Я определенно его недооценила… А еще явно напрасно считала себя упрямой. Потому что вбивший себе что-то в голову Марко был поистине ужасен. Мои «Нет», «Не хочу» и «Не пойду» не действовали вообще никак. Ровно как и мои жалкие попытки смыться. И куда только подевалась его флегматичность?!
— Серьезно, Марко! — я начинала терять терпение. — Я правда не хочу туда идти.
— Что за ребенок… — проворчал он, удрученно покачав головой, и этот его жест доконал меня окончательно. Однако я так и не успела сказать, что думаю о нем и всей этой ситуации в целом. — Раз не хочешь идти, значит, полетели.
Предложение было неожиданным и сбило меня с мысли, так что я практически подавилась вертящимися на языке словами, уставившись на него так, словно за спиной у Марко выросли крылья. Хотя почему, спрашивается, словно? Он же у нас летающий фруктовик, так что уже в следующую секунду его руки действительно трансформировались в пылающие голубым пламенем крылья.
— В воздухе нам точно никто досаждать не будет, ёи, — усмехнулся он, смотря на мою удивленную физиономию.
Предложение из абсурдного внезапно показалось мне соблазнительным. Чего греха таить, я действительно устала безвылазно торчать на пустом корабле, а тут такой шанс! С высоты птичьего полета я архипелаг Сабаоди не видела, да и не я одна.
— Ты правда сможешь лететь с таким балластом на шее? — уточнила я. Я, конечно, худая, но килограммов сорок во мне точно есть.
— Обижаешь, — хмыкнул Марко. — Если понадобится, я даже отца смогу нести и еще кого-нибудь в придачу. Так что тебя вообще не замечу.
Вот это было, конечно, да! Полет привел меня в неописуемый восторг. Кажется, последний раз подобное было, когда я пыталась запрячь птеродактиля, и бедняга таскал меня над Литл Гарденом, пытаясь сбросить.
Люди с высоты казались крошечными. Все были заняты своими делами, и никто не обращал на нас внимания. Хотя зрелище, наверное, было незабываемое. Главное только было не разжать нечаянно руки и не свалиться вниз, ну или не задушить ненароком Марко, который явно не подозревал, какая над ним нависла опасность.
— А можно я какому-нибудь тенрьюбито плюну на макушку? — хихикнула я, когда мы пролетали над жилыми кварталами, и там уже люди задирали головы вверх, чтобы на нас полюбоваться.
— Если тебе от этого действительно станет легче, действуй, — думается, будь мы на земле, Марко хлопнул бы себя ладонью по лицу. По крайней мере, голос его прозвучал так, словно он никак не мог для себя решить, плакать ему хочется или смеяться от моего вопроса.
Не то чтобы я не была готова привести угрозу в исполнение. Готова — еще как готова! Да вот проблема, людей на улицах была тьма, а меткость плевков у меня была далеко не на уровне стрельбы. Да и летели мы слишком быстро.
— Перебьются, — чуть махнула ладонью я и перехватилась поудобнее, чтобы не упасть. — Еще слюну на них переводить. Многовато…
«… чести», — хотела сказать я, но смолкла на полуслове, ошарашено посмотрев на свою руку. Что за?! Как это возможно? Что произошло? Куда подевались шрамы? На запястьях у меня были следы от наручников, да и на предплечьях хватало шрамов, полученных на Мариджоа. Но сейчас на них не было и намека. Не поняла…
— Ты чего? — видимо, Марко почувствовал мое замешательство, потому что приземлился на ближайшую крышу.
После полета меня немного пошатывало, но это не помешало мне взять себя в руки и вновь рассмотреть свои руки. И, к еще большему удивлению, обнаружить, что все шрамы на месте. Ни один не исчез, и их уродливая сетка по-прежнему опутывала мои многострадальные конечности. Показалось, что ли?
— В чем дело-то? — изрядно удивился моему поведению Марко.
— Их только что не было, — выставила я вперед правую руку, исчерченную рваными полосами.
Удивление в его глазах тут же сменилось пониманием, и без дальнейших слов он положил свою крылатую руку поверх моей. Буквально на глазах шрамы исчезли, оставив гладкую нетронутую кожу. А мои глаза, кажись, грозились вот-вот не поместиться на лице от подобных метаморфоз.
