Миссия: "Растопить ледяное сердце"

От автора: Дорогие мои читательницы-девушки! С праздником вас! Желаю вам всего наилучшего: побольше удачи, радости и теплого весеннего настроения. Конечно, в подарок стоило бы написать более позитивную главу, но, что поделать, если сюжет тут такой)) Счастье тоже не за горами, но ваш автор ленивая задница, за что отдельно просит прощения. В общем, девушек - с праздником, и всем приятного прочтения! Ваша Лекса. Неделя пролетела незаметно. Тсуна даже не мог с точностью вспомнить, что он делал в это время. Майор, понятное дело, носился на дежурства, приползал домой за полночь и отсыпался потом до обеда. Савада, на пару с кошкой, чувствовал себя брошенным и никому не нужным. Ему хотелось внимания и заботы, но Тсуна понимал, что от Хибари вряд ли дождется хоть толики нежности. Разве что начать мяукать и урчать, чтобы его спросонья перепутали с кошкой и погладили. Но на такое Тсуна не отважится, больно велик риск потом получить по голове, в случае неудачного пробуждения майора. А еще Тсуна готовился. Морально, чтобы достойно присутствовать на допросе Акио Накамуры. Он хорошо помнил красивого стройного блондина, который был второй излюбленной игрушкой хозяина. Акио был странным: в его отношении к мальчику всегда сквозило противоречие, словно он сам не знал, как следует относиться к любимчику своего господина. С одной стороны юноша ревновал, потому что хозяин сразу дал понять, что милого шатена он любит больше и ждет не дождется его половозрелости, в то время как с Акио хозяин развлекался как хотел. С другой – Тсунаеши ведь не виноват, что его выбрали, да и паренек он хороший. Поэтому их отношения всегда были подобны натянутой струне, а «заботливый» хозяин изредка подливал масла в огонь, дразня блондина. Тсуна боялся этой встречи, но одновременно с этим хотел увидеть давнего знакомого. Акио покинул бордель в день своего совершеннолетия два года назад. И стал убивать. Это пугало, шокировало и выбивало из колеи. Мальчик даже умудрился упросить Хибари дать ему посмотреть заведенное дело. Прочитав и изучив досконально каждый листок, Тсуна убедился, что это уже не тот улыбчивый прелестный блондин, которого он знал. Конечно, все меняются, но не до такой же степени! За какие-то два года стать серийным убийцей… Шатена передергивало от одних только мыслей, что можно чисто из мести убить человека. И Савада собирался во что бы то ни стало выяснить, как Накамура докатился до такого. Что же касается майора, то мужчина мысленно проклинал себя за неожиданно обнаружившуюся мягкотелость. Вот зачем он согласился пустить Тсуну на допрос?! Теперь придется придумывать гуманные способы выуживания информации, чтобы еще больше не травмировать психику ребенка. Вряд ли мальчик оценит избиение с целью получения необходимого. И вообще интуиция подсказывала Хибари, что допрос пройдет не лучшим образом. Обязательно что-то пойдет не так. Но даже не это больше всего тревожило брюнета. Чертов Савада не давал ему покоя. Случайный и ничего, казалось бы, не значащий укус перевернул внутренний мир майора. Незримая связь между ним и омегой стала практически физически ощутимой. Словно достаточно протянуть руку – и Тсунаеши уже принадлежит ему. Альфа не планировал впускать кого-то в свою жизнь, становиться зависимым от чьего-то присутствия. С его работой и числом посаженных за решетку преступников лучше быть одному. И ему не могли втолковать обратное ни Занзас и Скуалло, ни Рехей, ни даже Мукуро, пускающий в ход все свое красноречие. Хибари решительно отгородился от плотских удовольствий, тренируя подаренную природой сдержанность. Мимолетные увлечения его не интересовали, слишком часто по работе приходилось сталкиваться с грязью и пошлостью. И все шло хорошо. Пока он не нашел это недоразумение. Хибари до сих пор задавался вопросом: этот ребенок