***
Генерал Туллий всегда выбирал себе людей очень тщательно. Ему было достаточно того, чтобы окинуть оппонента взглядом, чтобы определить важность в его стратегиях. Но впустить кого-то из них в свою жизнь ему не особо хотелось. Он делал это нехотя. С привычной ему снисходительностью. И всегда ждал их ухода. Когда он впервые увидел Фике, то подумал, что его пытаются обдурить, по-другому он и не мог представить, почему в штабе оказался подросток. Он просил разведчика. После парочки колких замечаний он принялся рассматривать ее с нескрываемой пренебрежительностью. — Вы там совсем ополоумели? Я просил сильного разведчика. Кого вы мне привели? Маленькую девочку? Вы ее конфетами заманили? Она же сдохнет сразу! — вмешался тогда Кин, его второй советник, резко хватая девушку за кисть своей огромной ручищей. Кин был тем ещё рубакой, сказывалась нордская кровь и сильная усталость от вечных потерь, — Чтобы женщина и на войне? Вам не стыдно, сукины дети! — Спокойно, Кин, спокойно. Она вполне может нам пригодиться, — сдержанно произнес Туллий, не переставая смотреть в глаза девушки, — так или иначе, нам нужно выиграть время, чтобы перебросить левый фланг ближе к западу, пока мы ждём разведчиков, и расформировать эшелоны на небольшие группы, которые смогут незаметно атаковать здесь, здесь и тут, — он ткнул в три места на своей карте, где тут же обозначил сказанное рисунками, — Ты быстро бегаешь? С тех пор Фелиция стала его неизменным гонцом. Он мог спокойно отправить с ней свою голову не боясь, что она ее не доставит. Эта девчонка смогла быстро к себе расположить. Она не задаёт лишних вопросов, отказывается от помощи, но всегда справляется с поручениями. И спустя нескольких лет он даже привязался к ней, как к Кину и легату Рикке. Туллию не хотелось, чтобы она принимала участие в гражданской войне, но ее присутствие ему было по нутру. Она не была в его вкусе, даже больше — генерал даже не видел в ней потенциальную женщину, скорее все того же маленького ребенка, которого ему привели шесть лет назад. Но он не мог отказать себе в ее присутствии. Она охлаждала его разум, в ее присутствии все казалось более взвешенным, логичным. Он не сомневался в правильности своих действий. Личный талисман, не более. Генерала Туллия хватило на год отсутствия своего гонца. Он снова был груб и линеен, предпочитая одиночество и светлый разум. Иногда забывал даже принимать пищу, желая поскорее избавиться от непорядков в провинции. И у него почти получилось устранить новую проблему, после которой он бы отправился в Сиродил, где в его поместье под предлогом «понадобишься для бумажной работы» осталась Фелиция. Но Ульфрик ускользнул, а Туллий побоялся следующей неудачи. Тут же принял решение. И спустя полгода они уже обедают вместе, что стало их маленькой невинной традицией. Как и всегда. Легат отшутилась, что у Туллия проснулся отцовский инстинкт, когда он лично засобирался в доки, на что он лишь отпустил грязное словцо, но прибывая в хорошем настроении спорить не стал. Не в его правилах. Люди глазели на них. Нет, они глазели именно на Фике, которая вовсе не обращала внимание на окружающих, только смотрела в свою тарелку. Она смущённо подняла глаза лишь тогда, когда закончила трапезу. Она открыла рот, чтобы оповестить генерала, что уже сыта, когда в помещение зашёл рядовой, перебивая: — Генерал, Вас просят. В Скайриме, раздираемой гражданской войной была ранняя осень. Придворные старались избавляться от листьев, которые занёс к замку морской ветер. Т орговые площади кишели лавочниками, которые пытались — каждый по-своему — навязать свой товар зевакам или очередным