***
На это потребовалось уйма времени и сил, но совместными усилиями мы с великанами очистили леса Литл Гардена от заполонившей их мертвечины. Вырезали всех подчистую, как бы ни было нам жаль несчастных животных, которые и виноваты-то ни в чем не были. Динозавры, млекопитающие, птицы — под нож пошли все поголовно. И если сначала у меня были сомнения, — все же до этого я убивала животных только для того, чтобы достать пищу, — то, увидев, что зараза сделала с моими почти что ручными трицератопсами, я больше не колебалась. Добродушные травоядные были лишь тенями себя прежних и выглядели жутковато: исхудали, шкура покрылась трупными пятнами, а местами и вовсе отсутствовала, демонстрируя внутренности и кости. Так что, скрепя сердце, я предпочла собственноручно прервать их посмертное существование. В общем, как я и сказала, чистка острова заняла кучу времени. Вот только легче после нее не стало, наоборот, чудесная атмосфера Литл Гардена бесследно исчезла вместе с его уникальными обитателями. И сейчас остров тоже представлял собой лишь безликий отголосок прошлого. Пустые джунгли без единого живого существа, за исключением нас троих. Даже насекомые чудесным образом исчезли. Дорри и Броги, не желавшие, подобно мне, переходить на растительную пищу, сейчас охотились в прибрежных водах на морских королей, которые еще не полностью обратились. Их было немного и чаще все они становились пищей для зомбированного пожирателя островов, который еще в первые две недели сожрал все поголовье мозазавров, которых отродясь не трогал, пока был жив, и сейчас кидался на каждого, кто подплывал к острову. Так что великаны тоже почувствовали на себе последствия эпидемии и были вынуждены, как и я, поумерить аппетит и стараться экономить добытое мясо. Я же все чаще предавалась воспоминаниям о том, как все было хорошо до прибытия того злополучного корабля, с которого и пошла вся эта зараза. Мысли об этом и о собственной глупости и неспособности продумывать последствия неизменно вгоняли в депрессию. Ну что мне мешало оставить корабль нетронутым? Пусть бы он стоял пришвартованным к берегу — такие суда пожиратель никогда не трогал. И все было бы хорошо. Конечно, в условиях свирепствующей по всему миру эпидемии рано или поздно она бы все равно добралась до этого острова, но, по крайней мере, у нас было бы еще хоть немного времени. В такие моменты, когда я задумывалось, а что бы случилось, поступи я так, а не этак, даже аппетит пропадал, и проклятые фрукты пополам с кокосовым молоком в горло не лезли. — Все время смотришь на море, Бонни-тян, — как-то произнес Дорри, вырывая меня из сумрачной задумчивости. — Никак собираешься нас покинуть? — С чего бы это?! — в изумлении вскинула брови я. Не могу сказать, что меня никогда не посещали подобные мысли, но дальше них так и не зашло. Они беспомощными волнами разбивались о камни понимания того, что мне просто некуда больше податься. — С чего вы взяли? Да и вообще, как и куда мне плыть? — Может, именно сейчас, когда в мире такой кавардак, тебе стоит попытаться пожить нормальной жизнью? — предложил подошедший Броги. — Я помню, что ты рассказывала о своем прошлом, но ведь сейчас ситуация может в корне измениться. Если люди начали жрать друг друга, какой смысл делить тех, кто выжил, на преступников и гражданских? Сейчас на счету может быть каждая жизнь, и — я не знаю… Может, объявят амнистию для тех, кто сдастся сам? — Нет уж, — отрезала я. — Я не для того бегала от Мирового Правительства, от Дозора, от охотников за головами и от простых пиратов тоже, чтобы сейчас просто сдаться ради туманной вероятности помилования, которого скорее всего все равно не будет. Только не для меня. — Но, скажи, неужели ты собиралась провести здесь остаток жизни? — осведомился Дорри. — Ведь должна же у тебя быть какая-то цель. Или мечта. И что-то мне подсказывает, что она совсем не