Невыносимый садовод

      Проснулся я только утром. Было слишком рано, чтобы начинать что-то делать, поэтому я продолжил валяться в кровати, пролистывая ленту новостей.       Примерно через три часа ко мне в комнату ворвалась мама с криками: «Мы проспали, Гарри уже давно один работает!» Я не мог не отпустить комментарий по этому поводу, но делать нечего, придётся вставать. Напялив свои самые «красивые» шмотки, я поплёлся на кухню, где меня уже ждал завтрак. И правда, из панорамного окна в гостиной открывался прекрасный вид на одну милую работающую попку.       Спустя полчаса я всё же выполз из дома. Бабье лето было в самом разгаре, это я ощутил только сейчас. Выйдя на улицу, я понял, что погорячился, надев кофту. В саду был слышен мамин смех и низкий голос садовника. Шутит, паразит.       — Луи, милый, принеси несколько мешков, — пропела мать.       Ничего не ответив, я развернулся на пятках и пошёл обратно. Я словил себя на мысли, что мне интересен Гарри, не как персона, не как человек, а как сексуальный объект. Наткнувшись на зеркало, я остановился. Кажется, я нашёл ещё один сексуальный объект, о, да! Повертелся, оглядел себя под разными ракурсами. Вот люблю такое, иногда сам бы себя оттрахал, а иногда настроение такое: просто смойте меня в унитаз.       Вернувшись в сад, я подошёл первым делом к маме, бросая косые взгляды на Гарри. Просто стоял и смотрел, как девчонка во время знакомства с сыном маминой подруги.       Позже и для меня нашлась работа, мне поручили вывозить мусор. В детстве любил это делать, а сейчас это уже не то, не те чувства. Я ловил на себе редкие, но меткие, как говорится, взгляды Гарри и старался всячески показать себя. То выпрямлюсь, то согнусь, то где-то бёдрами повиляю, но не подаю вида, что замечаю то, что он пялится. Мне нравилось знать, что он смотрит. Тот факт, что он может смотреть на мой зад, даже возбуждает. Если вы спросите меня, что я делаю, я вам отвечу: я сексуально выношу мусор. Да, да, мне самому смешно от этого, но, чёрт! Мне нравится!       Я не заметил, как уже настало время обеда. Мама пошла на кухню, готовить мясо для барбекю и салат. Я обессиленно свалился на землю в тени самой большой вишни в нашем саду. Я её любил, и этому не было объяснения. Вообще, наш вишнёвый сад был довольно знаменит, всё это благодаря моей пра (неизвестно сколько «пра»)бабушке, которой и стукнуло в голову посадить целый сад. Чтобы обойти его по периметру понадобится около получаса и удобные кроссовки.       Солнце пробивалось сквозь небольшие листочки, из-за чего я все равно прищуривался. Я не заметил, как рядом лёг Гарри, поэтому дёрнулся, когда он заговорил.       — Ты же специально это делал, да? — в его голосе слышалась ухмылка.       — Не понимаю, о чём ты, — я безразлично качнул головой, продолжая наблюдать за солнечными бликами.       — Всё ты понимаешь, — Гарри был спокоен, краем глаза я заметил, что он устремил свой взгляд за моим.       Я промолчал. На секунду закрыв глаза, среди шумящей листвы я всё же услышал, как бьётся моё сердце. Он мне правда нравится? Или может быть это всего лишь животная страсть? Вряд ли я бы тогда об этом так думал. Я бы уж точно так не загонялся. Я бы просто дал. Вот так, без слов, без чувств. А тут совсем другое, что-то неправильное, что-то щекочущее грудь изнутри.       Я так и лежал с закрытыми глазами, как вдруг на меня упала тень. Я открыл глаза, надо мной повис Гарри. И тут я понял, что означает фраза «инфаркт жопы».       — Ты слишком громко думаешь, — он улыбнулся.       — А ты не подслушивай! — я надулся, но тут у меня в голове щёлкнуло, — Так, стоп. Что?       Гарри рассмеялся, обратно откинувшись на спину. О, я созерцал в данный момент нечто прекрасное. Иметь такой смех, а уж тем более такие ямочки на щеках незаконно! Невольно я сам улыбнулся, садясь на траву, разворачивая корпус в сторону кучерявого. Я осматривал его. Зубы, морщинки у глаз, шея, руки, пальцы. Абсолютно бесстыдно, но абсолютно прекрасно. Мне кажется, что я не смогу удержать себя в руках. Моё тело подаётся вперед, я всё ещё сомневаюсь. Что я делаю? Тем вечером мной двигал алкоголь, а сейчас что мной движет? Гарри заметил моё замешательство, от улыбки на его лице не осталось и следа. Чёрт, он понял, что я собирался сделать! Отодвинувшись от парня и обняв свои колени, продолжил сидеть, смотря куда-то вглубь сада.       На протяжении нескольких долгих минут мы просто молчали, казалось, что даже ветер стих, и птицы не поют. Такая тишина обычно оглушает, но было просто тихо, настолько тихо, что, мне казалось, мои мысли были доступны всем, все их слышали.       — Знаешь, — я решил прервать завязавшуюся тишину и расставить все точки над «i», — я не должен был этого делать. Ну… тем вечером.       Я взглянул на Гарри, стараясь держать максимально нечитаемое лицо. Некоторое время он не подавал признаков жизни, просто сидел и смотрел в сторону.       — Я просто хочу извиниться, — не дождавшись реакции, выпаливаю я. — Вообще, у меня парень есть, и всё такое. Наверное, есть.       Тут Гарри и повернул голову в мою сторону, вопросительно вскидывая брови.       — Ты хочешь об этом поговорить? — спросил он.       — Нет.       Я подскочил и направился быстрым шагом в сторону дома. Как раз мама позвала нас к столу.

