Плиту посолил,капусте позвонил, маму выключил...

В машине нестерпимо пахнет цитрусом. - Дочка лимон ела, – Валерий Александрович смеётся, заметив реакцию Яна. – Представляешь, жуёт их и не морщится! Часть пути они воодушевлённо делятся ничем не примечательными историями из жизни. Ещё часть слушают радио и думают каждый о своём. Когда машина останавливается возле ворот дома Ян, наконец, решается: - Валерий Александрович, если этот парень не явится, позвоните мне, пожалуйста. Мужчина какое-то время молчит, почёсывая щетину. Ян успевает пожалеть что вообще раскрыл рот, но в этот же момент он благодушно выдаёт: - Знаешь, нам по-хорошему и без него обойтись можно... Ну ладно, ты номер на всякий случай дай, там видно будет. Дома ждал сюрприз в виде Виктора. И Ян действительно не понимает, почему его одновременно распирает от счастья и раздражения. Когда он решительно распахивает двери, парень никак не реагирует. Только спустя секунду медленно поднимает голову и спокойно смотрит перед собой. Будто это Ян пришёл к нему в гости, а не наоборот. - А родители не заругают, что так поздно дома нет? – он скинул рюкзак на пол и подошёл ближе. Внутри росло желание снова приложить парня чем-нибудь, но Ян лишь отмахнулся от глупых мыслей. - Родители на сегодня к родственникам забурились. Хочу тебя забрать. - К тем самым? Помню я, как они все в прошлый раз с ночевкой на море укатили – сердито огрызнулся Ян, – ощущения были потрясающие. Он до сих пор помнил ни с чем не сравнимые эмоции, когда в квартиру ввалилась весёлая компания человек из пяти. Время было не критично позднее, поэтому парень смешано попрощался и быстренько смылся. Благо, они ещё не готовились ко сну – вывернуться в таком положении было бы куда сложнее. После этого Виктор пропал со всех радаров на всё лето и только где-то в середине сентября соизволил написать несколько фраз – дескать всё отлично, он у бабушки классно проводит время. На вопрос почему он не написал раньше ответа не последовало. Встретились они аж в октябре, седьмого числа. Ян в тот день как раз собирался с однокурсниками в кино. Парень молча потянул его к себе за краешек майки. И нежности в этом движении было чуть менее чем нисколько. - Иногда я вообще не понимаю, какого чёрта всё ещё общаюсь с тобой, – Ян послушно подошёл ближе, но на попытку посадить на колени не отреагировал. – Игнорируешь половину сказанного мной, пропадаешь на неопределённый срок, ни во что не ставишь мои чувства... - Ох и любишь же ты себя жалеть, – Виктор потянул настойчивее, практически заваливая на себя. При этом он улыбался так беззаботно и ласково, что Ян на краткий миг подумал будто ему действительно стоит поменьше себя накручивать. А потом он вспомнил про то, из-за чего они так долго не общались. - Решил просто не обсуждать произошедшее? В сотый раз? Это не выход, знаешь ли. - Нет. Нет, всё не так, я просто... - Ты просто сыкло, Вить. Делаешь так, как будет удобно тебе, лучше для тебя. Я сам такой, потому что это человеческая натура. Это норма, за которую вроде и винить тебя не хочется. - Так что... - А дело-то не в этом. Ты как обычно цепляешься за что-то не важное, за что-то такое мелочное, на чём акцентировать внимание не надо. Я сто раз тебе объяснял, в сто первый, последний, повторяю – ты связался с собственником. Ты связался с человеком который не хочет тебя ни с кем делить, пойми ты уже наконец. И если для тебя в порядке вещей завести себе «прикрытие» на стороне, даже не удосужившись обсудить это со мной, то нам с тобой окончательно и бесповоротно не по пути. - Господи, да я... - Это больно бьёт по самолюбию, знаешь ли, – Ян почувствовал, как в носу противно защекотало, а в глазах задвоилось, от едва сдерживаемых слёз. – Потому что, да, знаешь... Я могу наговорить тебе кучу гадостей, я могу злиться на тебя за что угодно, я могу обидеться на что угодно. Но я никогда, слышишь, никогда не сомневался в твоей верности. Ты мог пропасть на очень долго, ты мог не объяснять потом почему тебя не было. И я безумно сердился, я волновался. Но мне в жизни за всё время не приходило в голову, что у тебя может быть кто-то на стороне. Смешно звучит, наверное, мы вроде как друг другу не обязаны