заключается в том, чтобы прожить до старости на доисторическом острове, до самой смерти питаясь фруктами и распивая кокосовое молоко. — Мечта, да? — на лицо сама собой вылезла печальная и ироничная улыбка. — Честно, я даже не задумывалась об этом… На Мариджоа я мечтала выбраться оттуда, чего бы мне это не стоило. И моя мечта исполнилась. В детстве же я мечтала, даже возможности иной не допускала, поступить на службу в Дозор. Пахала, как вол, все силы вкладывала в учебу, была лучшей в своей группе. Спала и видела, как однажды стану первой женщиной-адмиралом и буду сражаться во имя правосудия. И что же в результате? Где она сейчас, моя детская мечта? Правильно, в жопе. — Наверное, мне следовало замолчать, пока я не наговорила лишнего, но я никак не могла остановиться, и слова, столь долго копившиеся в душе, даже по собственным ощущениям больше напоминали звенящую от напряжения сталь. — Морской Дозор, лицо Мирового Правительства, палец о палец не ударил, когда меня и мою мать продали с аукциона на Сабаоди. А правосудие, которое я в свое время так рвалась защищать, само по себе защищало тех, кто убил мою маму, запрещая кому бы то ни было даже руку на них поднять. А сейчас я сама особо опасная преступница, голову которой так страстно хочет получить столь обожаемый мною в детстве Дозор. И мне тошно от одной только мысли, что, поступив на службу, я была бы обязана преследовать и убивать тех, кто оказался в подобной моей ситуации. Какой же я была дурой… — Не думай о прошлом, — посоветовал Броги. — Радуйся тому, что ты жива и здорова, и старайся смотреть на реальность чистым взглядом. Морской Дозор — это всего лишь организация, состоящая из отдельных людей, у каждого из которых свой взгляд на мир и своя справедливость. Разве среди твоих знакомых дозорных нет ни одного порядочного человека? Хороший вопрос… Броги по-прежнему не изменял своей привычке ставить меня ими в тупик. Еще одна стабильность. Что же до его вопроса… — Не знаю, — честно призналась я. — В детстве все дозорные офицеры были для меня авторитетом, и я никогда не задумывалась о подобном… А сейчас… не знаю… Как оказалось, всем, кого я знала, было все равно на меня. Офицерам, отцу, адмиралам и даже Сенгоку-сану, который трогательно угощал меня чаем и печеньем и рассказывал невероятные истории, когда я была еще совсем маленькой. Никто из тех, в кого я верила, не пришел мне на помощь. В то, что все были не в курсе дел, я не верю. Просто все сделали свой выбор и не захотели связываться с Мировой Знатью. — И, тем не менее, ты выжила, — повторил Броги. — Да, мечту детства у тебя отняли, но всегда можно найти другую. Причин оставаться на этом острове до конца жизни у тебя нет. Их нет даже у нас. Мы покинем его, когда бог Эльбафа вынесет свой вердикт. Твои же руки не связаны ничем подобным, ты вольна. — Новую? — невесело усмехнулась я. — Ну, может быть… Не знаю, правда, можно ли это назвать мечтой, но… Там, на Мариджоа, когда умерла мама, я поклялась ей и себе, что обязательно найдут тех, кто виноват в том, что с нами случилось. И я намерена это сделать, просто пока не знаю, как. Я сбежала сюда, чтобы залечь на дно и все как следует обдумать, но так ничего и не придумала. Не ожидала, что задержусь здесь так надолго и в результате не захочу уплывать. Да даже если бы и захотела, наша золотая рыбка меня не выпустит. Да и куда мне в итоге? Один в поле не воин, даже я это понимаю. — Мое лицо невольно скривилось, когда перед глазами пролетела картина одной из возможных перспектив. — В пираты податься? Какая ирония… Меня ведь с детства натаскивали, что все зло от пиратов. А в результате Дозор не оставляет мне выбора, кроме как самой вступить в ряды зла. Так и вижу… Джевелри Бонни, капитан пиратов Бонни, награда за голову четыреста пятьдесят миллионов белли… Что за дурость… — Может, не такая и дурость, Бонни-тян, — заметил Дорри. — Как