«Хаки»

      Прислонившись затылком к холодной стене, Джастин смотрит в окно, отделяющее его от кошмарного холода. Октябрьская погода начинает набирать обороты, и кажется, что с каждым днем становится холоднее. Ветер завывает так жутко и шумно, что форточка дергается от порывов. Какой-то женщине приходится закрыть её плотнее.       — Вот же стерва, курица безголовая, идиотка гребанная…       Ширли вышагивает, наверное, целую милю, нарезая круги по коридору и мельтеша перед уставшим Джастином. Он тяжело вздыхает, чувствуя, как всё его тело ломит от жара, а в горло будто воткнуты ножи. Хочется поскорее вернуться в постель.       Он вспоминает о том, как быстро нашел в себе силы, когда Грейс влетела в его комнату и что-то протараторила, запыхаясь и смахивая челку со лба. Бибер сразу понял – дело дрянь. Ведь если сама Ширли Грейс заявилась к нему, значит, она не в силах сама помочь Делински.       Как он догадался, что помощь нужна именно ей? Вот так, просто. Почувствовал где-то на уровне внутренних органов, сжавшихся в ту же секунду от паники.       Парень еще раз вздыхает.       — Грейс, — давит он устало, прикрыв глаза.       — Больная психопатка, пустоголовая дура…       Она сама как психопатка, ей Богу — ходит и ругается сама с собой, при этом очень эмоционально жестикулируя.       — Грейс, заткнись.       — Пусть только попадется мне на глаза, я ей руки поотрываю.       Джастин больше ничего не говорит. У него нет на это сил, и в какой-то степени он даже считает, что это будет справедливо. У него не было времени на то, чтобы впадать в шок из-за поведения Нэт — больше всего он перепугался за ту кудрявую ходячую проблему, которая рыдала от боли на полу спортзала.       Поэтому, если Ширли решит отомстить Нэт, он не будет вмешиваться. И не понимает почему, ведь Мартен, кажется, очень любезно к нему относилась все это время…       Но этот её поступок всё испортил. Он опустил Натали в глазах Джастина, и теперь мятно-кремовый кажется ему не таким уж приятным.       Теперь он будет ассоциироваться с насилием. Да, насилие мятно-кремового оттенка с переливами золота волос девушки и лазури её же глаз.       Размышлять об этом так удручающе для Джастина. Он слишком устал, слишком его ломит от чертовой ангины. Всё, что ему хочется — полежать в кровати и ни о чем не думать. Провести почти всё время в сладком сне, кутаясь в одеяло, а вставая лишь для того, чтобы принять лекарства.       Он не заметил, что закрыл глаза, пока ему не пришлось снова открыть их — он почувствовал запах чая с лимоном. Поднимает взгляд и видит Ширли, протягивающую ему пластиковый стаканчик с пакетиком в кипятке и долькой лимона. В другой руке она держит напиток и для себя.       — Выглядишь хуже трупа, — поясняет она, увидев озадаченный и рассеянный взгляд Бибера.       — Спасибо, — хрипит он и отпивает горячий чай.       Он еще и с мёдом. Грейс как никогда вовремя.       Она присаживается на скамейку рядом с ним, и её колено касается его ноги. Джастин отпивает чай, прежде чем снова просипеть:       — Держись подальше, а то будешь выглядеть, как я.       Ширли вскидывает брови, но все же молча встает и идет к скамейке, расположенной напротив. Поднимает свой стаканчик в жесте благодарности и сожалеюще улыбается краем губ. Ширли Грейс — она и в Африке Ширли Грейс.       Хорошо, что есть такие люди, как она, думает Джастин. С ней и море, как говорится, по колено.       От этой ангины он совсем смягчился — у него даже нет сил, чтобы на кого-то злиться. Всё, что раньше он презирал или просто недолюбливал, кажется такой сущей мелочью, не заслуживающей его внимания. Это может и хорошо, если бы не было еще одного дополнения ангины: теперь и вещи, которые он любил, кажутся ему такой же мелочью.       Не хочется слушать и писать музыку, не хочется учиться (хотя он понимает, что даже во время болезни ему придется писать конспекты), не хочется играть в футбол.       