«Хаки»

      Ветер в Бейкерсфилде снова поднялся до такой степени, что вот-вот сорвутся карнизы с окон и крыш, а людей начнёт подталкивать с одного места на другое. Небо, как это обычно бывает, затянулось хмурыми тучами, внутри которых раздаются глухие раскаты грома и молнии. Все ждут дождя, но он не проливается даже к концу занятий в университете Рейвенвуд.       Пэм устало вздыхает и идет по коридору, цепляясь взглядом за каждое мелькнувшее лицо. На самом деле это не спроста – Делински ищет Мету. Слишком много загадок она оставила, сказав про Джастина неоднозначные вещи.       Так не пойдет. Нельзя сказать: «не доверяй этому человеку» и даже не объяснить почему.       Может, это всё влияние Нэт? Может, Мете попросту стало скучно и она решила поиграться, выдумав странную сплетню? Но это так на неё не похоже. Она не выглядит как девушка, готовая врать всем ради забавы.       Остается надеяться, что у Брауэр не закончились пары прежде, чем у Делински. Потому что где находится её комната – неизвестно.       Так и есть, её нигде не оказывается. Ни в пустующей столовой, ни в библиотеке, ни в актовом или спортивном зале. Скорее всего, она пошла в женское общежитие, но как её там искать? Стучаться в каждую дверь с вопросом: «извини, не подскажешь, где живет Мета Брауэр?»       В любом случае можно зайти к Нэт и спросить у неё.       Стоит Пэм оказаться на середине лестницы, ведущей на первый этаж университета, она видит, что Нэт, Тесса и Нина стоят неподалеку и болтают. Схватившись за перила, девушка семенит ногами и быстрее спускается по ступенькам.       Какое везение, что не споткнулась и не сделала кувырок.       — Пэм, привет, — улыбается Нина и машет рукой.       Нэт и Тесса, до этого стоящие спиной, оборачиваются и тоже видят девушку. При её виде тут же расползается милая улыбка. У обеих блондинок.       Так странно, что они обе имеют почти одинаковые черты лица, но выглядят так по-разному. Словно близнецы, которые пошли разными путями. Как Мэри-Кейт и Эшли Олсен в своих ранних фильмах. Одна – аккуратная и собранная, другая – волевая с характером и видом немного не сочетающимся с сестрой.       Делински с натянутой улыбкой кивает и подходит ближе к ним.       — Вы не видели Мету? — она спрашивает.       Нэт склоняет голову и кусает нижнюю губу. Окидывает настороженным и сощурившимся взглядом стоящую перед ней девушку.       — Нет. А зачем она тебе?       — Нам надо поговорить, — всего-то и отвечает та, проведя рукой по волосам. — Я пойду поищу её.       — Стой, — ровным тоном останавливает её Мартен, и у Пэм бегут мурашки по коже.       Это тон Джастина.       Холодный, непробиваемый, стальной.       Должно ли было стать от этого неприятно, когда этим же тоном заговорила Нэт? Чего еще она от него набралась? Небось, втихаря траву покуривает.       На первом этаже внезапно становится так тихо, что слышно лишь приглушенные раскаты за окном и шелест листьев. Пэм разворачивается, и её невысокие каблуки тихо отстукивают пару шажков.       Как забавно, что можно управлять людьми порой так просто. Выявить слабое место и нажать – вот, отчего пробивает дрожью и заставляет сердце колотиться быстрее.       Но не это самое настораживающее.       Самое настораживающее Пэм кажется то, что в совершенно чужом голосе она услышала тот, от которого у неё перехватывает дыхание.       Холодный, непробиваемый. Стальной.       Голос Джастина.       — О чем вы хотите поговорить? — снова подает голос Нэт и тон все еще тот же.       Соберись, Пэм. Неужели это то, что тебя пугает? Что Нэт просто набирается пугающих привычек Джастина и постепенно становится им?       Точнее, не пугает. Бесит.       Не хватает еще одного такого непонятного и биполярного человека. Рейвенвуд не выдержит такого хаоса.       — Это личное, — Пэм мысленно хвалит себя за стойкость.       — Но мы же подруги, так? Ты можешь рассказать мне.       Подруги после одной игры в волейбол?       Пэм хмыкает и опускает голову, но видит, как выражение лица Нэт становится мрачнее. Брови изгибаются в легкой неприязни, в то время как голубые глаза темнеют и приобретают другой оттенок.       Ну точно от Бибера набралась.       А против таких людей идти опасно.       — Это насчет Джастина, — нехотя признается Делински, взглянув в сторону.       