nothing but love matters

Удача представляет из себя странную субстанцию, которая то протягивает тебе пряник и гладит по головке, то вывозит в лес и там порет хлыстом до полусмерти. Как ей захочется, как левая пятка зачешется. Наверное, отношения с удачей для каждого можно определить, как отношения с родителями. Они бывают добрыми, крутыми и безответственными, алкоголиками или абьюзерами. Для Джаза они ещё и мертвы. Если он сам ничего не делает со своей удачей, то, собственно, ничего она и не предоставляет, из чего можно было сделать вывод, что ей либо надоело наблюдать за таким сказочным идиотом, либо она решила, что Джаз сам справится. Удача Джазу подвернулась в виде Весты. Видимо, эта странная субстанция решила-таки выполнить хоть что-то, входящее в её обязанности. Идеальной второй половинки не существует, не существует никогда идеальной любви и тем более, нет идеального способа в ней признаться, рассказать о ней. Но есть ведь удачный, и тот может не быть идеальным для того, кому он подвернётся. Пусть перфекционисты подавятся сейчас своей же слюной или проглотят страшный яд предложением ранее, выбирать исключительно им. Джаз не ребёнок, чтобы не понимать подобных вещей, для него это было чем-то очевидным всегда. Он также видел, что Веста отчётливо это осознавала. Пусть ей всего семнадцать, она казалась достаточно умной, чтобы автобот был в этом уверен. У них ни разу не было серьёзного разговора, пламенных признаний в любви посреди ночи, более того, их ночёвки носили исключительно характер проведения времени вместе подольше. Джаз старался не задумываться о том, может ли такая любовь вообще существовать, есть ли у неё продолжение и насколько она естественна, потому что на большинство подобных вопросов чёткий ответ был бы «нет», и это, конечно же, сильно расстраивало и не давало спокойно жить. Впервые он столкнулся с тем же, с чем в их первые встречи сталкивалась Веста, это было довольно смешное осознание, учитывая их разницу в возрасте и опыте, но оно оказалось вполне оправданным. Давайте так. Я написала, что у них не было пламенных признаний в любви посреди ночи и пока что не было страсти. Джаз хотел этой страсти. Хотел, потому что так ему было бы легче разобраться в чувствах, как своих, так и в чувствах Весты, которая пока что позволяла себе только подержать его за руку или поцеловать очень коротко в губы. И от осознания, что он хочет большего было отчасти и стыдно. Для некоторых людей подобная расстановка была чем-то обидным. Но зато страсть была бы инстинктивно понятой. Если бы она была. Почему Весте нужно было обижаться на то, что Джаз хочет стать ближе, потому что для него это проявление любви? А вот не знаю. Тем не менее, он чувствовал себя каким-то несоизмеримо обделённым возможностями, будто ему связали конечности и кинули в бассейн. Казалось, что он не может сделать абсолютно ничего, чтобы облегчить боль, разъедающую его каждый раз, как только он только думал о своём прошлом, о всех любовниках, с которыми всё начиналось так же прекрасно, а заканчивалось… Представьте себе мутно-зелёную воду с небольшим бирюзовым оттенком. Даже без трясины и кувшинок, без рыб и водорослей. Мутно-зелёная бездна с голым грунтовым дном, с абсолютным мраком на глубине. К рукам и ногам привязаны бетонные строительные блоки, привязаны простыми тонкими верёвками, даже не цепями. И вы тонете. Тонете без крика, без попыток вырваться. Глотаете воду абсолютно специально, чтобы поскорее умереть и… вот как-то так всё каждый раз заканчивалось. И сейчас также рискует закончиться… Джаз отвлёкся от своих мыслей. По его ноге хвостом-стрелочкой прошлась маленькая полосатая рыбка и тут же уплыла чуть дальше, а потом вовсе скрылась на глубине. О тонкие бетонные колонны, использованные как основа для моста, с шумом разбивались волны, а