— Фениксы возрождаются из пламени, — пояснил он. — Мой огонь исцеляет. Меня насовсем, других, как видишь, только при прикосновении, но зато независимо от тяжести ранения. Если человек еще жив, на то время, что он касается меня, он будет здоров. Даже если рана была смертельной.
Получается, со спины шрам тоже исчезал. Черт, меня несказанно радует даже простое осознание этого факта! Жаль только, что это ненадолго. Не ходить же мне за Марко хвостиком. То-то номер выйдет! А сам-то он как счастлив будет от подобного!
— А ты огонька своего отсыпать не можешь как-нибудь? — чушь, конечно, но попытаться стоило.
Хотя, если бы такое было возможно, вся команда ходила бы с такими амулетами на всяких случай.
Понимающе усмехнувшись, Марко покачал головой и явно собирался сказать что-нибудь успокаивающее, но не успел, потому что в этот момент нас обоих накрыла волна Королевской Воли. Я такое чувствовала всего раз в жизни в исполнении Сенгоку-сана, но ошибиться было невозможно. Такое ни с чем не спутаешь.
Группка очередных неприятных личностей, что до этого стояла на земле и сверлила нас глазами, явно ожидая, когда мы спустимся, тут же свалилась без чувств. Да и сама я чуть было не рухнула с крыши, не готовая к такому испытанию, но обошлось. Оглядевшись по сторонам, я мысленно констатировала, что приземлились мы аккурат посреди зоны беззакония. Дома тут были неухоженными, у некоторых окна и двери были забиты досками. Улицы тоже не блистали чистотой. Грязный криминальный квартал как он есть. Неудивительно, что по наши души тут же выползли какие-то дурни.
— Отец? — Марко безошибочно вычислил направление, откуда прилетел удар Волей.
Эдвард-сан-то что забыл посреди этой дыры? Ладно мы просто кружили над архипелагом и приземлились где пришлось, а он? Мысли зароились в голове, сбившись в кашу. Одна из них настойчиво выползала вперед всех, но нет! Не могло все быть настолько хорошо! Чушь полная, но было так приятно даже мечтать просто о подобном.
— Летим, — кивнул Марко в ту сторону, и уже миг спустя мы вновь взмыли вверх.
— Ого! — не сдержала я удивленный возглас, и было из-за чего.
Из-за густоты листвы с земли ничего не было видно, а вот сверху нам сразу бросился в глаза огромный столб дыма. Ненавистное здание людского аукциона, которое я разглядывала через прицел и которое так стремилась посетить, сама не зная зачем, практически лежало в руинах и полыхало жарким пламенем. От удивления и неверия, что такое вообще возможно, я все-таки слетела вниз, благо к тому моменту мы уже почти долетели, так что было невысоко.
Почти не контролируя себя, я со всех ног рванула к пожарищу, по пути перепрыгивая через лежащих тут и там людей. Некоторые были просто в отключке, но живы, другие — не очень. Тут валялась и Мировая Знать, и дозорные, и просто богатые, судя по одежде, люди, посещавшие это гнусное место. Но они меня не заботили, все мое внимание было приковано к горящему зданию.
« — Нет, не вздумай трогать этот ошейник, Бонни! — испуганный крик мамы прозвучал словно наяву.
— Что происходит, мама? Куда нас ведут?»
« — Да как вы смеете?! Мой муж об этом узнает!
— О, можете не сомневаться, Холли-сан. Непременно узнает.»
« — И, наконец, наш особенный лот! — какой-то фрик в нелепой одежде и в очках в форме звезд практически плясал на сцене. — Все вы отлично ее знаете, и вот он ваш реальный шанс заполучить ее прекрасный голос в свое единоличное пользование! Встречайте — певица Холли! И практически ее уменьшенная копия — ее дочь Бонни! Они обе будут радовать ваш глаз круглые сутки! Начальная ставка — пять миллионов белли!
Зал был переполнен, и оттуда беспрерывно доносились разговоры, улюканье, присвистывание.
— Шесть миллионов!
— Семь миллионов!
Голоса доносились со всех сторон, пока все их не оборвал один, принадлежащий высокому мужику в еще более нелепой одежде и с пузырем на голове.
— Даю тридцать пять миллионов!
Так началось наше знакомство со Святым Ричардсом и его паршивой семейкой. Или, вернее сказать, так он подписал отложенный на три года смертный приговор себе и своей семье.»