Хочется лежать. Бесконечно или до тех пор, пока не спадет идиотская температура и не исчезнет боль из головы и горла.       Джастин, преодолевая жжение в гортани, допивает свой чай спустя десять минут. Выкидывает стаканчик в урну, стоящую неподалеку, и снова прислоняется затылком к стене. Глаза закрываются на автомате, будто налитые свинцом.       Из полудрёмы его будит звук открывающейся двери. Всеми силами он поднимает веки и фокусирует взгляд на женских ногах в строгих туфлях. Врач хмурит брови и склоняет голову.       — Сэр, вам плохо? — спрашивает она, чуть наклонившись к нему.       — Нет, — он полностью открывает глаза, кое-как возвращая маску силы и уверенности. — Можно навестить пациентку?       — Да, она сейчас отдыхает, — женщина что-то пишет в блокноте и сверяется с временем на наручных часах. — Только ненадолго, мне нужно будет наложить холодные компрессы через пятнадцать минут.       — Спасибо, доктор.       Женщина кивает и уходит по коридору.       Джастин поднимается на ноги вместе с Ширли, им приходится взглянуть друг на друга. Первый толкает дверь одной рукой, в то время как второй приглашает войти. Грейс благодарно кивает, одарив парня странным недоумевающим взглядом.       Они видят Пэм на койке, расположенной у окна. Девушка переодета в больничную сорочку, и это вызывает некоторые вопросы и у Ширли, и у Джастина. Делински поворачивает к ним голову и слабо улыбается.       Несмотря на весь пройденный ужас, она рада, что эти двое сейчас рядом с ней. Даже учитывая, что с Ширли они дружат пару месяцев, а с Джастином… непонятно, какие у них отношения, но его присутствие не может не радовать.       — Хэй, — тихо говорит она, когда Ширли подходит к койке, а Джастин припадает плечом к стене.       — Как ты? Что сказала врач? — непривычно обеспокоенным голосом спрашивает Грейс, присаживаясь на простыни рядом с пациенткой.       — Растяжение тазобедренного сустава, — объясняет Пэм и смотрит на подушку, подложенную под её колени во избежание отёков. — Кажется, это не очень серьезно, но восстанавливаться я буду пару месяцев.       — Пару месяцев? То есть, ты не примешь участие в чирлидинге?       — Вряд ли. Может, это знак? Я ведь и так не хотела участвовать, и тем более — быть капитаном.       — Только Пэм Делински могла променять звание капитана на травму ног, — Ширли качает головой, цокая и беззлобно усмехаясь.       Девушки увлекаются разговором, в ходе которого выяснилось, что теперь Пэм нужно будет остаться в больнице, дабы ей делали необходимые массажи и компрессы. Конечно она расстроилась, ведь меньше всего ей хочется пропускать занятия. Ширли не упускает возможности пошутить про зануду, и в ответ Делински с улыбкой закатывает глаза. Она спрашивает, будет ли она помогать ей с программой, чтобы она не отстала. Грейс говорит, что постарается сделать всё, что от неё потребуется.       Конечно, она не упускает возможности сказать пару ласковых про Нэт, слетевшую с катушек. При воспоминании об этом у Пэм образовывается ком в горле. Мартен в тот момент будто действительно сошла с ума, если её не смогли остановить даже её подруги… В голове всплывает момент, когда Тесса чуть ли не повалилась на пол оттого, как Нэт её толкнула.       И все же что-то с ней не так. Дело даже не в её характере, думает Пэм. Возможно, у неё есть какие-то психические проблемы. Одни только секундные перемены настроения чего стоят… Жуть какая.       Ширли беглым взглядом окидывает Джастина, что всё это время терпеливо ждал у стеночки. Он едва ли не валится с ног — у него на лице усталость, какой еще никогда не было. Тем не менее, он молчит. Даже не разбрасывается язвительными комментариями. Только стоит со всунутыми в карманы джинсов руками и смотрит куда-то в пол.       — Я, наверное, пойду. Из-за всей этой ситуации я не успела доделать реферат. Навещу тебя завтра, калека, — Грейс поднимается с койки. — Спокойной ночи.       — Добрых снов, Ширли. Спасибо, что пришла.       Брюнетка машет рукой и улыбается, после чего скрывается за дверью.       И… вот оно. Неловкая тишина, повисшая в палате, где остались только Пэм и Джастин. Последний легко отталкивается плечом от стены и подходит ближе к койке. С каждым его шагом Делински кажется, что её сердце начинает биться быстрее.       Потому что она помнит этот поцелуй в висок. И его успокаивающий голос буквально у уха.       И это многозначительное: «я обещаю».       Она перестает дышать, когда Джастин останавливается рядом с ней. Он осматривает её тело в нелепой больничной сорочке. Из ноздрей не может выветриться запах медикаментов и стерильности.       — У тебя повязки? — хрипло спрашивает он, остановив взгляд на девичьих бедрах.       — Да.       Пэм умоляет себя начать дышать нормально. Но, почему-то, не может, когда Джастин здесь. Ведь в этом нет ничего страшного — он просто стоит рядом.       Как и обещал.       Несмотря на его безжалостную ангину, он здесь, хотя вот-вот провалится в глубокий сон прямо посреди больницы. Растянется на холодном кафеле с целью хоть немного остудить свое горящее тело.       Или то, что у него снова жар, не от ангины?..       — Наверное, придется ходить на костылях, — усмехается Пэм, опустив взгляд и чуть покраснев. — Ни разу на них не ходила, а сейчас, вот, придется.       Джастин слабо улыбается, представив эту несносную на костылях. Она порой и на ногах не может удержаться, не спотыкнувшись об воздух, а тут еще и такое неудобство.       — Я… — он не знает, как правильно продолжить мысль, когда Пэм поднимает на него огромные любопытные зеленые глаза. — Я был напуган, когда увидел тебя там.       Делински теперь краснеет уже куда более явно. Она приоткрывает рот в застенчивом молчании и снова отводит взгляд. Девушка чувствует, как сердце снова забилось быстрее, а по плечам рассыпалась дрожь.       Был напуган. За неё. За глупую Делински, которая встретилась с ним когда-то по ошибке и потом отравляла его своим цветом, что бы это ни значило.       Она задумывается на секунду. А не делает ли она этого и сейчас? Может, Джастин именно поэтому держится на расстоянии?       — Спасибо, что спас меня, — давит Делински, быстро взглянув на Джастина. — Если бы ты не пришел, я бы серьезно влипла.       — Ты уже должна привыкнуть к тому, что я постоянно оказываюсь рядом, — он ведет плечом и самодовольно ухмыляется.       Бледный, заболевший, вялый, но, черт, по-прежнему такой притягательный.       — Как и обещал, — Пэм застенчиво и благодарно улыбается.       — Как и обещал.       И все же, думает Делински, это — удивительный человек. Он сочетает в себе множество разных сторон, некоторые из которых до сих пор сокрыты под его полюбившимся сарказмом и маской равнодушия. Джастин может быть абсолютно разным, и именно это делает его таким интересным и сложным.       У Пэм что-то замирает внутри, когда она вспоминает слова Меты о Джастине. Она так и не узнала, что послужило причиной такого отношения Брауэр к нему. Даже тогда, на той вечеринке в Санта-Монике, она нагрубила ему, но все же даже не выгнала из собственного дома.       Это всё слишком странно и непонятно. Поэтому Пэм нуждается в ответах.       — Могу я спросить кое-что? — с опаской интересуется она, боясь услышать «нет» и привычную сталь в голосе.       Но всё обходится, Джастин лишь положительно кивает головой и склоняет её.       — Почему Мета ударила тебя?       Парень хмурит брови, и именно поэтому Делински снова кажется, что она затронула слишком запретные темы. Может, это его личное, и у него были отношения с ней, а тут, вот, такой вопрос… Любому на месте Джастина было бы неприятно.       