и сказал Броги, все люди разные, будь они дозорные или пираты. Мы долгое время бороздили океан, прежде чем высадились здесь. Мы видели дозорных, жестокости и беспринципности которых позавидовал бы любой пират, и видели пиратов, которые бескорыстно бросались в бой, чтобы защитить невинных людей. В конце концов, мы и сами пираты, и то, что мы отошли от дел сто лет назад, ничего не меняет. Сколько бы времени ни прошло, пират всегда останется пиратом. — Вы — вообще случай особый, — проворчала я. — Я не могу воспринимать мужчин, которые самоотверженно дерутся насмерть сто лет подряд, пиратами. Да и вообще, не знай я вас, подумала бы, что вы хотите от меня избавиться. Хотя и могу понять, почему вы внезапно подняли эту тему. Как ни крути, а Литл Гарден медленно умирает. — Просто ты наш друг, — произнес Броги. — Ты с уважением приняла наши традиции и, как могла, всегда старалась скрашивать наши дни. И, разумеется, мы были бы рады, если бы ты осталась, но не хотим, чтобы ради нас ты тратила жизнь впустую. Маленькие люди и так живут недолго. И да, я чувствую, что находиться на этом острове сейчас для тебя даже опаснее, чем тогда, когда он был полон хищников. Болезнь — это не та вещь, которой можно противостоять грубой силой. Нас, эльбафцев, редко посещают предчувствия, но, если это все же происходит, то, как правило, небезосновательно. — Поэтому, как только представится шанс, уплывай с острова, Бонни-тян, — подхватил его мысль Дорри. — Уплывай и достигни своей цели или найди новую мечту. И просто живи. Поверь, в жизни есть вещи гораздо интереснее ежедневной охоты на динозавров. — А то я не знаю, — покачала головой я. Хотя даже нормальной охоты тут давно уже нет.***
В последнее время стало уже не до церемоний. Оказавшись посреди вымершего острова, мне как никогда хотелось знать, что происходит в мире и насколько сильно распространилась зараза. Но птицы-почтальоны по-прежнему с упрямством старого осла отказывались доставлять мне почту, поэтому со временем я все же дошла до приведения в исполнение давешнего мрачного плана и стабильно раз в неделю просто сбивала пролетавшую над островом чайку с почтовой сумкой. Вины за собой я почти не ощущала — будь птица поумнее, то давно поняла бы, что хищников, угрожавших ее жизни, на острове больше не осталось, посему бояться ей нечего. Но раз нет, то буду действовать грубо. Обстановка располагала. Увы, содержание газет не отличалось особым разнообразием. Как правило, новости были одна мрачнее другой. Даже удивительно, что подобное допускали в печать вместо того, чтобы утаивать правду и избегать паники среди населения. Впрочем, возможно, Правительство подошло к проблеме с другой стороны и на примере нарушителей показывало, что произойдет с жителями, если правила жизни в карантинной зоне не будут выполняться как положено. «Все обитатели карантинных зон обязаны: 1. Всегда носить при себе документы 2. Ежедневно в конце рабочего дня проходить проверку на инфекцию 3. В семь часов вечера объявляется комендантский час. Все жители обязаны возвращаться в свои дома до семи часов и не покидать их до утра. Нарушение любого пункта этих правил повлечет за собой суровое наказание вплоть до ликвидации. Настоятельно напоминаем, что укрывательство зараженных и всякое попустительство им является государственным преступлением и преследуется по закону». Правила показались мне больше похожими на тюремные. И хотя я понимала необходимость подобных драконовских мер, настроения это, разумеется, не улучшало. Такие вот вкладыши мини-списки правил проживания в карантинных зонах часто встречались в газетах. Ради интереса я даже начала составлять полный список этих правил, и сейчас он насчитывал уже шестьдесят восемь пунктов, а я еще и еще раз обалдевала от происходящего. Можно было, конечно, оправдать подобное тем, что там люди живут в относительной безопасности, но… Помимо