потом на момент оставляли за собой тишину. На гугл-карте на этом месте была поставлена метка «Караси мост грызут». Может быть, кибертронец не так уж и сильно разбирается в себе, как привык считать? Повеял лёгкий морской ветерок. Автобот довольно зажмурился и подставил лицо солнцу, наслаждаясь тишиной. . Как в мире, так и у себя в голове. Мыслей не было, был только примерный набор действий: держаться за край мостика, болтать ногами в воде и жмуриться. Это было удивительно-спокойное утро, в такое грех было не заткнуть крики в голове. Любое время, наверное, хорошее время для затыкания криков в голове, потому что это не очень-то нормально в принципе. Послышался скрип подгнивших досок, из которых целиком и состоял мост. Веста шла, перепрыгивая в тех местах, где доски уже обвалились, и тихонько ругалась себе под нос, боясь наступить на гвоздь. В конце-концов девушка дошла до кибертронца, положила руку ему на плечо и села рядом. Опустила ноги в воду. Распугала рыбок…  — Привет, — тихо сказала она. Буквально двадцать минут назад Веста проснулась, совершенно одна. Вторая половина кровати в их теперь уже общей комнате была холодной, на столе под крышкой стояли оладушки с вареньем и чищенные мандарины. За окном плескалось море и видно было на мосту одинокую фигурку. Оладьи остались нетронутыми. А вот зов сердца это важно, но не съесть очищенные мандарины важнее, поэтому девушке пришлось задержаться на пару минут. Она прибежала так быстро, как смогла.  — Привет, — Джаз в ответ приобнял Весту за талию. Никто не сказал и слова. Спустя минуту стая рыбок вернулась, вновь кружась вокруг людей, иногда задевая их ноги хвостами.  — О чём думаешь? В кромешной тишине вопрос Весты прозвучал оглушающе-громко, и даже шум волн на заднем плане стал совсем незаметным. Джаз посмотрел на Весту в ответ, и пусть она не могла различить зрачков, чётко понимала, что собеседник смотрит ей прямо в глаза. Пара склонилась над водной гладью, в полной тишине смотря друг на друга. Закричали чайки, распугав некоторую часть романтики.  — Да так, — кибертронец отмер и дёрнул головой, отворачиваясь. — О своём. Веста продолжала смотреть на Джаза молча, пока он не повернулся на неё. Оба молчали в нерешительности, хотя и понимали, что момент обязан был иметь кульминацию. Кибертронец отвернулся и спросил:  — Ты ведь хочешь большего? Веста не очень поняла вопрос.  — Ты гей? — почему-то вырвалось само собой. Это не должно было быть смешным, но Джаз взорвался от хохота, забыв про напряжённость момента. Веста принялась извиняться, густо краснея и тоже начиная смеяться, а Джаз быстро пришёл в себя. И пусть продолжал посмеиваться, через пару секунд не устоял и притянул девушку к себе, втягивая в долгожданный поцелуй. Весь мир сделал сальто вперёд, упал и сломал шею. Может быть даже умер на мгновение. Это было полнейшим безумием и глупостью, у Джаза в голове была абсолютная пустота, а в груди, словно молоток, сердце било по рёбрам. Хотелось смеяться, плакать, кричать от радости и обнимать, обнимать и ещё раз обнимать того, кого он больше всего желал всё это время… Любимого человека рядом. Веста пересела Джазу на колени, обнимая за шею. В какой-то момент визор начал мешаться. И впервые был снят. И пусть Весте очень хотелось наконец-таки посмотреть на то, сколько же у него глаз и какого они все цвета, он специально прикрыл их ладонью, как только догадался, почему Веста так хочет отстраниться. Веста немного откинулась назад и своими юркими ручонками попыталась приподнять ладонь Джаза, рассмотреть его глаза. Кибертронец в ответ на такую дерзость, всё-таки оторвав руки от лица, но всё ещё с закрытыми глазами, развернул Весту к себе спиной и толкнул в океан. Девушка успела вскрикнуть, а потом громко бултыхнулась. Когда вынырнула, Джаз уже надел визор.  — И не пытайся.