Воспоминания о прошлом вставали перед глазами и почти сразу таяли, словно сгорая в огне вместе со зданием. Появлялись и исчезали прочь из моей головы. А я сама не заметила, как на глаза невольно навернулись слезы. Полностью отключившись от происходящего, я не замечала вокруг себя ничего, так что рука, легшая мне на плечо, стала для меня полнейшей неожиданностью. Повернув голову, я встретилась взглядом с Эдвардом-саном. Снова этот его видящий душу насквозь взгляд. Но на этот раз совсем не тяжелый, нет. Скорее наоборот. Словно спрашивает: «Разве не этого ты хотела?» И мои губы сами собой расползаются в широкой улыбке.
— Ну, что же, все в мире знают, что случится с тем, кто тронет нашего накама, ёи, — хмыкнул Марко, ни на йоту не выглядящий удивленным. — А тебе, думается, они задолжали больше, чем нам всем вместе взятым.
— Да пошли они, — негромко сказала я.
— Ах вы, жалкие простолюдины! — раздался откуда-то сзади гневный крик, и моя улыбка тут же стала еще шире. — Да как вы посмели устроить здесь этот погром?!
Мне даже поворачиваться не требовалось, я и так могла представить, что там увижу. Очередную сопливую перекошенную рожу, уверенную в своем превосходстве — ничего нового. Но сама ситуация вызывала непреодолимое чувство злорадства. Помнится, мне было интересно, что бы из такой ситуации вышло. Что же, похоже, выпросила.
Предчувствие меня не обмануло. На подходе к разрушенному зданию и правда стоял тенрьюбито, и я уже в который раз удивилась тому, как же они похожи между собой. Словно на Мариджоа их кто-то под копирку делал, с небольшими отличиями. Опять крошечная голова с высокой прической, похожей на луковые перья. И совершенно необъятное, едва ли не шарообразное туловище в неизменной белой хламиде. И смоляной пузырь на голове, придающий пришедшему совсем уж нелепый вид. Впрочем, сам он себя нелепым, видимо, не ощущал, потому что затыкаться не спешил. Изрыгая проклятья и брызгая слюной, он тыкал в наш сторону пистолетом, приказывал шедшим следом за ним стражникам нас схватить и вздернуть на ближайшем суку.
Комедии, увы, не вышло. Да и вообще все завершилось как-то слишком уж быстро. Не используй я Волю, так и не поняла бы, что произошло. Прогремел выстрел, почти одновременно с ним прозвучал еще один, пуля просвистела где-то в стороне, а миг спустя перед тенрьюбито и его свитой возник Татч и без рассусоливаний шарахнул Ранкьяку по всей толпе. Стоящий по правую руку Изо, сбивший летевшую в нашу сторону пулю своей, невозмутимо убрал пистолет обратно за пояс.
М-да… А я еще про дозорных думала, что у них нет инстинкта самосохранения. Беру свои мысли назад — дозорные по сравнению с этим отребьем просто образец благоразумия. Или нет? Учитывая, что вокруг нас валялись и дозорные в том числе… Пожалуй, мысли все же пусть остаются при мне.
Пока мы неспешным шагом шли по направлению к сорок шестой роще, где был пришвартован наш корабль, я не без интереса смотрела по сторонам, наблюдая за настроением вокруг. Вроде бы за покушение на тенрьюбито на наши головы и не только головы должен был свалиться адмирал Дозора, однако все вели себя так, словно ничего не случилось. Никакой паники не наблюдалось, никто никуда не торопился, и это невольно настораживало. Почему все так спокойны? Или адмирала не будет?
— Гурара, вот и посмотрим, — усмехнулся Эдвард-сан.
Опять я думаю вслух… А накама моих во главе с капитаном текущая ситуация, кажется, не настораживала, а наоборот, веселила. Хотя, если задуматься, она действительно была любопытной, и мне было интересно, как поступит Дозор. Потому что, с одной стороны, когда в происшествии замешана Мировая Знать, вмешательство Дозора во главе с кем-нибудь из адмиралов необходимо. С другой стороны, учитывая, что вообще творится в мире, там по идее должны ценить жизнь каждого здорового человека. Поэтому отправлять сюда обычных дозорных, которые гарантированно полягут, было бы крайне неразумно. С третьей стороны, у одного адмирала могут и затруднения возникнуть. Плюс у меня из головы не идет тот таинственный старик, которого я вчера видела в компании Эдварда-сана. С четвертой, если сюда прибудут два адмирала, и бой закипит на полную, есть огромный шанс, что пострадает мирное население или, тем паче, эти новые кварталы тенрьюбито. С пятой, я, как всегда, слишком много думаю.
