***
Да-да, я верю, что даже если бы Дорри и Броги не выдвинули своей угрозы по поводу моего отказа, то выскажи я его, и меня бы оставили на Литл Гардене… Учитывая, что каюта была полностью готова к моему заселению, мой отказ вообще не подразумевался. Вырубили бы и забрали, а там уже и деваться вроде бы некуда. Ладно, чего уж там. Почему я сижу и рассуждаю вместо того, чтобы что-нибудь делать? Да все дело в том, что заняться на корабле абсолютно нечем! Вот кто бы мог подумать, что на огромном корабле может не найтись для меня работы, а? Все, что мне остается, это сидеть и читать, благо книг тут на удивление много, и большую их часть я раньше в глаза не видела. Ну и слушать разговоры, конечно. Все равно мне немного неспокойно. Видимо, паранойя, вызванная моими прошлыми встречами с пиратами, теперь будет преследовать меня до скончания времен. Так-то она, может, и к лучшему, но порой не совсем к месту, и я начинаю искать подвох буквально во всем. Вроде перезнакомилась со всеми, а все равно немного не по себе. Это очень странная команда — я определенно не ожидала, что пираты могут быть такими… Хотя опыт общения с пиратами у меня не настольно велик, чтобы судить о них в общем. Но, как бы там ни было, все прошлые разы неизменно заканчивались тем, что мне приходилось спешно делать ноги с корабля, прихватив попутно пару-другую жизней. Черт, всякий раз, когда я начинаю задумываться над тем, что происходит, меня неизменно пробивает на ха-ха. За мою голову назначена огромная награда, я плыву на Моби Дике, мир заполонили зомби, за мной, того и гляди, начнет охотиться родной отец — охренеть ситуация… Что же касается меня в частности, я рада вновь выйти в море. Я уже почти и забыла, каково это. Даже от морской качки отвыкла — обошлось, к счастью, без позорного исторгания пищи за борт, но все-таки. Хотя это мелочи. Пожалуй, единственное, что меня смущает, это количество народа. Учитывая, что от мест скоплений людей я до этого старалась держаться как можно дальше, мне довольно неуютно находиться в такой большой компании, и даже почти постоянное присутствие рядом Мишель и Рози не спасает. А еще тут шумно. Господи, как же здесь шумно! И днем, и ночью, словно здесь вообще никто не спит! Прошло три дня с момента нашего отплытия с Литл Гардена, а я толком и не спала все это время.***
— Ты уверен, что это хорошая идея, Татч? — я с сомнением и почти с суеверным ужасом оглядывала камбуз, убранству которого мог бы позавидовать даже престижный ресторан. — Я никогда в жизни не готовила ничего сложнее мяса, зажаренного над костром. И то жарили чаще Дорри или Броги, а я ограничивалась тем, что это самое мясо добывала. Как и ожидалось, моя догадка оказалась верна, и Татч действительно был тут коком, каким-то непостижимым образом успевая в одиночку готовить на такое количество ртов. И, видимо, памятуя о моих словах, сказанных на острове, меня в первый же день отрядили к нему в помощники. Типа, коли жрешь много, то на себя изволь готовить сама. Вот только сомнения по поводу моего назначения начали мучить меня с самого начала, и, честно говоря, у меня глаза разбегались от количества кухонного инвентаря. О предназначении некоторых штуковин я вообще могла только догадываться, и то в моих глазах они больше походили на пыточные орудия, нежели на инструменты готовки. Когда я пришла на камбуз, Татч уже был по уши в работе, делая, кажется, сто дел одновременно: мешал что-то в огромных кастрюлях, дегустировал их содержимое, с неимоверной скоростью резал овощи и почти не глядя раскидывал их по блюдам. Аж в глазах зарябило от такой скорости. Вот уж не подумала бы, что сору, одну из техник рокушики, похожую на мгновенные перемещения с места на место, можно использовать так, а не в бою. Зато с таким коком попробуй поспорь… — Да брось, — отмахнулся он, не отрываясь от работы. — Готовка — не настолько сложный процесс, чтобы было о чем волноваться. Так что давай, возьми вон ту большую кастрюлю, — кивок на стол, — и набери воды. Мне бы его оптимизм… Но, как бы то ни было, кастрюлю я все же взяла. Как оказалось, процесс готовки действительно не был чем-то из ряда вон, и, несмотря на то, что мой опыт обращения с ножами был боевым, а не бытовым, картошку и прочие овощи я чистила и шинковала весьма споро, хоть