Кровавая роза

— Кристиан, — договорил Трэверс. В ответ на это был звон разбитой чашки и лицо ошарашенной Таи Роуз. Она не знала, как правильно отреагировать. Вышвырнуть эту стерву к чёртовой матери? А что тогда сказать Трэверсу? Что его девушка -шлюха и, мало того, старше его на несколько лет? Она маньяк, а не мама — не ей надо негативно реагировать. — Здравствуйте! Ого, а я и не думала, что Трэви Вас имел в виду! — радостно воскликнула Кристиан, сверкая карими глазами. — Ну, привет. Снова решила сунуться ко мне? В прошлый раз не понятно было? Напомнить? — зло огрызнулась Роуз, сцепив пальцы в крепкий замок за собственной спиной. — Что? Я не понимаю? О чём это Вы? — удивлённо спросила девочка. Тая хотела придушить мерзавку, из-за которой у неё теперь крупные проблемы, но не могла. Вместо этого, девушка подошла к Трэверсу и сказала предельно жёстко, возможно, даже, это звучало немного по-матерински укоризненно: — Я всё понимаю. Спасибо, Трэви. Ты ведь уже знаешь, что эта девочка работает в стриптиз клубе и употребляет наркотики? А ещё она поступила очень нехорошо и рассказала про меня полиции. Но если ты уже смирился — пожалуйста. Обещаю не прибить её в переулке ночью, — после этих слов Роуз повернулась к Кристиан и мило улыбнулась ей: — А теперь прошу вас обоих покинуть мою квартиру. Я очень устала! Спровадив гостей, Тая Роуз упала на постель и уставилась в потолок. Ей надо было спокойно объяснить всё мальчику, но она просто не умеет. — У меня никогда не будет детей, — утвердительно сказала девушка и уснула.

***

Освальд недавно проснулся и уже надевал свой любимый чёрный костюм. Гертруда Капельпут бегала вокруг сыночка и смотрела на него с дикой гордостью и обожанием. — Любая мать мечтала бы о таком сыне! — восхищалась женщина. Освальд краснел и искренне благодарил свою любимую мамочку за поддержку. Всё-таки она единственный человек, который его любит. Сегодня ночью Пингвину приснился необычный сон. Конечно, Тая теперь достаточно часто навещала его ночью в голове, но обычно она либо смеялась над ним, либо унижала. Точнее, так думал Освальд, боясь её и при этом испытывая странные тёплые чувства. На этот раз Роуз была напуганная и злая, в той белой рубашке с кровавыми пятнами и с взлохмаченными волосами. Пингвин долго думал над этим сном, но затем решил не заморачиваться. В это время, Тая Роуз поднялась по лестнице и стояла перед дверью в его квартиру. Девушка колебалась, боясь нажать на звонок. «Так, Тая, соберись…» — сказала она сама себе и нажала. Открывать кинулась мать Освальда. Увидев Роуз, женщина кинула на неё немного недовольный взгляд. Тая тут же смекнула, что к чему. — Здравствуйте. Вы, наверное, Гертруда Капельпут? Я пришла к Освальду насчёт работы. Планируется повышение, меня попросили передать все подробности, — деловым тоном сказала Тая, словно давно работала в какой-то престижной фирме. Интонация маньячке не дала Гертруде поводов для сомнения. Ведь и выглядела Роуз очень аккуратно и опрятно. Когда Освальд зашёл в гостиную, то увидел интересную и немного пугающую картину. Тая мирно сидела на диванчике, попивая чай рядом с его матерью. Пингвин боялся увидеть на лице мамочки хоть малейшее недовольство, но каково же было его удивление, когда он увидел её широкую улыбку. Освальд заволновался, и его сердцебиение участилось. — Освальд, это к тебе по работе, — закудахтала Гертруда. Тая посмотрела на вошедшего Пингвина и, улыбаясь, слегка кивнула головой, приветствуя его. Посторонний ничего бы не разглядел в голубых глазах Таи, кроме, может быть, уважения. Освальд уловил мимолётные искорки страха и переживания, которые Роуз тщательно пыталась скрыть, — Я оставлю вас… Это очень серьёзный разговор, — женщина покинула комнату, вся в предвкушении очередного подвига сына. — Так ты значит прекрасный сын? — немного шутя, но всё же серьёзно, спросила Тая, тише, чем говорила с Гертрудой. — Много она рассказала? — улыбнувшись, спросил Освальд. — По большей части то, в чём я уже убедилась, — усмехнулась Роуз, разглядывая красивые глаза Пингвина, стараясь запомнить самые мелкие черты, чтобы воспроизвести их на бумаге. — Что-то случилось? — Освальд присел на место матери и обеспокоенно взглянул на Таю. Девушка опустила голову, посмотрела в пол и попыталась сказать ровно, но тихий голос всё равно дрогнул: — Суд… Через два часа, — прошептала она и кровь отлила от её лица, сделав его полностью белым. Освальд широко раскрыл глаза и немного приоткрыл рот от удивления. — Но… разве… не должно быть слушания… Или я не разбираюсь во всём этом? — аккуратно спросил он. — В этом-то и дело. Должно быть, а не будет. Они хотят сразу упрятать меня за решётку. Как сказал Алекс (мой адвокат), они будут стараться обходить закон любыми способами, чтобы добиться этого. Вроде, даже судья подкуплен… — голос девушки чуть слышно дрожал. Руки, которые Тая положила на колени, стали разминать друг друга, — Это вообще не в стиле Гордона… Освальд спросил, также тихо, стараясь перевести её взгляд с пола на себя: — Ты боишься? — Что толку скрывать? Да… Боюсь… — Тая замолчала и повисла тишина. Пингвин накрыл её ладони своими и уверенно сказал: — Ты не боишься маньяков и наёмных убийц с ножами и бомбами, мафии с пистолетами и прочим оружием, хотя, сама пользуешься только кинжалом. Не боишься донов, в конце концов. Я бы не рискнул разговаривать с ними так, как ты, и вытворять при них то, что вытворяешь (в хорошем смысле) ты. Тая, и после этого, ты боишься грязной кучки юристов? — он сказал это с подбадривающим смешком и своей обычной улыбочкой. Сейчас Освальд открылся совсем с другой стороны. В другой ситуации, он никогда бы так не сделал. Тот психопат и маньяк словно остался где-то за пределами этой квартиры, а вместо него явился любящий и трепетный Пингвин. Тая подняла на Освальда пустой взгляд и, внимательно посмотрев на него, немного удивившись этому, ответила: — Убийцы могут лишить только жизни… А юристы могут лишить свободы. Ни то, ни другое я терять не хочу… Я хотела спросить… Ты появишься в суде? — в её голосе прозвучала нотка надежды. Освальд вздохнул и слегка приобнял девушку, (хотя, очень боялся получить за это по лицу): — Да, конечно. Можешь не сомневаться. Ты же столько раз была рядом, — Тая положила голову ему на плечо. Каждая клеточка Освальда почувствовала невообразимое блаженство, по его спине пробежали мурашки. Потом, вспомнив, что она у него дома и, что они здесь не одни, Тая поспешно встала и, поблагодарив друга, ушла, потупив взгляд. Пингвин поправил прилизанную чёлку и пошёл готовиться.