Milky Way to Happiness

Снарт не спеша шагал по узкому коридору, даже не задумываясь о том, куда он всё-таки ведёт. К техническому отсеку его выведет злодейка судьба или к медицинскому было совершенно не важно в этот самый момент. Да хоть к свалочной яме, подумал пират, но тут же чертыхнулся и еле заметно скривил лицо. Развернувшись, он стал разглядывать окружающие его рубильники, висящие на стене указатели и шлюзы, в надежде вместо какого-либо нелицеприятного местечка отыскать кухню. А там даже найдутся основания пойти и дать Мику подзатыльник. Например, за выхлебанное в одно лицо пиво. Однако уже через пару минут Леонард задумчиво вздохнул, понимая, что как-то незаметно забрёл в спальный отсек. Вон каюта Лизы, вон его собственная, а та, предпоследняя… Лицо Снарта вмиг стало серьёзным, когда он вспомнил, как сильно побледнел обычно жизнерадостный парень после того, как услышал имя взрывателя из чужих уст. Эобард Тоун. Барри будто бы перестал дышать на несколько секунд, или целую минуту, после чего извинился перед товарищами и ушёл обратно в каюту, свалив своё поведение на плохое самочувствие. Только вот он не учёл, что обмануть профессионального лжеца отнюдь не легко. Леонард не любил фальшь в других, хотя сам из неё был чуть ли не соткан. Он носит маску из поддельных, будто украденных эмоций и не особо скрывает это, но некоторым людям лукавить просто напросто не к лицу. И Аллен – яркий тому пример. Его искренность ошеломляла и совсем немного пугала, но она была чем-то необходимым в их жестоком космосе. Чем-то правильным. По правде – единственным, что спасает колонии, планеты и станции от бескомпромиссных завоеваний, восстаний и войн. И Снарт в жизни не откажется от своего мнения, потому что когда он представляет Вселенную, где все друг другу врут, пытаются обокрасть коллег и подставить начальство, то ему становится жутковато. О чём, разумеется, никому знать не стоит. Подумают ещё, что великий Негодяй боится волнений и беспорядков в обществе. Но он не боится, а разумно опасается. Его семье ещё жить в этой Вселенной. Леонард сам толком не понял, почему направился в сторону чужой каюты. Вполне возможно, что из простого любопытства, но нельзя отрицать, что были и другие варианты. Некая явно абсурдная мысль сверлила мозг мужчины, пытаясь обратить на себя внимание, но пират был профессионалом не только в кражах и аферах, но и в игнорировании. В игнорировании нытья Лизы насчёт новой коллекции украшений, злобного рева Мика, когда он сжигает всё вокруг, пьяной ругани отца… Настоящий мастер в игнорировании собственной совести и здравомыслия. Металлическая дверь с противным сигналом отворилась, открывая Снарту вид не только на довольно необжитую обстановку, но и на скрючившееся на жёсткой кровати тело. Леонард еле сдержался от того, чтобы подбежать и проверить, жив ли ещё Барри. Но вместо этого он деликатно покашлял, давая понять о своём присутствии. Но парень никак на это не отреагировал. Даже не дрогнул. Ну, если он хотел уединения, то ему не повезло, что пирату так не вовремя надоело слушать один лишь гул корабля. — Всё ещё отходишь от нашей прогулки? – почти заботливо поинтересовался мужчина, оставаясь пока у двери. — Отлёживаюсь. Барри и сам не знал, зачем ответил на вопрос. Ему очень захотелось скривиться от собственного хриплого после продолжительного молчания голоса. Снарта здесь никто не ждал, он лишь мешает… Но чему именно мешает? «Не важно, пусть проваливает!» – пронеслось в голове исследователя перед тем, как он резко подскочил и, смотря собеседнику прямо в глаза, спросил: — Тебе что-то нужно? – и тут же, не давая ответить на заданный вопрос, Аллен продолжил свою тираду. – В любом случае, это не имеет значения. По всем вопросам можешь обратиться к остальной команде корабля. А меня оставь в покое. Тебе не разрешалось заходить ко мне в комнату. — Оу, оу, полегче, малыш, – удивился Леонард столь негативной реакции на чьё-то присутствие. – Обычно те, кто разговаривает со мной таким тоном, не живут долго и счастливо. Взгляд зелёных глаз будто бы пытался прожечь сетчатку холодных серых глаз следующие несколько минут. Разумеется, безрезультатно, но подобное не могло не впечатлить. Такая сила духа! Пират вдруг хмыкнул, но не насмешливо, а скорее не сдержав веселье. Вместе с тем, он слегка нахмурился, не понимая, как вообще может существовать такой человек как Барри. Очаровательный. — Итак, я слушаю. — Слушаешь что? – приподнял свои брови парень. – Если ты не понял намёк, то скажу прямо: выйди из моей комнаты. — Слушаю твой рассказ о причинах столь неоднозначной реакции на имя Эобарда Тоуна. Леонард удачно притворился, что не расслышал последнее высказывание собеседника, но не преминул обратить внимание на его резко закаменевшее лицо и тихо скрипнувшие зубы. С каждым мгновением всё любопытнее и любопытнее. И этому есть причина. Ведь Барри что-то скрывает. У Барри есть демоны за спиной, и они заслуживают быть увиденными. Барри нарвался на слишком опытного охотника. Аллен начинает догадываться, что от него в этот раз не отстанут, но кем бы он был без своего упрямства? — Я даже на помощь звать не буду: сам сумею тебя выпроводить. Не наглей. — Очень любопытно будет на это посмотреть, – холодный тон инженера-исследователя лишь позабавил Снарта. — Ты издеваешься? — И как ты догадался? Наверное, из-за того, что я