ничем. И всё же, я верил, что ты возвращаешься ко мне не когда наиграешься с кем-то. Я верил в свою исключительность. - Высказался? Могу я теперь сказать? – Виктор повернулся на бок, утаскивая Яна за собой, и на этот раз он не сопротивлялся вовсе. Хотя лежать щекой на костлявой руке было то ещё удовольствие. – Я уже говорил тебе, что всё это было просто по приколу. Понимаешь? Не по-настоящему. Ей хотелось отвязаться от бывшего, а мне не привлекать столько внимания противоположного пола. Лизка самый оптимальный вариант. И – о господи боже! – конечно она знает, что ни о каких серьёзных отношениях и речи идти не может. Только ты для неё далеко живущая, но очень любимая девушка. Знал бы ты, насколько порой надоедает, что тебе каждый раз нужно показывать как сильно я тебя люблю. - Можно подумать, ты это так уж и показываешь! Ян возмущённо фыркнул, пытаясь высвободиться из объятий, но невесомое прикосновение сразу же превратилось в стальную хватку. - Мне тяжело!... – Виктор осёкся, видя как парень обиженно поджал губы, и продолжил уже мягче. – Мне тяжело говорить о своих чувствах. Я раньше вообще считал, что любовь это тупо, что я не влюблюсь никогда. Считал, что куча друзей рядом и ничем не обязывающие связи намного круче, они не сковывают свободу, я могу в любой момент порвать все отношения. Ты для меня был хорошим другом, твоя наивная привязанность так льстила самолюбию. В благодарность я согласился на эти отношения. Но ты же не дурак, ты почти сразу понял, что это совсем не то. Вот и пошли у нас кошки-мышки... Ян вдруг осознал, что не пытается больше вырваться. Он судорожно хватался за него, вжимался лбом в грудь и постепенно успокаивался, вдыхая родной запах. - Ты метался, требовал любви и внимания. Сначала я бесился, – кто это пытается лишить меня свободы действия? – вот и пропускал твои слова мимо ушей. Но постепенно до меня начало доходить, что я не могу вот так просто уйти, как это было с другими. Мне хотелось возвращаться. Дай мне немного времени принять себя такого, пожалуйста. - И где гарантия, что через пару дней ты не забудешь сказанное, или не перевернешь всё в ещё одну тупую шутку? - Никаких гарантий, только моё честное слово. Но если забуду, можешь пнуть меня. Ян закатил глаза: - Я и так могу тебя пнуть, для профилактики. А теперь пошли, пока моя мама не решила нас проведать. Дома Виктор, не изменяя своим принципам, первым делом скрылся на кухне – придумывать ужин. При этом Яна он вежливо выпроводил в комнату. Тот сильно не обиделся, со всем комфортом устроившись на кровати парня, закутавшись валявшимся здесь же махровым халатом. За окном мерно шелестела листва реденьких деревцев, сбоку, на столе, тихонько урчал ноутбук. Беспокойство и суматоха дня отступили, не оставив даже пары мыслей на размышление, а посему парень закрыл слипающиеся глаза и растворился в теплоте комнаты. Он скользит ладонью по горячей коже, отодвигает боксеры и целует внутреннюю сторону бедра. Ощутимо так целует, касаясь не только губами, но и зубами с языком, заставляя инстинктивно дёргаться. Когда Виктор с влажным чмоканьем и едва слышным придыханием выпускает чувствительную кожу изо рта, Ян со смущённым интересом смотрит на засос. Того наверняка уже завтра не будет видно... От резкого звяканья парень подскакивает и несколько секунд испуганно озирается, пытаясь рассмотреть в темноте хоть что-то. Со стороны дверного проёма слышатся витиеватые ругательства и очередное жалобное «звяньк!». Ян трёт лицо ладонями, одновременно чувствуя легкий дискомфорт ниже живота и разочарование пополам со смущением. До эротических снов раньше вроде не доходило... На кухне он невозмутимо появляется в пижамных шортах и растянутой майке, которые благополучно «забыл» в их первую совместную ночевку. Виктор на секунду перестает воевать с духовкой: - Уже помылся? - Угу, – Ян привычно лезет в карман его домашних брюк и достает сигареты с зажигалкой, одновременно уворачиваясь от тычков. Парень что-то укоризненно бухтит под нос, копируя мать, он смеётся, плюхаясь на угловой диванчик... А потом в кухне становится так тихо, что становится слышно как ровно дышит через стенку соседский пёс. И тишина между ними наконец-то воспринимается