авантюристам, которых в последнее время становилось все больше. Толи от экономического кризиса, вызванного гражданской войной, а вследствие и безработицей, толи от появления в городах слухов о том, что договоренности Братьев Бури и Имперского легиона пришел конец, и обе стороны это понимают. Мрачный замок черной глыбой давил на Фике своими размерами, он и впрямь был мрачным. Следуя за генералом, девушка иногда поглядывала на обычных жителей Солитьюда. Многие не отказывали себе, чтобы вылизать глазами и ее. Особенно мужчины возле трактира. Ее форма была достаточно непривычной для жителей Скайрима и мало походила на легионерскую, поэтому прохожие так и норовили пройти поближе, но из-за Туллия, они при сближении отскакивали на два-три метра, словно боясь генерала. Но их глаза цеплялись за элитную брошь главного гонца Туллия, за черный накрахмаленный сюртук, который был отделан тонким бархатом и кожей. Черные пуговицы блестели на солнце, как и начищенные сапоги. Странный непонятный наплечный мешок болтался у поясницы, но был явно дорого украшенным вставками из кожи и редкими маленькими кристалликами. Она сама была невысокой, худой, но жилистой из-за своей профессии. Миловидное ещё округлое, детское личико было обрамлено черными волосами, неаккуратно собранными в пучок. Женщина с корзиной яблок, что шла к ним навстречу, покосилась на нее со странной гримасой то ли ужаса, то ли жалости. «Увидела шрам? Его трудно не заметить…» Он стал жестоким напоминанием, что расслабляться никогда нельзя. Что ее жизнь — постоянная борьба. Но теперь каждый хотел буквально заглянуть в душу, чтобы понять причину его появления. Тема табу всегда была и будет интересной окружающим. Знание ради слуха — не более. И Фике уже привыкла. Внутри замка было очень холодно. От запаха сырости пытались избавляться кустами лаванды, отчего стоял тошнотворный запах. С подвала тянуло кровью, размозженной плотью, потом и голодной смертью. Легат кивнула в знак приветствия, продолжая бурно обсуждать какую-то стратегию с двумя мужчинами. Первый был высоким, подкаченным, его массивная странная броня переливала эбонитом. Зелёные глаза по-доброму рассматривали ее, не отрываясь от беседы. Второй в свою очередь в разговор не вклинивался с большим рвением. Лишь иногда показывал свое несогласие или высокомерно цокал языком. Он был еще выше, худощав, на его лице была жуткая тень угрюмости. Мрачная личность. На нее он даже не посмотрел. Только сверлил взглядом дыру во лбу оппонента. Одет был очень странно: черный балахон с золотыми вставками на подоле и воротнике стойке, накидка из шелковых нитей и тонкая изящная рапира, на которую он постоянно опирал свою руку. Кажется, раздражение между этими двумя достигло апогея именно в тот момент, когда Туллий равнодушно подошел к столу, с интересом разглядывая несколько стратегических объектов. Он прочертил ногтем что-то по бумаге, потом многозначительно перевел взгляд сначала на Рикке, а потом и на недружелюбно настроенного ко всем мужчине. Тот, скорее всего, хотел отвесить пару грязных словечек собеседнику, но заметив на себе взгляд Туллия, прищурил свои кошачьи глаза, с таким же недовольством, только на этот раз вздохнул с каким-то смирением. Он, видимо, понимал, что оспаривать мнение командующего бессмысленно. И тут же склонился над тактической картой, совершенно игнорируя все неуместные подколы от воина. — Форт Амол станет хорошим оплотом наших войск, перед нападением на Виндхельм, мы перебросим туда значительные части наших войск, возьмем в кольцо этого оборванца, а потом разгромим его шайку, — взгляд генерала с кровожадностью ходил по лицу