Миссия: "Растопить ледяное сердце"

Занзас, конечно, привык, что в его кабинете зачастую толпится народец, но такого еще не было. И самое досадное – командовал не он. Разъяренный, обеспокоенный и одновременно собранный майор взял все в свои руки, отдавая быстрые четкие приказы. Занзас даже слова вставить не успевал, Хибари затыкал его взглядом или нетерпеливым движением руки. Что-то подсказывало генерал-лейтенанту, что потом майор огребет по полной программе за свое самоуправство и неподчинение начальству. Но это будет только тогда, когда все уладится, и они придут хоть к чему-то. Хоть к какому-нибудь решению или разгадке. - Хибари, я дозвонился до Мукуро. Он уже несется сюда, - громко оповестил Скуалло. Хибари деловито кивнул, продолжая подгонять Бьякурана. Блондин хоть и находился в непосредственной близости, но никак не желал расставаться с бумагами, ибо на него только снизошло вдохновение разобрать кипу накопившейся макулатуры. - Занзас, - робко приблизился к мрачному брюнету Джотто, искоса поглядывая на сосредоточенно грызущего булочку Саваду. Скуалло хватило одного взгляда, чтобы оценить состояние мальчика: альфа был обруган, что не бережет хрупкую психику ребенка, Джотто словил подзатыльник, что посмел напугать этого самого ребенка, а Тсуна был усажен за стол генерал-лейтенанта успокаиваться путем поглощения пищи, необходимой для здорового роста молодого организма. В последнее время длинноволосого омегу конкретно заклинило на «детской» теме, что тоже, кстати говоря, подбешивало Занзаса. - Что, мусор? – выгнанный из-за собственного стола, печально спросил альфа, подняв недовольный алый взгляд на бету. - Может, хоть ты объяснишь мне, что тут происходит? – немного нервно улыбаясь, попросил Джотто, пристраиваясь рядом с генералом на узкой скамейке, невесть откуда притащенной Бельфегором. - Этот мальчишка воспитывался в борделе, - Занзас абсолютно нетактично ткнул в жующего Тсуну пальцем. – Хибари нашел его полумертвого в подворотне и выходил. Позже оказалось, что хозяин этого самого борделя, которого никто не знает и не видел в лицо, имеет самое непосредственное участие в кражах маленьких омег и убийствах детей. А чего на этот раз они взбесились, я не знаю, - брюнет меланхолично потянулся, закидывая ногу на ногу. - Бьякуран, твою мать, живо поднял задницу со стула! – наплевав на все приличия, рявкнул майор. – Собственноручно кастрирую, если сейчас же не явишься! - О Мукуро подумай!!! – даже через бедную телефонную трубку было слышно, как мужчина где-то там подорвался с места и начал лихорадочно собираться. - Передай, что я переживу, - махнул рукой появившийся в дверном проеме омега. Хибари маньячно усмехнулся и слово в слово передал фразу патологоанатома. Ответом стал протяжный вой обиженного волка и крик: «Через десять минут буду!» - Скуалло, засекай, - кивнул майор, отбрасывая в сторону трубку. - Кёя – кун, что случилось? – обеспокоенно спросил Рокудо, оглядывая присутствующих. - Тсунаеши почувствовал запах хозяина. От Джотто, - сидящий рядом с Занзасом блондин приветливо помахал коллеге рукой, нервно хихикнув. Мукуро некультурно вытаращился. - Джотто?! Да он же божий одуванчик! – удивлению омеги не было предела. – Тсунаеши, ты точно не ошибся? - Я не виноват, что альфы только течных омег за версту чуют, - буркнул шатен, откусывая здоровенный кусок мистически не убывающей булки. – Да и вы запах хозяина не знаете, поэтому не можете его ощутить. Я не ошибаюсь в таком. - Верю-верю, - кивнул Мукуро. – С Джотто понятно. Он под подозрением. А мы с Бьякураном зачем? - Мы собираем всех, от кого Савада когда-нибудь хоть мимолетно чувствовал запах, - пояснил Хибари, посматривая на грызущего провод зарядника Бельфегора. Принц Потрошитель безнадежно вздохнул и отложил телефон в сторону, демонстративно выплюнув тонкий проводок. - Спейд не берет трубку. - Мукуро, где твой брат? – мрачно поинтересовался брюнет, скрестив руки на груди. - Этот гад уехал в отпуск, - надул губки омега. – А нас с Бьякураном не взял. Помахал