Перепады температуры

Питер полностью залило. Стоило одного взгляда в окно, чтобы понять – на улицу сегодня лучше не ходить. Под окнами океанами разливались лужи, бушевала стихия, деревья жалобно скрипели и клонились к земле, а потом все затихало, чтобы позже разразиться снова. Когда дождь прекращался, было слышно громкое чириканье птиц и шум разъезжающих по трассе машин: они своими колесами подымали брызги, булькали, а мокрая резина противно скрипела об асфальт. Ларин шумно выдохнул и покачал головой – спасибо хоть не гроза со вспышками молний и внезапным отключением электричества, как было в прошлый раз. К такой погоде, вообще, можно привыкнуть, но полюбить ее… Хотя, кому как. Он отошел от окна, краем глаза поглядывая на то, как какой-то мужчина из соседнего дома суетится на балконе, судорожно стягивая сушившееся ночью белье. Возможно, он только проснулся, а тут – такая засада. В любом случае, эти тряпки только сильнее промокли. И ведь вчерашний вечер был абсолютно не таким: светило солнце, заливая город своими ярко-рыжими лучами, и Питер утопал в них так же, как сейчас – в слякоти и противных разлившихся кругом лужах; было тепло: Дима снимал кусочек разговорного видео и забирался на крышу, нежился на нагретых пластах шифера, расслабляясь после суматошного дня. Он, подложив под себя рубашку, наблюдал за отстраненной Ксюшей, которой осточертели эти километровые забеги невесть за чем. Она еще сказала: «Завтра разбирайся со своими делами без меня», что Ларин и собирался сделать, но… Не судьба. Лучшая перспектива на день – валяться на диване и ничего не делать. Можно, конечно, заняться монтажом, но настроение абсолютно не то. Может, к вечеру распогодится, хотя, судя по темным свинцовым тучам – вряд ли. Поставив вариться кофе, мужчина облокотился на стол и бросил ленивый взгляд на часы: где-то около десяти часов с копейками. Он не любил тратить время в пустую, но как же не хотелось вообще что-либо делать и чем-либо заниматься сегодня! А на улице все жужжали машины, сновали туда-сюда неугомонные прохожие; подоконник весь промок, и Ларин нехотя захлопнул окно, хотя, потом передумал и снова приоткрыл его, совсем чуть-чуть, щелкнув задвижкой и зафиксировав его в таком положении. Напиток был готов: от заварочника крепко разило кофеином, и совсем чуть-чуть – корицей, потому что Диме нравилось, и Дима не жалел специй для более пикантного вкуса; главное, чтобы язык потом не жгло. Наполнив чашку до краев, он прихватил вазочку с каким-то полузасохшим печеньем со стола и, отметив, что ничего интересного в ней не наблюдается, начал рыться по шкафам в поисках чего-нибудь съестного, но наткнулся на пакетики с сушеными приправами, чаем и крупами. Он готовил нечасто, но все для этого на кухне имелось – кроме желания. И сейчас, как на зло, очень хотелось есть – чего-нибудь домашнего, желательно бы, и полезного в какой-то степени. Заказать в каком-нибудь заведении на дом? Почему бы и нет. В последнее время кафе и булочные постоянно пестрили вывесками о «натуральных продуктах» и «свежей еде, приготовленной с любовью». Ну, возможно, где-то ингредиенты и правда были полезными. Вернувшись за телефоном, чтобы найти закусочную с приемлемыми ценами и приятным меню, Ларин не сразу заметил, что ему звонят, быстро пересек комнату и схватил мобильник, заваливаясь с ним на диван, не глядя смахивая сенсор и прикладывая к уху. - Алло… Кто беспокоит? – поинтересовался немного лениво Дима, и это было не показушное выпячивание своей безразличности – ему правда было как-то побоку, он отказался бы, наверное, от предложений что-нибудь сделать, куда-нибудь сходить или помочь. Завтра – пожалуйста, но сегодня ему хотелось отсидеться дома, занимаясь ничем. Пасмурная погода настолько доконала, что мужчина готов был по