и не так аккуратно, как мой вынужденный наставник. Главной проблемой было то, что из стоящих на плите сковород и кастрюль шел просто божественный аромат, а я с утра пораньше была готова сожрать целиком морского короля. Так что неудивительно, что я никак не могла толком сосредоточиться на том, что делала, и периодически выпадала из реальности. А чертов желудок урчал и бурчал на все лады, требуя обильный завтрак. Татч же, глядя на мои мытарства, кажется, веселился и раз за разом пресекал мои попытки урвать себе хоть кусочек. Но я не сдавалась. — Ну, неплохо, — хмыкнул он, попробовав наваристый суп, в который и пошли почищенные мной овощи. — Чуть больше соли, и будет совсем хорошо. Так, теперь пусть варится еще с полчаса, а мы пока займемся вторым блюдом. С овощами справишься? Кубиками нарежь. — Надеюсь, справлюсь… Обилие овощей в блюдах немного напрягало. Кажется, мой организм, пройдя через вегетарианскую диету, теперь вообще прохладно относился к овощам-фруктам, требуя больше мяса. Впрочем, последнего тут тоже хватало, поэтому я не стала ныть по поводу растительной пищи, тем более что благодаря приправам, коих было великое множество, блюда и вовсе приобретали очень необычный вкус. От усердия я даже язык высунула, и вроде бы все получалось хорошо. О том, чтобы, как Татч, кромсать продукты не глядя, речи, конечно, не шло — куда мне! Да и получалось все гораздо медленнее, но для первого раза, как по мне, выходило неплохо. Проблемы начались, когда готовка подошла к завершающей стадии и надо было позаботиться еще и о десерте. Ума не приложу, как на завтрак можно есть десерт, ну да ладно. В планах был огромный вишневый пирог, но не обнаружилось муки. Татч, проворчав, что придется идти на склад, и пообещав вернуться минут через пять-десять, оставил меня приглядывать за стоящими на плите блюдами. Пахло все просто изумительно, и я неподдельным интересом сунула нос во все кастрюли и сковороды. Справедливо решив, что от такого объема еды не убудет, я все же не удержалась от соблазна. Благо, одергивать меня было некому. Да и не все же я съела бы, в конце-то концов! — Хм, а соли все еще не хватает… Конечно, овощно-мясное рагу и без нее было почти божественным, но грешно было бы не довести его вкус до окончательного идеала. Благо, солонка была под рукой. Рагу после соления стало каким-то сладким, вдоль потолка камбуза заклубился сиреневый дым, и я зачарованно наблюдала, как по стенам вверх потекли реки, а дымовые завихрения начали выплясывать перед моими глазами вальс. В голове звучал едва слышный гул, усиливающийся в моменты, когда все помещение опрокидывалось набок, идя трещинами, словно разбитое зеркало. Нарисовавшийся рядом Татч зачем-то тряс меня за плечи, а его недоумевающая физиономия, постепенно превращающаяся в откровенно испуганную, внезапно показалась мне настолько смешной, что я не преминула разразиться поистине сатанинским гоготанием. — Бон ничт отыпо дсыпа ла вкас трю лю? — Татч нес какую-то околесицу, и я уже не могла остановиться, хохоча до слез и буквально катаясь по полу в истерике. Удивленное лицо явившегося на шум Марко тоже внесло свою лепту. — Чтот амсз автр ако мёи? — вопрос утонул в новом приступе моего хохота. Что было дальше, я практически не запомнила, потому что перед глазами неожиданно все закрутилось и завертелось, и я окончательно перестала что-то понимать. Не знаю, сколько времени я провела в столь прискорбном состоянии, мое восприятие, как окружающего мира, так и собственных мыслей полностью пошло вразнос. Но вроде бы я не ощущала ни боли, ни чего-нибудь подобного. Хоть какая-то отрада. Когда пелена перед глазами спала и зрение мало-мальски вернулось в норму, я уже без особого удивления обнаружила, что не валяюсь на полу на камбузе, а вместо этого болтаюсь вниз головой над палубой, подвешенная за одну ногу на каком-то канате на рее грот-мачты. Голова кружилась и болела так, словно какой-то заботливый человек вонзил мне нож в висок по самую рукоять. Перед глазами все равно все плыло, и разглядеть в мутных пятнах что-то кроме уже увиденного не представлялось возможным. — Режу, держите ее, — чей-то голос, искаженный до неузнаваемости, доносился словно из другого мира, набатом колотя по больной голове. Почти сразу же я почувствовала, что уже не