Он молчит несколько секунд, все еще с нахмуренными бровями и с взглядом в пустую точку. Пэм кажется, что он сейчас пожелает ей спокойной ночи и уйдет, а, может, даже вообще ничего не скажет.       — Потому что думает, что я разрушаю близких ей людей, — Джастин разрезает тишину своим хриплым голосом.       Неужели?       Он и правда, черт его бери, ответил. Вопреки всем логичным доводам Пэм, к которым она прибегнула в своих мыслях, он взял и ответил на её вопрос и, судя по его поникшему выражению лица, он сказал чистейшую правду.       Бибер изнуренно проводит рукой по щеке, после чего снова подходит к стене и облокачивается на неё плечом. Его взгляд изменился — теперь он снова холодный, отстраненный, усталый.       Всё же, Пэм затронула личное.       Именно поэтому она стыдливо отворачивает голову к окну, наблюдая, как зажигаются фонари на улицах и как небо постепенно становится черным.       — Я думаю, тебе пора, ты слишком устал, — бормочет она.       Он усмехается, заставив Пэм снова повернуть к нему голову.       — Залезла мне в душу, а теперь гонишь? — хрипит он, откашлявшись в кулак. — Ладно, неважно. Прости. Скорейшего выздоровления.       Бибер проходит к двери, обхватывая дверную ручку пальцами, как слышит, что его зовут по имени. Он оборачивается на Делински, и взгляд его по-прежнему пугающе отстраненный и неживой.       — Ты еще придешь навестить меня? — с надеждой спрашивает девушка с комом в горле.       После такого? Размечталась. Наверняка сейчас рассмеётся ей в лицо и хлопнет дверью. Ей действительно не стоило прогонять его после того, как вынудила его сказать то, что он, видимо, долго в себе хранил.       Он усмехается, и с этим смешком у Пэм сердце обливается кровью.       Чего она сейчас ожидает? Что он вернется, снова поцелует её в висок и подоткнет одеяло? Скажет «спасибо» за этот неловкий неудавшийся разговор?       Но Джастин не перестает удивлять. Прежде, чем скрыться за дверью, он качает головой, вздыхает и говорит:       — Куда же я от тебя денусь, Делински?

***

      Ненавязчивый, будто бы даже боязливый стук в дверь вырывает из размышлений блондинку. Она поднимает голову с подушки и вытирает ладонями лицо, после чего снова тихо всхлипывает. Нэт глубоко вдыхает, прежде чем взглянуть в сторону двери.       Нет, она не в настроении для разговоров. Кто бы это ни был — пусть катится подальше. Может, в какой-то степени это неправильно, но сейчас ей нужно позаботиться о себе самой.       Когда она тянет руку к прикроватной тумбочке, то случайно задевает пальцами баночку, которая тут же летит на пол. Содержимое внутри перемешивается с характерным звуком.       Нэт выругивается, взяв баночку и поставив её обратно. А потом, от греха подальше, закидывает её под кровать. Еще передоза ей сейчас не хватало.       Она берет телефон и снимает блокировку, увидев три непрочитанных сообщения. Два от Нины и одно — от Тессы. Вспомнив, как она сегодня пыталась вмешаться и помочь Пэм, Натали хмурит брови и сглатывает ком страха.       Входящее сообщение от «Нина», 21:02:       Пэм Делински в больнице. Что ты наделала?       Входящее сообщение от «Нина», 22:30:       Нам надо поговорить об этом, как считаешь?       Входящее сообщение от «Тесса», 19:58:       Ты — поехавшая.       Нэт роняет телефон из дрожащих рук, после чего снова перекатывается на спину и прикрывает рот обеими ладонями. Всхлипы вперемешку с горячим дыханием обжигают кожу. Слёзы тянутся от уголков глаз к вискам, исчезая в густых светлых волосах.       Снова слышится стук в дверь, и Нэт ложится на бок, закрыв руками уши и сжавшись. Каждый сорвавшийся с её губ всхлип отражается дрожью во всем теле.       — Я не могу так больше, не могу… — шепчет Мартен себе под нос и глотает солёные слёзы.       