданной встрече не было. Я и сам пытался ее забыть, признаться честно, да вот только светлый образ блондина в яркой клетчатой рубашке на рынке не давал покоя. Подумать только, теперь я забиваю голову не мыслями о поиске более-менее стабильной работы, а абсолютно незнакомым мне человеком. Что ж, по крайней мере, я знал его имя. Кан Даниэль. Весьма необычно звучит, не так ли? А еще мне говорят, что фамилия странная — Он. Еще более странно и непривычно на вкус могло бы звучать только Он Даниэль. Совсем уж дикость. Забавно? Безусловно! И я бы, вероятно, провел остаток своей никчемной жизни с мыслями о том самом Даниэле, если бы Джинён не заболел.       Все это напоминало привычный насморк поначалу, но после бедного парня настиг жар. Несчастный ребенок метался по постели в бреду всю ночь, а на утро чувствовал омерзительную слабость во всех мышцах. Лекарств не было. Денег на них — тоже. Преодолевая страх и сомнения, я оставил с Джинёном Уджина, а сам отправился на поиски любого заработка, в душе боясь, что Джинён не дотерпит до моего возвращения. Слишком слаб.       Искать работу пришлось при свете дня. Неслыханная наглость, безусловно, но жизнь Джинёна гораздо важнее, нежели осуждающие взгляды. На рынке днем работу не сыщешь. Зато вполне себе благородные Господа из Солнца могли нуждаться в паре работящих рук, готовых избавить их от пыльной работенки.       Моим — нет, не так, нашим с Джинёном и Уджином — спасением стала крайне шумная, торопливая и ворчливая Мисс Юн. Манера общения этой женщины мне вовсе не пришлись по душе, зато предлагаемая сумма пришлась по темной, глубокой душеньке моего пустующего кармана и аптекарю за углом. Лишь бы успеть до заката! — Всего-то расчистить сарай, — весело сообщила она, щелкая массивным замком на далеко не маленькой двери вовсе не крошечного сарая, — тут не так уж и много, но вещи тяжелые есть. Но на то ты и парень, так ведь? Справишься? Конечно.       Она говорила быстро и сама отвечала на свои вопросы. В любой другой ситуации я не пропитался бы к этой женщине никакими теплыми чувствами, однако сейчас ее деланная расторопность играла на руку. — Да-да, не переживайте. Я постараюсь справиться как можно быстрее! — Я делал то, что умел лучше всего — улыбался. И ей, вероятно, подобное пришлось по душе. — Так-то. Постарайся справиться до заката, мальчик, — имя мое она, конечно же, запомнить и не пыталась. Не важно. Вовсе и не стоит. Спасибо за работу, вы можете уходить.       Она оставила меня наедине с сараем и поспешила скрыться в доме, напоследок сообщив с улыбкой на лице, что не дай Боже я додумаюсь попытаться что-то стащить — она ни разу не подумает, прежде чем позвать собственного мужа с его лучшим другом — двуствольным ружьем.       Я взглянул на распахнутые двери сарая и тяжело вздохнул, прежде чем приняться за работу. День обещал быть долгим.       Уже через пару часов силы покинули мои руки, желудок болезненно сжимался, напоминая о своей пустоте, а голова легко кружилась от назойливого Солнца. Пот тек с меня ручьем. Единственное, что заставляло не останавливаться — мысли о Джинёне. Наш очаровательный, жизнерадостный, но такой тихий Бэ Джинён страдал ныне и нуждался в помощи, которую не мог оказать ему никто, кроме меня.       