Плиту посолил,капусте позвонил, маму выключил...

В книжном магазине ни души. За стенкой слышатся едва различимые голоса – переговариваются продавцы. Охранник, развалившийся на стуле в самом дальнем уголке магазина, лениво следил за ним взглядом пару минут, а потом потерял к нему интерес, вновь задремав. - Молодой человек, вы что-то хотели? Он вдруг понимает, что уже пару минут просто стоит возле полки с детской фантастикой и смотрит в пустоту. Похоже, от переживаний прошедшего месяца мозг дал сбой и отключился. - Эм... - Вы по работе, наверное, да? На самом деле единственное, что ему было нужно здесь – так это купить англо-русский словарик, потому что чудовище тысяча девятьсот лохматого года уже просто рассыпалось в труху. - Ну... Возможно... Человек, который с ним заговорил, сдержанно улыбается. Мужчина лет пятидесяти, может старше, полностью седой, среднего роста. Ничего примечательного, если не считать идеальной осанки. - Понимаете, просто к нам должен был прийти парень на стажировку. Ждём с утра, его всё нет. Вот мои ребята и решили, выглянув, что это он. Когда мужчина перестаёт говорить тишина повисает так резко, что ему на миг чудится что его оглушили. - Молодой человек? Ян силится ответить. Честно пытается сформулировать как можно вежливее тот факт, что он ошибся, извиниться за странное поведение (возможно даже сослаться на головную боль) и быстренько убраться восвояси – не такой уж его словарь и старый, можно потерпеть... На плечо опускается сильная горячая рука, и он понимает, что блаженная пустота в голове сильнее него. Понимает, что слишком устал. - Вам плохо? Кивок выходит таким по-детски беспомощным и жалким, что противно самому становится. Но для заговорившего с ним это, по всей видимости, не слишком важно. - Эй? Ну что за наказание, а... Давай-ка мы с тобой присядем... Его ведут мимо всё такого же безучастного охранника, подталкивают в приоткрытую дверь, ведут по тёмному коридору, бережно придерживая под руку, и заводят в маленькую комнатёнку-кабинет. Ян садится на уголок старенького, но вполне приличного дивана и следит как мужчина возится с чайником, заваркой, чашкой… К боку приваливается что-то тёплое и парень вскрикивает, подскочив от неожиданности. - Опять людей пугаешь, клубок шерстяной? – В руки суют кружку с обычным черным чаем и блюдце с крекерами. – Представляешь, этот обормот умудрился обходными путями в зал пробраться, залез на верхнюю полку, заснул там, а когда покупатель попытался книгу взять свалился на бедолагу! Вот крику-то было… Да, засранец? Животное послушно ответило «Мяу» и в этот момент Яна передёрнуло. Кот не мяукнул. Он проговорил этот звук. - Тюбик? Ну да. Конечно же, это он, его любимый, потрясающий, волшебный говорящий кот. Потрёпанный, исхудавший, с обломанными усами и сломанным кончиком хвоста, но это точно он. Смотрит вполне осознанными глазёнками, внимательно прислушиваясь к его голосу. - Маленький ты мой... - Слушай, а я ведь тебя знаю! Мужчина то ли не расслышал, то ли не стал обращать внимание на едва слышное бормотание Яна. - Ты же сын Оли Петровой? - Что? А... Да, а откуда вы знаете? - Вы живёте в моем доме. Мужчина лукаво улыбается, умудряясь одновременно бодро барабанить на клавиатуре вполне приличного стационарного компьютера и набирать сообщение в мобильнике. - Не помнишь меня совсем, значит. А я помню как ты мимо нас в пижаме с бегемотами носился, коробки таскать помогал. Тюбик тихонько хихикает в усы, но парню не до смеха. До него вдруг с поразительной ясностью доходит, что перед ним не просто старый приятель мамы и бывший хозяин их уютного домика. Это хозяин кота. - Ты пей чай-то, он холодный не очень. – Взгляд становится внимательным, цепким. Неуютным немного. Ян непроизвольно делает глоток и тут же морщится – до холодной жидкости в кружке далековато. Он уже не понимает что происходит и как себя вести, а самое важное – как быть в сложившейся ситуации. - Простите... - Валерий Александрович. - Валерий Александрович, этот кот, он... - Я знаю. Ян дёргается, но Тюбик, будто заигравшись, вцепляется коготками в бедро. Не больно, но отрезвляюще: «Не дури». - Знаете что? - Это моя животинка. Выхожу недавно вечером, магазин закрываю. Смотрю, что-то рядышком в канавке шебуршится. Пригляделся – мой Тюбик хрипит, носом бульбы пускает. Думал, умрёт у меня на руках, пока до ветеринарки довезу. От облегчения вперемешку со жгучим стыдом перехватывает дыхание. Ян опускает голову, вцепившись в кружку обеими руками. - Он сильно болел в последнее время, ваша правда. В один прекрасный день я забыл закрыть форточку, а он выскользнул через неё. Моя вина, не уследил. - Этот кусок... меха не остановить, если он что-то захотел сделать. Упрямец похлеще моего. Так что не вини