После еще одной пары стуков, наконец разносится голос за дверью. Обладательницей его оказывается Нина:       — Натали, пожалуйста, открой дверь. Мы просто поговорим. Я не собираюсь тебя осуждать, — мягко просит Разерфорд.       Её акцент украшает речь и добавляет какой-то нежности в голос. Поэтому Нэт снова вытирает лицо ладонями, не боясь, что размажется тушь — она бегала умываться раз пятнадцать за прошедшие два часа. Поэтому единственное, что сейчас угрожает её привлекательному лицу — отёчность от продолжительных рыданий.       Она поднимается с кровати, включая настольную лампу в своей комнате и направляясь к двери. Открыв её, она видит, как Нина, стоявшая до этого полу-боком, разворачивается к ней лицом. Она смотрит взволнованным и напуганным взглядом, отчаянно желая помочь, но не зная, с чего начать.       Нэт не может её винить. Никто не знает, что происходит с ней, и она надеется, что так оно и останется.       Но держать в себе секреты, которые делают не только тебе, но и остальным больно, иногда гораздо сложнее, чем кажется. Возможно, именно потому и больно — никто не знает правды.       Натали проходит к своей кровати и ставит локти на сомкнутые колени. Упирается лицом в ладони и тяжело вздыхает, но и этот вздох выходит рваным из-за всхлипов. Нина, стоящая позади, опускает поникший взгляд на свои сцепленные в замок руки. Она не знает, как ей нужно действовать, потому что не видела Нэт в таком состоянии прежде.       Тем не менее, Разерфорд осторожно присаживается рядом с Нэт, протягивая руку и поглаживая периодически вздрагивающее плечо.       — Ты можешь рассказать мне что угодно, — начинает Нина, склонив голову и зазвенев длинными серьгами.       — Это сложно, — рыдает Нэт, подняв голову и устремив взгляд в окно.       — Что бы то ни было, я обещаю, что постараюсь понять.       Подавляющему большинству людей кажется, что психически нездоровые люди те, кто обязательно ведет себя, как социофоб. Им всем кажется, что этих людей видно за версту. Но нет. К счастью или сожалению, они такие же, как и все остальные. Разница только в том, кто умеет это скрывать, а кто разбрасывается этим направо и налево.       Жить со своими демонами гораздо проще, когда все считают, что у тебя их нет. Поэтому Натали предпочла сокрыть это в секрете даже от Меты. Она знала, что Брауэр это поняла бы, как никто другой, но вдруг она бы относилась из-за этого по-другому?       Нина точно не станет этого делать. Она пообещала, что никому об этом не расскажет и не станет менять свое отношение к Нэт из-за этого.       Она возвращается к себе в комнату спустя час, пытаясь не разбудить спящую соседку по комнате. Разерфорд присаживается за стол, открывая ноутбук и браузер.       Биполярное расстройство личности — психическое заболевание, характеризующееся нетипичной сменой настроений, перепадами энергии и способности функционировать. Перепады настроения у больных более серьезны, чем те, с которыми мы сталкиваемся каждый день. В перерывах между ними большинство людей могут вести нормальную жизнь, однако когда симптомы обостряются, без профессиональной помощи это становится практически невозможно.       Основные симптомы биполярного аффективного расстройства — депрессивные и маниакальные фазы. Во время депрессивной фазы больной чувствует снижение настроения, замедление мышления, двигательную заторможенность и повышенную утомляемость. Что касается второй фазы — мании, — классическими её признаками являются повышенное настроение и темп мышления, а также психомоторное возбуждение.       Нина тяжело сглатывает от осознания, что всё перечисленное действительно проскакивало в поведении Нэт. Порой её нездоровые перепады настроения выглядели действительно пугающими, но сейчас все встало на свои места.       Спать Разерфорд ложится с вопросом, вертящимся у неё в голове до самого часу ночи: можно ли прикрывать болезнью дерьмовый характер человека?