действительно жил в борделе? Такое невинное существо не могло вытворять всякие непотребства под чьим-то руководством. Но мальчишке нет резона врать майору полиции. Да и соври он хоть раз, Кёя сразу понял бы это. Запах врущего омеги чуть ли не сильнее запаха течки. Мукуро так вообще за километр чувствуешь, когда он заливисто кому-то что-то лживо впаривает. - Хибари – сан, вам помочь? – тихо спрашивает Тсунаеши, посмотрев на тяжко вздыхающего мужчину. Хибари закопался в бумаги, шелестя тонкими листками и нервно грызя ручку. - Ты в этом что-то понимаешь? – Кёя поднял на него тяжелый, усталый взгляд, уронив руки на стол. - Немного, - мальчик взял несколько отчетов и пробежался глазами. – Можно карандаш? Брюнет нашарил под кипой листов маленький карандашик, протягивая его Тсуне. Шатен быстро принялся чертить стрелочки, указывая, куда и что перетащить. - Откуда ты это знаешь? – мужчина с интересом наблюдал, как мальчишка подсчитывает расходы и доходы, составляя небольшую таблицу. - Меня не только разврату учили, - немного обиженно произнес Тсуна. – Я был любимчиком, поэтому хозяин занимался со мной. Учил математике, языкам, заставлял читать классику, даже политику разбирали, - мальчик почесал нос карандашом, оставляя на бледной коже тонкий грифельный след. Хибари чуть подался вперед, стирая полоску, отчего шатен зарделся и отвел взгляд. - Ты называешь его только хозяином. Почему? – майор сделал вид, что не заметил смущения мальчишки, переключившись на интересующую его с давних пор тему. - Я никогда не слышал, чтобы к нему обращались по имени. Только «хозяин» или «господин». Также никогда не видел его лица. Он никогда не снимал маску, - Тсуна вздрогнул. Воспоминания давили на него стотонной плитой. - Хм, - Хибари уткнулся в бумаги, заметив переменившееся лицо мальчика. И почему рядом с этим ребенком не получается быть предельно холодным и невозмутимым?.. Тот разговор плотно засел в памяти обоих. Для Тсуны каждый вопрос о его прошлом был словно призыв к исповеди, неприятный, но необходимый. Хибари же из кратких реплик пытался выловить хоть крупицу нужной информации. Его коробило от мысли, что они не могут найти и засадить за решетку этого ублюдка. Единственный оставшийся у них ключ к разгадке тайны личности хозяина борделя – Акио Накамура, которого не смогли заставить говорить. Но майор надеялся, что в присутствии мальчишки дело двинется с мертвой точки. Если же нет – он лично отправит убийцу прямым рейсом в морг к Рокудо. *** - Не передумал? – Кёя потуже затягивает узел галстука и поправляет пиджак. Не в его привычке показываться на допросе потрепанным, пусть он и успел поцапаться с Занзасом и разлаяться с Белом. Хотелось хорошей драки, но не в присутствии бедного мальчишки же. - Нет, Хибари – сан, - мотнул головой шатен. – Вы пятый раз за утро спрашиваете. - Я в курсе, - мрачно кивнул Хибари. Он до последнего надеялся, что мальчишка откажется. - Ши-ши-ши, наш ледяной принц о ком-то беспокоится, - ехидно пропел нарисовавшийся в коридоре Бельфегор, которому явно было мало полученных в кабинете генерала оплеух. - Бел – семпай, вы смирились, что есть принц, кроме вас? – Фран рылся в папке с документами, передавая Хибари бланки отчета. - Заткнись, мелочь, - недовольно зашипел киллер. - Я младше вас на год, семпай, - Хибари тихо хихикнул. Такие перепалки стали обыденностью в их шарашкиной конторе. А вот Тсуна недоуменно поглядывал на готовых разодраться прямо в коридоре мужчин. Он так и не понял, почему они так злятся друг на друга. - Хибари – сан, это все документы. Заполните их, пожалуйста, а то Мармон опять ныть будет, - сильно растягивая гласные, пропел Фран, захлопнув папку. – Можете приступать. - Наконец-то, - кивнул майор. – Пойдем, Савада. Раньше начнем – раньше закончим. Тсуна поспешил за мужчиной, вцепившись в подол пиджака. Его трясло, знобило как