Нэт усмехается, и этот смешок в какой-то степени звучит язвительно.       — Что именно? И почему об этом так печешься ты?       …если ты даже не влюблена в него.       …если он тебя обходит стороной.       …если вы оба – абсолютно разные люди и тяжело взаимодействуете друг с другом.       Вот, как должна была закончить Натали, акцентировав на «ты». И, если честно, она была бы права. Промолчала она из последних остатков такта или же просто не знает о происходящем между Джастином и Пэм – неизвестно.       Но до конца хочется верить в то, что даже самые мерзкие люди таят в себе частичку светлой души.       — Он мой друг.       Пэм снова открывает рот не подумав. Как только она проговаривает «друг», внутри неё всё вдруг вздрагивает. Воспоминания о той первой ночи с ним, с этим «другом», висят тяжелым грузом над сознанием, и, кажется, этот груз никуда не уйдет. И если не навсегда, то на очень долгое время.       Так что, видимо, Пэм боится именно этого.       Не простить себе случившееся.       И то, что теперь человека, порвавшего в клочья все её взгляды на жизнь и принципы, она называет «другом». А еще испытывает к нему что-то очень теплое и нежное. Оно проявляется не всегда, но каждый раз дает о себе знать с новой силой, когда Джастин улыбается своей фирменной улыбкой или говорит что-то очень приятное.       Нэт делает шаг вперед, стукнув каблуком лабутенов. Складывает на груди руки и саркастично улыбается.       — Он и мой друг тоже. Я заслуживаю знать.       — Нет, — Пэм мотает головой. — Извини, Нэт, но я не хочу болтать.       Потому что если всё действительно окажется лишь глупой сплетней, с помощью Нэт и её подруг она может разлететься по университету со скоростью света. И как тогда Пэм должна смотреть в глаза Джастину, зная, что так подставила его?       Нет, так не пойдет. Джастин бывает придурком, но он точно не тот, кто должен жить в дискомфорте из-за каких-то грёбанных слухов.       Какое-то время Мартен стоит неподвижно, вытаращив свои голубые презрительные глаза в сторону Пэм, будто выжидая ответа. Её руки по-прежнему на груди, брови – все так же изогнуты в недовольстве, а малиновые губы чуть сомкнуты.       Но потом – бац – и девушка меняется в лице.       За чертову долю секунды.       Она смеется, опустив голову и покачав ею. Поднимает снова и делает резкий кивок, чтобы смахнуть светлую прядь с лица. Нэт поджимает губы, всё ещё в улыбке:       — Извини, что-то я сегодня не в духе.       Пэм недоуменно кивает, не зная, как она должна теперь реагировать. Тоже рассмеяться? Или все-таки быстро смотаться отсюда, пока этот спектакль не поменял своих актеров снова?       — Я просто очень переживаю за Джастина, — вздыхает Нэт, потупив взгляд, внезапно сверкнувший сожалением. — Он заболел и… я не хочу, чтобы у него было еще больше проблем.       — Что? Чем заболел?       — Ангиной.       Пэм вскидывает брови, но вспомнив все моменты, когда Джастину было плохо, она складывает их в единое целое. И это действительно похоже на ангину.       То, как он сегодня утром нехотя ел в столовой, и то, каким вялым и малоподвижным он был на экскурсии. Может ли это всё значить, что он заболел, когда прогуливался с Пэм пьяный? Но как же так… это ведь она была полуголая, а не он.       И это его тело было таким горячим, что когда он вжал им Делински в стену, тепло тут же передалось ей вплоть до кончиков пальцев.       Даже от этих воспоминаний температура летит ввысь.       Пэм думает о том, что и правда неправильно будет добавить ему проблем со сплетнями. Ему и без них несладко сейчас.       — Знаешь, давай забудем о мальчиках, — Нэт снова приобретает свою маску величия. — У нас матч на носу, а танец для чирлидерш еще не готов. И ты тоже, капитан.       В этом «капитан» опять мелькает что-то недоброе. Опять же – язвительное. Очевидно, зависть. Или обида от несправедливости.       Пэм прекрасно знает, что не заслужила почетного звания капитана команды чирлидерш. Из неё не то, что чирлидерша неудачная, из неё даже танцор детских танцев не выйдет.       — И что ты предлагаешь? — Делински разводит руками.       Она видит, как Нэт расплывается в улыбке и слегка приподнимает подбородок, после чего медленно облизывает губы кончиком языка. Выражение лица, не предвещающее ничего хорошего.