путевками у носа, снял какую-то шлюшку омегу и умотал, - высунув язык, добавил Рокудо. Ему была противна одна лишь мысль, что кто-то из омег готов добровольно ублажать таких ублюдков, как его братец. Жадные до денег твари. - Джотто, с тобой все нормально? – немного обеспокоенно спросил Скуалло, заметив, как побледнел блондин. - Все хорошо, - помотал головой кардиохирург, стараясь через силу улыбнуться. - Не думаю, - заметил Хибари, наконец-то улучив момент и приблизившись к своему омеге. Тсуна с удовольствием прижался к брюнету, снова отдаваясь чувству защищенности и спокойствия. – Деймон ведь… - Не говори, Хибари. Ничего не говори. Это изначально было бессмысленно, - грубо отозвался Джотто, делая предупреждающий жест рукой. Беты бывают отнюдь не слабыми созданиями и альф не опасаются. Все в кабинете на несколько секунд почувствовали ток боли от блондина. Кто-то знал, кто-то догадывался, что Спейда и Джотто связывали далеко не дружеские отношения. Но если один из них любил всей душой, то другой, в силу своего сволочного характера, нагло пользовался этим и плевал в душу. - Ладно, закрыли тему, - махнул рукой майор, откусывая кусочек от предложенной омегой булки. За парочкой с интересом наблюдали, про себя поражаясь, как же любовь и семья меняют человека. Даже такого упрямого и непробиваемого, как Хибари. - Я пришел! – громогласно провозгласил Бьякуран, с ноги распахнув прикрытую дверь. Занзас тихо рыкнул, но ничего не сказал. Бесполезно. - Девять минут сорок восемь секунд, - махнул стилетом Бел, изящным движением поправляя сползающую на длинную блондинистую челку диадему. Скуалло согласно кивнул, тихо хихикнув. Опоздай Бьякуран хоть на секунду, его постигла бы жестокая кара. - Наконец-то, - фыркнул Мукуро, усаживаясь на стол и демонстративно закидывая ногу на ногу. Из присутствующих он был самым шикарным омегой. Нет, не подумайте, Тсуна и Скуалло тоже внешностью не обделены, да вот только изящество и прирожденная утонченность Мукуро давали им фору. Да и альфы у шатена и блондина, мягко говоря, агрессивные. Облизнешься на их омежку, так вообще без головы останешься. - Мукуро, не злись, - пропел Бьякуран, медленно приближаясь к своему строптивому омежке. Рокудо фыркнул и отвернулся, тряхнув рассыпавшимися по плечам волосами. Острые ключицы заманчиво выпирали, подчеркиваясь распахнутым воротом белоснежной рубашки. Бьякуран недовольно отметил, что свободные Бельфегор и Джотто поглядывают на его омегу совсем не тем взглядом, каким положено смотреть на чужую собственность. - Милый, не нарывайся, - быстрым движением оказавшись рядом, рыкнул Бьякуран, касаясь губами проколотого в трех местах ушка. Мукуро вздрагивает и покорно кивает. Все-таки хозяин в доме далеко не омега… - Итак… Может, уже сдвинемся с мертвой точки? – устало протянул Занзас, в мыслях проклиная весь сегодняшний день. - Ну да, - деловито кашлянул Хибари, мрачно всех осматривая. – Все здесь присутствующие, за исключением Скуалло, пахли этим безликим хозяином. И возможно мы бы на это забили, если бы на сцене не появился… Именно, Джотто. - Эх… - тяжко вздохнул блондин, поежившись под пристальными взглядами. – Не виновен я ни в чем. - Тебя пока и не обвинили, - помахал рукой Скуалло. – Там что-то про Кайто было, верно? - Ага, - кивнул Джотто, потягиваясь. – Он может что-то знать. - Ши-ши-ши, допрос с пристрастием? – маниакально улыбаясь, предложил Бельфегор, щелкнув пальцами. - Было бы неплохо, - согласился Хибари, поглаживая по-прежнему механически жующего омегу по голове. Тсуна погрузился в глубокие раздумья, фильтруя чувствительными рецепторами витающие в воздухе запахи. С появлением Мукуро и Бьякурана запах хозяина усилился, а вот аромат, исходящий от Джотто наоборот притуплялся, постепенно затмеваясь сильными запахами альф. - Но нельзя же с бухты-барахты к нему соваться, - пожал плечами Бьякуран. – Надо все обдумать. - Обдумаем позже, - махнул рукой Занзас. - Позже нельзя, - покачал головой майор. – Импровизация там не прокатит. Нам нужно выцепить