***

 — Семья, семья, не то, что бы я думала, что для меня семья! Уже совсем поздно вечером, когда все были уставшими и разморенными морем, Веста и Джаз вызвались вместе готовить на всех ужин. Решением это было не таким уж и плохим, хотя Веста-то особо готовить не умела и полностью полагалась на своего собеседника, а тот полагался на гугл и мизерный опыт в готовке. Разговор завязался серьёзный, но уютный. Не получается яро спорить рядом с искусно-приготовленной (с любовью!!!) едой.  — Ну-у, у разных людей разные представления об идеальной семье, — настаивал автобот. — Мне было бы интересно узнать о твоих. Веста усмехнулась. Поперхнулась пивом. Подумала, что мама из неё была бы так себе.  — Хорошо… — она плюхнулась на стул, рассматривая дымящуюся на плите сковородку. — Ну, для начала, никто не ругается…  — База! — поддакнул Джаз.  — Все друг к другу внимательны, не закрывают глаза на проблемы. О, и важно я думаю хотеть прикоснуться друг к другу. Это для меня… любовь что ли выражает. Кибертронец закивал, соглашаясь. Тут послышалось громкое шипение — несколько капель, что пару секунд назад были лишь паром, упали на раскалённую плиту. Естественно, пришлось в экстренном порядке всё вытирать. Веста тихо смеялась и одновременно восхищалась тем, как легко Джаз порхает по кухне. Ему нравилось готовить. Приготовление еды затягивало его своей изящностью, эстетичностью и, конечно же, конечным результатом. Когда приготовленная собственноручно пища вдруг приобретает более сладкий или пряный вкус, если чувствуешь, что сто попыток до этого того стоили и, конечно, горы посуды не расстраивают так сильно, как обычно.  — Верность тоже важна, — добавил кибертронец, подсыпая каких-то специй. — Наверное, это очевидно.  — Естественно, — улыбнулась девушка. — Есть ещё, что добавить?  — Не-а, у меня на этом идеи кончились. Воцарилась тишина.  — У меня рука устала, иди ты мешай, — наигранно-недовольно сказал Джаз. Веста вздохнула, подошла к плите и продолжила то, что начал кибертронец. Вообще в тот день произошло намного больше, чем пара разговорчиков о любви и верности. Хорошо поговорить — значит заложить фундамент доверия друг другу. Никому не нравится, когда твой партнёр закрывается, молчит и, глотая обиды и несогласие, обливается пивом, неправда ли? Вот и Весте не понравилось. Прямо во время ужина Джаз куда-то пропал. Он точно взял бутылку пива, сказал, что будет через минуту (никто, кроме Весты, не заметил потери бойца так сказать), и не вернулся. Ни через минуту, ни через пять, ни через десять. Веста тихонько выскользнула из-за шумного стола, за которым Венди и Кроссхейрз громко и почти что культурно дискуссировали насчёт того, можно ли назвать коллекцию цветастых галстуков Милана бесполезной тратой денег и места, или нельзя. Кто какую позицию отстаивал — гадайте сами. Девушка, держа свою бутылку с персиковым пуншем, поплелась в комнату. Свет там был полностью выключен, а Джаз с грустной миной сидел на подоконнике и взглядом втыкал в пол. Как только он услышал шаги, поднял голову и посмотрел на Весту. Визор размеренно светился, не позволяя видеть глаз.  — Чего грустим? — девушка наклонила голову и состроила грустную мордашку, передразнивая кибертронца. Он не смог сдержать улыбки. Веста присела с Джазом рядом на подоконник, пытливыми глазёнками уставилась на него и многозначительно замолчала.  — Вест, скажешь честно… — пришлось сделаться серьёзной. — Ты меня любишь? Все мы полны сомнений. Мы сомневаемся, тем ли занимаемся в жизни, правильной ли придерживаемся позиции, хорошо ли поступаем и, конечно же, взаимны ли наши чувства к кому-либо. Последнее избивает больнее всего, потому что если к позиции своей можно привести аргументы, а занятие можно оценить по собственной шкале любви, то взаимные чувства зависят лишь от человека напротив. А он молчит, становясь серьёзнее, и тяжело вздыхает. Еле заметная улыбка полна сочувствия. Джаз выглядел очень растерянно. Во всём его поведении отражалось такое отчаяние, что, казалось, он в любой момент мог начать плакать.  — Конечно, конечно я тебя люблю. У меня нет причин в этом сомневаться, так что и ты можешь быть в этом уверен. — Девушка тут же обняла кибертронца, тыкаясь носом в складки его огромной белой толстовки. Она пропахла какими-то очень сладкими, наверняка дорогущими духами, которые так нравились кибертронцу. И невозможно больше выкинуть этот сладкий запах из памяти, он въелся в воспоминания о том вечере, когда Джаз получил свой пропуск в счастливое будущее. Может быть, оно не всегда будет счастливым на сто процентов, но должно же что-то поменяться?