Пепел розы

      Утром Марк снова звонил сестре на работу. Марку нравилось, когда сестра отвечала на его глупые звонки.       — Чем могу помочь, сэр?       — А будьте добры Берту.       Марк прислонился к стеклу телефонной будки и выжидательно вздохнул. И дождался растерянного:       — Какую Берту?.. Сэр.       Марк давно уже забавлялся, прикидывая внешность оператора. Сейчас, пожалуй, хлопает глазками в поиске спасительной инструкции: что делать, если произошел сбой алгоритма. Накручивает от стресса локон на пальчик или нет. Наманикюрен ли этот пальчик или постыдно обгрызен?.. Сегодня Марк решил, что на другом конце линии блондиночка, студентка на подработке, в слишком короткой юбке с поехавшей по нейлону стрелке. В прошлый раз он был уверен, что отвечала ему пышная брюнетка с родинкой на лбу. Впрочем, он никогда не стремился знать наверняка.       — Не знаете такой? А с фамилией: Берта Риверс.       — У нас… у нас такие не работают, сэр.       Марк мял перчатки, и черная кожа поскрипывала. За стеклом телефонной будки колупались листья и грязь, грязь и листья.       — А вы сами сколько тут работаете?       — Три месяца, сэр. Но хочу вас заверить, что моя квалификация…       Марк что-то промычал в тон завыванию ветра на улице. Ветер гнал тучи и грозу. Марк понял, что забыл дома зонт.       — А ваша квалификация позволяет вам встать, оглядеться: вас же там много сидит, каждая у своей конторки, ну? Приглянитесь: волосы черные, знаете, говорят: вороново крыло. Ага. И глаза. Два аквамарина. Вы знаете, что такое аквамарин?       Марк от нечего делать принялся оттирать грязь со стекла. За стеклом шлепались об брусчатку листья и грязь, грязь и листья. На небе уже ни клочка голубизны не осталось.       — Сэр, вы позвонили в колл-центр…       — Ага, мой звонок очень важен для вас. Так что насчет Берты Риверс? Она работала у вас.       — Ну… может, и работала… Но сейчас точно больше не работает, сэр.       Марк переложил трубку от нагревшегося правого уха к левому. По крыше скребла черная ветка клена. Листья сыпались как песок из решета.       — Да, не работает, мисс. А вы знаете, почему она больше не работает?       — Сэр, наши услуги…. Ну… Ну и почему же она больше не работает, сэр?       Марк перевел взгляд на ботинки — тупорылые носы разбухли от почерпнутой из утренних луж водицы. Снова придется подкладывать в них разворот с пошлыми анекдотами.       — Что значит, «она»? Я же два раза назвал вам ее имя. Окажите услугу: назовите ее по имени.       — Сэр, я… Почему же мисс Берта Риверс больше не работает у нас?       — Потому что она умерла.       Марк барабанил пальцами по пластику автомата. Дождь барабанил по будке, по листьям, по грязи.       — Сэр… Что вам нужно?       Марк стоял в стекле будки и думал, что это даже забавно: вокруг дождь, а он все равно сухой и теплый. Снаружи подошел мокрый и холодный мужчина в рыжем пальто. Ему тоже нужно было позвонить.       А Марку Риверсу нужно было каждое утро приходить сюда и звонить сестре на работу. И говорить:       — Мне нужно, чтобы вы запомнили: аквамарин — это такой блестящий синий камушек. Очень красивый синий камушек. Ну как кафель в бассейне. Или как глаза Берты Риверс. А вы и не знали. Какая это все жалость.       Марк пошел прочь по своим делам, помокревший и похолодевший, чтобы назавтра снова прийти и попросить к телефону Берту Риверс. И рассказать еще одному человеческому существу, что его сестра тоже когда-то отвечала на глупые звонки. А еще у нее были глаза цвета кафеля в бассейне. Или аквамариновые. Тут уж как кому больше нравится.       А больше всего Марку нравилось, когда сестра отвечала на его глупые звонки.