***

      В спортивном зале пусто и темно до тех пор, пока девушки не пробираются внутрь с помощью заколки Тессы. Нэт щелкает выключателем и хлопает массивными дверьми, создавая грохот.       — Не уверена, что нам можно находиться здесь после окончания занятий, — Пэм идет рядом с Ниной и оглядывается.       Без тренера Холланда и отряда накаченных футболистов это место выглядит пустым и пугающим. Учитывая, что за окном уже начинает темнеть, а одна из двух больших ламп перегорела. Так что освещается лишь центр зала, очерченный красной краской для удобства игры в баскетбол.       Нэт достает из сумки сложенный вдвое пакет и кидает его Пэм. Та неловко ловит его, ухватившись пальцами за края, из-за чего одежда оттуда выпадает. Девушка тут же подхватывает и её, но роняет пакет.       Нина с Тессой хихикают, а Нэт вскидывает бровь и цокает.       — Что это всё значит? — спрашивает Пэм, стараясь унять жар в щеках.       — Это моя спортивная форма. Сейчас будем готовить тебя, капитан, — Нэт складывает на груди руки.       — Ты её всегда с собой носишь?       — Я собиралась на пробежку.       — В такую погоду?       Нэт раздраженно выдыхает и закатывает глаза.       — Ты собираешься её надевать или будешь тренироваться в юбке? — наседает она громким железным голосом.       От этого даже Нина и Тесса впадают в ступор. Они недоверчиво и вопросительно смотрят на подругу, взглядом как бы спрашивая: «зачем же так жёстко?». Но Нэт даже не поворачивает головы. Она знает, что они смотрят, но не намерена церемониться.       Пэм вскидывает брови и вздыхает. Как только она делает шаг в сторону двери в раздевалку, Нэт снова подает голос:       — Здесь, Делински.       И снова отголоски гнева Джастина.       Здесь? Нэт хочет, чтобы Пэм переодевалась перед ней? С этой девушкой определенно что-то не так. Именно поэтому Делински хмурит брови и смотрит поочередно на Тессу и Нину, будто бы ища помощи. Но те лишь сами с интересом наблюдают за происходящим. Возможно, они тоже понятия не имеют, почему Нэт ведет себя таким образом.       Пэм хотелось бы, чтобы всё это оказалось шуткой, потому что ничего хорошего это не сулит. Она не может переодеваться даже перед зеркалом, тут и речи не может идти о совершенно чужих людях.       Пальцы рук неестественно холодеют. Пэм сжимает губы в тонкую линию, чувствуя, как внутри всё сжимается от страха. Страха снова быть высмеянной за свое нелепое тело.       Такое же нелепое, как и она сама.       — Мне неудобно, — мямлит она, сжимая края кремового бомбера.       — Если ты теперь капитан команды, тебе нужно избавиться от комплексов, — ровно кидает Нэт и ведет плечом.       — Я не хочу этого делать. И не стану.       Пэм делает шаг вперед и протягивает Нэт её форму. Та лишь смотрит в зеленые смущенные глаза, прекрасно зная, что это всё из-за оказанного давления.       Стыдно ли Нэт? Немного. Будет ли она прекращать? Черта с два.       — Это ведь всё ради тебя, Пэм, — смягчает голос Натали, но форму в руки не берет.       — Мне это не нужно.       — Нужно. Если ты не хочешь, чтобы за твой провал тебя не возненавидел весь Рейвенвуд, тебе нужно сейчас же надеть эту форму.       Это чистой воды правда — если тренер Холланд обнаружит, что Пэм ничего так и не сделала, будучи капитаном, разгорится скандал. Рейвенвуд опозорится перед Университетом Независимости в такой глупой вещи, как чирлидинг.       Манипуляция.       Вот, в чем еще Нэт похожа на Джастина. Осознанно она это делает или нет — неважно, ведь она всяко догадывается о том, что вытворяет с людьми.       