молчаливого собеседника, — Надо подготовить армию, дать отпуск. Пока мы готовим стратегию. — Я могу заняться поиском информации в это время и подготовкой к наступлению, есть несколько фортов, захват которых позволит наверняка загнать Ульфрика в угол. Совсем недавно им удалось вновь отбить у Империи форт Гринвол на юге Виндхельма. — Не делай такое лицо, будто бы это не твоих рук дело, Фирлан, — хмыкнул воин, до это стоявший с отчуждением в стороне, — тебе ведь совершенно плевать, кому прислуживать, да и всех людей, которые гибнут при захвате — тоже. Играешь благородство лишь при начальстве, а на деле играешь судьбами людей не хуже Ульфрика. — Виктор, — шикнула Рикке, — не подходящее время для ссоры. Идем, выйдем на улицу, охладим твою горячую кровь, парень. Виктор отдёрнул руку и вышел. Даже странно, что он ее так слушается. Встретившись глазами с Фике, которая стояла поодаль, его взгляд слегка потеплел, но он все с такой же уверенностью продолжал двигаться к дверям. Вслед за ним в качестве сдерживающей силы уверенно зашагала Легат. Чтобы не натворил бед, видимо. Туллий и Фрилан продолжили свою дискуссию, их внимание было полностью сконцентрировано на столе. Пока они не сошлись на едином мнении и плане действий. — С вашего позволения. — сдержанно проговорил мужчина, слегка наклонив голову в учтивом поклоне, и отправился на выход с загадочной улыбкой на тонких губах. Он с неким превосходством задержал свой взор на Фике, словно выискивая и ее глазах что-то потаенное и личное, а потом величественной походкой продолжил идти к тяжелой створчатой двери. Но теперь она смогла рассмотреть его красивый профиль. Это длилось какие-то секунды, но прямой тонкий нос, очерченные скулы, длинный острый «эльфийский» подбородок, темные синие глаза — все это она уловила цепким взглядом также без стеснения, всматриваясь в лицо мужчины Через несколько молчаливых минут вернулись Виктор и Рикке. Туллий ушел в свои покои, откуда доносились еле слышимый хруст пергамента и скрипящее прикосновения пера. — Как и всегда — зануда, — фыркнул Виктор, после чего задорно ухмыльнулся, оглядывая новый и интересный объект, — ты не обращай на него внимание, он — тот еще выпендрежник… — Перфект, Вы, видимо, забыли цель вашего присутствия здесь? — толкнув его, проворчала Рикке, прерывая его речь, а потом принялась копаться в записной книге, — никаких вольностей, пока не закончим. Фике продолжала стоять в ожидании задания, молча осматривая копошащихся в куче бумаг людей. Ее маленькая фигурка совершенно не перегружала взгляд, как массивные подсвечники, но определенно играла роль некого дополнения. Дополнения Туллия, понятного только ему украшения. Она стояла в забытье, даже специально старалась не привлекать внимание. Фике даже заскучала, как в эту же секунду вошел генерал, закручивая тубус, который тут же перекочевал ей в боковой карман сюртука. Туллий также всучил небольшой кошель с золотом, пару ксив, которые она тут же растолкала в разные карманы, компас и личные карманные часы на серебряной цепочке. Последним предметом стала небольшая карта провинции, на которой уже был отмечен маршрут. — Надо доставить этот документ в имперский истмаркский лагерь под командованием Легата Хроллода. А после — вот это, — он протянул небольшой конверт с сургучной гербовой печатью, — Легату Фейсендилу. — Есть! На выходе из Солитьюда девушка наткнулась на Фирлана. Мужчина стоял рядом со своим тонконогим вороным конем, почесывая его гриву. Он словно выискивал кого-то в толпах горожан. Когда мужчина увидел ее, то неотрывно, как змея, выжидающе, смотрел уже на нее. Он продолжал стоять, пока ее