конкретную информацию, прежде чем суд упрячет его за решетку. - Поддерживаю, - поднял палец Джотто. На него все дружно уставились. – А я что? Я ничего… - Значит так, - решительно стукнул кулаком о руку генерал. – На допрос пойдем мы с Хибари, еще возьмем Бьякурана… Ску, ты тут остаешься. - Это еще почему?! – возмутился омега, вставая в боевую стойку. – Я не слабее вас! - Дело не в этом, - примирительно произнес Занзас. – Ты единственный вообще вне подозрений, поэтому останешься с мальчишкой. - Но я бы тоже хотел… - начал было Тсуна, но осекся, наткнувшись на укоряющий серо-голубой взгляд. – Ну Хибари – сан… - Нет, Тсунаеши, - мягко коснувшись пальцем кончика носа, уверенно ответил брюнет. – Никаких «тоже». Мы не сможем нормально разгуляться, отвлекаясь на тебя. - Верно, - закивал Мукуро, спрыгивая со стола и прижимаясь к своему альфе. – Надо беречь хрупкую психику Тсунаеши. - Даже не думай, - искоса глянул на омегу Бьякуран. – Ты тоже никуда не идешь. Мне твоя психика, знаешь ли, тоже дорога. - Ты не можешь мне запрещать! Я незамужний омега, который… - Рокудо, - прервал гневную браваду патологоанатома Хибари. – Останься с Савадой. Я тебе доверяю. Когда Хибари говорит таким тоном, невозможно даже слова в отказ произнести. Мукуро покорно кивает, усаживаясь на скамейку рядом с Джотто. Бьякуран всегда поражался этому влиянию спокойного альфы на его омегу: так утихомирить весь пыл короткой репликой. И что самое странное – к Хибари Рокудо он никогда не ревновал. Даже когда только начинал за ним ухаживать, а тот только и трепался, что о левом альфе. - Так, ладно. С омегами разобрались. Джотто тоже не пойдет по определенным причинам, - подвел краткие итоги импровизированного собрания Бельфегор. – Но вот почему не иду я… - Радоваться должен, - фыркнул Бьякуран. – Мы тебе на попечение оставляем своих омежек… - Я хочу на допрос! – по-детски капризно надул губы киллер, притопнув ногой. - Не пойдешь, - строго обрубил Занзас, помахав рукой. – Пойдемте, надо все продумать. - Уже бежим, - пропел Бьякуран, на прощание чмокнув надутого и обиженного на всех Мукуро в щеку. - Осторожно тут, - кивнул Хибари, прикрывая за собой дверь. Джотто несдержанно присвистнул. - Вот уж не думал, что Кёя умеет беспокоиться… - ответил он на недоуменный взгляд Бельфегора. - Это этот его таким делает, - альфа ткнул стилетом в сторону задумчивого Тсунаеши. Шатен похлопал глазками, силясь уловить суть разговора, а потом тихо произнес: - Хоть бы у них все получилось… И присутствующие в кабинете молча поддержали его желание. *** Кайто Абэ с некой надеждой поднял близорукий взгляд на открывающуюся с тихим скрипом дверь. Очки с него слетели, когда он споткнулся на ступеньке, и разбились. Естественно, решать проблему никто не собирался. Не слепой и ладно. Поэтому три высоких силуэта он уловил сначала лишь смутными очертаниями в ярком пятне света, а потом в ноздри ударил сильный запах альф. Такие разные ароматы занятых альф: у одного запах отдавал чуждым его природе морским бризом, у другого – причудливо вплетенные свежие фруктовые нотки, у третьего же – тонкий карамельный шлейф. Кайто передернуло от нахлынувших в холод и зыбкость камеры запахов: он и предположить не мог, что запах альф может быть так приятен. Чуть позже, когда трое прошли в камеру и смотритель закрыл за ними дверь, до Абэ дошло – двоих из них он уже знает, третий ему, увы, незнаком. - Какой отвратительный запах, - сморщил нос Бьякуран, осматривая сжавшегося на узкой кровати альфу. - Тсунаеши говорил мне об этом, - кивнул Хибари. – Он всегда чувствует такой запашок. По его словам, так пахнет протухшая душа. - Ну, тут душа действительно с тухлинкой, - Занзас подошел совсем близко к заключенному, стараясь поймать старательно отводимый взгляд. – У нас к тебе будет пара вопросов. - Меня уже допрашивали по моему делу. Я рассказал все, - испуганно ойкнул Кайто, несмело приподнимая голову и заглядывая в рубиново-красные глаза генерала. - А мы по другому делу, - Хибари скрестил руки на груди, кивком