вкладышей с правилами, газеты пестрили печальными новостями. Новые жертвы эпидемии, потеря очередной карантинной зоны, нехватка провизии, смерти от голода и обезвоживания и никакой надежды. Что же, можно жить и так, но вот зачем она, такая жизнь, это уже другой вопрос. — Мир стал воистину омерзительным местом… — покачав головой, я скомкала газету и отправила ее в костер. — Как думаете, Дорри-сан, чем все это кончится? Условия для жизни становятся все хуже и хуже. Вдруг эту битву люди не смогут выиграть? — Говорят, что неизлечимых болезней нет, — пожал плечами гигант. — Просто люди еще не поняли, как с ними бороться. И эта, уверен, не будет исключением. Надо только продержаться. — Ну, если продержаться мы не сможем, весь наш мир станет одним большим Эльбафом, — невесело усмехнулась я, берясь за следующую газету, полную, судя по фотографии на первой полосе, очередных дурных известий. Раздавшийся нечеловеческий рев был настолько громким, что, кажется, от него задрожали даже лежавшие на земле камни, а с деревьев посыпались листья. Подскочив от неожиданности, я по привычке схватилась за винтовку, но рядом никого не было. Да и откуда бы здесь кто-то мог взяться? Рев шел со стороны берега, и я, поднявшись на ноги, двинулась к башне. Такой звук издавало только одно существо. — Чего это пожиратель буянит? — удивился Дорри, подняв меня наверх и тоже посмотрев вдаль. Не думаю, что он мог что-то разглядеть со своего места, даже мне было плохо видно, что происходит. А происходило явно что-то из ряда вон, такого я на своей памяти припомнить не могла. Несмотря на то, что обратился в зомбовидную форму, пожиратель островов по-прежнему жил в прибрежных водах Литл Гардена. По сравнению с собой живым он стал намного более агрессивным и, изменив устоявшимся привычкам, теперь ловил приплывающие сюда корабли еще на подходе, вообще не давая им приблизиться к берегу. Его же стараниями сюда почти перестали заплывать морские короли, оставляя великанов без источника пищи. С виду он, кстати, изменился не так сильно, как, скажем, те же динозавры. Только его окраска словно стала более грязной. На смену кристально белому цвету чешуи и кроваво-красным голове и плавникам пришли серый и темно-бордовый. Плюс выпала часть зубов и глаза потеряли всякую живость. Но, как бы то ни было, по сравнению с вялой рыбешкой, водящейся у побережья, пожиратель, даже несмотря на некроформу, оставался на редкость бодр. Оказавшись на башне, я не спеша развернула подзорную трубу и посмотрела в сторону берега. Ужасный нечеловеческий вой, от которого тряслись поджилки и сердце в груди чуть ли не делало сальто, тем временем, повторился. Я физически ощутила, как по спине побежали мурашки, но быстро взяла себя в руки. Через трубу было прекрасно видно, как пожиратель, оживившийся даже сверх обычного, рьяно наматывал круги вокруг одного места. Изредка он выпрыгивал из воды, поднимая ураган брызг и высокие волны, после чего вновь начинал вертеться, и я никак не могла взять в толк причину подобного поведения. Уж каких только финтов я от него не навидалась за эти годы, но такого вот еще ни разу не было. События же, произошедшие дальше, и вовсе заставили меня раскрыть рот, потому что началось что-то уже запредельно невразумительное. Какая-то неведомая сила словно рассекла океан двумя мощными ударами. Вода раскололась на три части почти до самого дна и стояла в таком состоянии несколько долгих секунду, прежде чем разломы схлопнулись обратно. А в следующую секунду останки главного морского короля Литл Гардена и нашего с великанами последнего оставшегося относительно в живых питомца всплыли на поверхность. — Охренеть… — только и смогла прокомментировать я, сильнее сжимая в руках металлический корпус трубы, рискуя сломать ее в любой момент. Судя по тому, что я только что увидела, к нам на этот раз прибыли ооочень особенные гости.