кто-то не окликнул. Фирлан перевел взгляд, презрительно ухмыльнулся, вскочил на коня, и рысью полетел по дороге, поднимая пыль. — Не составишь мне компанию, мисс Элитный гонец, — усмехнулся Виктор, поправляя наплечный рюкзак. — Нет, предпочитаю путешествовать самостоятельно. — фыркнула девушка, пробиваясь через толпу, но ее буквально зажимало, после чего вовсе отпихивало обратно. Виктор по-доброму улыбнулся, после чего сгреб ее маленькое тельце в своих руках и, закинув на плечо, вынес ее из толпы, которая даже разбегалась при виде его. А женщины даже смущенно заглядывали ему в лицо. Фелиция же мечтала заехать ему с колена. Вся красная она стояла уже на земле, потирая места, где касались его руки. — Так что, мисс Самостоятельность, — он спародировал ее манеру ответа, — вместе идем или ты все еще считаешь, что сама справишься? — Я сама могу за себя постоять! — не сдержалась Фике, и задрав нос, пошла по дороге, чуть пружиня шаг. — Вредина, — помотал головой мужчина, продолжая следовать за ней, попутно моля всех богов сменить ярость этой женщины на милость, иначе он точно придушит гонца по дороге.***
Переночевав в «Гарцующей Кобыле» на пятый день по требованию Виктора, которого, как он сказал, замучил визг комарья в гуще тайги, Фелиция, проснувшись раньше мужчины, вышла из заведения, дожевывая сдобную булку с заварным кремом. Ей не обязательно дожидаться Виктора, да и маршруты у них совершенно разные. Ей хотелось так думать. Сунув пару септимов Бренуину, местному нищему пьянчуге, она вышла на свежий воздух. Но тут же почувствовала теплую шершавую ладонь на своей кисти. Она резко дернулась, пытаясь высвободиться от захвата, но зеленые глаза пригвоздили ее своей суровостью. Виктор стоял хмурый: — И куда же ты собралась? Его шепот прошелся мурашками по всему телу, заставляя Фике почувствовать себя маленькой и совершенно беззащитной. Толпа людей на рынке в секунду растворилась, замедлилась, в ушах девушки лишь громко билась ее кровь. Она с запозданием стала вырывать свою руку, но заметила, как Виктор, смерив ее слишком равнодушным взглядом, пошел вперед. Вот и все? Он больше не будет болтать всю дорогу, доставая ее своим присутствием? Еще пять минут назад она бы благодарила всех богов за столь щедрый подарок. Но после случившегося… Он так смотрел, словно только что разочаровался в ней окончательно, словно всего за пару мгновений уличил ее в абсолютном зле. Противоречивые мысли въедались в голову острыми жалами. — Постой. Мужчина выпрямился, остановился, но не стал оборачиваться. Он, по всей видимости, ждал от нее чего-то, но Фике не столь проницательна, чтобы понять его желания. — Мы, — она сделала едва заметную заминку, собираясь с мыслями, — мы же идем вместе, надо закупиться едой, идти еще пять дней, как никак. Она выпалила это сумбурно, излишне взволнованно, до конца не понимая, почему ей захотелось так сказать. Виктор ей не так уж и нравился, а если быть точнее, она вовсе не интересовалась людьми последние несколько лет. Ее преоритет — быть полезной человеку, который вытянул ее маленькую тушку из погребальной ямы, в которую ей пришлось прыгнуть вслед за матерью. Виктор после некой паузы невозмутимо продолжил шагать по направлению к прилавку с овощами, словно и направлялся туда, а слова девушки на него не повлияли. Фике, будто и не было этого разговора, шла за ним. Она смутно соображала, как такое могло произойти, что она сама предложила ему идти вместе, он ведь так ее раздражал своей болтовней. Но ее уход, нет, позорный побег его расстроил, и из-за этого она чувствовала почему-то паршиво. Закупив провизию на оставшийся путь, они вышли