себя, дружок. Повисла тягостная тишина. Ян судорожно соображал, что же предпринять. Голова больше не кружилась, чай был давно допит, а с Тюбиком поговорить так и не вышло. - Оставайся. Парень удивленно моргнул и не нашел ничего лучше чем брякнуть: - А можно?... - Господи, ну конечно можно! Иначе б и не предложил. Слушай, магазин через час с чем-то всё равно закрывается, я тебя подвезу. Посиди пока тут, не хочу тебя одного отпускать. Мало ли, грохнешься где-нибудь по дороге... Сиди тихо, не балуйся. Присмотри тут за ним. Мужчина шутливо погрозил ему пальцем – мол, смотри у меня, – и вышел, прикрыв за собой дверь. - Кот. Молчание. Травмированный хвост мелко подрагивал, но животное упорно не шло на контакт. - КОТ. Странно, ещё секунду назад Тюбик всем своим видом показывал что хочет рассказать что-то очень важное, а сейчас как ни в чём не бывало вылизывал и без того чистую лапу. Ну... Теоретически она была чистой. - Ты серьёзно? Нет, правда? Я, чёрт возьми, похоронить тебя успел уже, между прочим! - Вот и хорошо. Голос вопреки всему не изменился ни капли. - А? - Хорошо. Это хорошо. Я же на смерть шёл. Встреча с хозяином – незапланированное чудо, хе-хе. Раз похоронил, значит, при любом раскладе забыл бы скоро. И вспоминал бы как успешно прошедшую галлюцинацию. Ян берёт кота за шкирку и встряхивает. Тот недовольно уркает, но в руке висит мохнатой пожёванной тряпочкой – покорно ждёт, что с ним будут делать дальше. - Да ты хоть понимаешь, что я пережил? - Понимаю. Прекрасно понимаю. Но так было лучше. Я ушёл, чтобы ты… Чтобы тебе легче было. Правда, Ян, я хотел как лучше. Пусти пожалуйста, больно всё-таки. Парень встряхивает его ещё раз. На этот раз кот мявкает и ощутимо кусает за пальцы. Боль слегка приводит в чувство, но на душе по-прежнему паршиво. - Ушел он, рыцарь благородный, посмотрите на него. Да я бы не простил себе никогда твою смерть, явно медленную и мучительную, дурья ты башка. Он разжимает пальцы – животное шмякается на подгибающиеся лапки. Становится даже немного совестно. - Ты ведь не вернёшься? Тюбик приваливается теплым боком к ладони, тыкается носом в кожу. Глаза наполняются слезами и Яну уже плевать что в любую секунду может заглянуть Валерий Александрович. - Не вернусь. Да и не отпустит никто. Хозяин меня любит, домой не заберёт так здесь оставит. Буду как домовой. И мышей ловить не надо. Парень судорожно выдыхает, щипает губы короткими ногтями чтобы успокоиться, но получается плохо. - Я буду скучать. Тюбик примирительно урчит и заползает на колени. - Расскажи хоть как твои дела. Вы, люди, умудряетесь жить насыщенно, а друг с дружкой обсуждаете так мало. Гложет ведь? Ян кивает. Не просто гложет, жрёт изнутри. Он уже начал забывать, какой Тюбик потрясающий слушатель. Слушатель и Слышатель, искреннее которого если и есть, то ещё на жизненном пути не встречалось. Поэтому, зарывшись похолодевшими пальцами в шёрстку, он рассказывает ему обо всём. О том, как уволился, наконец, по собственному желанию и что этому предшествовало. О том, что, похоже, их отношениям с Виктором пришёл самый настоящий конец. О том, как неприятные ситуации сначала приходили по одной и не тревожили его долгий промежуток времени... А потом всё происходит одномоментно: его институт закрывают, отец с грыжей попадает в больницу, а рассказ (позорище, о котором противно вспоминать) неохотно, со скрежетом, но всё же публикуют в одной из местных газет. Он много нервничает, мало спит и ещё меньше делает. Полтора месяца живёт как в киселе (густом и, судя по всему, просроченном), а потом находит в интернете описание таблеток. Обычные такие таблетки, ничего преступного, отпускаются в любой аптеке без рецепта, стоят дёшево. В основном их пьют студенты во время сессии, чтобы меньше нервничать и не угрохать случайно преподавателя на экзамене. Белые сладкие кругляшки с отвратительным привкусом мела и чего-то насквозь химозного нужно пихать под язык и стараться не выплюнуть минуты три – пока не растворится. Ян исправно принимает их как написано в инструкции – два раза в день после еды. Проблемы не решаются, панические атаки исправно приходят по ночам, зато ещё через две недели начинают трястись руки. То ли лекарство странно действует, то ли всё совсем нехорошо... В комнатушку заглядывает Валерий Александрович. Кот ловко перебирается на плечо парня, несильно хлопнув хвостом по щеке – внимание привлекает: - Выбрось таблетки и поговори со своим человеком. Больше он ничего не успевает сказать – мужчина подходит к ним вплотную и ласково ерошит шерсть на загривке Тюбика. Тот слегка нервно урчит и снова переползает на колени Яна. - Я закончил, можно закрывать магазин и катить домой. Ты готов? Парень растерянно улыбается, прижимая кота к груди. Пришло время прощаться.