Корабль встретил нас не зловещей тишиной и пустотой, как я ожидала, а вполне себе аппетитными ароматами. Отвечающий за готовку Татч только удивленно вскинул брови. Но тревога оказалась ложной, потому что, стоило нам только ступить на борт, как тут же начался цирк. Навстречу нам шагнул Харута, и выражение лица у него при этом было такое скорбное, что дальше некуда.
— Татч, — проникновенно — в жизни бы не подумала, что он так может! — произнес он, обращаясь к нашему коку. — Поверь, я пытался их остановить… — И многозначительно смолк.
Не знаю, как у остальных, а у меня тут же в воображении возникла картинка, как минимум, взорванной кухни, от пола до потолка заляпанной едой, и с кучей поломанной мебели. Впрочем, учитывая, как побледнел Татч, такие мысли посетили не только меня.
— Ну наконец-то! — дверь камбуза распахнулась, и оттуда показалась Мишель, с головы до ног усыпанная мукой, и, всплеснув руками, подняла целое белое облако. — Чего так долго, отец? Мы вас ждали часа на два раньше. — И, игнорируя вопросительный и даже малость возмущенный взгляд Татча, повернулась ко мне. — Не устаю удивляться, как в тебя столько влезает Бонни. Как тебе удалось за день обчистить наши кладовые? Повезло еще, что мы перед возвращением прошлись по продуктовым магазинам, а то сейчас бы лапу сосали с голодухи. Слава богу, хоть до джема ты не добралась, а то Тич нам уже все мозги пропесочил.
— Кто-то назвал мое имя? — из всё той же кухни показалась довольная и не менее перемазанная физиономия Тича. — О, народ! Вернулись, наконец!
— Эй, Тич, я масло просил! — раздался оттуда же требовательный голос Бламенко, на что у Татча уже начал дергаться глаз, а я не смогла сдержать смех.
— Да, сейчас, — отозвался Маршалл, после чего двинулся в сторону кладовой.
— Коньяк не забудь захватить! — крикнул ему вдогонку голос Висты.
— И сахарную пудру! — добавил голос Рози.
Блин, мне уже страшно представить, что они там делают такой толпой! Там, конечно, просторно, но когда начинаешь готовить, даже одному кажется, что места не хватает, что уж говорить про пятерых, большая часть которых весьма массивной комплекции. Татчу же, если и было страшно, он это преодолел и быстрым шагом двинулся в свою святую святых.
Не удержавшись от любопытства, я тоже заглянула внутрь. Ну, что я могу сказать… Масштаб разрушений оказался не столь велик, как я себе нафантазировала, но если сравнивать увиденное с той кухней, какой я ее помнила, это были небо и земля. Мука была, кажется, всюду, покрывая тонким слоем все возможные поверхности и витая в воздухе; столы, холодильник и даже пол были в грязных и липких разводах, а на плиту вообще было больно смотреть.
— Моя кухня… мой порядок… — убито произнес Татч, полным немой обреченности взглядом оглядывая бедлам.
— Между прочим, ты сам виноват, — взяв слово от лица всех присутствующих, безапелляционно произнесла Рози. — Сам ведь вызвался с отцом в первую рощу, хотя Изо и Марко прекрасно справились бы одни. Но нет, как же можно было упустить возможность безнаказанно попинать тенрьюбито? Вот и расплачивайся теперь. Ужин, между прочим, сам по волшебству бы не появился.
— И это ужин? — поочередно заглянув во все кастрюли, стоявшие на плите, еще более убито поинтересовался он, а потом с силой провел ладонью по лицу. — Так, ладно, этот суп еще можно спасти, — взяв себя в руки, Татч ударил кулаком по ладони, одномоментно превратившись из человека, навеки утратившего самое дорогое, в профессионального повара. — И раз уж вы все тут и устроили всё это, — развел он руками, будто демонстрируя беспорядок, — будете помогать. Все вы. И никаких отговорок.