из города. Холодный ветер, дувший с севера, пробирал до костей Фике, которая чуть съежившись шла все также за спиной Виктора. Лишь на подходе к конюшням Виктор обернулся, видимо, желая что-то сказать, но увидев замершую девушку слегка смутился. Он осторожно подошел к Фелиции, протянул свою ладонь к ее рукам, которые в этот момент были очень холодными. Виктор начал согревать ее руки своим теплом, в этот момент все казалось каким-то обыденным для него, но очень волнительным для нее. Фике только через пять минут очнулась от гипноза его зеленых глаз, которые так кротко смотрели на нее, что она в миг расстеряла свою прыткость. Ее руки и вправду согрелись, но она чувствовала себя уязвленной. Показать слабость равна смерти. Всеми силами она боролась с мыслью, что ей это могло понравиться. Уж лучше гильотина. — Фел, — протестующе протянул мужчина, когда девушка активно начала вырывать свои руки, — ты же вся дрожишь, прекрати играть в недотрогу, я просто не хочу потом возиться с твоей простудой. — Не прикасайся ко мне, — прорычала Фелиция, наконец-то освободив свои ладони мз цепких рук Виктора. — Раз женщина просит, то так уж и быть, — сдался он, возвращая привычную манеру поведения, что так раздрожала Фелицию. — Даже не думай об этом! Виктор лукаво улыбнулся, с наигранным недоумением нахмурился, но насмешливые искры в его глазах выдавали его, а он и не скрывал этого. — Как же мне не думать, я несу ответсвенность за тебя, — начал мужчина, — И кто, если не я, спасет элитного гонца от суровых скайримских ветров этими холодными ночами? — Ты невыносим! Фике измученно выдохнула, подавляя желание броситься на него с кулаками. Он одним словом вызывал у нее бурю эмоций, но каждое прикосновение действовало совершенно наоборот. — Так, маленький дикий саблезуб, я не могу проигнорировать то, что тебе холодно, — без привычного насмешливого тона начал мужчина, сталкиваясь с ее сердитым взглядом, — у меня здесь неподалеку есть дом, — он задумчиво потер переносицу, — поэтому сначала отправимся туд… — Я справлюсь без этого, — перебивая Виктора, заявила Фел, — мой срок доставки не столь велик. — Брось, у нас полно времени, — вздохнул мужчина, видимо, устав от вечного недовльства со стороны девушки, — все твои сроки в твоей голове, и я зову тебя не на ужин при свечах. Если ты простудишься, то мы точно никуда не успеем. Заморозки пришли с юга, поэтому с каждым днем будет холоднее, а твоя устойчивость к холоду оставляет желать лучшего. Фелиция понимала, что в его словах есть доля истины, но она просто оне умела принимать помощь. Ее рвало на куски от своих принципов, которые она решалась нарушить ради своей работы. — Как… на сколько далеко находиться Ваш дом? — вымолвила девушка, не замечая, как скривилось лицо мужчины от ее официциального тона. — Если боишься, что не успеем, то. — он многозначительно кивнул на конюшни, — можем воспользоваться услугами Скульвара. Виктор осторожно постучал по деревянной, местами потертой, бревенчатой колонне, дабы привлечь внимание конюха, который сидел на самодельной лавке, больше похожей на козлы. Скульвар обернулся, чуть вздрогнув от испуга. На его лице сиял синевой огромный синяк под глазом. — Ох, Виктор, сколько лет, а ты все так же воюешь? — мужчина протянул морщинистую руку для приветствия. — А ты все также любишь помахаться кулаками после пары кружек меда? — добродушно усмехнулся Вик, протягивая руку в ответ. После его слов мужчина вспыхнул, зло скривился, подзывая Виктора чуть ближе рукой: — Ты еще работаешь наемником, а? Понимаешь, завелась тут одна подлюка, которая не уплатила мне должок, а потом еще и поставила мне