в лихорадке. Стараясь не подавать виду, мальчик кусал губы. - Можешь не строить из себя героя, - тихо сказал Хибари, мельком глянув на Саваду. – От тебя за версту несет страхом. - Простите, - уныло опустил голову Тсуна. – Сам не знаю, чего боюсь. - Это нормально, - пожал плечами мужчина. – Можешь не идти. - Я пойду! – сердито отозвался мальчик. Майор хмыкнул, но ничего говорить не стал. Толку все равно не будет. Уж больно решительно загорелись огромные карие глаза, а рука, сжимающая пиджак, сомкнулась сильнее. Четкий быстрый шаг. Хибари и Тсуна резво спускаются вниз, под землю, где расположены камеры отделения. Там же, в этих подземных камерах, проводятся допросы, иногда переходящие в пытки. И в зарешеченной камере номер 45 сидит Акио Накамура. Его запах Хибари узнал на подходе, такой приторный и завлекающий. Тсуна тоже ощутил знакомый аромат, но, в отличие от майора, он чутко уловил перемены. Раньше блондин пах намного приятнее, а сейчас его природный запах приобрел ту самую нотку тухлинки, которой провоняли почти все посетители борделя. Мальчик сглотнул, немного поморщившись, решительно шагнув вслед за майором. Полумрак камеры. Свернувшийся в клубок у дальней стены юноша приподнял голову, разглядывая посетителей. Хибари сквозь решетчатую дверь кивнул караульному, и тот закрыл дверь на ключ, приготовившись броситься на помощь при первом же зове, благополучно забыв, что это Хибари. - Мне знаком твой запах, - протянул омега, приподнимаясь и принимая сидячее положение. – Ты поймал меня тогда? - Да, - коротко бросил майор. - Кто с тобой пришел? Такой знакомый запах… - Акио поводит носом, втягивая в легкие сладкий запах. - Акио – кун, - тихо подал голос Тсуна, встав поближе к брюнету. - Тсунаеши? Как ты здесь оказался? – омега пораженно вытаращился на мальчика, изредка косясь на мужчину. - Я сбежал, - выдавил Савада. – Что ты натворил, Акио – кун? - О чем ты? – невинно захлопал глубокими зелеными глазами Накамура. - Об убийствах. Зачем ты это делал? – Хибари укоризненно покачал головой. Мальчишке права голоса никто не давал, и за самоуправство Тсуна огребет потом по шее, но пока майор решил повременить. С Савадой Накамура хотя бы разговаривает. Бельфегору даже слова не сказал, а тут даже эмоции проявляет. - Месть, сладкая месть, - облизнулся омега. – Почти такая же вкусная, как твой запах. - Савада, он невменяемый, - тихо заметил Хибари. - С чего вы взяли? – повернулся к мужчине Тсуна, уловив в голосе беспокойство. - Глаза. Они ненормальные. А еще у него скоро течка, - майор поморщился, делая пометки в документации. - Тебя это смущает? – томно протянул омега, прогнув спину. Теперь уже морщился Тсуна. Вот за это он не любил многих омег: эта слепая жажда раздвинуть ноги перед первым встречным самцом. Хотя ему еще рано судить, пока у него самого нет течки. Но все же Савада надеялся, что никогда не будет так себя вести. - Честно, мне параллельно. И ты это чувствуешь, - спокойно заявил майор, скрестив руки на груди. - Противный, - махнул рукой Акио. – Тсунаеши, ты что-то хочешь спросить? - Да, - кивнул шатен. – Кому ты мстишь? - Своим постоянным клиентам, - тон омеги приобрел довольный мурчащий тон. - Посетителям борделя? – голоса Тсуны и Хибари слились в один. - Именно им, - Акио поднялся на ноги, приближаясь к замершим посетителям. – Еще скажи, Тсунаеши, что они не заслужили. - Нет, - решительно мотнул головой мальчик. – Они не виноваты в том, что тебя продавали им. - И что в тебе нашел хозяин?.. – задумчиво почесал нос Накамура. – Мордашка красивая, но уж больно душонка добрая. - И хорошо, - неожиданно сказал Хибари. – Хватает вас, подонков. - Как грубо, - фыркнул блондин. Тсуне очень хотелось его ударить, но он не мог даже кулак сжать. Его била крупная дрожь от одного только близкого присутствия этого омеги. Он не ошибался – Акио уже не прежний