Собравшиеся начали было ворчать и засуетились, пытаясь потихоньку сделать ноги, но не тут-то было!
— Так, Виста, ты займись мясом, — отдавал распоряжения Татч, преградив всем выход. — Бламенко, на тебе овощи. Рози, займешься гарниром, рис вполне подойдет.
— Эй, Тич, рис тоже захвати! — крикнула она наружу.
— Мишель, ты отвечаешь за десерт, — закончил он. — Сейчас Тич принесет все, что надо, так что меси тесто. И объясните мне, зачем вам понадобился коньяк? Надеюсь, не для того, чтобы процесс готовки пошел легче и веселее?
— Да вот еще, — надулась Мишель. — Между прочим, я кулинарную книгу купила, — показала она небольшой раскрытый фолиант. — И здесь есть чудный рецепт торта, где черным по белому написано, что коржи надо вымачивать в коньяке.
Татч мельком глянул на страницы, после чего решительно захлопнул книгу и убрал ее на холодильник.
— Там видно будет, — вынес он свой вердикт. — Ну, чего ждем? Начинайте.
— А ты чем займешься? — подозрительно прищурилась Рози.
— Самым ответственным делом, — с достоинством ответил Татч. — Буду следить, чтобы вы ничего не испортили и не отрезали себе пальцы.
Эдвард-сан смотрел на всю эту клоунаду с улыбкой и почти умилением, словно на малость придурочных, но все еще очень любимых детей. Хотя, по сути, так оно и было. Изо и Марко же ретировались куда-то сразу же по прибытии на корабль. То ли у них действительно были какие-то дела, то ли из опасения, что Татч вполне мог бы припахать и их за компанию.
— Между прочим, это Бонни все слопала, — резонно заметила Рози, кивнув на меня. — Так что тоже помогать должна.
— Могу солить или перчить, — невозмутимо предложила я, на что получила полный едва ли не ужаса взгляд Татча, тут же закрывшего передо мной дверь на камбуз.
Хихикнув, я двинулась в сторону каюты, когда меня настиг голос Харуты.
— Ловко вывернулась, хвалю.
Он сидел на бочке, стоящей у фальшборта, и сосредоточенно занимался заточкой меча.
— И как же вышло, что из всех, кто был на корабле, ты единственный оказался не у дел? — поинтересовалась я, остановившись.
— Я не оказался не у дел, — хмыкнул Харута и, подняв на меня ехидный взгляд, выразительно изломил бровь. — Кто, по-твоему, предложил идею приготовить ужин совместно?
А в следующий миг мы уже смеялись напару.
Меня после произошедшего неумолимо потянуло спать, что неудивительно, учитывая, какой насыщенной и беспокойной была предыдущая ночь. Так что, придя в каюту и поставив кровать на свое изначальное место, я провалилась в сон, стоило только лечь. Не знаю, сколько времени Татч мучил девчонок готовкой, но я так и не услышала, как они вернулись.
Утро выдалось суетным и шумным, как и всегда было на нашем корабле. Рози и Мишель выглядели очень уставшими, бледными и с темными кругами под глазами и то и дело косо смотрели на бодрую и полную сил меня. Остальные участники вчерашнего шоу готовки выглядели ничуть не лучше, в противоположность Татчу — наш кок выглядел довольным донельзя, чуть ли не сиял. Всезнающий Харута, сидевший на этот раз не на бочке, а прямо на палубе, приобняв свой меч, не преминул рассказать, как Татч вчера наглухо закрыл дверь камбуза и, несмотря на протесты, возмущенные вопли и усталые стоны, заставил несчастных еще и прибираться, и затянулось это дело едва ли не до утра. Зато кухня теперь вновь сверкала чистотой, а Татч сменил гнев на милость и готовкой завтрака занялся уже сам.
Шевеления на архипелаге в связи со вчерашним инцидентом начались только после обеда. Причину такой задержки мне объяснил, очевидно, переживающий период чрезмерной говорливости Харута, (хотя вполне могло быть, что он просто смертельно заскучал). Всё оказалось на удивление банально: тревогу никто не бил, потому что докладывать о случившемся было некому. Все, кому не посчастливилось вчера быть возле аукциона, либо умерли, либо валялись в продолжительной отключке — Сенгоку-сан, помнится, говорил как-то, что умеючи ударом Королевской Воли неподготовленного человека можно вырубить даже на пару-тройку дней.