болтаюсь, а благополучно лечу вниз, и даже успела подумать, что сейчас впишусь головой в палубу и наверняка сверну себе шею, как меня подхватили чьи-то руки. Но узнать подробности на этот раз мне не довелось. Видимо, измученное этим странным истерическим припадком, сознание вновь угасло, и я провалилась в беспамятство. Меня разбудил шум голосов. Резко приняв сидячее положение, я тут же схватилась за все еще гудящую голову, с облегчением обнаружив, что зрение восстановилось, да и вообще что чувствую я себя на порядок лучше. Попадать в лазарет по прямому назначению мне еще не доводилось, да и по правде говоря, не слишком я горела желанием сюда попадать. Правда, медсестер рядом не наблюдалось. Никакой аппаратуры ко мне подключать не стали, что явно свидетельствовало о том, что ничего серьезного со мной не приключилось и все пройдет, как только я хорошенько отдохну. Снаружи было шумно, играла какая-то музыка (что, тут еще и музыканты есть?), слышался смех и громкие разговоры. Сейчас, обдумав произошедшее на относительно свежую голову, я понимала, что, скорее всего, перепутала приправы и вместо соли сыпнула чего-то весьма забористого. Но, как бы там ни было, узнать, как все было, мне хотелось. И теплилась у меня хрупкая надежда, что после этого мне не придется со стыда прыгать за борт. Голова по-прежнему раскалывалась, а шум снаружи только усугублял это, но валяться здесь было бы еще хуже. Заснуть я уже точно не смогу. А нет ничего хуже, чем валяться в кровати, пытаясь провалиться в сон, зная при этом, что тебе это не удастся. Так что, кое-как, но я все же поднялась с кровати и двинулась к выходу.***
М-да… Стыд не стыд, но желание провалиться сквозь палубу у меня промелькнуло. К счастью, все оказалось не так страшно, как я успела себе напридумывать. Только что Татч и остальные поведали мне историю о том, как я, подобно вихрю, выскочила из кухни и устроила цирк на палубе, ввергнув всю команду в полнейший шок. Хохоча, как безумная, я впадала из крайности в крайность, то признаваясь всем и каждому в вечной любви, то начиная бросаться на любого, кто на меня смотрел. Закончилось все тем, что я каким-то образом, словно используя геппо, взмыла на рею, с которой и благополучно навернулась в итоге, зацепившись в полете за тот самый канат. — Знаешь, благодаря тебе выражение «Болтаться на рее» приобрело несколько иной смысл, — ехидно заметил Харута. Да уж… Меньше всего на свете я от себя ожидала, что выкину нечто подобное. Хотя недовольных этим происшествием, судя по общему настрою, не было. Впрочем, это как раз было и понятно. Обошлось без членовредительства, да и разнообразия в плавании было пока не особо много, а тут такое представление. Но сути дела это все равно не меняло, и какую-никакую, а вину я за собой все же чувствовала. Хотя бы за то, что, помимо всего этого балагана, я оставила команду мало того что без завтрака, так еще и без обеда. — Так что это была за отрава? — осведомилась я, когда увлекательный рассказ о моих невменяемых похождениях закончился. — Роммельский дурман, — Татч, к моему немалому удивлению, изрядно смутился и вот-вот норовил поковырять носочком палубу, словно я поймала его на чем-то неприличном. — Видимо, ты перепутала его с солью или еще чем-то… И добавила всюду, куда только смогла дотянуться. Так-то его надо добавлять всего по паре гранул, а ты себе сыпнула, видимо, от души… — А какого черта ты вообще держишь его на видном месте, где его легко можно с чем-то перепутать?! — справедливо возмутился Изо. — Обычно не держу, — пошел на попятную Татч, подняв руки в примирительном жесте, словно его собирались побить. — Он входил в рецепт, вот и все. А я просто забыл его на место убрать. — Это не оправдание, — налетели на него со всех сторон. — Повезло еще, что отравилась одна только Бонни, и то несильно. — Ты такой добрый, Харута! — обалдела от такого заявления я. — Что значит повезло?! Хотя, если уж я одна учинила подобное, страшно представить, что бы случилось, наешься этой дряни вся команда, особенно обладатели дьявольских фруктов, — тут он был совершенно прав. Инцидент на этом был исчерпан.***
