«Хаки»

      В понедельник Питер появляется на общей физкультуре. Все так же хорошо выглядящий и готовый к любой физической нагрузке, но не особо расположенный к разговорам. Парень равнодушно отбивает мяч в углу спортивного зала. Да, сегодня урок проводится в стенах заведения, так как дождь на улице нещадный. Снова.       Пэм, стоя на противоположной стороне зала, нервно переминается с ноги на ногу и не может найти себе места. Она понимает, что с Питером что-то случилось, и то, что днем ранее его нигде не было — вовсе не случайность. Он даже не подошел к ней поздороваться, когда увидел утром в коридоре.       Увидел, но его взгляд был такой пустой и равнодушный.       Как у чертового Бибера.       Именно поэтому Делински боится подойти и узнать, в чем дело — она боится встретить еще одного такого холодного, язвительного, высокомерного му..       — Выглядишь так, будто сейчас грохнешься в обморок.       Ширли возникает из ниоткуда. Она в спортивных леггинсах, безразмерной белой футболке и с завязанными волосами, всё такая же энергичная и подвижная. Физкультура для неё — еще один способ показать себя.       — Кажется, так и есть, — Пэм переводит взгляд с Питера на свою соседку.       Она оборачивается и смотрит на парня с мячом в углу, и в тот же момент он поднимает голову. Ширли и Питер встречаются взглядами, и первая, как обычно, легко улыбается, а последний, сжав губы, снова сосредотачивает внимание на огромном резиновом мяче.       Ширли фыркает и отворачивается к Пэм.       — Твой дружок не в духе, — заключает Грейс, не выглядя особо заинтересованной в этом.       — Я не понимаю, в чем дело, — Делински обреченно вздыхает. — Несколько дней назад мы были хорошими приятелями. А сейчас он смотрит на меня так, как обычно смотрят на стены.       Тренер дует в свой свисток, наполняя зал громким неприятным свистом и разбрызгивая свою слюну на стоящую рядом Дейзи Ричардс. Та пытается сделать вид, что её не окатило влагой как из ведра, после чего медленно отходит на пару шагов и с отвращением вытирает лицо.       Джастин усмехается, и Дейзи, заметив это, краснеет до самых кончиков ушей. Она вздрагивает, когда парень кладет руку ей на плечо и, нагнувшись к ней, что-то шепчет с той же насмешливой улыбкой. Он выпрямляется и с коварной улыбкой пятится назад, оставив бедную раскрасневшуюся Ричардс стоять в немом ступоре.       Не трудно догадаться, что Джастин отпустил какую-то пошлую шутку.       Когда тренер громко велит всем встать в шеренгу, Питер оставляет свой мяч и подходит к остальным. Он встает рядом с Джастином, и они обмениваются напряженными взглядами, будто оба знают то, чего не знает больше никто другой.       Шеренга из студентов начинает передвигаться по всему периметру зала, топот ног эхом отдается от стен. Парни, как это обычно бывает, отточенной трусцой бегут впереди, пока девушки нехотя перебирают ногами, за что получают недовольные выкрики от тренера.       И снова только Ширли находится в своей тарелке. Она обгоняет остальных девушек и оставляет Пэм бежать где-то сзади. Приближается к Питеру, бегущему прямо за Джастином, и равняется с ним темпами.       — Как дела, Пит? — непринужденно спрашивает Грейс, прекрасно зная, что их подслушивает Джастин и издалека наблюдает Пэм.       — Бывало и лучше, — коротко отрезает он, не поворачивая головы.       