— Если уцелел или выстоял кто-то из охотников за головами, они докладывать в Дозор не побегут, — говорил Харута. — Хоть и кажется, что они действуют на одной стороне, потому что получают от дозорных деньги, на самом деле они жалуют солдат не больше, чем пираты. Особенно после той чистки, что устроил тут Дозор лет шесть-семь назад.
Так что, захоти мы удрать после содеянного, фора была бы огромной и Дозор сроду бы нас не догнал. Шутка ли — больше двенадцати часов! И это уже не говоря о том, что мы бы ушли под воду, к острову рыболюдей, а дозорным пришлось бы тратить еще больше времени, чтобы тоже засмолить корабль для подводного путешествия.
Сабаоди, тем временем, погружался в запоздалую панику. Люди бегали, падали, кричали, обреченно заламывали руки, пытались куда-то спастись. Причем, панике поддались почему-то все подряд: и пираты, и охотники за вознаграждениями, и даже мирное население. У меня же, на удивление, даже мыслей беспокойных не возникало. Наверное, я потихоньку училась перенимать настроение команды, которая даже сейчас в ус не дула. Татч с Тичем, говоря что-то о пополнении провианта, вообще, как ни в чем ни бывало, вновь пошли по магазинам. Остальные продолжили заниматься своими повседневными делами. И глядя на контраст между нашим кораблем и бьющимся в панике архипелагом, я в кои-то веки не чувствовала, что это с нами что-то не так, а не с остальными людьми.
***
— Я даже не знаю, с чего начать…
Сидя на стуле и сжимая в руках дымящуюся кружку с чаем, я сосредоточенно смотрела на танец чаинок. Черт побери, выйти в одиночку против адмирала было не так сложно, как подобрать нужные слова в тот момент, когда пытаешься сказать что-то важное! Мое красноречие благополучно сделало ручкой, оставив меня разгребать мешанину мыслей.
— Я так и не поблагодарила вас за то, что вы для меня сделали, Эдвард-сан, — наконец, сказала я, подняв на него глаза. Сам он удобно устроился в своем кресле и, дегустируя саке из резной бутылки, не мешал мне собираться с мыслями. — Я просто… просто не привыкла быть благодарной. И понятия не имею, что надо говорить в таких случаях, кроме банального «спасибо», хотя это такие мелочи…
— Вот и не говори ничего, — ответил он. — Отблагодаришь меня тем, что перестанешь, наконец, бегать и прятаться.
— Но… — начала было я.
— Никаких «но», — прервал мой поток возражения капитан. — Разве они не ответили за то, что тебе сделали? Они мертвы. Мертвы, лежат в могилах на Мариджоа, а ты живая сидишь здесь.
— Я их убила, — бесцветно произнесла я, невидяще смотря перед собой. — Всех, до единого. И Ричардса, и его стражу, и семью. Не только мужчин. Но и женщин, и стариков, и детей тоже. Они были как бешеные собаки, и я поступила с ними соответствующе. Вот только легче не стало.
— Конечно, не стало, — подтвердил Эдвард-сан. — И не станет. Но почему бы тебе хоть на миг не прекратить себя жалеть?
— Я себя не жалею! — вскинулась я, и подкатывавшая было апатия резко отступила.
— Да ну? — его взгляд словно просвечивал меня насквозь. — Жизнь тебя хорошо побила, но былого не воротишь, как бы ты этого ни хотела. Нет такого чуда, которое смогло бы развернуть время вспять и возвратить тебе мать и прошлую жизнь. Прими эту потерю и отпусти Холли-сан с миром, ты уже расквиталась с ее убийцами. У прошлого нет над тобой власти, только если ты сама ее ему не дашь.
— Со смертью мамы я уже смирилась, — вздохнула я. — И с тем, что в Дозор не вернусь, тоже. — А потом невесело усмехнулась. — Более того, теперь я даже рада, что наши с Дозором пути разошлись. Потому что если уж у адмирала семью могут продать в рабство, а закон будет всеми силами препятствовать тому, чтобы помешать подобному, то на кой-черт тогда вообще становиться дозорным и служить якобы справедливости? Для отца служба всегда была превыше всего, но я и подумать не могла, что может произойти такой конфликт интересов. Никогда ему этого не прощу!