Чем дальше, тем больше я удивляюсь, хотя, казалось бы, уже давно должна была привыкнуть, что случиться может все, что угодно. Честно говоря, после того, что я учудила с этим дурацким дурманом, я была почти уверена, что меня турнут с корабля на ближайшем же острове и хорошо, если вообще не бросят дрейфовать в море на крошечной шлюпке. Какое там! Все смеялись так, будто произошедшее — это хорошая шутка. Хотя оправдывающийся Татч действительно выглядел забавно, этого не отнять. Веселился даже Эдвард-сан. Блин, не могу я вот так сходу начать называть его отцом, как остальные, но этого вроде никто и не требует. Периодически я ловлю на себе его взгляды. Он словно ждет от меня вопросов. Неудивительно. Я действительно о многом хочу его расспросить, но понятия не имею, как это сделать. А может, просто боюсь — разговорчик-то будет тот еще. А еще он иногда смотрит так, словно видит меня насквозь и знает обо мне все. Я даже не удивлюсь, если окажется, что так оно и есть. Как ни странно, это даже немного успокаивает. Если мои тайны на самом деле никакие не тайны, значит, мне не нужно ничего скрывать и, следовательно, бояться, что рано или поздно все вскроется. Мишель и Рози, кстати, мне почти плешь проели из-за этого отравления. Выписали кучу каких-то таблеток и заставляют пить, да еще и контролируют, чтобы я не пропустила ни одного приема. Очень мило, конечно, но надоедает. Впрочем, могу предположить, что у них просто мало работы, и они, как и я, просто изводятся от безделья. Нет, серьезно, помимо того, что они следят за состоянием Эдварда-сана, я ни разу не видела, чтобы к ним хоть кто-то обращался за помощью. Так что могу их понять, ладно, и претензий не имею. В конце концов, таблетки, кажется, и правда мне помогают. А, и еще мне дали работу на корабле. Раз уж выяснилось, что готовка — это совершенно не мое, и я не могу отличить соль от дурмана, мне поручили более безопасное дело. Теперь я официально «таможенник»! То есть проверяю тем странным сканером всех, кто возвращается на корабль. А уходят и возвращаются регулярно. Я еще ни разу и не видела, чтобы команда была на борту в полном составе. Сегодня из долгого рейда куда-то в сторону мысов-близнецов вернулся Виста. Понятия не имею, что он там делал. Сказал только, что все прошло хорошо. Наверное, я могла бы уточнить, но мне показалось, что это не мое дело. Кстати, выяснилось, что именно он разрубил на части нашего с Дорри и Броги «домашнего питомца», то бишь пожирателя островов. Ну, недаром его считают одним из лучших мечников в мире. Интересно, как там великаны? Признаться, я уже успела по ним соскучиться. До сих пор иногда ловлю себя на мысли, что давно не было извержения. За них я спокойна. Зараза эта их не берет, а с голоду они не помрут. Сейчас, когда пожирателя больше нет в водах Литл Гардена, туда должны чаще заплывать морские короли, хоть и зараженные. Тем не менее, все равно скучаю. Хотелось бы верить, что мы еще встретимся в будущем. Мало ли, вдруг мое невозможное желание исполнится каким-то образом, и они оба встретят меня в Эльбафе. Глупо, конечно, на это надеяться, но, с другой стороны, почему бы и нет?***
Утро выдалось довольно ветреным, но солнечным, и я не без удовольствия подставила лицо теплым лучам. Сидеть на злополучной рее, с которой навернулась, в последнее время вошло у меня в привычку. На палубе было слишком шумно и суетно, и я быстро уставала. Тут же можно было отрешиться от мирских проблем и спокойно думать ни о чем и обо всем. Возражать по этому поводу никто не спешил. Только Рози бросила коротко «Не расшибись смотри», и этим все ограничилось. Но расшибаться в мои планы и так не входило — не так все плохо у меня было с равновесием, чтобы не удержать его на относительно широкой рее. — Опять ты здесь, — знакомые ворчливые интонации я узнала еще до того, как из вороньего гнезда высунулась голова Харуты и одарила меня наполовину недовольным, наполовину ехидным взглядом. — Не надоело от всех прятаться? — Я не прячусь, я отдыхаю, — надеюсь, с достоинством ответила я. — Вас, между прочим, много, а я одна. Знаешь, какие вы утомительные? — Нет, — как ни в чем ни бывало отпарировал он, а у меня в мыслях крутилось искреннее непонимание, как этого коротышку вообще поставили на площадку для вперед смотрящего. — Игрушку эту, кстати, могла и внизу оставлять, когда сюда лезешь. Еще свалишься и разобьешь. И где прикажешь доставать новый? — Приоритеты такие