Ширли, не останавливаясь, опускает взгляд на его оголенные плечи. Под светлой кожей бугрятся бицепсы, быстро перекатываясь от постоянного движения; Питер, по сути, не качок, но его спортивное стройное телосложение и мышцы делают его горячим.       На Питера сложно не засматриваться, он приятной наружности. Это именно то, в чем себя пытается убедить Ширли, впервые в жизни почувствовавшая легкую слабость в коленях, находясь рядом с парнем.       — Слушай, я не из тех людей, кто говорит другим «мы можем поговорить», но..       Грейс спотыкается о собственную ногу и корпус мгновенно тянется вперед. Еще полсекунды и девушка распласталась бы на полу, но молниеносная реакция Питера спасла ситуацию — он вовремя успел схватить её за локоть и потянуть обратно, вернув Грейс в прежнее положение.       Они останавливаются сразу же, как только тренер свистит в свисток.       Питер начинает разминать мышцы.       — Но если что, то мы можем поговорить? — он усмехается, глядя на Ширли сверху вниз.       Та вспыхивает стыдом. Она отворачивает голову и тоже разминает шею, после чего двигает плечами. Почему-то стало трудно дышать. И это не от бега.       — Нет, я хотела сказать, что не нужно все держать в себе и обратиться к психологу. Они знают свое дело.       Ширли мысленно поднимает бокал за свою стойкость.       — Я и без тебя это знал, Грейс, спасибо за напоминание.       — Не будь таким социопатом.       — А ты не будь Капитаном Очевидностью.       — Я пытаюсь быть дружелюбной!       — Пытаешься? Ну и кто из нас социопат?       Они привлекают внимание всех присутствующих, и те осторожно косятся на них, выгнув бровь и хихикая. Даже тренер, сложивший на груди руки, решил не вмешиваться в такой горячий и бессмысленный спор.       За ними забавно наблюдать — Ширли, не более пяти футов и трех дюймов ростом, тощенькая и бледнолицая, возмущенно размахивает руками на саркастичные реплики Питера, в котором около шести футов мышц и сексуальности. Они оживленно спорят друг с другом, явно настроенные на право последнего слова, и это смешнее всего.       Пэм наблюдает за ними с другого конца зала и не знает, как ей нужно реагировать. До этого она никогда не видела ни возмущенной Ширли, ни громкоговорящего Питера, но вот сейчас они оба доказывают, что Делински их мало знает.       — Они нравятся друг другу.       Биби подходит к Пэм, не отводя смеющегося взгляда от этой парочки. Её тоже забавляет происходящее, и на этот раз она выглядит гораздо лучше, чем тогда в столовой. Но какая-то доля грусти все еще блестит в её глазах.       Никогда нельзя понять до конца, что чувствует человек, пускай даже близкий. Мир научил нас плакать, запираясь в подсобках; кусать губу, когда накатывает истерика; улыбаться, когда единственное, чего хочется — исчезнуть и никогда не появляться.       А люди, больше всего страдающие, боль свою скрывают так, что никто не знает о ней.       Пэм жмет плечами, отводя взгляд от Биби, но в мыслях все еще держа её поникшее лицо. Всегда трудно подобрать такие слова, чтобы человек либо отвлекся, либо хоть как-то повеселел. В случае с Биби Мосс это труднее в два раза.       — Наверное, — Делински ведет плечом, чувствуя укол ревности.       Она не влюблена в Питера, но… Он единственный из всех, с кем Пэм спокойно. Рядом с ним она не чувствует тревоги, но сейчас её главная тревога — он.       Биби еще с минуту стоит рядом с Пэм, которая мысленно судорожно пытается подобрать тему для разговора. Но не успевает, так как тренер объявляет игру в волейбол, и Биби приходится отойти.