это, — Скульвар указал на свое ранение. Виктор с насмешкой посмотрел на него, отрицательно качая головой. — Я бы взялся за это, но у меня сейчас другие планы, — он слегка отошел в сторону, открывая вид на Фелицию Скульвару, который в свою очередь многозначительно кивнул и улыбнулся. — Ну, наконец-то рядом с тобой появилась женщина, — прошептал старый норд, хлопая Виктора по плечу, — а то я уже думал, что не доживу до этого… — Ну, нет, я человек войны, а ты, старик, все не так понял, она — мой напарник до Рифтена. Кстати, а где конь, которым ты все хвалился? Вороной такой, продать все хотел за неуплату. Мне он бы сейчас ой как пригодился. — Так его хозяйкой и была эта дура ушастая, — вновь расвирепел Скульвар, — пришла значит с хахалем каким-то, долбанула мне своим луком, а после смылась на моем коне! Не зря ее как-то соратники гоняли за воровство, вот ведь лесное отродье, — Скульвар вдруг хмыкнул, — а знаешь, у меня сделка есть. Я тебя давно знаю, ты меня не раз выручал ведь. Если найдешь где эту суку, то смело лови ее, и коня тоже себе забирай. — Я подумаю. А пока выведи мою Алли* из стоила. — переводя взгляд на замерзшую девушку, ответил Виктор. Его глаза блуждали по ее лицу, от чего Фел слегка смутилась, но виду не показала, только опустила серые глаза и выдохнула облачко пара. Алли бодро летела по слегка припудренной редким снегом дороге. На склоне грозно возвышалось поместье Хельярхен-Холл — огромный дом, обнесенный каменным забором. Внутри было очень тепло. По дому носилась кухарка, визгливо отчитывая «прохвостов», которые снова «ограбили» буфет. Конюх Верд устроился поближе к камину, с интересом листая книгу, он первым заметил своего господина в дверях. — Виктор, что-то Вы зачастили, — усмехнулся старик, потирая свои пышные усы, — я уже начинаю волноваться, не испортили ли Вы нам погоду. — Здравствуй, Верд, я тоже рад тебя видеть. Виктор добродушно улыбнулся, скидывая с себя наплечный мешок. — Можешь чувствовать себя как дома, — манерно описывая рукой помещения, пробормотал Вик, — только постарайся не натоптать на коврах, а то Лизель меня и тебя убьет. Он слегка подтолкнул девушку в главную комнату с камином. Верд вытянул шею от удивления, отставляя книгу в сторону: — Виктор, не думаю, что ваша жена будет рада, — чуть тише сказал мужчина, рассматривая Фике, — она с часу на час должна приехать. — Верд, там Алли в стоиле. Её нужно напоить. И подготовь Азу к поездке, — чуть жёстче, чем обычно, проговорил Виктор, подводя Фелицию к камину, — а на счёт жены можешь не волноваться, я не привёл в дом любовницу. Это просто вынужденная мера. В словах мужчины слышалась сталь. Он отправился на второй этаж, попутно раздавая указания прислуге. Так к Фел была приставлена немолодая женщина лет тридцати, которая, проводив девушку в гостевую комнату, ушла готовить тёплую ванну и искать чистую одежду, — Вам необходимо снять Вашу форму. — ворчала женщина, проводив её к ванной, — Господин велел мне лично позаботиться о вашем состоянии. Фике измученно вздохнула, заходя за ширму. Она сняла китель, сапоги, рейтузы, оставаясь в длинной рубашке, которую до этого заправляла. Усаживаясь в тёплую ванну, она нанец-то почувствовала, как тепло плавно растекается по всему телу. — Вам что-нибудь нужно? Лосьон для тела? Бальзам? — интересовалась женщина, стоя за ширмой, так как Фелиция не позволила ей мыть её, на что женщина смиренно осталась стоять на месте, но не покинула комнату. — Чтобы Вы вышли. — огрызнулась девушка, продолжая греться в горячей воде. — Господин приказал мне постоянно присутствовать с Вами. — спокойно ответила служанка. — А я не