KILL ME

      Трущобы. Здесь всегда царит полный кавардак. Каждый день в этих местах убивают, грабят и вытворяют такие ужасы, о каких не подумает и самый злостный маньяк. Полиции нет дела до этих мест, поэтому хаос здесь никогда не прекращается. Постоянный голод и страх перед смертью — вот то, что правит трущобами. Проще говоря, это отдельный мир со своими законами и понятиями.       Добро пожаловать в мой мир! Меня зовут Чанёль, мне двенадцать. Очередное воровство, очередной побег. Убегать я научился ещё в раннем детстве, это здесь необходимо. Не можешь бегать — тебя поймают — и ты труп. Воровать же я начал, когда мне было около шести.       — А ну стоять! Вор! — послышался голос сзади.       Быстрее. Ещё быстрее. Босые ноги быстро несутся по горячим камням, но мне не больно. Важнее сейчас удрать от этого мужика и поесть. Я не ел уже больше трёх дней, поэтому сейчас двигаюсь медленней, чем обычно. Стук сердца начинает отдаваться в ушах. Я прижимаю буханку к телу. Сворачиваю за угол — тупик.       — Попался! Гнусный мальчишка. Я отрублю тебе обе руки в наказание, — мужик выходит, загораживая своим телом и без того узкий проход.       Он догнал. Чёрт. Пока я думаю, как мне выбраться, он бросается на меня, падая в гору мусора. Прыжок — и вот, я уже на нём. Ещё прыжок — и я за стеной. Упал в местную канализацию, если это можно так назвать. Здесь, в отличие от Европы, она открытая и также вся забита мусором. Мусор здесь всегда, его никто не вывозит; некоторые люди строят свои дома прямо на нём. Вода здесь роскошь, один кран на десять, а то и двадцать домов, не говоря уже о том, что таких вещей как душ или нормальный туалет здесь вовсе не существует.       Хлеб промок. Я мысленно выругался. Но это лучше, чем ничего. За стеной послышались громкие ругательства. Молча встав, я отправился «домой». Когда я уже почти дошёл до нашего с братом барака, меня окликнули.       — Эй, мелкий. Что тащишь? – это был Галанд. Парень, живущий рядом. Ему было около девятнадцати, но плохая жизнь сделала его стариком. Он и его дружки часто избивали меня, когда им было скучно. Но сегодня, похоже, он был в хорошем настроении и не собирался этого делать. — Неужели, достал еды? Не хочешь поделиться со своим другом? — внутри домика раздались смешки.       — Это просто никому не нужный хлам.       — Да? Тогда зачем ты его тащишь? — похоже, что ему было жизненно необходимо над кем-то издеваться.       — Мне же нужно на чём-то спать.       В ответ послышалось гоготание.       — Оставь этого узкоглазого на сегодня, — сказал его друг, высунувшийся из домика, делая упор на последнем слове. Его лицо походило на свиное рыло, отчего на него было мерзко смотреть.       Здесь, в Бразилии, корейцы были большой редкостью. Моя мать была коренной кореянкой, приехавшей сюда. К сожалению, даже мне и моему брату не было известно для чего. Она никогда не говорила об этом. Но вопреки всему заставляла нас учить корейский, а также — читать и писать. Ей приходилось продавать своё тело, чтобы прокормить сперва себя, а потом и нас. Мы с братом были плодами её работы. Увы, она умерла от СПИДа, который здесь не был редкостью. На тот момент мне было шесть, а брату восемь. Именно тогда, оставшись одинокими котятами в этом бездушном мире, мы ступили на путь воров и убийц.