головы показывая Занзасу, чтобы тот отошел. Генерал спорить не стал, потому что прекрасно знал – в дуэли взглядом Кёя всегда останется победителем. Его холодный пронизывающий взгляд пробирал до костей, выворачивая наизнанку душу и, при необходимости, вытирая об нее ноги. - По какому? – Абэ, казалось, возжелал слиться под одно с сероватым казенным одеялом, поплотнее закутываясь в него. - Хотелось бы узнать… - ненавязчиво протянул Бьякуран. – Что тебе известно про бордели? - Ничего, - быстро стрельнув глазками в сторону выхода, мотнул головой Кайто. - Значит, что-то да знаешь, - усмехнулся Хибари. Брюнет наблюдал за каждым случайным движением заключенного, пуская в ход всю свою природную внимательность, улавливая малейшее изменение в запахе и поведении. Это немаловажно для умелого манипулирования человеком. – У нас надежный источник информации. - И какой, позвольте узнать? – деланно робко поинтересовался Абэ, смело посмотрев на майора. Сталь глаз мрачно сверкнула в неверном свете одной единственной тусклой лампочки у входа, и альфа пришел к выводу, что пол куда интереснее, чем невозмутимое лицо мужчины. - Кардиохирург, занимающийся лечением твоей дочери, - спокойно сообщил Хибари, улавливая расширившиеся глаза и судорожно сжавшиеся под одеялом пальцы. - Так и знал, что он ему все разбалтывает, - сквозь зубы прошипел Кайто, тут же прикусив губу. Получилось громче, чем хотелось бы, и он физически ощутил на себе давление трех таких разных взглядов. - Как мы и думали. Джотто не станет врать без надобности, - довольно кивнул Бьякуран, присаживаясь рядом с замершим мужчиной. – А ты, случаем, не знаешь того типчика, который омежек маленьких в борделе держит? – голос альфы мягкий, обволакивающий, спокойный. Хибари и Занзас с интересом наблюдали, впервые увидев, как Бьякуран включает «профессиональный голос». Тон, каким можно убедить кого угодно на что угодно. - Я ничего не скажу, - упрямо помотал головой Кайто, сбрасывая охватившее тело оцепенение. Похоже, фиалковый взгляд не менее опасный, чем стальной. - Тебе же лучше будет, мусор, - вяло откликнулся Занзас. Они договорились, что переговоры возлежат на плечах Кёи и Джессо. Если же мирным путем ничего уладить не удастся, то дело автоматически перейдет в руки генерал-лейтенанта. - Я не буду вам ничего говорить, - зажмурился заключенный. – Что хотите делайте, не скажу. - Как глупо, - вздохнул Хибари, дернув альфу за шкирку на себя. – Ты совсем без мозгов? Они же детей губят! А если бы на месте любого такого ребенка оказалась твоя дочь?! - Девочки-беты им не нужны, - шмыгнул Абэ, пытаясь выбраться из стальной хватки. Хибари сильно встряхнул его, стаскивая на пол с кровати. - Они их убивают, - заметил Бьякуран, скрестив руки на груди. – Так же, как и попавших к ним маленьких альф. Не думаешь, что это стоит прекратить? - Это достойная месть, - хрипло отозвался Кайто, приподнимаясь на локтях. Стоило ему только вскинуть голову, как в грудь сильно ударили, отшвыривая подальше. Занзас пнул растянувшегося мужчину по ребрам, сморщившись. - Мстить нужно непосредственно обидчику, а не невинным детям, - презрительно бросил генерал. – Говори все, что знаешь, пока я тебя не избил. - Вы не имеете права! – громко закашлявшись, воскликнул Абэ. - Как раз таки имеем, - мило улыбнулся Бьякуран, демонстрируя свое удостоверение. – А с этими голубчиками ты знаком, как мне сказали. - Лучше выкладывай, пока Занзас не сорвался, - пожал плечами Хибари в ответ на хриплый судорожный вздох заключенного, до которого наконец-то дошло, к кому в руки он угодил. - Даже пытками вы ничего… - Поверь, если мы начнем тебя пытать… Не пройдет и пяти минут, как ты все нам выложишь, - мрачно пообещал генерал, разминая пальцы. – Хибари, кинь свечку. Брюнет, тихо хмыкнув, вытащил из кармана свечу и кинул ее Занзасу. Тот ловко поймал скользящий в ладони прохладный воск и быстро поджег свечу отрывистым движением чиркнувшей спички, устанавливая свечку на полу. Тающий воск медленно пополз по толстому боку, отбрасывая