— Так покажи это! Хватит прятаться. Этот знак на твоей спине не значит ровным счетом ничего, ты сама придаешь ему значение.
Не успела я что-либо ответить, как откуда-то снаружи донесся голос Мишель.
— Эй, Бонни, мы можем тебе татушку сделать, и тогда его вообще видно не будет.
И в тот же миг в открытом окне, ведущем на палубу, возникли их с сестрой лица.
— Опять подслушиваете? — с толикой укоризны покосился на них капитан, но девчонки не то что не смутились, но даже бровью не повели.
— Что поделать, мы очень любопытны, — широко улыбнулась Рози. — А ты сам говорил, что любопытство не порок.
— Татуировку? — удивилась я. Почему-то подобный вариант мне в голову не приходил ни разу, хотя это могло стать неплохим выходом из положения. Тем более что татуировки с флагом нашей команды были у всех поголовно, кроме меня. — Почему бы нет?
От таких мыслей отступила не только апатия, но и вообще любые намеки на хандру. Какое там, меня едва ли не распирало от странного предвкушения. И настроение мое стремительно взлетело с отметки «Мировая скорбь» до отметки «Жизнь прекрасна и удивительна».
— А Сакадзуки пусть съест свою кепку с досады и злости, — пробормотала я себе под нос, но, думаю, меня все услышали.
— Вот и займитесь, — кивнул Эдвард-сан. — Нам все равно еще несколько часов здесь стоять.
Девчонки как на колесах умчались в лазарет заниматься приготовлениями.
— И, Бонни, завязывай со своим «Эдвард-сан», — сказал мне капитан, когда я тоже собралась уходить. — Подобный официоз оставь для Дозора.
— Не, для Дозора он тоже не подойдет, — усмехнулась я. — Там даже главнокомандующий был для меня дядей Сенгоку.
— Иди уже.
***
— Ау! Господи, да что вы там делаете такое?!
Лежа на животе, я шипела сквозь зубы, выла белугой и тихо материлась, пока Мишель и Рози сосредоточенно колдовали над моей многострадальной спиной. И, черт возьми, как же это было больно! Высокий болевой порог? Ага, как же! Ощущения были такие, словно эти ужасные женщины вышивали крестиком по моей коже или еще чего похуже делали.
— А чего ты хотела? — сочувственно хмыкнула Рози. — Кожа в этом месте была сильно травмирована, оттуда и неприятные ощущения. Так что терпи, солдат, и постарайся не дергаться. Если нам еще и переделывать придется…
— Вот-вот, — подтвердила Мишель. — В твоих же интересах, чтобы мы справились как можно лучше и как можно быстрее.
— Аууу! — взвыла я. — Садистки…
— Иногда бывает.
Постепенно, конечно, я притерпелась и к этому кошмару и даже заскучать успела, флегматично перелистывая страницы выданной мне сестрами первой попавшейся книги, которая должна была помочь мне отвлечься и скоротать время. Дело свое она сделала: я действительно отрешилась от неприятных ощущений и даже не заметила, как прошло несколько часов. Девчонки о чем-то переговаривались, не отрываясь от работы, а меня начало клонить в сон. Думается, я бы благополучно заснула, не подскочи корабль на какой-то особо рьяной волне и не заматерись Мишель у меня над ухом.
— Эй, мальчики, мы тут вообще-то тонкой работой занимаемся! — возмутилась Рози, выглянув наружу. — Что у вас там происходит?!
Я бы тоже хотела это знать, потому что меня с головы до ног захлестнуло нехорошее предчувствие. Однако, направив Волю на архипелаг, я не застала там ничего экстраординарного. Копошение «голосов» стало менее суматошным — никак все смирились с неизбежным или разбежались кто куда.
— Нет, так дело не пойдет, — вздохнула Мишель, откладывая инструменты. — Волны становятся все сильнее. Я не могу работать в таких условиях.
— Да у нас никак гости, ёи, — хмыкнул Марко, когда мы вышли на палубу.
Он неотрывно смотрел куда-то вдаль, но я там ничего не видела. Воля только на самой грани восприятия засекла скопление ярких и насыщенных «голосов», но с такого расстояния понять, кто там и что происходит — а происходило явно что-то из ряда вон! — мне не удавалось.