приоритеты, — хмыкнула я, снимая с пояса сканер и вертя его в руках. С виду громоздкая штука на деле была очень легкой и простой в использовании. Я не была сильна в области технологий, потому не представляла, за счет чего вообще работает этот прибор и откуда он взялся. При более детальном изучении я нашла имя Вегапанк, выгравированное сбоку, и очень удивилась. Впрочем, удивление быстро сошло на нет, вытесненное пониманием, что только гениальный правительственный ученый и мог разработать что-то подобное. Сама-то я его ни разу не видела, но сразу представилась огромная лаборатория, полная разных приборов и механизмов, колб и реторт с разноцветными жидкостями. И маленький седенький старичок в белом халате и с безумным блеском в глазах посреди всего этого многообразия. — Препарат тоже он разработал, — словно прочитав мои мысли, кивнул Харута на инъектор внутри сканера. — Так-то он всегда был больше по механике и роботостроению спецом, но, когда началась эпидемия, ему пришлось резко менять специализацию. — Ну, это понятно, — кивнула я, больше удивленная отсутствию колкостей в словах Харуты, нежели нахождением имени известного ученого. — Интересно, откуда эта штука вообще берется? — Надо сказать мутный полу-антидот не вызывал у меня особого доверия. — Переоценить ее значимость невозможно, значит, ее производство должно вестись в огромных масштабах. И что-то мне подсказывает, что просто прийти и попросить дозу не получится. — Конечно, не получится, — судя по тону голоса, на мою голову вот-вот должны были посыпаться ехидные комментарии по поводу несообразительности, и я, смирившись с неизбежным, уже готова была их выслушать. Однако снова обошлось. — Препарат на строгом контроле, и для пиратов, как правило, это недоступное удовольствие. Сканеры тоже на счету. Но хороши бы мы были, если бы не смогли достать и то, и другое. — Это-то меня как раз не удивляет, — пожала плечами я. — Свои глаза, уши и руки в Дозоре есть у всех йонко и у большинства шичибукаев. Помню, в детстве Сенгоку-сан говорил мне что-то вроде «Дозор следит за всеми широко известными пиратскими командами, а они в свою очередь следят за нами. Они позволяют нам следить, пока мы держимся на расстоянии, мы делаем вид, что не замечаем в своих рядах их людей, а они делают вид, что нам верят. Хотя все, кто должен об этом знать, всё и так знают». — Вроде того, — подтвердил Харута. — Паровой котел разорвет на части, если периодически не открывать клапаны и не спускать пар, чем и занимается Мировое правительство, трясясь над хрупким балансом между тремя великими силами, который может рухнуть в два счета, случись что. Видимо, устав разговаривать со мной, смотря сверху вниз, он выпрыгнул из вороньего гнезда и тоже уселся на рею, периодически поглядывая на горизонт. — Что до препарата, — как ни в чем ни бывало, продолжил он, — то пока что это единственная надежда многих людей. Есть острова, где люди выживают только благодаря нему. Их называют красными зонами, туда ссылают людей, которые каким-то образом заразились, живя в благополучной зоне. Хотя ходят слухи, что жизнь в этих местах хуже смерти, и людей там за людей не считают. Кто знает, возможно, на самом деле там проводят испытания препарата, благо испытуемых хоть отбавляй. Что? — наконец спросил Харута, видимо, почувствовав на себе мой взгляд. — Ничего, — усмехнулась я. — Просто жду, когда ты прекратишь нагнетать обстановку малоприятными подробностями и снова станешь собой, начав осыпать меня насмешками и придирками, как в старые добрые времена. — А, ты об этом, — как-то лениво ухмыльнулся он, а потом одарил меня откровенно лукавым взглядом. — Не сегодня. Лень заморачиваться. Сегодня я старый и мудрый. — А сколько тебе на самом деле? — все же не удержалась я от этого вопроса, пользуясь моментом его благодушия. В ответ Харута натянул на лицо совершенно непередаваемое выражение, одним махом сдув все намеки на серьезность. — В твоем возрасте быть любопытной нормально, — тоном древнего старца произнес он, заставив меня прыснуть от смеха. — Вот, помню, во времена моей молодости… Прысканье в кулак переросло в откровенное ржание, и я действительно чуть было не навернулась с мачты во второй раз. А тем временем вопрос о его истинном возрасте по-прежнему оставался открытым…