И была на то чья-то злая воля...

— О, пистолет. Возьму с собой. — Эдриан покрутил вещь в руках — Стреле понравится. Где-то через шагов шесть, я полагаю. Бывший прокурор расчетливый — он точно знает, что Куинн сейчас в темном-темном подвале с темными проблемами и инвалидом (считай бывшей подружкой), которые решить ему будет сложно. В Аду учат ставить ловушки похлеще, чем на всяких китайских островках. Впрочем, он не жаловался — в аду лучше, чем рядом со спятившей матерью, проклинавшей отца всю жизнь (Уж за что, узнавать не стал. И не успел — женщина спилась, когда ему было 6.). После сын пьющей иностранки попал к Ковару — местному бандиту. Мужик хороший, жаль, делом не тем занимался — так сказали его рабочие, обнаружившие его в подвале снесенного дома, где он жил с матерью. В общем-то, именно там, в диком состоянии — по нему чуть не плакала вся больница (одна сердобольная медсестра, так-то, но мальчик был фантазером.), когда Ковар привез его с улицы бандитской Москвы в местную больничку, наполненную злыми хабалками, требующих свои лекарства, тетками в белых халатах, врачей-недоучек и пьяных бомжей, за которыми ухаживали постаревшие любовницы местных бандистких округов. — он и понял, что-либо он берет волю в кулан и идет работать хоть куда-то, либо его сдадут в детдом, где еще хуже, чем в подвале. В подвале хоть еда есть. Однако хитрый бандит уже присмотрел себе мальчика, и работу искать не пришлось. Оказалось, русский давно хотел кого-то присмотреть на воспитания, однако занимался будущий Прометей лишь шпионажем, никак не важными наследными делами, лет до 12. Потом Ковара, как и весь его план под названием «Я на десять шагов впереди», оказался лишь мечтой вновь осиротевшего пацана. Не то чтобы бандит был отцом года, но за то время, что он был у него, он узнал много нового, научился вещам, не раз спасавшим ему жизнь, а также научился пользоваться пыточным орудием. За ним погнались «призраки» империи «отца» (Да еще и этот бородач, Анатолий, своих послал), поэтому мальчик сначала бегал по всей стране от них, а потом и засел в каком-то корабле, который увез его в США. И тогда ему было 18. Ни паспорта, ни дома, ни семьи. Ни-че-го тут не было. Кроме свободы. Пришлось ограбить парня, который жил в каком-то ветхом домишке неподалеку. И убить тоже пришлось, но жить хотелось куда больше, чем соблюдать законы. И тогда жить под личиной Эдриана Чейза, выпускника какой-то престижной академии местного МВД, тоже пришлось. И где она, его свобода? Где-где… Там же, где и Ковар, где мать, где его друзья, где больница. На другой стороне Ада.

***

Строго говоря, изначальный план ему нравился куда больше. Он был и прост, и изящен. Один раз двинуть домино (сказать кому-нибудь проверить ночные путешествия мэра до Москвы и обратно, а там уж и никакой Преметей и весь этот маскарад никому не сдался.) Однако потом он передумал: Стрела испортила жизнь не только Ковару, но и Анатолию, а сейчас он якобы «что-то другое». Как же, другое. Количество убийц не изменяется, даже если убил сотню убийц убил один человек. Если, конечно, считать за каждого убитого человека. Но потом Прометей решил — раз уж решил, то делать надо. И другая сторона Ада, она ведь ждет его? Ждет ведь его другая сторона Ада? «Конечно, ждет», — отмахивается мужчина и машет пистолетом перед лицом пленников. И делает шаг на то место, откуда начнется его путешествие к праотцам. А Стрела будет тем, кто выживет, но будет желать смерти лучше любого исламиста-фанатика. Он потрепал испуганного Уильяма по голове. — Папа скоро придет с другой стороны Рая, не бойся. Мальчик боится, да так, что пот стекает по шее ребенка быстро. Одна капля сменяет другую. (Прометей помнит подвал и пот на шее умирающей матери.) Мальчик молчит, но мужчина знает — страшно ему так, как не было никогда в жизни. Он один, наедине со страшным злым волком, у которого большие уши, глаза и нос. (И он его съест. Василий Шариков — дипломированный хирург — недавно умер. Кушать нечего, а вот Василий Иваныч еще свежий. Для голодного жителя подвала в самый раз.) И Прометей знает, что Стрела уже несется к нему на всех парах и берет пацана за шкирку с собой, как волчонка. (- Ну че, пацан, чей будешь? — А почем я знаю? Иди куда шел. Мужик останавливается, глядя на него. Вроде из тех, кто еще все полицию подкупает. Бандит, тунеядец, но человек неплохой. Авторитетный, наверно.) Оливер делает шаг к Прометею, последний, десятый. Огонь горит на острове ярко, труп мальчика, убитого пулей, тоже. И Прометей идет на другую сторону Ада, где огонь, что у него украли, горит вечно.