Ки проснулся, почуяв запах еды. Раскрыв глаза, он понял, что еда ему не снится и что уже наступил рассвет.
— Почему Вы меня не разбудили? — он каким-то образом всё же уснул, хотя и не хотел спать, когда садился рядом с Проворным. За это он очень злился на себя сейчас.
— Вы так сладко спали, сир, что мне жалко стало будить, — улыбнулся Томас.
— Не следует ко мне относиться, словно к даме, — угрюмо заявил Хонг. — Я рыцарь. Я мужчина.
— И в мыслях не было, — ответил Сангстер. — Давайте завтракать. Это самое малое, что я могу сделать для Вас, чтобы хоть как-нибудь отблагодарить.
— За что? — не понял Ки.
— Вы меня вчера спасли, — объяснил Томас. — И рана благодаря Вашим травам быстро затягивается, — он указал на почти заживший шрам.
— Рад слышать, сир, — брюнет подошёл к костру. — И не стоит благодарности, я всего лишь выполнил свой рыцарский долг.
Рыцари молча съели мясо и стали собираться в путь. Проверив, хорошо ли прикреплены сёдла, они поднялись и поудобнее уселись. Ки натянул поводья и двинулся вперед. Томас, на минуту замешкавшись, огляделся и последовал за рыцарем.
Заря была в самом разгаре. Роса блестела, отражая лучи утреннего солнца. Зелёная трава поля под копытами лошадей сменилась постепенно на каменистую, протоптанную сотнями путешествующих почву. Мерный стук копыт сопровождал их, и рыцари, мерно покачиваясь, ехали вперёд, выбрав не очень быстрый, но и не медленный ритм.
— Вы раньше бывали в столице? — спросил Томас.
— Нет, — ответил Ки.
— Ужасное место. Сотни и сотни направляются туда, чтобы попытать счастья, но в конечном итоге подавляющее большинство, если, конечно, выживает, либо бедствует в нищенских районах, либо возвращается в родные места, — сказал Сангстер. — Город поражает своими размерами и стремительно растёт. Замок королевы, что стоит на холме, будто нависает над городом. Этакий страж. Атмосфера в целом отталкивающая, но многим, как ни странно, нравится. Но не мне.
— Вы больше предпочитаете провинцию? — уточнил Ки.
— Думаю, это скорее так, чем не так, — ответил Томас. — Чем дальше от столицы, тем лучше.
— Надеюсь, Вы всё же слишком категоричны, — ответил Ки. — Думаю, и в таком зловещем городе вполне можно жить счастливо.
— Рыцарь не может вечно жить счастливо, — сказал блондин.
— Почему же тогда Вы выбрали такой удел, сир? — спросил Хонг.
— Потому что жизнь рыцаря самая живая, хоть и зачастую краткая, — Томас сравнялся с брюнетом, и теперь они ехали бок о бок. — Мои родители умерли, когда мне было шестнадцать. Я остался один. Я мог бы стать земледельцем, как они, но бросил всё, став оруженосцем проезжающего мимо моего поселения рыцаря. Всему, что я знаю, научил меня именно он. Я мечтаю стать таким же, как он.
— И где же сейчас этот, бесспорно, благородный рыцарь? — спросил Ки.
— Увы, он мёртв, — понурив голову, сказал блондин. — Я не защитил его…
— Вы не могли… — тихо и успокаивающе сказал Ки.
«Мог, если бы поторопился», — подумал парень, но промолчал.
— А что было дальше? — попытался отвлечь спутника рыцарь.
— Я много путешествовал. Побывал во всех самых крупных и в десятках мелких городах. Но больше я люблю не конечные пункты моих путешествий, а саму дорогу. Кажущаяся бесконечной, она так притягательна, — пожал плечами блондин.
— Да, порой кажется, что смысл в пути к цели, а не в самом её достижении, — согласился брюнет, улыбнувшись.
Они ехали около недели, и столица была всё ближе и ближе.
Как и говорил Ки, им было весело в компании друг друга. Можно было сказать, что они подружились. Это было совершенно необычное чувство для обоих парней, привыкших к одиночеству.
— Можно задать личный вопрос? — тихо начал Хонг.
Томас внимательно посмотрел на спутника и еле заметно кивнул.
— Задавайте, — подтвердил он вслух.
— Вы когда-нибудь любили? По-настоящему… — спросил он.
Томас задумался и, хмуро поглядев, ответил:
— Я межевой рыцарь. А такие всю жизнь проводят в одиночестве. Я путешествую с места на место, нанимаясь к различным богатым лордам. У меня нет ни родового замка, ни чего бы то ни было. Лишь путь, вечный путь. Я оградил своё сердце от чувств, как только выбрал свою судьбу.
— Порой такая судьба кажется печальной. Не так ли, сир? — погрустнев, ответил Хонг.
— Спустя годы я привык и смирился, — покачав головой, ответил блондин.
— И всё же это несправедливо. Благородный рыцарь заслуживает счастья.
— Благородный рыцарь многого заслуживает. И замок, и постоянный доход, — отметил Томас. — Вот только всё это имеется у неблагородных.
— Верно, — подтвердил рыцарь, и глаза его загорелись жаждой справедливости. — А я когда-то любил… наверное, до сих пор люблю, — добавил он.
— Благородную даму или же простую девушку? — уточнил Сангстер.
— Благородную, — сказал он. — Её экипаж проезжал в сторону замка лорда Стоуна.
— Хранитель востока, — вспомнил Томас, — значимое лицо в королевстве. Должно быть, она богата, — кивнул блондин. — Но как же Вы поняли, что любовь настоящая? — спросил он.
— Она кивнула на моё приветствие и улыбнулась так искренне, что нельзя сомневаться в доброте её сердца. Мне вдруг захотелось защитить её от всего зла мира, что может стереть с лица такую прекрасную улыбку.
***
На горизонте уже виднелись башни замка с развивающимися на них флагами. Толстые стены окружали его. Город был так огромен, что простирался на всю широту горизонта, доступную глазу, лишь к востоку ограничиваясь морем. Флот сейчас стоял в заливе, но и торговых кораблей было очень много. Всё-таки столица — крупнейший портовый город королевства. Выгодное географическое положение сделало его богатейшим городом, опорой монархии, откуда королева железной рукой удерживает страну от распада. Стоит лорду попытаться устроить мятеж, как Её Величество выставляет против мятежника громадную силу.
Верным она воздаёт по заслугам, неверным — тем более.
В самом начале её правления многие сомневались, что женщина сможет удержаться у власти. Лорды закопошились в своих замках, почуяв возможность прекратить платить налоги в казну. Поднялся мятеж, и добрая половина лордов либо бездействовали, либо примкнули к мятежникам. Кровь лилась бочками, орошая богатые и бедные земли. Трупы не успевали хоронить, и начались болезни.
И тогда королева со своим войском выступила, обрушив основные силы на оплот мятежников, далёкий замок на юге, что сейчас сравняли с землёй. Мятеж вскоре потух, но ещё год на стенах замков появлялись свежие головы преградивших путь королеве.
Она не желала сдаваться и усилила власть короны. Народ её уважал и боялся, но не особо любил. Столица крепла и набирала мощь, тогда как остальные составляющие королевства развивались медленно. Столица прогнила насквозь в моральном смысле, а над всем этим возвышалась леди Патриша, вдова почившего короля.
***
Рыцари подъезжали к воротам, у которых уже была толпа.
— Со всего королевства съезжаются на турнир, — сказал Томас. — Плохое у меня предчувствие.