стою прямо здесь и не собираюсь куда-либо уходить? Или всё дело в том, что я всё ещё упрямо дожидаюсь ответа? – повседневно рассуждал пират, будто о погоде. – А знаешь, почему я так жажду узнать ответы? Потому что ты трус! За всей твоей маской доброты и честности прячется нечто… тёмное. Нечто настолько отвратительное, что ты сам от этого бежишь. Но какой бы высокой скоростью ты бы не обладал, от самого себя всё равно убежать не получится. Леонард почти рычал под конец своего монолога, а после опустил взгляд на сильно сжатые кулаки и пожурил себя за то, что в своём возрасте всё ещё не научился игнорировать старые воспоминания. Давно пора забыть отвратительный запах перегара и синяки на бледной коже, но никак не получалось. Лишь всхлип со стороны кровати отрезвил его подобно сильной оплеухе. Не смотря на то, что Аллен отвернулся, всё ещё можно было разглядеть, как он яростно вытирает несвоевременные слёзы. Снарту впервые за долгое время стало стыдно. Возможно, не стоило так сильно давить, но и отступать сейчас было бы глупо. Мужчина подошёл к брюнету и присел рядом. Молча. Он не знал, что нужно делать в таких случаях, поэтому решил помолчать, пока тот не успокоится. На счастье этого не пришлось долго ждать. Барри не был маленьким плаксой, поэтому выпустив наружу свои эмоции, смог вновь быстро взять их под контроль. Но всё дело в том, что теперь кто-то знает о его проблеме с Эобардом Тоуном. Ну, или, по крайней мере, догадывается. И этот кто-то не самый достоверный человек в их Вселенной. Да даже на этом корабле. Парень внимательно посмотрел на знакомого незнакомца, сидящего на его кровати. Злости больше не было: она испарилась вместе с влагой на лице. Остался лишь рационализм, и он отчётливо намекал, что, если не рассказать хоть кому-нибудь о волнующем, не поделиться хотя бы маленькой частью ноши, то всё полетит в тартарары. И исследователь решился на, возможно, самый абсурдный поступок в своей и без того абсурдной жизни. Он поведал преступнику свою историю, шаг за шагом раскрывая свои тайные страхи и желания. Если бы он ещё понимал, зачем это делает. А Снарт внимательно слушал и недоумевал от того, как же они всё-таки похожи. Безумная страсть к космосу, испорченное детство и отстойные имена – им стоит создать клуб. Но один выбрал путь закона и честности, а другой сделал шаг (тысячу, на самом деле) в сторону воровства и предательства. Наверняка всё дело в их характерах, которые не дали им отчётливо глядеть в одну сторону. Только вот, почему пират сейчас сидит и думает о том, чем бы он мог помочь инженеру-исследователю, а тот, не прерывая их зрительного контакта, спокойно рассуждает о мести? Парадокс. — Не дело – оставлять всё так. Нужно достать доказательства его причастности к убийству твоей мамы, а там уже выманить его будет плёвой миссией, – размышлял вслух Леонард. — Как именно его можно выманить? – не совсем понимал ситуацию исследователь. — Могу побыть приманкой, якобы хочу прикупить у него ещё каких-нибудь горючих средств или взрывных механизмов. Но только вдвоём у нас с тобой ничерта не выйдет. — Согласен, и в первом и во втором пункте плана нам понадобится помощь и прикрытие от контроля полиции. Но почему ты хочешь помочь мне? Это ведь весьма рискованная авантюра. — А я тебе никогда не рассказывал, как, выиграв пару раз в детстве у соседских мальчишек в игральные карты, я догадался, что весьма азартный человек? – пошутил преступник, притворяясь, что действительно удивлён. — Нет, не рассказывал. — Ой, это вообще очень забавная история. Я ведь раньше-то и не играл почти. И теперь не играю, потому что все опасаются за свои кошельки. Мне очень интересно по правде, это из-за того что я их могу обыграть столько раз, что они ещё и должны мне денег останутся, или из-за того, что я превосходный карманник? Барри не сложно было выдавить из себя благодарную улыбку после подобного диалога, потому что он действительно в данный момент был очень благодарен. А ещё он на несколько секунд серьёзно задумался, увидев ответную усмешку. После чего Аллен резко приподнялся и, обняв пирата за плечи, поцеловал его. Снарт сначала сильно удивился, почувствовав настойчивое касание мягких губ, но вернул самообладание буквально за секунду. Обняв брюнета за талию, он углубил поцелуй, одновременно с этим отбиваясь от мыслей о неправильности. Возможно, это действительно неправильно, идти на поводу у человека, который вряд ли осознаёт то, что сейчас творит. По любому не правильно сжимать его в своих объятиях ещё сильнее, усаживая на свои колени. И уж без сомнений неправильно возбуждаться от таких искренних стонов Барри Аллена, «вчерашнего» студента. Но Леонард Снарт уже давно не на «вы» со своим эгоизмом.

***

— Ох, мне кажется или у вас здесь действительно жарко? – промурчала Лиза, чуть оттягивая горловину кофточки. Циско пытался не отвлекаться от аппарата управления, честно пытался, но кто способен удержаться, когда невероятно красивая девушка вытворяет такое, пока вы наедине? Он покраснел, когда она ухмыльнулась, поймав его взгляд на своём декольте, а потом испуганно подпрыгнул от громкого оповещения. Они подлетают к Центральной Станции – её уже можно было разглядеть в их небольшом иллюминаторе. Наконец-то дома. Неужели у Рамона начались галлюцинации, или он действительно услышал разочарованный вздох со стороны младшей воровки?