***

      Вечер субботы. Напротив меня в кресле сидит Джейн, на ковре, обложившись журналами, полусидела-полулежала Пейдж. Надо было видеть её лицо, когда она увидела нашего Гарольда. Джейн же с него просто поржала, поинтересовавшись, где тот делал химическую завивку. Сейчас же мы сидели и слушали мисс-обожаюкучерявых. У нас троих была такая традиция: раз в месяц в день выхода нового выпуска журнала «Deal’s» собираться и прочитывать по очереди статьи. Поэтому да, мы были осведомлены о жизни всех знаменитостей и о том, что сейчас в моде. А самое главное — мы с Джейн ждали тот самый конкурс от «Deal’s», к которому готовились со времен средней школы. О нём должны были объявить именно в этом выпуске. Очередь дошла до меня. Взяв у Пейдж журнал, я начал читать со всей той выразительностью, что у меня была.       — Ни для кого из вас не секрет, что ежегодно проводится абсолютно свободный отбор среди юношей и девушек, достигших восемнадцати лет. Но в этом году есть небольшое изменение: заявки будут приниматься не до 31 января, а до 31 декабря! Так что, дорогие читатели, успейте прислать ваше видео и анкеты до Нового Года!       В комнате повисла тишина.       — Ну… — тишину прервала Пейдж, виноватым и максимально тихим голосом добавила: — Будет ещё целых шесть дней на то, чтобы отправить заявку.       И она была права. Видите ли, мне ещё не было восемнадцати. Заявку нужно подавать, являясь уже совершеннолетним, но, поскольку День Рождения мой будет 24 декабря, на это дело останется лишь шесть дней. А все прекрасно знают, что у тех, кто поздно подал заявку, шансов пройти на конкурс ровным счётом никаких.       — Джейн, — подруга подняла голову на меня. — Ты поедешь одна. И не спорь. Ты об этом мечтала больше, чем я, поэтому и заслуживаешь этого больше, чем я.       — Ты дурак? Я без тебя никуда не поеду! Ты вообще как это представляешь? Я барабанщица, а не певунья. Или ты думаешь, что я тем, что выйду на сцену, сыграю «Бадум-тссс» и уйду, сорву овации?       — На бис будут звать, — поддержала шутку Пейдж, тут же получая от брюнетки тапкой по голове.       — Мы подадим заявку, хочешь ты этого или нет, но мы, мать его, это сделаем!