пляшущие блики на серые стены. Тем временем Занзас достал из кармана пиджака тонкие щипцы и набор металлических букв латинского алфавита, использование которых порой удобнее, чем иероглифы. Кайто с непониманием смотрел, как генерал присаживается на корточки и подцепляет щипцами один из символов за специальный узкий перешеек, и начинает старательно нагревать кусочек металла над пламенем свечи. Полностью погрузившись в изучение процесса, Абэ не замечает бесшумно передвигающегося майора. Хибари рывком тянет заключенного на себя, разрывая на груди рубашку. Кайто пытается вырваться из сильных рук, громко закричав, но альфа намного сильнее его. Остается лишь с ужасом наблюдать, как генерал подносит к нему первую заалевшую букву, примеряясь. Короткое движение рукой – и громкий крик разносится по всему подземному этажу. Алый прожженный след четко отпечатался на груди, тело пробивает крупная дрожь, а Занзас нагревает следующую букву. - Говори, - рычит на ухо альфе Хибари, прижимая дергающиеся руки к бокам. – Скольких детей ты затащил в тот бордель своими руками? - Пятерых… - новая порция сжигающей боли, терзающий уши крик и осознание слабости альфы. - Кто этот ублюдок? – еще одна метка расползается на груди, в воздухе витает противный запах горелой плоти, а удерживаемый альфа уже не так сильно бьется в чужих руках. Слишком много энергии растратил на первые крики. - Я… не знаком… с ним, - на выдохе протягивает Кайто, прокусывая губы. Мышцы налиты свинцом, сердце лихорадочно бьется в груди, а осознание собственной слабости отдается последним добивающим импульсом унижения. - Не лги, - презрительно фырчит Хибари, и новая деталь клейма касается груди. - Я не видел его… лица, - хрипит Абэ, сплевывая кровью. Его сводит от обжигающей плети боли. - Почему ты помогал ему? – подает голос Бьякуран, прокручивая в пальцах мобильный телефон. Странно, но Занзас и Хибари отвели ему роль стороннего наблюдателя, возложив великую должность – записывать все от и до на диктофон. Не сказать, что блондин горел желанием поучаствовать, но смотреть со стороны было… страшно. Даже ему. - Я не считаю это неправильным, - выдохнул Кайто, часто втягивая воздух. Клеймо постепенно обретало законченность, но мужчина боялся опустить голову и посмотреть на нанесенные вечные следы. – Единственное, против чего я был, так это убийства. - Ты привел к нему Мису Хатори? – услышав знакомое имя, Бьякуран вздрогнул. Его Мукуро пришел однажды весь в слезах и рассказал про вскрытие одной маленькой девочки-беты, которую сочли омегой, а после убили за ненадобностью… - Да, - с долей гордости отозвался Кайто, тут же взвыв от отупляющей боли. - Она мертва, знаешь об этом? – чуть ли не мурлыкнул Хибари, с садистским удовольствием отмечая, как расширились зрачки мужчины, а рот приоткрылся в ужасе. – Они ее убили. Из-за твоей ошибки. И так с каждым ребенком. - Я не знал… - мужчину выгибает сломленной дугой от предпоследнего символа. - Говори адрес борделя, - прорычал Занзас, нагревая последнюю тонкую пластинку. - Я… - коротко выпаленный адрес перетекает в отчаянный крик нестерпимой боли. Хибари, убедившись, что альфа перестал биться в истерике от болезненных ощущений, отпускает мужчину, отходя в сторону и отряхивая руки, брезгливо морща нос. Занзас ногой сшибает подтаявшую свечу и затаптывает тлеющий фитилек, превращая воск в месиво. - Бьякуран? – генерал смотрит на задумавшегося альфу. - Все записалось, - кивает блондин, поднимаясь на ноги. – Пойдемте к нашим омегам. Думаю, они сильно удивятся, что вот так все вышло. Полезно наводить справки. - И не говори, - помотал головой Хибари. Кто бы мог подумать, что случайно пойманный маньяк-насильник окажется прямым сообщником этого неуловимого хозяина? Трое мужчин быстро покидают камеру, оставляя заключенного в гордом одиночестве. Кайто катается по полу, разразившись истеричными рыданиями и терзая короткими ногтями ноющую грудь, где горелыми пятнами до конца его жизни будет гореть одно единственное слово: Kogoroshi. Детоубийца.