как что-то уже само-собой разумеющееся. Ян снова дремлет, так и не дождавшись от парня пепельницы. Звуки и ощущения смазываются, смешиваются в причудливый комок и до него не сразу доходит что дрожь по всему телу проходит из-за лёгких касаний ледяных пальцев к горячей коже шеи. Не самый приятный контраст, которого стало слишком много в последнее время. - Виктор. - Мясо готово. Надо поесть, – он шутливо ластится и раздражение сходит на нет. Ян поджимает озябшие ноги и ест суховатую курицу, хотя голод уже как полчаса его не тревожит. Потом они смотрят фильм в гостиной, лёжа на родительском диване, и Виктор прижимает его к себе удивительно крепко. Так, как делал это раньше, в самом начале их сумбурных, будто навсегда обречённых на провал, отношений. Монотонный бубнёж телевизора убаюкивает и где-то на границе между сном и явью Ян внезапно осознаёт, что они уже какое-то время притираются друг к другу бёдрами. От осознания того, что упирается в поясницу и ненавязчиво скользит по ягодицам, ему становится жарко. Ещё немного неловко, но хорошо до дрожи. Руки Виктора чинно лежат на талии, сам он ничего не предпринимает, только мерно двигается – будто дразнит. На самом деле (и Ян это слишком отчетливо понимает) он не хочет всё испортить. Не хочет навредить. Только не сейчас, когда после стольких подростковых бурь, встреч и расставаний, лжи во имя спасения и правды невпопад им удалось найти равновесие в отношениях. Не полное, шаткое, такое призрачное и оттого самое важное. Ян упирается макушкой ему в плечо, поворачивает голову и трётся губами о шею. Кожа горячая, слегка солоноватая от выступившего пота. Прямо под губами бешено пульсирует, разгоняя кровь, вена. Он слегка раздвигает ноги – безмолвное «можно». Виктор проталкивает между ними колено. Хорошо. Чертовски хорошо. Идеально, как пресловутые подходящие кусочки пазла. Они оба – не большие любители целоваться, поэтому просто соприкасаются, трутся, вжимаются губами в губы. И от этого пропирает похлеще самого изощрённого французского поцелуя. Движения становятся рваными, слегка грубыми. Яну мало, он дёргается будто хочет повернуться, но в последний момент передумывает и просто направляет непривычно теплые руки Вика вниз. Его потряхивает от накрывшего удовольствия, он стонет и ловит чужое сбитое дыхание. Вику тоже срывает крышу, он наваливается на него, перевернув на спину, царапает ягодицы, вжимает в диван. И парень не против, он чувствует пульсирующую твердую плоть, чувствует, как становится влажно в нижнем белье. Он прижимается к нему крепко, почти до боли, стискивает коленями бока и заходится в горячечном шепоте: - Хочу тебя... В себе... - Всё будет, - голос Вика слегка подрагивает, - всё, что... хо...чешь... Утро начинается с судорожных сборов. - Давай быстрее, они с минуты на минуту будут, а я не соображу сейчас как объяснить почему ты решил прийти в гости без пяти минут семь. - А кто тебе виноват? Будильник бы поставил. - Мог бы напомнить! - Я?! В душевой кабинке они мылись вместе, постоянно сталкиваясь то руками, то... другими частями тела. И будь у них больше времени они бы на этом не остановились. Из подъезда они вылетают аккурат в тот момент, когда во дворе паркуется красная девятка. Виктор сквозь зубы матерится и резко ныряет в переулок между высотками, утягивая замешкавшегося Яна за собой. - Говорил же надо было быстрее шевелиться... Надеюсь, не заметили. Ян, еще не полностью проснувшийся, только фыркает. Ситуация начинает казаться ему одновременно нелепой и забавной. - Вик. - М? - А как ты собираешься объяснять почему тебя нет дома в такую рань? Парень отмахивается: - Вот это как раз проще простого – за пачкой сигарет, за едой, да просто воздухом подышать. Мать в любую чушь поверит, а отчиму в принципе наплевать где я шляюсь. Ах, ну конечно, как же он мог забыть. Чтобы Виктор, и не отмазался. Эйфория ночи проходит, и Ян потихоньку теряет игривое настроение. Он устало трет лицо, стараясь собрать невеселые мысли (одна другой приятнее) в кучку. Нужно искать работу. Нужно готовиться к защите диплома. Нужно... - Я зайду сегодня. Можно? - Не знаю. Позвонишь сначала, ладно? Вместо ответа Виктор притягивает его к себе и целует.