И как только в одном чертовом сарае может поместиться такое количество хлама? Очередные коробки с грохотом и пылью приземлились на землю, стоило только в непозволительной близости промелькнуть ярко-алой клетке чужой рубашки. Светлые волосы, точка-родинка под правым глазом и улыбка теплее Солнца. Кажется, я забыл, что такое дышать. — Ты как? — Вовсе не сразу я понял, что хриплый голос обращается ко мне. Что бутылка воды, протянутая Солнцем, находится в десятке сантиметров от моих замерших рук. Kang Daniel. — Ниэль! — Джисон влетел в мою комнату волчком, ударился ногой об угол тумбочки и тихо зашипел, однако скорость вовсе не сбавил. Плюхнулся лишь со скрипом на край моей же кровати и поспешно захлопал в ладоши, смешно водя ладонями по кругу — этот жест всегда показывал крайнюю степень счастья хёна, — Догадайся что? — Что? — Стоило мне только сделать вид, что я вовсе не заинтересован во взволнованности Джисона, и тот немедленно надул губы и скрестил обижено руки на груди. — Вот не хочешь знать, значит и не буду тебе рассказывать, что тот мальчишка с рынка сейчас разгребает наш сарай по приказу мамы, — Джисон ведет носом в сторону, демонстративно отворачивается, но все равно хитрюще поглядывает в мою сторону. — Шутишь? — Я аж с места приподнялся. — Стоило только сказать тебе о том мальчике, и сразу расцвел, — былая обида в мгновение ока улетучивается, и Джисон поспешно закивал, — своими глазами видел! Что будешь дела…. Ниэль!       Обращение к себе я слышал уже в спину. Слишком уж спешил прочь из комнаты. Чуть не свалился с лестниц! Но не важно. На улице ныне невероятно жарко даже просто находиться, что уж говорить о работе. Именно поэтому я и перехватил бутылку воды на кухне, прежде чем окончательно выбраться в дневное пекло.       И все же удивительно, тогда на рынке парнишка показался мне безумно худым. Практически тощим и слишком слабым для такой тяжелой физической работы. Не уж-то действительно он весь хлам из сарая единолично таскает?       Джисон-хён не ошибся. Я узнал его издалека. Угловатая фигура в мешковатой, темной одежде была слишком занята коробками, а мне оставалось только догадываться, как кости его не ломаются под тяжестью коробок, да едва дышать.       Нас разделяли всего пара шагов, когда я, наконец, нашел в себе силы приблизиться и протянуть чертову бутылку с водой и выдать первое, что в голову пришло. — Ты как? — Серьезно, Кан Даниэль? Не «как тебя зовут?», не «помнишь меня?», а именно «как ты?». Круглый идиот. — В порядке? — Голос его легко дрогнул, взгляд опустился на воду, а кадык нервно дернулся, однако бутылку брать из моих рук он, по неизвестным мне причинам, вовсе не спешил. — Почему тогда вопросительно? Думаю, тебе стоит немого передохнуть все же. Всякого старья в сарае куча, — не выдержав, я сам вложил в руку парня бутылку с водой, на пару мгновений крепко обхватив пальцами чужое тонкое, почти эфемерное запястье. — Я спешу, — голос его теперь звучал в разы тише, а сам юноша выглядел таким… растерянным? Напугал. Вот же дурень. — Так я могу помочь, — это вовсе не было вопросом или предложением. Наблюдать за тем, как парень в два раза легче любого хлама из сарая таскает такие тяжести, было выше моих сил. — Не надо! — Неожиданно голосок его вновь прорезался, а глаза испуганно забегали из стороны в сторону, — Понимаете ли, так нельзя! Это ведь моя работа и я согласился на нее сам. Не надо, пожалуйста. — Все нормально. Мы просто никому не скажем, что я тебе помог. Тем более, если ты действительно спешишь.       Его взгляд все еще беспомощно метался из стороны в сторону, но я для себя уже все решил, а посему и закатал поспешно рукава красной рубашки, заходя в сарай, да присматриваясь к куче когда-то давно закинутого сюда хлама, — Кан Даниэль, кстати говоря. — Он Сону…

Приличному Солнцу не положено заниматься грязной работой. Вот только мне было глубоко плевать на все эти идиотские правила и запреты. Темные глаза напротив смотрели все еще растерянно, а я не мог сдержать улыбки. Родинки на его щеке выглядели даже прекраснее, чем ночной небосвод. Он Сону...