Поиск неизвестного

Добр, он же Доброслав, мой лучший друг с 10 класса. До старшей школы мы учились в параллелях и почти не общались, потом же вместе попали в школьную сборную по волейболу. Так и пошло общение. Потом ситуация повернулась еще круче: я не поступил в инст, отправился в армию, и, надо же, там я снова оказался вместе с Добром. Плечом к плечу, долгих два года. Потом вернулись, принялись за налаживание своих жизней. Доброслав стал для меня еще одним братом, временами, таким же несмышленым, как Тоха. И сейчас эта туша развалилась на моем диване, потягивая свои ручонки к ноуту. Надо хоть узнать, что случилось. - Ты в трубку орал – будто тебя в жопу семеро ебли. Что случилось такого срочного? Добр злобно на меня глянул. - Тебя скоро выебут. Ты какого хера заявление на увольнение написал, придурок? – поинтересовался белобрысый. – Решил согнать жир с боков? Питаться воздухом? Можно подумать, что мы работаем в одной компании, но нет. Просто Славушка потрахивает жену моего работодателя. Работодатель знает. Не против. Жена-то бывшая. - Надоело телочек богатеньких «папиков» охранять. Они как напьются, начинают хуйню творить. У меня три шрама от ножевых, и все получены от того, что очередная курица начинает наезжать на кого-то, а я потом выгребаю, - горестно вздыхаю и открываю валяющуюся на столе пачку чипсов. - И чего делать будешь? - Пойду работать по специальности, - закидываю чипсинку в рот. - Охранником в пятерочку? - Неплохой, кстати, вариант. Я купил себе стопочку кроссвордов. - Пидорас тупой, - выдыхает Добр. Не обижаюсь даже, а кидаю в него второй пачкой. Он, кстати, и принес. Далее шел разговор о нелегкой судьбе Доброслава, о тяжелом выборе между Марьяной (бывшей женой моего бывшего шефа) и какими-то другими телками, о тупом боссе, о нашем недавнем походе в клуб. Обсудили, поржали, что-то постарались забыть. И тут типичный для Добра вопрос: - А Тоха-то где? - Где-где. Учится. - Чет поздно уже, - задумчиво тянет друг. - А ты как хотел? Он после пар в библиотеку собирался. Курсовую уже начал писать, - говорю горделиво. Из серии: «Ах, смотри какого мальчика вырастил!». Бывают иногда заскоки, что поделать. - Ааа… ноут дашь? Мне Марьяне отписать надо. - Бери. Я чайник ставить. И ухожу на кухню. В холодильнике еще завалялось какое-то сладкое печенье – покупали к празднику. Если на нем еще нет плесени, то вполне можно предложить «гостю». - АЛЯ, НОУТ ЧЕЙ? – слышу почти рык друга. Удивляюсь, как можно не знать, а потом вспоминаю, что Тоша постоянно таскал его с собой на пары, а тут вдруг резко перестал на последней неделе. Чем я и воспользовался. - Антона, чей еще, - даже почти не ору, гостиная с кухней разделены-то стеной из фанеры. До Добра тоже, похоже, доходит, потому что он тянет негромкое «понятно» и явно уходит куда-то в себя. Мне дела нет – я ищу печеньки. ROVДоброслав Тяжело жить в мире, когда тебе двадцать один, и кроме одного лучшего друга у тебя никого и нет. И ничего нет, кроме как снимаемой однушки, а также третьего курса универа. А еще работы. Я и сам не представлял, как нахожу свободное время в этой жесткой круговерти: работа – институт, институт -работа . На что-то приходилось забивать, что-то учить прямо перед лекциями, но все-таки оно того стояло. Я хотел жить полной жизнью – я ей и жил. У меня неплохо обеспеченная семья, но с родителями я в ссоре. Причина вполне понятна – я би, а мой родной отец застал меня в постели со своим подчиненным. Недолго думая, выпер обоих. Его из фирмы, меня из дома. Мир гомофобов, черт его дери. В моей жизни больше нет проблем. Существую, как могу, беру все, что дают. К примеру, Марьяна Котова – бывшая жена начальника Али, моего лучшего друга. С мужем она в хороших отношениях, поэтому Алевтин ни в одном опасном мероприятии не участвовал. За что мне сегодня, сам того не зная, и