— Да еще какие гости, — усмехнулся Татч, у которого таких проблем явно не было. — Эй, Бонни, — легко ткнул он меня локтем в бок, — кажется, твой папка сгорает от нетерпения с тобой потолковать.
— Так это он? — изумленно вскинув брови, я попыталась растянуть Волю еще дальше, но снова потерпела неудачу.
Охватившие меня чувства были странными, и я с трудом могла в них разобраться. Но одно могла сказать точно: я не боялась и даже почти не злилась. Я просто не хотела его видеть, потому что у меня была стойкая уверенность, что привет из прошлой жизни там и должен оставаться.
Волны, тем временем, становились все сильнее, с грохотом разбиваясь о берег, и нас мотало вверх-вниз, словно на огромных качелях. Самым странным было то, что никаких предпосылок к подобному поведению прибрежных и не очень вод вроде как не было. Даже особо сильного ветра не наблюдалось, небо было ясным до самого горизонта.
— Боюсь, правда, что разговора у вас не выйдет, — закончил свою мысль Татч.
Настроение на корабле по-прежнему было самым непринужденным: никакого там боевого настроя, подготовки к встрече с адмиралом и прочих сопутствующих подобным моментам вещей. Нет, все были расслаблены донельзя, и я решила последовать их примеру.
Море совершенно взбунтовалось, нарушая все законы природы. Глянув в протянутый мне бинокль в ту сторону, я ошарашено распахнула глаза, увидев там огромный буквально на пустом месте возникший водоворот, в центре которого и не посчастливилось оказаться линкору Дозора.
— Что за?..
— Доверять морю и кораблю в этих водах может быть очень небезопасно, — с хищной улыбкой заметил Харута, забирая у меня бинокль, чтобы самому полюбоваться на это невиданное чудо природы. — Жаль только, что водоворот этот лишь задержит их. Зато, пока он крутится, и мы, и весь архипелаг в безопасности. Ну, отчасти. Повезло, что здесь нет Аокидзи. Все же отец был прав, сказав, что на хвост нам сядет именно Акаину.
— А ты сомневался в его выводах? — нависла над ним Мишель.
— Вы мне объясните, что тут происходит, или нет?! — мое терпение лопнуло. Все стояли с такими лицами, словно происходящее — это часть большого плана, согласно которому всё идет, и меня это невольно раздражало хотя бы потому, что я в курсе этого плана не была. — Так мы что, не будем драться?
— Разумеется, нет, и не собирались с самого начала, — ответил только что поднявшийся на палубу Изо. — Вступить в серьезный бой и потопить большую часть Сабаоди… Не самое мудрое решение, а ведь так и будет.
— И как же вы, сидя здесь, организовали подобное? — вот честно, я бы уже не удивилась никакому объяснению, даже самому безумному.
— А мы тут и не при чем, — пожал плечами Виста, накручивая ус на палец. — Просто у нас есть друзья, умеющие хорошо играть с течениями. Для них сделать что-то вроде этого — пара пустяков.
— Круто!
Как много я, оказывается, не знаю о мире… Вновь отобрав у Харуты бинокль, я снова посмотрела на гигантский водоворот, поймавший в ловушку корабль. Сейчас, когда тот подплыл чуть поближе, я уже явственно ощущала «голоса» находившихся на нем людей. Прислушаться и сконцентрироваться из-за расстояния не получалось, но общий настрой был не особенно приподнятым, и это еще слабо сказано. Какое там! Ярость и гнев были почти осязаемыми и ощущались настолько хорошо, что даже напрягаться не приходилось. А мне, в противоположность, стало весело, и широкая улыбка не сходила с лица.
— Ну что, налюбовались? — вышел из своей каюты Эдв… отец.
Даже в мыслях это прозвучало непривычно. Да, чувствую, долго я буду переучиваться. Попросить, что ли, кого-нибудь меня попинывать, если я буду сбиваться. Хоть Харуту — думаю, он не откажет мне в такой услуге. Уже представляю его лицо после того, как обращусь с такой странной просьбой! Рассмеявшись своим мыслям, я благополучно пропустила момент, когда мы снялись с якоря и подняли паруса.
Что же, кажется, нас ждет незабываемое путешествие под водой. По крайней мере, меня точно.