паренек. - Ты был близок к хозяину? – резко спрашивает майор, не давая возможности раскрыть рот омегам. - Я любил его, - гордо вскинул голову Акио. Тсуна закашлялся. - Ты серьезно? – выдавил мальчишка. - Абсолютно, - мрачно прищурился омега. – И почти добился ответа, но тут появился ты. - Ну извини, - пожал плечами Савада. На него эти укоры не действовали, он же не виноват, что хозяин предпочел его. - Ты знаешь его имя? И где расположен бордель? – вновь вклинился Хибари. Его уже все начинало злить. Хотелось закончить поскорее, принять душ и лечь спать. - Знаю. Но не скажу, - омега бродит по маленькой камере, сверкая потемневшими глазами. - Ты безумец! – воскликнул Тсуна. Он даже хотел рвануть к Накамуре, но его остановила рука Хибари на плече. – Они убивают детей! Полиция может остановить это! Неужели ты не хочешь, чтобы они прекратили губить детские жизни?! - Я не предам хозяина, - фанатично заявил Акио, отвернувшись к стене и доставая что-то из внутреннего кармана. – От меня вы ничего не узнаете. Хватит с меня, - омега поднес к губам маленький узкий пузырек с белым кристаллическим порошком. Хибари не успел. Опоздал всего на секунду. Все содержимое пузырька было отправлено в рот, а омега громко закашлялся. Порошок, ни в чем не растворенный, больно прошелся по горлу, проникая дальше, смачиваясь слюной. - Разве тебя не обыскивали? – зарычал майор, встряхнув омегу за плечи. - Обыскивали, но не там, где нужно, - сдавленно и немного сумасшедше хихикнул Акио, корчась от прошедшей по всем нервам болевой волне. – Пузырек маленький, незаметный… - Дурак! – подлетевший Тсуна отвесил щедрую пощечину прогнувшемуся блондину. – Что ты проглотил? - Стрихнин, - Хибари внимательно изучил пузырек, заметив маленькую этикетку на боку. – Где ты его взял? Да еще и нужную дозу?! Ответить омега уже не мог. Его ломало и выкручивало на полу от нестерпимой боли. Он бился в агонии, молотя руками и ногами. Тсуна всхлипнул, прижав руку ко рту, но не в силах отвести взгляд и отвернуться. Тело налилось свинцом, разум сковал ужас. Яд быстро распространялся, до предела возбуждая центральную систему, молотя по нервам. Тсуна не видел никогда, как умирают люди, и совсем не хотел увидеть эту смерть. Из глаз текли слезы, мешаясь с кровью из прокушенной губы. Но неожиданно его обняли крепкие руки, прижимая лицом к груди, ставший родным и близким аромат плотно окутал, а ласковый успокаивающий шепот заглушил крики боли. Пятнадцать минут показались вечностью. Хибари отпустил мальчика только тогда, когда убедился, что омега на полу окончательно затих. Савада тут же отвернулся к двери, стирая влажные дорожки слез, а мужчина шагнул к трупу, бегло осматривая. - Как глупо. Мог бы еще пожить, - заключил майор. - Хибари – сан, пойдемте отсюда, - умоляюще всхлипнул Тсунаеши. - Конечно, - брюнет стукнул кулаком в дверь, и обеспокоенный дежурный тут же распахнул ее. - Хибари – сан, что там… произошло? – взгляд мужчины упал на распластавшееся тело. - Доложи Занзасу. Скажи, что я отвезу Саваду домой, а потом сам к нему приеду, - приказным тоном велел брюнет, крепко сжимая руку дрожащего мальчишки. Дежурный кивнул и сорвался с места. *** - Говорил ведь, что не надо было тебе идти, - Хибари обеспокоенно смотрел сверху вниз на прижавшегося к нему омегу. - Я был должен, - Тсуна вдыхал успокаивающий его запах альфы, спрятав лицо и беззвучно проливая слезы. – Зачем он это сделал? - Потому что он знал: я выбью из него информацию. Так или иначе, - тихо сообщил Кёя. – Мне пора ехать, Занзас ждет объяснений. - Не оставляйте меня, - взмолился Савада, еще теснее прижавшись к сильному теплому телу. «Почему я не могу сказать «нет»?» - хватило одного только взгляда карамельных глаз, чтобы Хибари потянулся к мобильному телефону, набирая номер генерала с твердым намерением отпроситься с вечернего дежурства…