хочу, чтобы здесь кто-нибудь присутствовал. Так что. Не могли бы выйти? — Могла бы, но в таком случае Господин будет недоволен. Фике устало закатила глаза. Прислуга в этом доме такая же настырная, как и хозяин. После горячей ванны с лавандовым наполнителем, Фелиция выползла из остывшей воды, обтирая свое тело оставленным полотенцем. Она не решилась выйти за ширму, пока женщина стояла в комнате. — Господин, негоже заходить к даме, пока та принимает ванну. Где Ваши манеры? — возмутилась женщина. Фике ничего не видела, но услышала звонкий хлопок. «Она его ударила?» — подумала девушка, — «А она не так уж и плоха». — Ноэль, я просто принёс чистые вещи, а не захватил её в плен, — Фелиция по его голосу с точностью определила, что он сейчас улыбается. Вот же противный! Когда чистая одежда была уже на девушке, она боязливо выглянула за ширму в надежде, что все наконец-то вышли из ванной комнаты. Но Ноэль все также продолжала стоять около двери, смотря куда-то под ноги. — Господин уже ждет вас в гостинной. На большом дубовом столе стоял огромный противень с мясной нарезкой и тушеными овощами. На отдельном блюде лежала рыбина с лимоновыми дольками, а по центру в расписной глиняной посудине лежали сдобные булочки с можжевеловыми ягодами. Графинов было несколько, как и небольших пиал с какими-то соусами. Девушка хотела отказаться только из принципа, да и пока она плескалась в водичке прошел уже час. Но рот предательски наполнился слюной, а живот жалобно отозвался, умоляя ее остаться. Виктор уже сидел за столом, в отличие от нее, он не успел позавтракать, поэтому медленно пережевывал овощное рагу. Лизель пыталась принести как можно больше блюд за один заход, пока ее не остановил хозяин этого дома: — Лизель, дорогая моя, нас всего двое, а не целый полк, куда нам столько? — он добродушно улыбнулся пухлой женщине и принялся относить большую половину посудин под ее причитания, — лучше накорми так мою жену, говорят, когда жена сытая — не так сворливая. Их дальнейшая трапеза прошла в молчании. Фелиция ела осторожно, ведь та одежда, которую ей дали взамен была достаточно дорогой, отчего становилось как-то неуютно. «Это одежда его жены?» — вертелось в ее голове, но она все не решалась спроосить. Виктор на нее не смотрел, он уткнулся в тарелку до тех пор, пока она не отодвинула тарелку и не вышла из-за стола. — Не беспокойся о посуде, — остановил девушку мужчина, — Лизель вместе с Катриной унесут ее сами или ты наконец-то забыла о своих важных делах? — задиристо фыркнул он, но тут же осекся, — Я схожу за твоей формой и принесу теплую одежду в дорогу. Девушка все же понесла грязные тарелки в кухню, откуда их ранее выносила кухарка. Она остановилась в пороге, оглядывая еще неизвестное ей помещение, как услышала приглушенный разговор трех женщин где-то в подсобке: — Бедная Габриэль, не думала, что Виктор будет к ней так жесток, — чуть ли не плача вещал девечий тихий голос, — она же все для него делала. — А эта… Ты видела, как он на нее смотрел?! Не перечит ей даже, только глазищами своими на него злюще посмотрит, так он уже исполняет. Затем послышался какой-то до ужаса обреченный вздох третьей, видимо, той самой Лизель, а следом и подвывания. Фелиция пыталась разобраться во всей этой информации, которую ненароком услышала, пока пыталась донести посуду. Даже не заметила, как за ее спиной оказалась фигура Ноэль. — Все слышала? — сдержанно проговорила женщина, огибая девушку, чтобы забрать у той посуду. Она как ничего и не было прошагала в кухню. Фелиция отскочила от проема и села на ближний стул. Что это сейчас она услышала? В кухне опять появилась возня. Служанки