первому зову сорваться куда-нибудь, где тепло, да и, в принципе, ничто не мешало ему это сделать. - А ты догадайся, - весело фыркнули на другом конце, а после собеседник прокашлялся и вернулся к диалогу. В трубке шумело – кажется, он был на улице. – Ла-ар, ты же дома? – спросил Хованский немного вальяжно, не обращая внимание на настрой мужчины. - Ага. Не представляю, каким идиотом надо быть, чтобы бесцельно соваться на улицу в такую погоду, - тут же огрызнулся он, подтягивая к себе подушку, взбивая ее и подкладывая под голову. Дима не был раздражительным – просто не хотел слушать, как Хованский будет лить воду или просто нести несусветную чепуху с шебуршанием в унисон. Его было ужасно плохо слышно. - Ну, очевидно, мной, - гоготнул Юра, поправляя капюшон. – Лар, ты же не против меня у себя в гостях минут так через двадцать? – поинтересовался он, на удивление конкретно и быстро, без увиливаний и всяких «знаешь, людям иногда бывает очень, бля, одиноко». - Идти больше некуда? – для галочки спросил Дима, поднимаясь с дивана, чтобы поставить чайник и забрать с кухни свой кофе – не хотелось потом допивать остывший, с плавающими на поверхности мелкими горькими крупинками. Хованский, например, захочет чай – это он знал, и не обычный, а какой-нибудь хитровыдуманный, с мятой или имбирем… На этот случай мужчина держал в шкафу кучу всего интересного. Ему и самому иной раз хотелось поизвращаться над классическим напитком, поэтому в заварочный чайник, помимо, собственно, заварки, отправились листья черной смородины, а обычный, металлический, был поставлен, полный кипятка, на плиту. - Ну-у… Нет, вообще-то, могу просто затусить в любом близлежащем баре, пока дождь не кончится, - пожал плечами Юра, тут же перебитый собеседником. - Не кончится. По крайней мере, сегодня, - категорично заявил Ларин, продолжив рыться по шкафам. Где-то валялись старые вафли, которые можно было скормить голодному гостю, но и их было мало, да и выглядели они, скажем, так себе. - А ты у нас кто, гидрометцентр, бля? – фыркнул Хованский, щурясь – дождь неприятно бил в лицо, крупные капли мешали обзору. – Ну, как хочешь. Я просто ходил в магазин за едой, потому что нихуя нет в холодильнике, а потом решил, что ты, мудила, тоже ничем не занят, и подумал, что могу тебя проведать, чтобы потом не ныл, что я никогда к тебе не хожу, - постарался оправдаться мужчина, игнорируя тихие Димины смешки. - Ну да, ну да… Знаешь, если ты купил что-нибудь вкусное, или способен приготовить мне что-то – буду только рад тебя видеть. Да и в принципе я не против, просто тогда твой визит, помимо всего прочего, принесет пользу. Не хочу тратиться на службу доставки, - пояснил Дима, представляя, как его мужчина будет недовольно крутиться у плиты. Хованский, благодаря Обломову, умел неплохо управляться со всем этим, так же, как и Ларин, но чья квартира – того и правила. - Не буду делать нихуя! – тут же воспротивился Юра, вытирая рукавом капли с влажного лица. – Принесу пожрать, так уж и быть. Сейчас в метро сяду, так что все, пока, жди. - А ты только садишься? Чай остынет, пока ехать будешь, - фыркнул Дима, покачав головой, - Если еда остынет – я ее есть не буду, - заявил он, наскоро прощаясь с Хованским и сбрасывая вызов. Теперь можно было не думать о том, чем себя занять – у Юры всегда были дурацкие, абсолютно глупые – даже тупые идеи. И эта их абсурдность не отменяла того, что они были забавными и не особо напряжными в исполнении. Мокрый Юра возник на пороге нежданно-негаданно – ровно через полчаса раздался звонок в дверь, и Ларин открыл ему, с тихими смешками оглядывая чужую недовольную физиономию, куртку, с которой на пол стекали влажные капли, промокшие насквозь волосы, висящие острыми сосульками книзу, ранец за спиной и пакет в руке. Из