Пэм вздыхает, и дрожь никуда не уходит. Она отворачивается спиной, мысленно благодаря Нэт за то, что та хотя бы не попросила стоять к ней лицом. Дрожащими руками снимает блузку и складывает в сумку, после чего прямо на лифчик набрасывает и застегивает бомбер. Всё это время спина горит от пристального взгляда девушек. Приходится натягивать штаны прямо под юбку, и только потом стянуть её с бедер.       Форма ей немного велика, и Пэм не знает, радоваться ли ей тому, что она худее Нэт, либо же огорчиться, что не дотягивает даже до нормы. Нелепая, нелепая Пэм Делински и её такая же нелепая фигура. Нескладная и полная противоположностей тому, как обычно выглядят девушки её возраста.       — Знаешь, что такое акробатика? — спрашивает Натали, обходя Пэм вокруг её оси.       — Знаю.       Делински тяжело сглатывает. Конечно она знает, что это такое, потому что сотню раз смотрела передачи про всяких красавиц-гимнасток и танцовщиц, где они выделывали такое, что Пэм с её координацией и неосторожностью не смогла бы повторить даже прыжок в сто метров.       — Начнем.

MS MR — Twenty Seven

      Тесса и Нина переглядываются, застыв в удивлении. Они вскидывают брови и возвращают взгляд к Натали, стоящей впереди их.       — Нэт, разве не нужно сначала разм..       — Я знаю, что делаю.       Нэт завязывает волосы в высокий хвост и расправляет плечи, после чего делает краткий выдох, а потом бежит вперед, делая сначала одно сальто вперед и второе – назад. Дальше ставит ладони на пол и перекидывает ноги колесом. В полутьме спортивного зала только видно, как из стороны в сторону дергается её хвост и сверкают серьги. Худощавый силуэт пропадает во тьме после очередного трюка, после чего Нэт, слегка порозовевшая, возвращается в точку света.       Она тяжело дышит через нос, поставив руки по бокам и в упор глядя на Пэм. Та буквально замерла одновременно в ужасе и восхищении.       — Твоя очередь, — информирует Натали, аккуратно смахнув пот со лба.       — Что? Я не смогу!       — Сядь на шпагат.       — Куда сесть?..       — Поставь правую ногу вперед и согни обе в коленях.       Пэм все еще стоит в изумлении. В ужасе. В страхе. Она ведь и половины не сможет, нет, даже одной десятой из всего того, что тут устроила Натали! И как только у неё это получается?       Делински делает, как сказано, совсем позабыв о том, что перед такими трюками мышцы необходимо разогреть.       Иначе…       — Нэт, не надо! — Тесса делает шаг вперед и кладет руку на плечо Нэт, но та отталкивает её своей.       — Отвали. Садись на шпагат, Делински.       Та неуверенно смотрит на девушек: на Нину, стоящую позади с руками у рта и широко распахнутыми глазами; на Тессу, потирающую свое плечо; и, наконец, на Нэт, глаза которой нездорово горят горячим гневом. Нет, холодным — выражение лица такое же ровное и непроницаемое, как у Джастина.       Джастин…       Пэм жалеет, что она так и не нашла Мету. И теперь она здесь, не имеющая понятия, что происходит.       Она, как и велено, немного подгибает ноги. В следующую секунду Нэт оказывается сзади и нажимает ей на плечи так, что девушка садится, и правая её нога скользит вперед, в то время как левая двигается назад. От этого резкого движения резко запекло во внутренней стороне бедра, и Пэм вскрикивает от боли.       Нэт, стоящая над ней, не дает подняться. Она держит руки на спине Делински, как бы пытаясь вжать в пол, и от этого в ногах режет и болит в разы сильнее. Боль с каждой секундой все усиливается, и кажется, будто у Делински не ноги, а натянутые нити, которые вот-вот порвутся.       Рефлекторно подгибаются ноги с целью облегчить боль, но Нэт высвобождает одну руку и тянет к правой коленке. Надавливает и заставляет выпрямить. Пэм уже взвывает сильнее, хватая ртом воздух и молясь на то, что она не расплачется от боли.       — Натали, твою мать, ты её покалечишь! — голос Тессы снова пытается остановить обезумевшую.       Но та будто и не слышит. Всё, что вертится у неё в голове — ревность, злость, зависть, неприязнь, отторжение, отвращение, жажда мести. У Нэт будто бы в один момент просто сорвало крышу.       Пэм уже не слышит гневного шепота Нэт, раздающего почти над ухом. Она только слышит, как сильно стучит сердце, слышит, как громко дышит и начинает всхлипывать. Ноги болят так сильно, что это ни с чем не сравнится.       Она никогда не сталкивалась с такой болью. В детстве она не была подвижным ребенком, поэтому физические упражнения даются ей тяжело, но то, что происходит сейчас — ад. Она готова на что угодно, лишь бы это прекратить.       Жжет так же в паховой зоне, и от этого становится не только мучительно больно, но и дико стыдно. Пэм уже не может сдерживать своих рыданий. От горячих слез к щекам прилипают спутанные кудри. Из-за того, что девушка сопротивляется и что-то мямлит об остановке, волосы лезут в рот и в глаза.       Джастин буквально влетает в спортивный зал, и, увидев эту ужасающую картину, ему кажется, что голова разболелась еще больше. Он откашливается на ходу в сгиб локтя, после чего хватает Нэт за плечи и оттаскивает. Ни секунды не теряя, он припадает к Пэм, воющей от жуткой боли. Она полу-сидит на этом чертовом шпагате, но потеряв давление сверху её клонит в сторону. Джастин быстро ловит её и мягко опускает на пол, бережно убрав волосы, налипшие на лицо.       Оно красное, мокрое и горячее от непрерывных рыданий. Девушка чуть ли не задыхается в своих слезах — она хватает ртом воздух все больше и больше. Её ноги, наконец, оказываются сомкнутыми, и от этого Пэм выгибается в спине и протяжно кричит.       Бибер тут же просовывает руки под её поясницу и притягивает к себе. Он держит её затылок ладонью, в то время как второй поглаживает спину и крепко прижимает к своему телу. Его кидает в дрожь от того, что он слышит, какие обороты набирает её сердце. Он боится, что она сейчас умрет прямо у него на руках.       Стоит ему повернуть голову левее, как он видит Ширли, проговаривающую в трубку адрес университета. И она права — здесь нужна скорая помощь, а не осмотр у медсестры.       Если бы она не услышала крики, доносящиеся из спортзала и не побежала бы прямиком к Биберу за помощью, неизвестно что случилось бы. Грейс просто без стука влетела в его комнату и разбудила его, что-то протараторив про «жесть в спортзале». Она также добавила, что без Джастина она не справится.       И когда он увидел эту картину… Черт, он может поклясться, что у него на секунд пять остановилось сердце.       — Всё хорошо, всё хорошо, — нежно и негромко повторяет Джастин на ухо Пэм. — Я здесь. Скорая сейчас приедет, — и он сам не замечает, как оставляет поцелуй на её виске. — Ты только держись, Пэм. Хорошо?       В ответ её рыдания начинают стихать. Она слабо обхватывает плечи Джастина дрожащими руками и вжимается сильнее. Такая невыносимая боль в ногах так пугает её, что мысль о том, что она их вообще лишится после такого, не такая уж и бредовая.       Проходит около трех минут, прежде чем приезжает скорая. Джастин ни на секунду не отпускает Пэм, трясущуюся в его руках, как будто замерзшая. И это напоминает ему об имени, которое он так старается забыть. И еще хуже – об определенном моменте.       Прежде чем Пэм погружают на носилки, она крепко, изо всех оставшихся сил, сжимает его руку. Джастин сжимает в ответ.       — Будь рядом, — просит она.       Он уверенно кивает, подкрепляя кивок кратким:       — Я обещаю.