хотели подробностей от Ноэль, которая была прямым свидетелем инцидента в ванной. Фике слышала раздражение в голосе женщины: — И что такого, что Виктор зашел в ванную? Она была за ширмой, ничего скверного не произошло, а если и произошло, то вам какое до этого дело? — Ох, но Ноэль, леди Габриэль ведь его законная жена! Он перед Марой клялся с ней, а теперь притащил эту оборванку сюда, мне еще ей дубленку Габриэль пришлось ушивать. Фике закусила губу. На сердце стало так гадко, словно она действительно рушит своими руками семью Виктора. Да и эта Габриэль… Девушка зажмурилась, пытаясь отогнать от себя надуманный образ красавицы-жены Виктора, а в том, что она была до безумия красивой, Фелиция не сомневалась. — Эй, чего загрустила? — конюх Верд похлопал ее по плечу, присаживаясь рядом, — Лошадку я тебе подготовил, Виктор сейчас вернется. Или тебя гадюки мои покусали? — Нет, просто есть ощущение, что я разрушила что-то и до меня хлипкое, — решилась на откровение девушка, поджимая голые ступни под себя. — Хм, так и чего переживать? — обыденным тоном начал мужчина, откидываясь на спинку стула, — коль оно было уже хлипким до тебя, то все равно бы уже разрушилось от чего-то другого, да и как говорил мой дед:"Коль хата набекрень, так тяни с нее добро, пока не обвалилась». Он правда вором был, — тут мужчина хрипло засмеялся, — но такие вещи остро чувствовал. Так что не переживай, все не так, как ты Верд сразу стал серьезным, в глазах читалась старческая мудрость. И Фике почему-то вздохнула и заметно успокоилась, сама удивляясь своей мнительности и разыгравшейся фантазии. Да, чего это она? Фелиция не должна забывать о своей главной задаче — доставить документы. А до семьи Виктора ей не должно быть дела. Виктор зашел в главную залу, в руках он нес свой слегка поношенный наплечный рюкзак. — Мы выдвигаемся. Всю дорогу они молчали. Фелиция не решалась затронуть тему семьи, поэтому, поджав губы, следовала за ним, изредка поправляя на себе ушитую, но все равно большую ей, дубленку, которая принадлежала Габриэль. Виктор потянул поводья, останавливая лошадь. Он замер. Стал вслушиваться. — Останься здесь, кажется, мы слегка задержимся, — он натянул на плечи колчан со стрелами, — отведи лошадей глубже в лес и оставайся там. Я скоро вернусь. Фелиция смотрела на него не мигая, но просьбу не выполнила, даже не собиралась. Она не понимала толком, что происходит. — Почему я не могу пойти с тобой? Что случи… Ее слова разбились об глухой рев чего-то большого, явно не дружелюбно настроенного. Фике слегка сжалась. Лошадь под ней вздрогнула, испуганно и нетерпеливо сорвалась с места, но Виктор успел с силой потянуть за поводья. — Ты останешься здесь, драконы опасны, даже для таких колючек, как ты. Я постараюсь побыстрее. Ветер набирал силу, нагонял и сгущал тучи над ними, начал накрапывать дождь. Виктор скрылся в дебрях, а Фелиция так и осталась стоять на месте, иногда хмуро всматриваясь в небо. Ей было страшно. Впервые за долгое время Страшно не за себя. Хотелось выть от безнадёжности или тут же лететь вслед за мужчиной, но ноги подкашивались, а в груди что-то обрывалось. Она успела вспомнить всю свою жизнь в попытках решиться ослушаться мужчину: от болезни матери до бумажной работы у Тулия — так долго Виктор не появлялся. И когда на дороге показался знакомый силуэт, освещаемый лучами, просочившимися через густые дождевые облака, то она даже вскочила на ноги от волнения, радуясь, что все закончилось. Она готова была расплакаться, кинуться на шею, но завидев в его руках тело — напрягаясь. Да, она сразу поняла, что поспешила с выводами — все только начинается.