кухни раздался свист чайника, который был предусмотрительно поставлен повторно кипятиться, и Дима побежал выключать его. Когда он вернулся, Хованский стоял в той же самой позе и старался раздеться так, чтобы не разводить грязь в коридоре. - Пф, - весело выдохнул Дима, покачав головой и снисходительно улыбаясь. – Просто сбрасывай все с себя уже. Куртку, там, свою… Высохнет здесь. Джинсы повесишь в ванне на батарею, и одежду остальную тоже, если намокла. Нижнее белье тебе предоставлять не собираюсь, но сейчас пойду принесу домашние брюки и кофту какую-нибудь, - протараторил четко он, будто заранее отрепетированный текст, взял из рук Юры пакет с, предположительно, едой – пахло чем-то вкусным, и отнес туда же, на кухню. Он решил изучить содержимое потом – сначала сбегал в спальню, где нашел в шкафу широкие пижамные штаны, которые как-то приобрел специально для таких случаев, старую Юрину толстовку, что Хованский оставил у него и не захотел забирать – мягкую такую, теплую, и тапки, идентичные своим. Прихватив плед, Дима отнес все это в прихожую, протянув мужчине полотенце, чтобы сначала обтерся, а потом, забрав его, не выдержал и рассмеялся в голос. - Че смешного-то, бля? – недовольно поинтересовался Юра, прихватив все мокрое, кроме уже висящей на крючке куртки и относя в ванную сушиться. - Ты так нелепо выглядишь в трусах посреди прихожей, уж прости, - затерев тряпкой мокрую лужу, отозвался мужчина. Он потянулся, зевнул довольно и отнес тряпку обратно в шкаф в туалете, сполоснув руки в раковине ванной. - А ты нелепо выглядишь в клетчатых штанах, - парировал Хованский, указав на внешний вид Димы, что, в принципе, его особо не расстроило. - Пф-ф, сам говорил, что тебе это безумно нравится, врун! – воскликнул негромко мужчина, следуя за Юрой и наблюдая за тем, как тот одевается, а после заботливо кутая его в плед. – Иди в гостиную на диван. Я сейчас все сделаю и притащу, - скомандовал Ларин, отправляя гостя греться и сохнуть. - Я фильм поставлю, - предупредил его Хованский, достав из ранца жесткий диск с проводом и угрожающе тыча в него пальцем. - Пиздец, если это будет что-нибудь унылое – я тебя урою, - пожал плечами Дима, хотя, в принципе, ему было глубоко все равно. Смотреть очередной «шедевр кинематографии» в компании Юры со вкусно пахнущей едой и ароматным чаем, игнорируя дела и заботы, поглядывая на окна, за которыми дождь льет стеной – верх уюта. Пусть это было весьма… меланхолично, что ли – Ларину иногда хотелось проводить время таким образом: без особой пользы и смысла, просто расслабляясь и получая удовольствие от приятной ленцы. Все мы – люди, и ничто человеческое нам не чуждо. - Ты там долго? – крикнул ему Хованский, щелкая пультом. – Потому что я уже все поставил! - Да иду я, иду, - пробурчал Дима, сначала принося две чашки чая и опуская их на журнальный столик, а потом – какие-то упаковки с едой. Насколько он понял по этикеткам на коробках – в одних была лапша, а в других – пирожки с повидлом. – Очень логичный выбор, - ухмыльнулся Ларин, плюхнувшись на диван. – Хочешь, чтобы я стал жирным и страшным? - Ну, ты-то уж точно не станешь, а я собой полностью доволен, - пожал плечами мужчина, подтягивая Диму к себе поближе. – Я там еще кое-чего купил, если будешь потом голоден. - Я заметил, - улыбнулся Ларин уголками губ, фривольно развалившись чуть ли не на Юре – благо, широкий и мягкий диван позволял им устроиться так, как хотелось. Хованский нажал на пульт и включил фильм, кивая на экран. - Тебе должно понравиться. Ну, по крайней мере, я на это надеюсь, - хмыкнул Юра, зевая и опуская голову на одну из многочисленных Диминых подушек. - А я и не сомневаюсь, - ухмыльнулся он – Хованский говорил так каждый раз, независимо от того, что он предлагал посмотреть. – Пей лучше чай.