Четырнадцатый

Запрошен повреждённый сектор оперативной памяти… веду учёт сбойных блоков… требуется перезагрузка всей системы!.. Птерокар приземлился возле высокого бетонного забора с двумя рядами колючей проволоки. - Переодеваемся и побыстрее. – Скомандовал капитан, отточенным движением покидая летательный аппарат, просторные двери которого не шли ни в какое сравнение с узкими десантными люками родного БМД. Бойцы прямо в гражданской одежде влезли в маскировочные комбинезоны типа «Мимикродон-2», извлеченные из своей ручной клади, и спокойно двинулись к забору. Космодесантника подобным препятствием не испугаешь. За забором протянулась невероятных размеров свалка, обозначенная на карте как «Полигон утилизации твёрдых бытовых отходов». Но друзья пришли сюда явно не за отбросами человеческой жизнедеятельности. Они двигались быстро, практически рысью. Василий всю дорогу беспокойно поглядывал на часы и полушёпотом торопил: «Скорее!». И когда путь им преградила еще более неприступная с виду стена, теперь уже из металлопластика, командир удовлетворённо кивнул: «Здесь», а сержант торжествующе подтвердил: «Успели…». Эта преграда тоже проблем не составила. Проблемы возникли там, откуда не ждали. – А ну, шантрапа, руки в гору! Оборачиваемся медленно, ёшкин кот. Ещё медленнее!.. Ничем не выдавая своего удивления (маскировочный комбинезон должен идеально сливаться с местностью, время реакции на смену обстановки – не более 0.5 секунды), Василий оглянулся. За ними стоял невысокий кряжистый мужчина в таком же, как у них (только гораздо более потрёпанном), «Мимикродоне» и с прибором ночного видения на полностью седой голове. Лазерный пистолет в его руках недвусмысленно намекал на то, что здесь шутить не любят. – Вы хоть представляете, мальцы, куда вы влезли? Это, на минуточку, собственность Космодесантного Корпуса, шоб вы знали… – Знаем, отец. – примирительно держа перед собой раскрытые ладони, ответил капитан. – Для того и залезли… – Для чего это? – подозрительно прищурился сторож. – Товарищ у нас здесь, в бою потерянный. – развил атаку сержант. – Проститься хотим. – Так здеся одни железяки токмо под пресс идут. Ну-ка не ври мне, оголец… – Не вру, батя. Кому боевая машина – железка, а кому и верный друг. – От оно чо. – прикусил губу незнакомец. – В наше время ентих машин хитровысморканных не было. А всё едино, потеряешь «коробочку», так горько чуть ли не до слёз, будто по человеку тоскуешь. – Ну так мы пойдём, ага? – не вытерпел Джонни. – Куда ж ты пойдёшь, едрёна кочерыжка? – удивился охранник. – Ты, значится, на секретный объект проникнешь, а с меня погоны снимут, что допустил нарушение режима? – А мы так и так проникнем. – пожал плечами Василий. – Нам просто прямо сейчас надо. Потом уже поздно будет. И ещё продолжая говорить, командир змеиным движением выстрелил своё туловище вперёд, вырвал пистолет у обескураженного ветерана и отбросил его в сторону. – Ну так вы это, того… хоть фингал мне поставьте для правдоподобия… – Извини, дед. Но не смогу я. – развел рукам Джонни. – Сможешь, милай. Ещё как сможешь… – подняв руки к голове, сторож рывком сократил дистанцию и нанёс короткий левый хук, целясь в висок сержанту. Молодой десантник уклонился от удара, но в драку пока лезть не спешил. – Погоди, бать, ты чего, а? Но ветеран ответил лишь серией из нескольких выпадов. В силу преклонного возраста он предпочитал в бою молчать, сберегая дыхание. Джонни не выдержал, раздухарился и начал месить воздух в ответ. Счёт был равный, точнее – ничейный, пока выносливость не начала ощутимо брать верх над опытом. Закончилась же потасовка именно так, как с самого начала и замышлялось – большим фиолетово-лиловым фингалом в пол-лица у старого вояки. – Ну вот. Совсем другой коленкор. Теперича, если чо, и не стыдно будет… Перезагрузка системы завершена… питание системы неудовлетворительно… активирую минимальную конфигурацию внешнего обзора… Разбитый вдребезги корпус БМД с едва читаемым бортовым номером 0214 медленно катился на широкой ленте транспортёра туда, где что-то громыхало и лязгало, как будто на тесной автостоянке дерутся два червехода. На ограждении, тянущемся вдоль ленты, возились две смутно знакомые фигуры. – Мои маленькие человечки… – выбросил в эфир Четырнадцатый. Тщетно. Ничего, похожего на гарнитуры, у них не наблюдалось. Капитан с сержантом тем временем закончили сборку древка из двух свинчивающихся палок и теперь крепили к нему выцветшее алое полотнище. Это было Знамя батальона – давняя святыня, передававшаяся от одного поколения десантников к другому, через все года, века и эпохи. Даже если от батальона оставался всего один человек, он бережно выносил его на себе, как самую ценную реликвию. Когда-то этот флаг был ярко-красным. Кто-то считал это цветом крови, кто-то – светом зари. В левом верхнем углу его располагалась пятиконечная звезда. Символ этот никаких споров никогда не вызывал. Десант же космический. Под ним было еще два других. Один так же не порождал никаких сомнений. Матушка-кувалда до сих пор входит в ЗИП любой БМДшки, ибо ничего лучшего для того, чтобы вбивать стальные пальцы в слетевшие гусеницы, за без малого три сотни лет танкостроения человечество так и не придумало. А вот другой так и не был толком идентифицирован. Некоторые считали, что это часть диска одного небесного светила, частично перекрытого другим. Другие, с подачи ротного старшины Сатоши, отдалённые предки которого были известными мастерами привлекать разнообразный сельхозинвентарь к избиению себе подобных, полагали, что это такое старинное серповидное оружие под названием «кама». «Кама это лезвие, которым бреется смерть» – приводил обычно Сатоши в качестве аргумента слова своего мудрого сэнсея. Со знаменем этим встречали новичков на завершающей, неофициальной части принятия присяги. Оно же провожало десантников и в последний путь. А сегодня этой чести впервые удостоилась машина. – Правда, я честно служил? – ещё раз вызвал свой экипаж на радиочастоте боевой модуль. Тишина в эфире. Направить всё наличное электроснабжение в габаритные и ходовые огни… Отказано! Дальнейшее выполнение обесточит центральный процессор. Повторный ввод команды. Код доступа – с высшим приоритетом. Принято! В тот момент, когда искалеченное тело боевой машины, идущей на слом, на мгновение осветилось пёстрыми огоньками, два десантника, стоящих под развёрнутым флагом, синхронным жестом вскинули ладони к беретам цвета небесной синевы. Но Четырнадцатый уже ничего не видел.