***

      Весь остаток дня Ширли не больно разговорчива. Когда Пэм обращается к ней, то снова становится яркой и энергичной, но стоит ей остаться одной — она будто в коме. Стоит у окна, грызет ручку, смотрит в пустую точку, вздыхает на собственные мысли и игнорирует любые взгляды.       Иными словами, она становится тихой, и это совсем не то, какой должна быть Ширли Грейс.       Ширли Грейс будет первой, кто выйдет из толпы навстречу чему-то новому, Ширли Грейс надерет любому задницу в футболе, Ширли Грейс откроет занавеску в твоей душевой и не смутится при виде голого тела. Ширли Грейс — девушка без тормозов, вечно ищущая моментов и опыта, не боящаяся трудностей, не скрывающая своих взглядов на мир и даже гордящаяся ими.       И сейчас она сидит на длинном подоконнике в коридоре, её сумка расположена на полу, а взгляд, задумчивый и поникший, устремлен в осеннее хмурое небо.       Пары у всех заканчиваются в шесть вечера, университет становится пустым, и именно поэтому Ширли здесь — ей хочется побыть одной.       Питер Истхоуп сегодня показал ей, что не у неё одной грубый пыл. Они спорили весь урок физкультуры, а при столкновении в коридорах метали грозные взгляды. И все это потому, что у Питера было плохое настроение, а Ширли не готова мириться с людьми, которые не умеют держать себя в руках.       Они наговорили друг другу разных колкостей; например Питер назвал её пацанкой, потому что у неё ужасные колени и плоская грудь, и она постоянно играет в футбол, а Ширли, в свою очередь, назвала его геем, потому что он тоже такой слащавый и не общающийся с девушками. А потом у них разгорелся спор, в котором Питер называл Ширли гомофобом, а та пыталась объяснить ему, что она не против геев — она против лично Питера.       Ширли и раньше сталкивалась со всеми этими оскорблениями — в средней школе она была предметом для издевательств, потому что носила уродливые брекеты и ходила с такой же уродливой челкой. И из-за тех же коленей она не носила платья до восемнадцати лет, потому что не чувствовала себя полноценной девушкой.       Она, в целом, никогда не чувствовала себя красивой. Всё, что она делала всю жизнь — пыталась любить себя такой, какой она является, и просто делать то, что нравится, не заботясь о мнении других.       Со временем у неё начало это получаться, и уже в начале старшей школы она перестала обращать внимание на всяких задир. Углубилась в спорт и учебу, попыталась завести друзей в новых кругах. Она начала излечиваться.       А в этот день ей напомнили о её старых ранах, которые, оказывается, еще и не затянулись. Питер будто высыпал на них соль.       Ширли утирает рукавом желтой толстовки слезы и рвано вдыхает, отчего её живот вздрагивает. Настроение погоды точь в точь сочетается с настроением Ширли.       Когда она слышит шаги, то тут же убирает ноги с подоконника, но увидев, кто к ней приближается, облегченно выдыхает и возвращается в прежнее положение.       — А, это ты, — из-за долгого молчания голос у девушки осип.       — А ты гостей ждала?       Джастин, со всунутыми в карманы руками, подходит к окну. Он какое-то время смотрит на шумный ливень, а потом переводит взгляд на Ширли с розовыми и мокрыми щеками, со слипшимися ресницами и красными белками глаз.       Он пришел не вовремя, но уйти сейчас будет слишком невежливо. Поэтому он набирает воздуха в легкие, и на выдохе выдавливает из себя:       — Что, кхм… случилось? — и пытается выглядеть заинтересованным.       — Тебе не нужно притворяться, что тебя это волнует, — Ширли тянет за рукава своей толстовки, чтобы полностью закрыть ими ладони и вытереть щеки. — Просто иди куда шел.       — А вдруг я шел сюда?       — Зачем? — всхлип невольно вырывается с губ Ширли. — Насколько я знаю, пары у тебя закончились.       Джастин закатывает глаза и вздыхает. Он подходит к подоконнику и тоже залезает на него, согнув и поставив на него одну ногу, а второй касаясь пола. Примыкает головой к стене и смотрит в окно, чувствуя на себе взгляд Ширли.       — Вы, девушки, все такие? — спрашивает Джастин, чуть погодя и не отводя взгляда от дождя. — Отказываетесь верить, что парни могут быть сочувствующими.       — После сегодняшнего уж точно, — Ширли грустно усмехается и тоже смотрит в окно. Снова вытирает покатившуюся слезу рукавом.       Бибер сжимает губы и хмурит брови. Его взгляд становится огорченным.       — Это не так, — он говорит тихо.       Грейс переводит взгляд от окна на Джастина. Её глаза, красные и мокрые, исследуют лицо сидящего напротив парня, будто пытаясь выудить из него хоть намек на сарказм или насмешку. Но ничего из этого там не оказывается. Бибер абсолютно серьезен.       Это настораживает. Ширли так много раз была его соперницей на поле, выкрикивала ему всякие злобные комментарии и принимала их в ответ, что сейчас, сидя рядом с ним на подоконнике и не скрывая от него своих слез, становится как-то тревожно на душе. Будто бы все звезды во Вселенной вдруг поменялись местами.       Сегодня для Ширли, видимо, все в новинку. Или, если быть точнее, все повторяется — весь ужас школьных времен. Разве что только брекетов и уродливо подстриженной челки не хватает.       Она сгибает ноги и обхватывает их руками, утыкаясь лбом в колени. Грейс искренне не понимает, почему слезы все катятся и катятся, а внутри все еще так неприятно и горячо, и почему именно Джастину нужно было прийти сюда и увидеть, как она вновь становится той, кем была до тех пор, пока не обрела уверенность в себе.       В эту секунду она поняла, что больнее всего не падать. Больнее всего — падать и знать, что никто не собирается ловить.       — Грейс, — утомленно говорит Джастин, и Ширли слышит, как он шумно вздыхает.       — Уходи, — она бурчит в ответ, не поднимая головы.       Она слышит, как тот спрыгивает с подоконника. Удивляется, что он вот так просто уйдет, но не слышит шагов. Поэтому поднимает голову, и челка лезет на лоб и в глаза.       Джастин трет переносицу, прежде чем убрать обе руки в карман и устремить напористый взгляд на Грейс.       — Послушай, Грейс, ты права, мне не особо интересно, почему ты сейчас рыдаешь, — Ширли в ответ усмехается, и Бибер выгибает бровь, но продолжает: — Я увидел тебя с другого конца коридора и подошел, потому что не поверил своим глазам. Ты разнесла мою команду на части в футболе и обзывала меня калекой на поле, и ты всегда смотришь на меня так, будто готова в любую минуту плюнуть мне в лицо.       Из Ширли вырывается добрый смешок, она опускает голову, чувствуя, как внутри становится спокойнее. Джастин, увидев улыбку девушки, улыбается и сам, продолжая:       — Мы хоть с тобой в основном и соперники, но Грейс, черт, соперничать с тобой — весело. Мне нравится быть с тобой на одном поле и выкладываться на все сто каждую игру.       Девушка вытирает нос рукавом и вдыхает полной грудью. Смотрит на Джастина с какой-то непривычной благодарностью. Может и хорошо, что он оказался здесь, думает она.       — Если ты сейчас превратишься в мученицу, кто же будет надирать мне зад на поле?       Теперь она смеется, опустив голову, и он подхватывает её смех. Грейс выпрямляется и свешивает ноги с подоконника.       — Спасибо. Мне правда нужно было это услышать.       Джастин как-то странно улыбается, будто ему становится неудобно. Ширли выгибает бровь и слегка отворачивает голову, не отводя взгляда от парня.       — Мы же не собираемся сейчас обняться или типа того?       — О нет, не в этой жизни.       В подтверждение своих слов он отходит на шаг, вытянув ладони перед собой и заставив Ширли вновь засмеяться и покачать головой.       Она спрыгивает с подоконника и подхватывает свою сумку, закинув её на плечо. Убирает волосы с лица и снова вытирает его рукавами толстовки. Какое-то время Ширли и Джастин смотрят друг на друга, пока не чувствуют нарастающую неловкость и им не приходится обоим потупить взгляд в пол и наигранно прочистить горло.       Ширли кивает, улыбаясь, и собирается уходить, но спустя пару метров разворачивается и смотрит на Бибера.       — Ты же знаешь, что меня зовут не Грейс? — спрашивает она, сузив глаза.       — Конечно, Шейла.       Ширли цокает, и Джастин коротко смеется, демонстрируя свои очаровательные ямочки.       Конечно, он знает её имя. Сложно забыть имя той, чье появление на поле всегда заставляет Джастина улыбнуться и собрать всю силу, что у него есть.       Бибер усмехается и опускает голову, после чего медленно направляется по своим делам.