предъявил. Но не суть. Мари – чистейшей воды лесбиянка, которая развелась с мужем лишь после того, как прямо сказала ему о своей ориентации. Тот подумал, проорал с ситуации и решил продолжить дружить «с таким классным братаном». Хороший мужик. Не злопамятный. Но тело иногда таки требует мужчину. И тут появляюсь я. Все безвозмездно, почти. Оплату принимаю пирожками, которые готовит ее любовница. Правда, бедняжка и не знает о моем существовании. Оно и отлично. Только один лучший друг – ближе семьи. С ним разделили первый коктейль и первую сигарету, с ним готов разделить и могилу. И этот взгляд на дружбу у нас схож, Аля давно меня сравнял со своим братом. Я не против такой семьи. Единственное что, наученный горьким опытом, от них приходится держать небольшие секреты. Потому что я не знаю, как объяснить, почему когда Антон наклоняется – я отворачиваюсь, а руки приходится класть на колени, принимая позу монашки. За такие низменные мысли (только мысли) Аля давно выкинул бы меня из окна, если бы знал. Поэтому за столько лет дружбы, он так и не узнал моего главного секрета. Но мне неплохо и так. С другом сегодня говорим о какой-то ерунде. Снова жалуюсь на жизнь, несу полную околесицу, ожидая, когда ему это надоест. Очень быстро этим спроваживаю Городецкого на кухню, а сам открываю чужой ноут. Надо бы проверить вконтакте. По странному стечению обстоятельств, не нахожу вкладку в закладках, поэтому открываю историю. И из горла с рыком вырывается: «АЛЯ, НОУТ ЧЕЙ?» Рычу громко, совсем забыв про картонные стены. На кухне очень сильно удивлены. - Антона, чей еще. Ну да. Легко было догадаться. Про себя я матерюсь, но вслух лишь негромко выдыхаю «понятно» с мазохистическим вниманием изучая недавнюю историю, представляющую собой интересное путешествие по одному известному гей-сайту. Вот это я понимаю – неожиданный поворот. Интересно, а Аля знает? Вопросов решаю не задавать, закрываю ноутбук, ставлю на место и думаю, как стереть все это из памяти. Вваливается Аля, швыряет на стол какое-то печенье, ставит чай. Почти просверливаю в нем дырку, на что он спрашивает не ебанулся ли я. Отвечаю, что нет и спешно пытаюсь снова войти в баланс, взращивая в душе радость. Отлично. Брат моего лучшего гей. А это значит, что у меня больше шансов его трахнуть или самому подставиться. ROVАлевтин Колбасило тогда Добра еще долго, но причину этого я понял только под ночь, когда Антон сладко посапывал на своем столе, на конспекте, а сам друг свалил в закат еще часа три назад. Понял и вскочил с дивана в ту же секунду. Каким дебилом надо быть, чтобы так глупо спалиться? Да ладно бы сам! Антона подставил. Теперь мой лучший друг полностью уверен в том, что мой брат гей. Нет, все нормально, это по-прежнему правда, вот только судя по его реакции – такие новости совсем не обрадовали Добра. Неужто гомофоб? Только этого мне и не хватало. Стараясь не разбудить братца, прохожу в соседнюю комнату и забираю ноут. Этот суслик спит, как убитый, кажется, даже слюнку пустил, размывая и без того едва различимые слова очередного конспекта – писать приходилось быстро, поэтому написанное являло собой что-то среднее между китайскими иероглифами и неперереводимыми выражениями мертвого языка. Включаю, гружу историю. Так и есть – не удалил. Оставил запросов под тридцать, чуть не пропалил всю контору. Быстренько стираю все, не решаясь пока заходить снова. Только завтра снова проверю почту. Нельзя палиться пока не определюсь с первым кандидатом, иначе Антон сможет соскочить. А я прекрасно знаю своего брата – сам он свою жизнь наладить не сможет. С Добром же разберусь проще. В конце концов, думаю, поймет и примет. Большего от него и не требуется. С такими мыслями возвращаю ноут на место и иду спать, представительно разбудив Тошу. Тот психует и идет заваривать кофе. Посадит себе сердце ведь, бестолочь.